– История? – переспросил Дойл.
– Ты что, никогда не слышал о старой Чисхолмской дороге? Или о дороге Санта-Фе? Здесь же находятся все старейшие города Дикого Запада, – начал рассказывать Колин, – Эйбилен и Форт-Райли, Форт-Скотт, Пони-Рок, Вичита, Додж-Сити, ну и древний Бут-Хилл.
– А я и не знал, что ты любитель вестернов, – ответил Алекс.
– Ну, я не большой любитель вестернов, но все же эти места очень интересные, и довольно волнительно проезжать здесь.
Алекс окинул взглядом огромные равнины и попытался представить себе, какими они были раньше: движущиеся пески, пыль, кактусы – угрюмый, застывший ландшафт, почти не тронутый человеком.
– Здесь проходили войны с индейцами, – продолжал Колин, – и в 1856 году Джон Браун спровоцировал «маленькую» гражданскую войну в Канзасе, когда со своими ребятами прикончил пятерых рабовладельцев в Поттауатоми-Крик.
– Держу пари, ты не произнесешь это пять раз подряд и быстро!
– Принимаю. Доллар? – предложил Колин.
– Согласен.
– Поттауатоми, Поттауатоми, Поттауатоми, Поттауатоми, Поттауатоми! – быстро сказал Колин, едва переводя дух. – Ты мне должен доллар.
– Запиши на мой счет, – откликнулся Дойл. Он вновь чувствовал себя легко и свободно теперь, когда их поездка возвратилась в нормальное, запланированное ранее русло.
– А ты знаешь, кто еще родом из Канзаса?
– Кто?
– Кэрри Нэйшен, – захихикал Колин, – женщина, которая ходила с топором по салунам и громила их.
Они проехали мимо очередного элеватора, торчавшего в конце длинного, прямого, как стрела, черного ответвления шоссе.
– И откуда ты все это знаешь? – удивился Дойл.
– Да так, подцепил где-то, – ответил Колин, – отовсюду понемногу.
Теперь они ехали мимо необработанных участков земли – больших коричневых квадратов, похожих на огромные, аккуратно расстеленные скатерти. На одном из них ветер поднимал в весенний звонкий воздух плотные, похожие на колонны вихри пыли.
– Здесь еще жила Дороти, – добавил Колин, наблюдая за вихрями.
– Кто это – Дороти?
– Героиня книги «Волшебник из страны Оз». Помнишь, как ужасный ураган торнадо унес ее в Волшебную Страну?
Алекс хотел было ответить, но был испуган резким ревом сигнала шедшего сзади автомобиля. Он взглянул в зеркало заднего обзора и тихонько заскрежетал зубами – за ними ехал фургон «Шевроле». Он держался футах в шести от заднего бампера. Невидимый водитель фургона все жал и жал на кнопку сигнала: бип, бип, бип, бип, би-и-и-и-п! Алекс взглянул на спидометр. Скорость была чуть выше семидесяти миль в час. И если бы он от неожиданности, услышав звук сигнала, случайно нажал на тормоз, «Шевроле» врезался бы в «Тандерберд» сзади и, вероятно, перевернул бы его. И все бы они погибли.
– Идиот, сукин сын… – произнес Алекс.
Бип, би– и-и-ип, би-и-и-и-п…
– Это он? – спросил Колин.
– Да.
Фургон приблизился настолько, что Дойл уже не видел его передний бампер, не видел на треть защитную решетку…
– А почему он все время сигналит? – снова спросил Колин.
– Не знаю… Но думаю, чтобы быть уверенным в том, что мы знаем о его присутствии.

– 7 -

Сигнал фургона продолжал монотонно завывать.
– Думаешь, он хочет, чтобы мы остановились? – спросил Колин, нагибаясь вперед и обхватывая своими тонкими руками колени. Казалось, напряжение и возбужденность мальчика согнули его.
– Не знаю.
– Будешь останавливаться?
– Нет.
Колин утвердительно кивнул:
– Хорошо. Не думаю, что нам следует останавливаться. Надо продолжать двигаться, несмотря ни на что.
Дойл ждал. Ждал, что вот-вот незнакомец перестанет сигналить, немного отстанет и будет вновь держаться сзади на расстоянии в четверть мили. Но вместо этого фургон словно завис теперь уже всего в трех футах от их заднего бампера и делал семьдесят миль в час. Еще и этот дурацкий сигнал…
Неизвестно, был ли незнакомец в «Шевроле» так же опасен, как Чарльз Мэнсон или Ричард Спек, но, без сомнения, он был психически неуравновешен. Он получает удовольствие от того, что терроризирует совершенно незнакомых людей, а такое поведение ненормально. Яснее, чем раньше, Дойл осознал, что совершенно не хочет идти на прямой контакт с этим человеком, сталкиваться с ним лицом к лицу и выяснять пределы его безумия.
Бип, би-и-и-п, би-и-и-и-п…
– Что нам делать? – спросил мальчик.
– Ты пристегнут? – Дойл бросил быстрый взгляд на Колина.
– Конечно.
– Мы опять оторвемся от него.
– И поедем в Денвер по глухим дорогам?
– Ага.
– А завтра утром он опять нагонит нас, когда будем выезжать из Денвера в Солт-Лейк-Сити.
– Нет, не нагонит.
– Почему ты так уверен?
– Он же не ясновидящий, – ответил Дойл, – ему просто везет, вот и все. Чисто случайно он останавливался на ночь где-нибудь возле мотеля, в котором были и мы, и опять же по чистой случайности утром он отправлялся в путь в то же время, что и мы. Это просто совпадение, поэтому он продолжает попадаться нам на пути.
Алекс понимал, что это единственное рациональное объяснение происходящего, единственно возможная разумная причина. Слабое, слабое объяснение. Алекс не верил ни одному собственному слову.
– Ты ведь читал в газетах о десятках самых невероятных совпадений. И они происходят постоянно.
Теперь Алекс говорил только для того, чтобы успокоить Колина. К нему опять вернулось старое, хорошо знакомое чувство страха. Дойл знал, что теперь, пока они не прибудут в Сан-Франциско, душа у него будет не на месте.
И он нажал на акселератор.
«Тандерберд» рванулся вперед, увеличивая разрыв между собой и «Шевроле». Расстояние быстро росло, несмотря на то, что фургон, в свою очередь, тоже прибавил газу.
– Если мы поедем окольными путями, то тебе придется гораздо дольше сидеть за рулем, – сказал Колин, и в его голосе послышалось смутное предчувствие беды.
– Совсем необязательно. Мы можем поехать на север и попадем опять на тридцать шестое шоссе. Там довольно неплохая дорога, – ответил Дойл, наблюдая за фургоном, который постепенно отдалялся.
– Все-таки это лишние два часа. Вчера, когда мы приехали в мотель, ты был очень уставшим.
– Со мной все будет в порядке, за меня не волнуйся, – сказал Алекс.
Они свернули на семьдесят седьмую магистраль, которая вела на тридцать шестую, и поехали на северо-запад по границе штата.
Колина уже не интересовали поля, элеваторы, старые нефтяные вышки и вихри пыли. Он почти не глядел по сторонам. Он то сминал, то расправлял свою майку с Франкенштейном, нервно барабанил пальцами по коленкам, протирал свои очки с толстыми линзами и опять принимался за майку. Минуты, словно улитки, медленно тащились одна за другой.
Леланд снизил скорость до семидесяти миль в час. При этом мебель и другая домашняя утварь в кузове перестали шумно подпрыгивать. Леланд посмотрел на прозрачную девушку с золотистыми волосами, сидевшую рядом.
– Должно быть, они где-то свернули по пути. Теперь мы уже не догоним их, пока не приедем вечером в Денвер.
Девушка молчала.
– Мне нужно было бы держаться подальше и не показываться им, пока не подвернется шанс сбить их с дороги. Мне не надо так давить на него, наступать на пятки.
Она лишь улыбнулась.
– Ну хорошо, – продолжал он, – я думаю, ты права. Скоростное шоссе – слишком людное, заметное место, чтобы разделаться с ними. Сегодня вечером в мотеле это будет гораздо удобнее. И я смогу прикончить их ножом, если удастся проскользнуть в номер. И никакого шума. Тем более что ничего подобного они не ожидают.
Мимо пробегали поля. Небо налилось свинцом, опустилось еще ниже, и капли дождя брызнули на лобовое стекло. Шуршали «дворники», издавая странный завораживающий звук, как будто палкой или дубинкой размеренно ударяли по мягкой и теплой плоти.

– 8 -

«Рокиз Мотор отель» находился в восточной части Денвера. Это было огромное двухэтажное здание, имевшее четыре больших крыла по сто комнат в каждом. Но, несмотря на его размеры – около двух миль коридоров с цементным полом и металлическими крышами, – отель казался маленьким на фоне высоченных небоскребов города и особенно в сравнении с величественными Скалистыми горами, чьи заснеженные вершины простирались к западу и югу. Днем высокое и яркое солнце путешествовало по рядам окон с двойными рамами и по стальным желобам водостока. Солнечные лучи превращали все стекла в кривые зеркала и плескались на поверхности плавательного бассейна в центре внутреннего двора. По ночам почти во все комнаты из-за гардин пробивался теплый золотистый свет ночных фонарей. Бассейн был с подсветкой, вокруг него сверкало множество лампочек. А при въезде в мотель огромные вывески горели желтым, белым и красным: «Администрация», «Приемная», «Ресторан», зал «Биг рокиз коктейль».
Однако в среду в десять вечера мотель выглядел мрачно и скучно. И хотя, как обычно, он был украшен множеством огней и реклам, они не могли пробиться сквозь хлещущий серый ливень и дымку ночного тумана, который казался запоздалым напоминанием о зимних холодах. Леденящие струи воды обрушивались на покрытую щебнем стоянку, барабанили по десяткам машин и стучали в стеклянные стены приемного зала и ресторана. Дождь настойчивой и монотонной дробью бил по крышам и гофрированным тентам над прогулочными дорожками. Это был приятный звук, в особенности для ночных гостей мотеля, так как он быстро погружал их в глубокий спокойный сон. Дождевые капли с шумом и бульканьем плюхались в бассейн и превращали почву у подножия елей и других деревьев в грязное месиво. Вода переливалась через край водосточных желобов, мелодично журчала, сбегая вниз по обочинам тропинок и канавам, и образовывала крошечные озерца вокруг канализационных решеток. Туман ожерельем свисал с оконных карнизов и стлался по гладким красным дверям с номерами комнат.
В комнате номер 319 на краешке кровати сидел Алекс Дойл и прислушивался к стуку дождевых капель по крыше и одновременно к Колину, который разговаривал по телефону с Куртни.
Мальчик ни словом не обмолвился о незнакомце в фургоне. За долгий-долгий остаток дня тот так и не догнал их. И никаким образом он не мог знать, где Алекс и Колин собираются провести ночь… Даже если игра эта с самого начала имела целью заинтриговать, заинтересовать Алекса настолько, чтобы иметь возможность потом убрать его с дороги, незнакомец не станет продолжать ее в такую скверную погоду. И он не станет осматривать все мотели вдоль шоссе в надежде отыскать «Тандерберд» – по крайней мере в этот вечер и в такой ливень. Поэтому не стоило беспокоить Куртни, рассказывая ей в деталях про опасность, которая уже миновала. Более того, теперь Дойл чувствовал, что с самого начала эта история не стоила того, чтобы придавать ей слишком большое значение.
Колин закончил разговор и передал трубку Дойлу.
– Ну а как тебе понравился Канзас? – спросила Куртни после того, как они обменялись приветствиями.
– Очень поучительно.
– Особенно когда есть учитель вроде Колина.
– Точнее не скажешь.
– Алекс, что с ним?
– С Колином?
– Да.
– Ничего. А почему ты спрашиваешь?
Куртни молчала. Телефонная линия, соединявшая их, мягко шуршала, словно приглушенное эхо дождя.
– Ну… Он не такой экспрессивный, как всегда.
– Даже Колин иногда устает, – ответил Дойл, подмигнув мальчику.
Тот в ответ мрачно кивнул. Он знал, о чем спрашивает сестра и о чем Алекс так старается умолчать. Разговаривая с Куртни, Колин заботился о том, чтобы его голос звучал искренне и естественно. Однако Куртни трудно было обмануть. Во всяком случае, ему не удалось полностью скрыть страх, который продолжал таиться у него в глубине души с того самого момента, когда рано утром предыдущего дня они вновь увидели фургон.
– И только? Он всего лишь устал? – продолжала допытываться Куртни.
– А что еще может быть?
– Ну…
– Мы оба измотаны дорогой, – перебил ее Алекс. Он понял, что Куртни своим шестым чувством ощутила: что-то не так. Иногда она казалась ему прямо-таки телепатом, медиумом.
– Ты знаешь, когда едешь через всю страну, действительно есть на что посмотреть, хотя большая часть пейзажа – это в точности то, что ты уже видел и десять, и двадцать минут назад.
И Алекс переменил тему до того, как Куртни смогла бы начать расспрашивать о подробностях:
– Привезли какую-нибудь мебель?
– О да! Спальный гарнитур, – оживленно ответила она.
– И как?
– Точно так же, как он выглядел в салоне. И матрац, знаешь ли, такой упругий.
Алекс принял ее насмешливый тон:
– Как это ты успела узнать об этом, когда твой муж не проехал еще и полпути из одного конца страны в другой?
– А я минут пять подпрыгивала на нем. Проверяла, понимаешь? – ответила Куртни, тихо посмеиваясь.
Алекс представил себе, как стройная длинноволосая девушка с нежным лицом подпрыгивает на постели, словно на батуте, и рассмеялся.
– И знаешь еще что, Алекс?
– Что?
– Я была совершенно голая. Как тебе это понравится?
Алекс перестал смеяться.
– Мне это очень нравится. – Он почувствовал, как слова вдруг застревают у него в горле. Более того, он понял, что совершенно по-идиотски улыбается, тогда как рядом был Колин, внимательно за ним наблюдавший. – Ну зачем так меня мучить?
– Да я, знаешь ли, все думаю о том, что ты по дороге можешь встретить какую-нибудь нахальную девчонку и удрать с ней. Я не хочу, чтобы ты забывал меня.
– Я б не смог, – произнес он совершенно уж недопустимым, «сексуальным» голосом, – я бы не смог забыть.
– Хорошо, но я хочу быть уверенной. Ах да, я, кажется, нашла себе работу.
– Уже?
– Здесь открывается новый журнал, и им нужен фотограф на полный рабочий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22