На полпути до спуска началась зона отдыха. Из-под деревьев был вычищен кустарник. Через небольшие интервалы под соснами были установлены баки для мусора. Небольшая вывеска гласила, что это публичная зона отдыха.
В этот ранний час отдыхающие еще не появились. И все же тут кто-то был. На дальней аллее этого миниатюрного парка прямо рядом с выходом, готовый в любую минуту выехать на шоссе, стоял фургон.

ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ
Доставив свой груз, вы можете сдать автомобиль в ближайший филиал нашей фирмы. Удобно и дешево!

Сомнений быть не могло – это был тот же самый фургон.
– Вон, вон он опять! – воскликнул Колин и приник к стеклу, когда их «Форд» на скорости семьдесят миль в час пронесся мимо фургона. – Точно, это он.
Дойл взглянул в зеркало заднего вида – фургон уже выезжал на шоссе. Он мгновенно набрал скорость. И через несколько минут, как и прежде, пристроился в полумиле от них.
Дойл-то знал, что это лишь совпадение. Игра Колина лишь плод его воображения. Колин был таким же фантазером, как и он много лет назад. У них нет ни врагов, ни завистников. Кому придет в голову преследовать их? Совпадение… Определенно совпадение…
И тем не менее по спине у него вдруг пробежал неприятный холодок.

– 2 -

Джордж Леланд вел шестиметровый «Шевроле», взятый в аренду, с нежностью папаши, толкающего перед собой детскую коляску. Из грузового отделения, что начиналось сразу за водительским сиденьем и где были сложены вещи и мебель, ни разу не донеслось ни грохота, ни стука. За стеклом свистел ветер, шины шуршали по асфальту, и все это было в его власти.


* * *

Он вырос среди трейлеров и других больших машин и обладал каким-то особенным талантом, заставляя их выглядеть так, будто сделаны они специально для автосалона или выставки. В свои неполные тринадцать лет он уже объезжал на сеновозе поля отцовской фермы и собирал стога. Еще до окончания школы он сумел освоить всю технику, что была у отца на ферме: и сенокосилку, и трактор, и комбайн. Когда он учился в колледже, он подрабатывал на фургоне, похожем на тот, в котором сейчас и пересекал Пенсильванию. Позже он работал в одной нефтяной компании на машине с буровой установкой. И за те два лета, что он работал на ней, ни единой царапины не появилось на его машине. На третье лето ему опять предложили поработать в нефтяной компании, но он отказался.
Спустя год, когда он получил диплом инженера и настоящую работу, он все еще надеялся, что когда-нибудь ему доверят гигантскую машину, чтобы объехать вокруг света. Он мечтал об этом не потому, что его работа не устраивала его, а потому, что ему нравилось водить машины, нравилось знать, что они полностью повинуются ему.
Сегодня с самого утра он вел взятый напрокат фургон. Он все время держался на одном и том же расстоянии от черного «Тандерберда». Когда они снижали скорость, он также ехал медленнее, когда они разгонялись, он догонял их. «Тандерберд» практически ехал со скоростью семьдесят миль в час. Леланд знал, что это последняя модель «Форда» и что у него на руле находится специальный прибор контроля скорости. Это облегчало поездки на дальние расстояния. Скорее всего Дойл и использовал этот прибор. Но это неважно. Не напрягаясь, Джордж Леланд мастерски, час за часом, удерживал фургон на одном и том же расстоянии от «Форда».


* * *

Леланд был крупным мужчиной. Ростом где-то под метр девяносто, да и весил тоже не меньше девяноста килограммов. Было дело, он весил и все сто, но потом похудел. Телосложения он был крепкого, широкие плечи, узкий таз. Его квадратное лицо обрамляли светлые, постриженные тоже квадратом волосы. Когда он поворачивал руль своими мощными руками, то сам оставался совершенно неподвижным, будто прикованным к машине.
Он не включал радио.
Он не смотрел по сторонам.
Он не курил, не жевал резинку, не разговаривал сам с собой.
Милю за милей все его внимание поглощали дорога и машина впереди. За все утро он ни разу не подумал о тех, кто ехал в этой машине. Мысли его были в беспорядке. И ненависть его не имела еще определенного объекта. Он это знал. Он преследовал их совершенно автоматически, как робот.
За Харрисбургом «Тандерберд» выехал на семидесятое шоссе, и, когда проехали Уиллинг, машина свернула с магистрали.
В тот момент, когда Леланд увидел мигающий поворотный сигнал, он притормозил и позволил Дойлу оторваться от него почти на милю. Когда Леланд вслед за ним свернул на дорогу, ведущую к заправке и нескольким кафе и ресторанам, черная машина уже пропала из виду. Он медленно ехал вдоль закусочных и кафе, высматривая черный «Форд». Нашел он его припаркованным у ресторанчика, стилизованного под старомодный железнодорожный вагон. «Тандерберд» остывал в тени огромной вывески «У Харриса».
Леланд, не останавливаясь, проехал до самого последнего кафе. Свой «Шевроле» он оставил за углом здания, чтобы его не заметили те двое, сидящие в машине в пятистах ярдах от него. Затем он вышел, запер фургон и отправился перекусить.
Ресторанчик, куда зашел Леланд, был похож на тот, у которого остановился Дойл с мальчиком. Такая же алюминиевая труба футов восьмидесяти в длину, с рядом длинных и узких окон по периметру.
Внутри вдоль стены стояли уже изрядно обшарпанные пластиковые кабинки. В каждой – стол с пепельницей, стеклянной сахарницей, стеклянными же солонкой, перечницей и подставкой для салфеток. В каждой кабинке была еще и панель для выбора песен на музыкальном автомате. В самом дальнем углу ресторана – уборные. Широкий проход отделял кабинки от прилавка-стойки, тянувшегося из одного конца помещения в другой.
Войдя, Леланд повернул направо, прошел через весь ресторан и уселся за стойку напротив окна так, чтобы видеть «Тандерберд».
Так как это был последний ресторан и так как обеденный час пик прошел где-то в половине третьего, в ресторане почти никого не было. За столиком напротив двери средних лет парочка беззвучно терзала горячие сандвичи с ростбифом. За ними, лицом к Леланду, сидел лейтенант полиции штата Огайо. Он был занят чизбургером и картофельными чипсами. В самой дальней от Леланда кабинке, уставившись в потолок, курила непричесанная официантка с обесцвеченными волосами.
Был и еще один человек – официантка, которая подошла к Леланду, чтобы принять заказ. Ей было лет девятнадцать, приятное личико, светлые волосы, голубые, как и у Леланда, глаза. Ее униформу явно носили до нее, но она, как смогла, украсила ее. На свою коротенькую юбочку она пришила каемку, на одном кармане был вышит бурундучок, на другом – маленький зайчик. Обычные пуговицы она заменила красными. На левом кармане блузки была вышита птичка, на правом – имя девушки: Жанет. И чуть ниже: «Приветствую вас».
Она улыбнулась ему совсем по-детски. Всем своим видом, даже тем, как она поворачивала голову, она неуловимо напоминала добродушного Микки Мауса. К тому же она явно была в хорошем расположении духа.
– Вы уже просмотрели меню? – У нее оказался грудной приятный голос.
– Кофе и чизбургер, – произнес Леланд.
– Хотите хрустящего картофеля? Его только что приготовили.
– О'кей.
Она сделала пометку в блокноте и подмигнула ему:
– Одну минутку.
Он посмотрел ей вслед, когда она возвращалась за стойку. Ее аккуратные ножки так дивно семенили. Обтягивающая юбка подчеркивала правильные формы. И вдруг, хотя об этом нечего было и мечтать, она представилась ему обнаженной. Одежда с нее бесследно исчезла за одно мгновение. Он ясно видел эти дивные ноги и выше – разделенная пополам округлость ее попки, законченные линии ее изящной спины…
Он виновато потупил взгляд, абсолютно сконфуженный и сбитый с толку, почувствовав, как его чресла начинают твердеть. Все это произошло настолько быстро, что он не сразу сообразил, где находится.
Вернулась Жанет, поставила перед ним чашку кофе:
– Будете сливки?
– Да, пожалуйста.
Протянув руку куда-то под прилавок, она извлекла оттуда небольшую пластиковую бутылку, похожую на молочную, и поставила перед ним.
Вместо того чтобы оставить его наедине с кофе, она облокотилась на стойку и, подперев голову обеими ладонями, с улыбкой поинтересовалась:
– А вы далеко едете?
Леланд нахмурился:
– С чего вы взяли, что я куда-то еду?
– Видела, как вы подъезжали на фургоне. Вы развозите что-то здесь по округе?
– Нет, – сказал он, наливая сливки, – в Калифорнию.
– Ну да! – воскликнула она. – Класс! Пальмы солнце, серфинг.
– Да-а, – небрежно бросил он, желая как можно скорее отвязаться от нее.
– Как бы я хотела научиться плавать на серфе, – мечтательно произнесла она, – я очень люблю море. Летом я на две недели езжу в Атлантик-Сити, валяюсь на пляже и приезжаю совсем черная. Мне идет загар. У меня очень узкое бикини, так что на мне не бывает ни одного белого пятнышка. – Она засмеялась, с притворной скромностью опустив глаза. – Ну почти ни одного. В Атлантик-Сити не очень-то любят такое узкое бикини.
Отпивая кофе, Леланд взглянул на нее поверх чашки. Их глаза встретились, и они смотрели друг на друга, пока он не отвел взгляд.
– Чизбургер и картошка! – раздался голос из окошечка, соединяющего кухню с залом.
– Ваш заказ, – тихо сказала она и, нехотя поднявшись, принесла еду и поставила перед ним. – Что-нибудь еще?
– Не надо, – он отрицательно покачал головой.
Она опять устроилась напротив него и болтала, пока он ел. Совершенно бесхитростная, она болтала, смеялась, немножко заигрывала.
«Пожалуй, она лет на пять старше, чем я подумал сначала», – решил он.
– Можно еще чашечку кофе? – попросил он наконец, чтобы хоть на минуту отделаться от нее.
– Конечно. – Взяв его пустую чашку, она направилась к блестящей хромированной кофеварке.
Опять наблюдая за ней, Леланд ощутил, как все его тело пронзила легкая дрожь, и… он опять увидел ее без одежды. Нет, он даже не пытался представить ее себе обнаженной, он просто совершенно ясно видел ее, так же отчетливо, как и остальные предметы вокруг. Ее длинные ноги и тугие полушария были подтянуты, когда она, поднявшись на носочки, заглядывала в высокий котел, чтобы проверить, на месте ли фильтр. Когда она повернулась, грудь ее качнулась немного разбухшими сосками.
Леланд зажмурил глаза, пытаясь отогнать видение. Когда он вновь открыл их, оно не исчезло. С каждой секундой какое-то странное чувство все сильнее и сильнее овладевало им.
Он нащупал нож, который она принесла ему. Взяв его, он поднес его к лицу и взглянул на блестящее лезвие с зубчиками на конце. Потом оно расплылось, потеряло четкие очертания, он смотрел поверх него на обнаженную девушку. На то, как она медленно приближается к нему, как будто сквозь тягучий прозрачный сироп. С каждым шагом ее груди чувственно вздымаются и опускаются…
Он сильнее сжал нож и подумал: «А что, если вонзить его сейчас ей между ребер, потом вытащить, и еще, еще, пока она не затихнет…»
Когда она подходила к нему, осторожно, двумя руками неся наполненную до краев чашку кофе, он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернувшись на стуле, он взглянул по направлению к двери. Там сидела пожилая парочка. У мужчины был полный рот еды, но он не жевал ее. С раздувшимися щеками он уставился на Леланда, наблюдая с каким выражением лица тот сжимал нож в своей большой руке. И из второй кабинки за ним наблюдали. Полицейский. Он тоже перестал есть и хмурился, – видимо, был растерян, не зная, как Леланд собирается поступить с этим ножом.
Леланд положил нож на место, поднялся со стула как раз в тот момент, когда официантка ставила кофе на стол. Он достал бумажник и, вынув два доллара, бросил их на стойку.
– Вы уже уходите? – спросила она. Ее голос показался ему в эту минуту таким далеким и холодным, что он даже вздрогнул.
Он не ответил. Быстро пройдя мимо, он вышел на улицу. «Слишком яркий день», – подумал он, направляясь к фургону.
Сидя за рулем «Шевроле», он слышал, как в груди его бешено колотится сердце. Он снова зажмурил глаза и опять увидел эти длинные ноги, широко расставленные груди… Он видел и себя со стороны, видел, как бросается на нее, перескакивает через стойку, валит ее и там, прямо на полу… Никто не посмеет его остановить, ведь в руках у него по-прежнему нож. Они все испугаются. Даже этот жалкий полицейский. Он сможет прижать ее к грязному полу и делать с ней все что угодно и сколько угодно.
Он продолжал размышлять о ноже, о крови, которая покроет всю ее грудь, чувствовал движения ее тела; он видел, как откроются рты и расширятся глаза стоящих вокруг, если он решится на это. Но постепенно он приходил в себя. Дыхание выровнялось. Сердце перестало бешено стучать.
Подняв голову, он вдруг увидел свое отражение в зеркале заднего вида, прикрепленном к левой двери. Он вгляделся в свои широко открытые глаза, вспомнил наконец, где он, кто он, что он собирался делать, как он намеревался поступить с теми двумя из черного «Тандерберда». И он понял, что все это неправильно. Леланд почувствовал себя совершенно больным, разбитым и сбитым с толку.
Оторвавшись от зеркала, он увидел, что полицейский вышел из ресторана и направляется к фургону. Леланд на мгновение представил, что этому патрульному все про него известно, известно про то, что он собирался сделать с этой девчонкой-официанткой, с той парочкой из «Тандерберда».
Патрульный знал, все знал…
Леланд завел двигатель.
Полицейский окликнул его.
Не в состоянии расслышать, что тот сказал, не желая этого слышать, Леланд включил скорость и вдавил педаль газа до самого пола.
Полицейский что-то крикнул.
Машина дернулась, из-под колес полетел гравий. Леланд чуть сбавил газ и понесся мимо рядов мотелей, заправок и кафе. Он снова тяжело дышал, почти задыхался.
Выезжая на шоссе, он не сбавил скорость, но, к счастью для него, на обеих полосах не было ни одной машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22