Прошло немного времени, и впереди показались другие факелы, обозначавшие границу города. Чуть позже беглецы на большой высоте миновали сторожевые огни предместьев Дилат-Лина.
— Еще миля или две, — сказал де Мариньи. — Там есть высокая белая скала, она торчит из песка, как зуб. Я оставил Тианию на ее склоне. Через пару минут мы будем на месте.
— И что потом, Анри? Ряд коротких перелетов до Ултара?
— Что-то вроде этого.
— Хорошо. Мы немного передохнем в Ултаре, найдем безопасное убежище для Тиании и отправимся в Илег-Вад. Я хочу знать точно, что там происходит. Ну, и я надеюсь, вы сможете найти время, чтобы рассказать мне, какого черта вы делаете здесь, в Мире Снов, вместо того, чтобы лететь в Элизию.
— У каждого свой путь на Элизию, Титус. Как выяснилось я могу попасть туда только через Мир Снов. Меня попросил отправиться сюда Ктханид, сообщив, что вы и Тиания в опасности. Позже я расскажу вам эту историю подробнее. А что касается Илег-Вада, то я тоже хотел бы знать, что там происходит. В конце концов, ведь там находится мой отец. Я не очень хорошо помню его, но…
— Вон белая скала! — воскликнул Титус Кроу, прерывая рассказ приятеля и с волнением вглядываясь в темноту. — И там Тиания, я вижу, как она машет нам рукой. Прекрасно, Анри, вы не отклонились от курса ни на дюйм.
Регулируя спуск, де Мариньи плавно опустился на выступ, где их ждала девушка-богиня. Она взмахнула руками и кинулась к ним, словно ища защиты.
И в ту же секунду, ощутив резкое движение воздуха — сильнейший поток, более мощный, чем самый свирепый ветер, хозяйничающий над пустыней — сновидцы поняли, что упустили нечто очень важное. Страшный вихрь налетев, разбросал их в разные стороны. Футах в тридцати от Тиании склон шел круто вниз — до самой поверхности песков, и де Мариньи, маневрируя кнопками плаща, с трудом удержался на краю обрыва. Переводя дыхание, он услышал крик Титуса Кроу, и, следуя за перепуганным взглядом друга, увидел и узнал огромное серое существо, которое бесшумно кружило, огибая скалу на кожистых крыльях.
— Ночной демон! — закричал де Мариньи, пытаясь справиться с управлением плащом. Это взмах крыльев чудовища сдул друзей со скалы. — Огромный серый демон!
— Скорее поднимите меня на выступ! — закричал Титус Кроу. — Эта проклятая тварь прилетела за Тианией!
На сновидцев вновь обрушились воздушные волны, порожденные движением огромных крыльев, удерживавших тело демона прямо над девушкой, которая в ужасе распласталась на камнях. Теперь друзья могли хорошенько рассмотреть ночное чудовище.
Серый демон казался примерно вдвое крупнее, чем рогатые твари, но в сущности он ничем не отличался от своих меньших собратьев. Из безликой головы чудовища торчали рога, тощее уродливо вытянутое тело украшали колючий хвост и крылья летучей мыши. Кожа чудовища казалась скользкой, холодной и влажной. Впрочем, самый непрятный его особенностью было то, что летал он совершенно бесшумно.
Когда очередной взмах крыльев швырнул мужчин на скалы, Титус Кроу отпустил пояс плаща де Мариньи и прыгнул на выступ рядом с Тианией. Сражаясь с непослушными кнопками, Анри не заметил, что произошло дальше. И только услышав отчаянный крик друга… он увидел, как гигантская серая тварь устремилась в небо бесшумно работая крыльями, унося в своих цепких когтях извивающуюся, кричащую Тианию!
12.

Стоя на широком выступе белой скалы высоко над пустыней, Титус Кроу, с бледным от бешенства лицом, молча грозил кривым мечом улетающему демону — черной тени на фоне звездного неба. Когда де Мариньи, наконец, совладав с плащом и опустился возле него, Титус Кроу уже взял себя в руки и сумел прохрипеть:
— Быстрее, снимайте плащ! Поспешите, Анри, я должен догнать это чудовище!
Понимая, насколько глупо и бесполезно спорить де Мариньи повиновался. Конечно, именно Титусу Кроу надлежит догнать ночного демона и спасти Тианию, а плащ может быстро нести по воздуху только одного. Де Мариньи немедленно снял фантастическое одеяние и помог Титусу Кроу застегнуть его. Затем, без единого слова, Титус обхватил своего друга за пояс одной рукой, а второй быстро заиграл по кнопкам управления полетом на воротнике. Через мгновение де Мариньи плюхнулся на серый песок пустыни.
Набирая высоту, Кроу спросил:
— Вы сможете найти дорогу в Ултар, Анри?
— Наверное, — прокричал в ответ де Мариньи. — Надо добраться до реки Шай. Отсюда что-то около пяти миль, а потом идти вдоль нее. Не беспокойтесь обо мне, Титус. Я встречу вас в Ултаре… вас обоих! Удачи!
— Благодарю. Пожалуй, в этом путешествии мне недостает именно удачи. Будьте осторожны, Анри, — донесся с небес голос Кроу.
Через пару мгновений великий сновидец расстаял в темноте.
А де Мариньи отправился в путь пешком. Двигаясь в сторону Ултара, он ориентировался на сладкий запах цветов, распускающихся ночью на берегах Шая.
Де Мариньи часто оглядывался. Возможно, его подводило слишком пылкое воображение, но последние двадцать минут — с тех пор, как белая скала исчезла из виду — у сновидца появилось ощущение, что его преследуют. Впрочем, каждый раз, оборачиваясь, он видел только песчаные холмы да редкие скалы, торчащие на фоне ночного неба.
Забравшись на вершину высокой дюны, он еще раз посмотрел назад и на этот раз заметил вдали черные острия, вонзившиеся в небо — базальтовые башни Дилат-Лина. Вероятно, рогатые угомонились, потому что не бюыло видно никаких огней — лишь тускло светились сторожевые костры на окраинах. Де Мариньи содрогнулся, понимая, что все еще находится в опасной близости от этого кошмарного места, и решил идти побыстрее, пока хватит сил. Вряд ли рогатые преследуют его, но тем не менее…
Внезапно его прошиб ледяной пот, волосы на затылке встали дыбом. Нет, это не игра воображения! Поворачиваясь в сторону доброго Ултара, он краешком глаза заметил какое-то слабое движение: кто-то бесшумно скользил среди теней меньше чем в ста ярдах от него. Тут он вспомнил слова Гранта Эндерби о том, как ловко рогатые выслеживают свои жертвы, и снова содрогнулся.
Громадными прыжками де Мариньи спустился с дюны и стал искать какое-нибудь укрытие. Он подбежал к огромному камню, наполовину засыпанному песком, и спрятался за ним. Едва успев опуститься на колени в глубокой тени, он услышал далекий, но отчетливый вой. Звук достиг высочайшей ноты, затем задрожал, словно кричащий что-то спрашивал, а потом смолк. Ему тут же ответили; и хотя эти вопли не напоминали уже знакомые де Мариньи сновидец понял, что эти голоса принадлежали тем же самым рогатым тварям из Ленга.
Не на шутку встревоженный де Мариньи лихорадочно искал взглядом в залитой звездным светом пустыне укромные места. Он уже наметил, как ему казалось, безопасный маршрут, когда до его слуха донеслись новые крики — они доносились со всех сторон. Похоже, мерзкие твари окружили его! Да, несомненно, один из преследователей находился как раз на его пути. И в вопле этого хитроумного гада звучало явное торжество!
Де Мариньи задумался о том, откуда донесся последний крик. Он не расслышал крадущихся шагов по песку. Когда же он обратил на них внимание, было уже поздно — едва успев обернуться, он увидел мельнувшую рукоятку кривого меча, украшенную камнями. Она ударила де Мариньи между глаз…
Когда де Мариньи очнулся, то на мгновение решил, что каким-то образом очутился в реальном мире — но только на мгновение. На самом деле все обстояло иначе. Хотя солнце стояло в зените и слепило сквозь закрытые веки, сновидец понял, что он — все еще пленник Страны Снов — даже пленник в квадрате, потому что со всех сторон его обступили черные здания и башни, а в спину впились острые, как ножи, базальтовые ступени. Он очутился в сердце Дилат-Лин.
— Ах, наш друг наконец вернулся к нам!
Сказавший это приземистый уродец беззаботно оперся на рукоятку кривой сабли, острие которой упиралось в грубые каменные ступеньки, а сверкающий кривой клинок касался грудной клетки де Мариньи. Грубый черный шелк мешковатых штанов рогатого был покрыт пятнами и грязью, за поясом рогатого торчало множество ножей; на его толстых пальцах поблескивали кольца с огромными рубинами. Злобно ухмыляясь, он смотрел на де Мариньи, как голодный волк на жертву.
И вдруг сновидец почувствовал боль. Кожа его казалась полностью обезвоженной, почти зажаренной полуденным солнцем. Спина, прижатая к острым кромкам трех ступенек, казалось вот-вот разломится на куски; голова болела ужасно и казалась чудовищно распухшей. Де Мариньи лежал обнаженным, все его тело было в синяках — результат того, что его много миль волокли по пустыне. Язык, губы и горло пересохли. Кожаные ремни, которыми он был связан, врезались в запястья и лодыжки.
— Эй, человечье отродье, а ведь мы собираемся убить тебя!
На этот раз он в подтверждение своих слов пнул де Мариньи в ребра. Тот едва удержал крик боли, стараясь в то же время поднять голову и осмотреться. Вокруг толпилось по крайней мере два десятка рогатых. Их вожак — тот, кто говорил — был без обуви, и де Мариньи понял, что боль, которую он почувствовал от пинка по ребрам, вызвана тем, что у его мучителя вместо ступней были копыта.
— Мы собираемся убить тебя, — повторила мерзкая тварь, — но от тебя будет зависеть, как мы это сделаем. Ты можешь умирать медленно, очень медленно. Сначала останешься без рук, потом — без ног, затем лишишься мужского достоинства. После настанет очередь твоих ушей, глаз. А на последок мы вырвем тебе язык. И все это продлится по крайней мере день, а может и два. Нравится тебе такая перспектива! — Он замолк, ожидая какой-либо реакции, затем продолжил. — С другой стороны, нам не чуждо милосердие.
— Сомневаюсь, — простонал де Мариньи, — что вы понимаете смысл этого слова.
— Конечно понимаем! Например, было бы милосердием отрубить тебе голову одним ударом — но чтобы удостоиться такой милости, ты должен ответить на несколько вопросов.
Рогатый вновь выжидающе посмотрел на де Мариньи, но тот не отвечал.
— Знаешь, если твои глаза держать открытыми, вставив между век тоненькие щепки, а голову привязать так, чтобы она смотрела назад, ты очень скоро ослепнешь. Солнце немилосердно к тем, кто смотрит на него. Но до того, как мы начнем…
— Ты что-то хотел узнать?
— Точно! Видно, ты хочешь жить… Это хорошо. Да, у меня есть несколько вопросов. Во-первых: как ты смог незаметно проникнуть в Дилат-Лин, ведь часовые не сумели даже поднять тревогу? Как тебе удалось трех наших воинов? Во-вторых: как удалось тебе спасти своих друзей, когда ты сам попался в самую простую ловушку? В-третьих: где теперь твои друзья? Мы должны вернуть их сюда до предстоящей важной встречи. И наконец, в-четвертых: что находится в том сосуде, который мы нашли у тебя?
Эликсир! Де Мариньи непроизвольно ахнул, когда рогатый упомянул о бутылочке Атала. Как же он мог забыть о ней? Проклятый рогатый, конечно же, заметил реакцию сновидца.
— Э? — протянул он. — Я что-то сказал? Наверное, об этой странной маленькой бутылочке? — И он вытянул вперед руку с зажатым между большим и указательным пальцами сосудом — чтобы де Мариньи мог ясно видеть его. — Человек, без еды, без воды, является неизвестно откуда, только с ножом, веревкой и вот этим… и вот ему с легкостью удается освободить друзей. Удивительно! Содержимое этой маленькой штучки, этого сосудика, должно было поддержать вас в пути через пустыню до Ултара? Так что же в нем?
Де Мариньи лихорадочно притнялся подыскивать подходящий ответ.
— …Яд, — наконец проговорил он. — В нем содержится смертельный яд.
Рогатый поднял саблю и медленно провел острием по ребрам де Мариньи, затем стал внимательно рассматривать сверкающее лезвие. Некоторое время он молчал, а потом с ухмылкой произнес:
— Нет… Нет… Нет, друг мой. — Голос его теперь звучал тихо, глаза угрожающе блестели. — — Так не подойдет. Маленький сосуд яда — не больше десятка капель — чтобы отравить целый город?
Де Мариньи проявлял чудеса гибкости, пытаясь увернуться от сабли. Нечто подобное он пытался проделать и на словах, но, увы, ничего не вышло. Он надеялся, что мучитель заставит его выпить этого «яда», который только сейчас вошел в полную силу, как следует перебродив. Однако приманка не сработала. И тут, словно вспышка молнии, осветившая темные облака разума, в памяти сновидца всплыла сценка из детства — то ли иллюстрация из книги, то ли кусочек мультипликационного фильма — про Братца Кролика! И де Мариньи решил испробовать другой способ.
— Если я скажу тебе, что в сосуде — если открою тайну магического снадобья, скрытого в нем — ты поклянешься, что отпустишь меня, не причинив вреда?
Рогатый, пытаясь понять не дурачит ли его пленник, сделал вид, что обдумывает предложение де Мариньи, а затем согласился:
— Хорошо. В конце концов, нам нужен не ты, а беглецы. Если то, что ты скажешь, поможет нам их схватить — мы отпустим тебя.
Теперь, в свою очередь, де Мариньи скорчил мину, сделав вид, что погрузился в размышления. Наконец он заговорил:
— Этот эликсир увеличивает силы в десятки раз. Один глоток снадобья — одна капля — и человек одним прыжком сможет перепрыгивать самые высокие дюны, за час пересечет пустыню, добравшись до Ултара, в драке ему не будет равных — он справится с множеством врагов, да, и не вспомнит про усталость.
Рогатый осторожно сжал сосуд в своих толстых пальцах и окинул де Мариньи испытующим взглядом.
— Это правда?
— Как бы еще я смог пробораться сюда ночью, с пустыми руками одолеть троих стражников, как малых детей? Как еще ты сможешь объяснить исчезновение пленников, которых я спас? Они пронеслись, как ветер по пустыне, и сейчас — без всякого сомнения — уже в Ултаре, в Храме Старших Богов, где Атал…
— Атал! — прошипел допрашивающий. — Что ты знаешь об Атале!
— Это он дал мне эликсир!
Рогатые, окружившие де Мариньи, загомонили — ненависть, благоговение, удивление слышались в их голосах, и еще — жадность. Каждый из них хотел испить магического эликсира. Наконец предводитель мерзких тварей разжал свой кулак и плотоядно посмотрел на крошечную бутылочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22