Прямо на школьной же площадке. Обнаружив при ней и непроданных еще четырнадцать сигарет с марихуаной.
Тут я, конечно, никакой скидки на возраст не делал бы. Больно гнусное себе занятие сыскала бабулька. В свое оправдание то лишь она смогла сказать, что на улице ей с прочими торговцами конкурировать уже и физически тяжело было. Школа — оно гораздо спокойнее и приятнее, все-таки молодежь кругом.
И начала она преступную свою активность в возрасте семидесяти одного года. До того не только ничем подобным не промышляя, но и не планируя даже. А потом вдруг щелк — и развернулась какая-то пружина спиралью дурной. После чего со временем и произошла эта печальная для обеих сторон встреча поколений.
Возрастное достижение мексиканской малопочтенной сеньоры перекрыла американка Лилиан Говард, которую арестовали в совсем уж преклонные ее восемьдесят четыре года. И опять-таки за дурь. За траву, то есть. Все ту же марихуану.
Слава Богу, она ее хоть не школьникам сватала, так что здесь по-человечески скидка ей полагается. А просто притащила она эту дрянь на свидание к сыну идучи, в тюрьму Гас Харрисон в штате Мичиган. Здесь, конечно, подход наш и не таким суровым может быть. В конце концов, сама знает, в чем у ее сыночка нужда больше.
Но абсолютной рекордсменкой (я потом не раз проверял — никто не переплюнул) оказалась одна жительница израильского города Ашдод. Девяносто три года было старушенции, когда полиция взяла ее с поличным в 1997 году. Да еще с каким и поличным — не травой-дурманом бабка торговала, а самым отборным и злобным героином.
Причем возраст же ее и подвел — а точнее, хвори, с ним связанные. Глаза у долгожительницы стали сдавать, и когда полиция по наколке чьей-то к ней в дверь постучалась, бабка их за родимых клиентов и приняла — не взирая даже на то, что полицейские (тоже о количестве и качестве серого вещества стражей правопорядка кое-что история эта говорит) явились на таковскую операцию в полном своем обмундировании. (Ну, конечно, может и нравится людям форма до безумия. Пуговицы там блестят, ремни кожаные, ботинки с хрустом. Иной, я думаю, и на ночь не снимает). В общем, парней в портупеях и с пуговицами сияющими за клиентов приняв, тут же старуха принялась товар на стол метать, в упаковке самой разнообразной.
Не включилась бабка вовремя, когда самой себе сказать нужно было: стоп, дескать. Пора и на пенсион. Ей бы в таком далеко не юном возрасте о душе подумать, о вечности. А теперь что ж, поздно каяться-то. Два пути только и остались — на нары положенные да в книгу Гиннесса.
Но если возраст не в голой арифметике брать, а с прочими факторами суммарно рассматривать, я бы лично проголосовал за то, чтобы пальму первенства отдать Оливеру Томасу Остеру из Денвера, штат Колорадо. Этого в 1994 году судили аж за четыре ограбления банка.
И хотя в свои семьдесят семь лет против той же ископаемой израильской старухи он сопливый юнец получается, но в чем другом фору дал бы и ей — по полной программе.
Грабил он банки исключительно через окошки «драйв-ин» — есть такие в вечно торопливой Америке, куда подъехать можно, чтобы из машины не вылезать. И прямо из машины же клерку-кассиру заказать необходимую финансовую операцию, а потом с тем же удобством дальше в гонку вливаться — как все соотечественники вокруг.
Но Оливер этот вовсе не из спешки нервозной к такому способу прибегал — да и куда ж ему было торопиться, в таком-то возрасте. А потому лишь, что ходить он практически не мог — то есть, ноги уже ни в какую не держали. Тут, конечно, только и оставалось, что подъезжать. Но и того мало. Физиономия у него, как показали подвергшиеся его бандитским нападениям служащие, была точь-в-точь как у популярного персонажа газетных комиксов, мистера Магу. С такими же, как у этого Магу, очками со стеклами толщиной в ладонь (но, говорят, свет от темноты Оливер еще все-таки отличал).
Револьвер, который он для своего лихого разбойного дела пользовал, ржавчиной зарос так круто, что барабан зубилом разве что можно было провернуть. Причем защитник Оливера на суде на этот факт даже и не давил особо. Как в ходе слушания и полагающихся экспертиз выяснилось, этому Робин Гуду даже ежели наиновейшую пушку вручили бы, он и с ней ни черта бы не сделал, поскольку, пребывая в постоянном упадке сил, физически не смог бы нажать курок.
Но вот ведь — грабил. С упорством, достойным лучшего применения.
Хорошо еще, судья не бессердечный оказался. Посмотрел на бедолагу этого, головой покачал, да и вкатил ему срок совсем уж невеликий — для острастки больше. Всего-то год и дал. Ну, а куда ж ему круче? На него и смотреть-то жалко. Я так думаю, кассиры в тех банках, что он с наскоку да с налету брал, ему деньги тоже больше из жалости выкидывали.
Ну, это случай, прямо скажем, вопиющей и совсем уж печальной инвалидности — вкупе еще и с возрастом под восемьдесят. Потому и не может не удивлять. А вообще участие инвалидов в таковской активности — да вот хоть по части грабежа и разбоя — дело совершенно обычное.
Житель штата Массачусетс Энтони Гарафоло всю свою жизнь, можно сказать, в разбойниках проходил. Пока не выпал ему в 1990 году мрачный пиковый туз. Грабил он с положенным оружием в руках в родном штате ликеро-водочный магазин (а удобное это для работы заведение, потому что наличности всегда много), да так оно вышло, что при попытке скрыться с добычей влепили ему самому пулю в спину. В самый, то есть, позвоночник. Отчего всю нижнюю часть тела — включая, естественно, и ноги — парализовало бесповоротно.
Суд, конечно, назначили. Только если ты, читатель, решил, что об уголовном суде речь идет на предмет наказания бессовестного грабителя, то этим ты себя напрочь выдал, продемонстрировав себе и миру, какими ничтожными познаниями о самом передовом на планете государстве располагаешь.
Суд затевался — гражданский. По гражданскому же — и очень немалому — иску мистера Энтони К. Гарафоло к руководству и владельцам злополучного алкогольного магазина. На тот предмет, что в результате подлого ранения в спину у истца случилась потеря трудоспособности. (Тут бы найтись кому да спросить: в смысле, грабить, что ли, больше не сможет? Да вот не нашлось почему-то. Там, честно говоря, народ вообще к иронии сугубо отрицательное отношение имеет. Научен, видимо, народ горьким-то опытом.)
К счастью (относительному, правда) для владельцев питейного этого бизнеса, дело удалось решить полюбовно, до самого суда не доводя. Скрепя сердце, расстались они с некоторой суммой, приличной довольно, в пользу потерпевшего (я тут вот это слово пишу, и сам себе удивляюсь — почти ведь без усилий так и печатаю: «потерпевший») — и на том поставили крест.
А несколько позже и всплыло, что Гарафоло этот продувной бестией оказался, в иске наврав бессовестно. Нет, не в том смысле, что не парализовало его — это-то был бесспорный свершившийся факт — а в том, что ни на какой его трудоспособности происшествие это никак и не отразилось. Потому что приземлившись в инвалидной коляске, принялся он с прежним рвением за единственно освоенную свою профессию. Грабителя, то есть.
За что в конечном итоге и был взят под белы рученьки — на сей раз уже за ограбление не какого-то там шалмана, а солидного заведения под названием банк. Вкатился наш Гарафоло на коляске своей в Северо-Восточный Сберегательный Банк в городе Спрингфилде, штат, опять-таки, Массачузетс. Вывалил пистолет, взвел курок — и потребовал денег. И получив требуемое, лихо пропылесосил в той же коляске на улицу, где и вкатился с ходу в поджидавший его у банка пикап. Так что полиции за ним еще и гоняться пришлось по всему-то городу.
В 1996 году сразу два инвалида были арестованы в весьма удаленных друг от друга местах. В той же Америке, в Помпано Бич, штат Флорида, довольно увечный гражданин банк ограбил — но на костылях и при одной ноге (и при одном же, кстати, глазе) от полиции все-таки не ушел. Другого за тем же самым занятием арестовали во Франкфурте, в Германии, где он, без обеих ног будучи, тоже этим фактом нимало не смущался — тем паче, что руки, в которых обычно пистолет и располагается, были при нем.
И еще один претендент на книгу рекордов Гиннеса в том же году полиции американской попался. В курортном городе Провиденс, штат Род Айленд, за хранение и сбыт наркотиков была арестована Брона-Джо Кармоди. И если преступление было для Америки вполне обычным, то преступница вызывала остолбенение даже в этой стране неограниченных возможностей. Мало того, что по жилищу своему она без костылей передвигаться не могла, но еще и вынуждена была таскать за собой аппарат принудительного дыхания (что-то вроде искусственного легкого). Уж ей-то бы, казалось, лежать да дышать себе в трубочку — ан нет, покой нам только снится.
Или вот вам другой американец, Чемп Хэллет. Этот, в инвалидном кресле пребывая, совершил успешно 24 ограбления, на последнем, юбилейном, и погорев — из-за коляски же этой чертовой. Потому как погода была несоответствующая, и шины оставили четкий непрерывающийся след. По которому полиция до самой его берлоги и дошла.
Причем случился же ему прежде намек от судьбы, чтобы не играть в эти игры разбойные. Он, еще в полной подвижности будучи, влез в квартиру одну. Богатое жилище, ухоженное, с массой интересных и ценных вещей. И лишь с двумя, как выяснилось, недостатками. Первый тот, что принадлежала квартира довольно-таки крупному торговцу наркотиками — а они, как известно, народ к сентиментальности не склонный. Вторым недостатком была география, в смысле — этаж, на котором упомянутое жилище располагалось. Этаж был шестым, что, согласитесь, довольно-таки высоко. Вряд ли с этой оценкой и сам Чемп Хэллет спорил, тем более когда его из окна той самой квартиры выкидывать взялись.
Ну, а раз взялись — так и выкинули. В результате чего Чемп, чудом оставшийся жив, лишился ноги, раздробил себе таз и в результате пришел в состояние серьезной инвалидности. Что, как видим, ему ни ума не добавило, ни лихости не отняло. Все-таки двадцать пять раз с пистолетом и в коляске на дело ходить — в смысле, ездить — это достижение. Чему и само имя его подтверждением работает, будучи сокращением от гордого «чемпион».
Так что сами видите, какой зачастую нестандартный народ на рельсы беззакония становится. И оно ведь для любого демографического среза справедливо: хоть возрастного, хоть в плане состояния здоровья, а хоть и социально-имущественного.
Судя по всему, желание вот это — постоять на краю — человеку свойственно вне зависимости от размера банковского его счета и положения в обществе. Я не к тому, что богатым вроде должно бы такое быть и не к лицу. Еще как к лицу — а иначе откуда же и богатству взяться. Это сейчас всякие там Кеннеди-Бронфманы могут в аристократов играться и о наследственных состояниях толковать. Делая вид, что знать не знают и ведать не ведают, как их дедушки с прадедушками будущие облагороженные миллиарды сколачивали.
Нет, я тут, конечно же, не о том, что богатство и преступление — вещи несовместные. Не скажу, что всегда я своим отражением в зеркале доволен, но не такой уж законченный идиот оттуда на меня пялится, чтобы что-то подобное утверждать. Просто у них, богатых, традиционная преступность обычно специализирована довольно-таки узко. Она все больше по линии крупных финансовых маклей проходит. Там тебе бухгалтерия двойная, тут заем на десяток миллиончиков взял и рухнул быстренько в запланированное банкротство, там город какой из особо заторможенных на дутом проекте нагрел — ну, вам-то что объяснять, давно уже на заре капитализма живете. Но мы тут речь ведем о простой, немудреной и где-то даже первобытно-примитивной уголовщине. К которой, как оказывается, и очень даже сытое и ухоженное население склонность вполне имеет.
Чем же еще, как не дремлющим в глубинах души человеческой чудовищем, объяснить такую вот историю, как будто специально для демонстрации сомнительных идей давно почившего хмурого Фрейда разыгранную? В 1992 году в Нью-Йорке устроились два друга-приятеля у подоконника в квартире на 45-м этаже шикарного и очень дорогого здания (в квартире, одному же из них и принадлежавшей), да и стали в прохожих кусищами цемента швырять. Не кусочками, повторяю, а здоровенными блоками, иной раз и более десяти кило весом.
Полиция, понятно, среагировала быстро, в считанные минуты — все-таки центр города был. Но и этих минут хватило, чтобы одна из бетонных чушек цель свою нашла — ни в чем не повинную женщину внизу. Зацепив по касательной и только потому не убив на месте. Но — на всю жизнь парализовав.
И вот вам парочка с сорок пятого этажа: студент юриспруденции из дорогого и престижного Йельского университета (блестящий, говорят, студент — колоссальную карьеру в политике мог сделать, политики-то в основном из них, юристов, и вербуются — как вот, например, тот же Клинтон) — и сам хозяин квартиры, преуспевающий банкир с Уолл-стрит.
Психиатрическую экспертизу, конечно, провели. Да нет, нормальны оказались. (Это, может, всего страшнее и есть — такая на сегодняшний день вырисовывается норма). И ни один ведь из них в содеянном не раскаивался. Мы, сказали, развлекались как никогда в жизни, швыряя эти чушки вниз, в людишек на улице. К чему один из участников развлечения присовокупил еще: «Это, пожалуй, круче, чем банк ограбить».
То есть, имелся, стало быть, и такой вариант проведения досуга. Для поднятия тонуса. Но все-таки нашли занятие еще круче. Кокаин привычный, видимо, свою работу уже делал слабо — вот и решили таким образом «вздернуться». Играя жизнями людишек, которые для них всегда там — внизу.
И не знаю, как вам, а мне инвалид в коляске, банк берущий — пусть даже и с пистолетом в руке — не в пример симпатичнее.
Нет, есть все-таки какой-то магнетизм черный в этой уголовщине — притягивает она народ из буквально всех сфер жизни человеческой. И ведь не только там банкиры или юристы в этом плане отмечались, но даже и коронованные по всей форме особы.
Речь не о преступлениях против народа и даже не о садистских выходках, о чем мы уже вдосталь в первой части нашей книги наговорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59