– Вы из России?
– Да.
– О, я очень рад, я тоже родом из России. Я сын испанских эмигрантов, а точнее, испанских детей, вывезенных когда-то Сталиным из воюющей испанской республики. Я родился в Москве и люблю Россию. Знаете, я не советую вам брать самые дорогие блюда. Это для проезжих туристов, которые поступают точно как вы. Между тем в этом ресторанчике есть блюда совершенно уникальные. Я вам советую взять рыбу в соли.
На что Катя фыркнула и сказала:
– Я не люблю соленую рыбу.
– Нет, девушка, – сказал он с улыбкой, – это не соленая рыба, это рыба в соли. Поверьте мне, я отношусь к вам с искренней симпатией, последуйте моим советам.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть будет по-вашему.
Действительно, обед был просто фантастический. И какая-то экзотическая закуска, и невероятно вкусный холодный суп «гаспаччо», и эта рыба, которая была совсем несоленой, оказывается, соль использовалась только для того, чтобы пропечь эту рыбу со всех сторон равномерно. И фрукты, которые мы взяли на десерт, и, конечно, вино, которое выбрал нам наш новый испанский знакомый, – все было совершенно замечательным.
Здесь я должен сделать маленькое отступление – буквально в несколько слов. Но если я его не сделаю, я буду не прав. Я объехал много стран и выбрал для жительства Францию, но если спросить у меня, какая страна после Франции самая лучшая на свете, то я, не задумываясь, скажу, что это Испания. И не только потому, что это необыкновенно красивая и огромная страна с разными климатическими зонами, фантастической красоты пейзажами и удивительным переплетением западноевропейской и мавританской культуры. Но и потому, что люди, которые живут в Испании, просто поразительны. Это люди в полном и подлинном смысле этого слова. Это люди открытой и большой души, необыкновенно доброжелательные. Во всяком случае, я был в Испании раз пять или шесть и каждый раз сталкивался со знаками внимания, потрясающими русского человека. Совершенно незнакомые люди, узнав, что я из России, то дарили мне бутылку вина, то давали добрые советы, о которых я их даже не просил. Так же, как и этот человек, с которым мы только что встретились. Мы пригласили его отобедать с нами, но он очень вежливо отказался, сказав, что он пообедает за своим столом, а чай мы выпьем вмеcте. И я оценил его деликатность. А когда мы уже втроем покончили с десертом, я спросил, куда он советует нам поехать на южном побережье. Он посмотрел на меня даже с некоторым недоумением и сказал:
– Конечно, только в Марбелью.
– А что это такое?
Он говорит:
– Вы не спрашивали меня, что это такое, когда ели блюда, которые я вам посоветовал. Поэтому не спрашивайте и сейчас. Запомните одно слово: Марбелья. Этого достаточно.
Я достал записную книжку и записал. Он говорит:
– В Марбелье, как и на всяком курорте, много гостиниц. Но вы должны остановиться только в одном отеле, который называется «Марбелья-клаб».
Я говорю:
– Почему?
Но он усмехнулся:
– Мы же договорились, что вы не будете задавать вопросы. И еще: у вас есть испанский разговорник?
– Нет.
– А как вы собираетесь общаться?
– Ну, – отвечаю, – на том ломаном английском, которым владею.
Он говорит:
– Понимаете, не все испанцы владеют ломаным английским в такой степени, как вы. Поэтому откройте в своей записной книжке чистую страничку и запишите главные выражения: «Буэнос диас! Буэнос ночес!» – соответственно «Добрый день!» и «Добрый вечер!» «Кисьерамос мэрэндар» – «Нам бы хотелось перекусить». «Грасьяс» – «Спасибо». А если вы будете способны произнести: «Ла куэнте пор фавор» – «Счет, пожалуйста» и сможете соответствовать, то вся Испания будет вам открыта!
И так он продиктовал мне, а я записал русскими буквами самые важные для иностранца испанские фразы, которые включали в себя: «где здесь находится ближайший туалет» и «как пройти к моему отелю». А на отдельной страничке этот милый господин, имени которого я, к сожалению, не запомнил, написал названия самых вкусных испанских блюд, среди которых были «чориса фрита», которую я полюбил совершенно нежно, и «марсилья фрита». Это два сорта жареных испанских колбас, вкусней которых в колбасном мире ничего нет.
Простившись с этим замечательным человеком, мы сели в автомобиль и через сказочный город Толедо, в котором мы остановились на ночь, приехали в Марбелью. Это действительно оказалось лучшее место на берегу, наш знакомый был абсолютно прав. А уж отель, который он нам рекомендовал, оказался действительно самым лучшим отелем, он вообще не был похож ни на один отель, в котором я когда-либо останавливался. Потому что это был не какой-нибудь дворец, дом, или, по вашему, по-американски, «билдинг», а это был райский сад, в котором стояли небольшие уютные бунгало, окруженные цветущими лимонными и апельсиновыми деревьями, пальмами, плодоносящими кустами и невиданными цветами. Среди этих садов были проложены тропинки, по которым бродили павлины, а на ветвях деревьев – хочешь верь, хочешь нет – сидели райские птицы. В общем, это был рай. И этот рай одной стороной примыкал к автомобильной дороге, а другой – к пляжу, что было очень удобно. То есть наш новый друг оказался действительно человеком, замечательно знающим Испанию, но мало того – еще и настолько деликатным, что, прощаясь, он мне сказал:
– Знаете, этот отель, конечно, самый дорогой. Я не знаю ваших финансовых возможностей, но тем не менее советую вам именно его, потому что вам страшно повезло – вы едете в начале февраля и имеете право на большую скидку. Поэтому, если сейчас ваш номер будет стоить 100 долларов, то после 15 февраля, когда начнутся карнавалы, его цена будет 200 или даже 300 долларов, а летом, в курортный сезон, – 1000 долларов. А сейчас вы будете жить в нем всего за сто. Потому что сейчас наши курорты пусты, ведь у нас лютая зима. Хотя для вас, москвичей, это просто жаркое лето…
И все было так, как он сказал. Всего за сто долларов мы сняли лучшее бунгало в раю по имени «Марбелья-клаб», и дальше началась просто сказка. Как раз к тому моменту, когда мы загорели до черноты и осмотрелись вокруг, начались знаменитые испанские карнавалы. И в течение двух недель мы каждый вечер уезжали из нашего отеля и проводили целую ночь то в Малаге, то в Кадисе, то в Севилье, то в Гранаде, то в Ронде, то в Михасе – прекрасных испанских городах, больших и маленьких, где проходили эти невиданные, невероятные ночные карнавалы, описать которые сейчас просто невозможно, им нужно посвятить целый роман. А днем мы просыпались в этом райском саду и в перерывах между карнавалами разъезжали по другим маленьким городкам, посещая ресторанчики и прочие испанские развлечения. В хорошую погоду мы брали лодку и уходили в Атлантический океан рыбачить или заезжали в Сан-Роке, садились на паром, через 20 минут уже были на другой стороне пролива Гибралтар, в Африке, наслаждались арабскими яствами в Сеуте и Танжере и возвращались обратно.
Одним словом, это было совершенно сказочное путешествие, достойное Катиной красоты. А день ее 18-летия мы провели так. Утром поехали в Малагу, где в огромном универмаге Катя выбрала себе подарки – какие-то платья, украшения. Я сказал: выбирай все, что угодно. И меня тронуло то, что она выбрала себе вещи красивые, но не безумно дорогие. Что говорит не о моей скупости, а о деликатности наших отношений. Кроме того, именно в этот день и я, и она впервые попали на бой быков. Мы уехали в потрясающий город Ронду, где я впервые увидел это зрелище, описанное лучшими писателями мира. При воспоминании об этом жутком, страшном и прекрасном спектакле, с настоящей кровью и настоящей смертью, я до сих пор испытываю дрожь. А вечером мы пошли в самый лучший марокканский ресторан, который находился неподалеку от нашей гостиницы.
Не нужно объяснять, что в новом платье Катя была первой красавицей среди тех красавиц, которые там присутствовали. А это, надо сказать, шикарный испанский курорт, и туда приезжают очень богатые люди с не самыми, как ты понимаешь, уродливыми женщинами. Особенно приятным был следующий эпизод. Заказывая официанту ужин, я попросил принести нам свечи. Он поставил нам одну. Я попросил восемнадцать. «Зачем?» – спросил официант. Я сказал, что сегодня этой девушке исполняется 18 лет. Даже ты, писатель, не можешь себе вообразить, что произошло дальше! Официант буквально испарился, и через минуту оркестр, прервав свою музыкальную программу, вдруг сделал паузу, его руководитель разразился спичем в честь Кати, а потом музыканты сыграли специальный испанский туш. При этом все посетители ресторана – а это были дамы в красивых платьях и мужчины в смокингах, было видно, что это не последние люди мира, – встали и с бокалами шампанского подошли к этой русской девочке, поздравили ее с днем рождения. У нее на глазах выступили слезы и начали капать, и чем больше капали эти слезы, тем больше шампанского лилось в ее честь. После чего весь вечер был посвящен только ей, в ее честь пели на разных языках, в ее честь исполняли всевозможные песни и танцы, она начала получать со всех столов подарки – дорогое шампанское, цветы, сувениры, а какая-то дама даже подарила ей брошь. Это было невероятно! Катя сидела, не веря своему счастью, и на каждый презент, на каждое поздравление говорила только одно:
– Ну не надо… Ну не надо…
Да, старик, это было потрясающе. А потом, проведя эти сказочные три недели в Испании, мы через Мадрид, Сарагосу и Барселону поехали обратно во Францию. И тут испанская природа сделала нам еще один сюрприз: когда мы пересекали Пиренеи, начался невероятный снегопад, который бывает тут только раз в сто лет. Это было зрелище необыкновенной красоты. Над Пиренеями, над этими легендарными древними вершинами и ущельями, падал какой-то фантастически крупный снег. Он то шел, то прекращался. То все небо чернело от бури, то все вдруг освещалось ослепительным, безумно ярким солнцем, и вершины гор, которые обычно серые и лысые, вдруг от этого небывалого снегопада становились гордыми заснеженными пиками, сияющими, как ледники в Гималаях.
В общем, когда мы въехали во Францию и через Кольюр, Парпиньон и Авиньон вернулись в Париж, то даже эти сказочные городки моей возлюбленной Франции померкли перед красотой, подаренной нам Испанией.
В Париже я стал заниматься своими делами, которые забросил ради путешествия в Марбелью, и предоставил Кате возможность одной гулять по улицам. Но в один прекрасный день я вдруг застал ее опять плачущей. Сначала я объяснил это шоком от встречи с Парижем, который испытывают все женщины мира, вне зависимости от их возраста, гражданства и вероисповедания. Но выяснилось, что история гораздо прозаичней. Оказывается, она позвонила в Москву спросить у мамы, как ее здоровье, а мама сказала: тебя разыскивают, срочно позвони на работу. Катя позвонила в Дом моделей и там выслушала целую бочку прямой русской речи в самых крутых ее оборотах. Потому что, будучи одной из первых красавиц московского Дома моделей, она должна была принимать участие в театрализованном показе мод в день рождения Славы Зайцева, который приходится на 2 марта. А она, мол, такая-сякая, укатила в такой-сякой Париж и срывает, туда ее и сюда, это важное политическое мероприятие. Общеизвестно, что Зайцев, который к своим девушкам относится, как отец родной, в разговорах с ними по-отечески пользуется всей палитрой родного языка. И вот она, зареванная, сидела дома и рыдала:
– Я должна немедленно уехать, потому что Вячеслав Михайлович, – а он для нее «Вячеслав Михайлович, бог и гений, хозяин ее жизни», – он меня выгонит.
Я говорю:
– Подожди! Он же подписал тебе отпуск!
– Это не важно. Раз он говорит, что я должна быть второго, то я должна быть. Иначе мне конец.
– А зачем ждать, когда он выгонит? Ты сама уйди.
Она сказала:
– Нет. Если я уйду, он меня сгноит, он меня уничтожит. Мне не жить и не работать в этом бизнесе, потому что в нашем мире он законодатель не только моды, но судьбы и жизни.
Тут я начинаю думать, что бы такое сделать, чтобы эту замечательную девушку оставить в Париже, из которого она так рвется. Потому что Испанию я ей уже показал, а Парижа она еще, честно говоря, не видела. Те несколько самостоятельных прогулок по городу, которые она совершила, это, конечно, Париж для туристов, а не тот настоящий Париж, который я ей могу показать. Нужно было придумать что-то неординарное, чтобы Зайцев потом ее не угробил. И тогда мне в голову приходит одна идея, которая любому нормальному человеку может показаться бредом сумасшедшего. Да и мне она поначалу показалась абсурдной, но потом я подумал: что-то в этом есть. А потом размял ее и увидел в этой идее единственный выход из нашей ситуации. Потому что без Кати мне было бы очень грустно в Париже. А идея родилась случайно, родилась потому, что накануне мне позвонил мой парижский приятель Вадим Нечаев, президент Ассоциации русских художников и писателей города Парижа, и сказал:
– Привет, Саша! Приглашаю тебя в «Куполь» на выставку русских художников.
А «Куполь» – это знаменитейший ресторан на Монпарнасе, в котором провели значительную часть своей жизни такие не последние люди, как Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Хаим Сутин, Марк Шагал и другие не менее известные личности. В этом ресторане выставлялись их картины, так что просто зайти в этот ресторан – уже событие, а выставиться в нем, вывесить там свои работы – событие, о котором художники мечтают годами и в большинстве своем умирают без этой чести. Вадик сказал мне, что он пробивал эту выставку десять лет и наконец ему это удалось, да и то лишь потому, что он подружился с какой-то монпарнасской школой французских художников и эти французы пригласили русских художников принять участие в их выставке. И вот, вспомнив об этом, я звоню своему другу Нечаеву и спрашиваю:
– Вадик, помнишь ли ты, что я оказал тебе одну серьезную услугу?
– Еще бы! – говорит Нечаев. – Конечно, помню.
– А помнишь, что ты мне сказал после этого?
– Помню, – он отвечает. – Я сказал, что я твой должник по гроб жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36