Не будь сэр Бейзил таким надутым ослом, он непременно бы это заметил! Что ж, пусть явится в замок с каким-нибудь «подходящим» женихом и посмотрит, что скажет на это его подопечная!
Целый день Блисс переживала новую обиду, нанесенную опекуном. Забившись в уголок роскошной кровати, она оплакивала несправедливость мира. Ей восемнадцать лет – будь она мужчиной, унаследовала бы титул отца и стала бы сама себе хозяйкой… точнее, хозяином. Но женщины не наследуют титулов; земли и капитал, привлекающие к Блисс женихов, оказались в руках опекуна и там и останутся, пока сэр Бейзил не подыщет ей в мужья какого-нибудь титулованного идиота.
Но даже в горе Блисс понимала, что клясть судьбу не стоит. Так устроен мир. И, надо сказать, ей повезло больше, чем многим другим. Разве не слыхала она историй о дряхлых опекунах, которые сами женятся на воспитанницах, чтобы присвоить их состояние? Сэр Бейзил, при всей своей бесчувственности, по крайней мере, не проявляет таких алчных намерений.
Со вздохом Блисс перекатилась на спину и натянула одеяло до подбородка. «Все будет хорошо», – прошептала она, проваливаясь в сон. Эти слова с давних пор заменяли Блисс вечернюю молитву. Все будет в порядке: рано или поздно она найдет свое счастье и никому не разрешит его отнять. Блисс не позволяла себе даже думать о возможности иного конца.
Утро выдалось холодным и ясным. Солнечные лучи освещали причудливые узоры, нарисованные морозом на стекле. На зубчатых стенах замка лежала снежная шапка; в лучах солнца снег сверкал, словно алмазная пыль.
Устав сидеть взаперти, Блисс решила исследовать свое новое жилище. Особенно манили ее призрачно-прекрасные развалины западного крыла.
Выйдя из главных ворот, Блисс пошла вдоль полуразрушенной стены к западной башне. Стена смотрела на нее пустыми узкими бойницами: деревянные рамы их сгорели, свинцовые переплеты расплавились в огне. Погибли прекрасные деревянные своды – только обгорелые почерневшие балки торчали здесь и там, словно напоминания о катастрофе.
Между камнями фундамента блеснуло что-то красное. Блисс подняла с земли осколок цветного стекла. Очистив его от грязи и копоти, она увидела изображение золотого льва, вставшего на задние лапы. Герб де Уайлдов. Блисс бережно положила осколок на прежнее место. Ей грустно было думать о гибели столь древнего, гордого и благородного рода. И все из-за того, что старый лорд де Уайлд сделал один-единственный неверный шаг…
Наконец Блисс достигла восьмиугольной башни в дальнем конце стены. Всего башен в замке было шесть: по одной украшало каждый угол, еще две возвышались над воротами. Все они открывались внутрь, во двор. Не такова была западная башня – ее тяжелая, обитая железом дверь вела в лес, в этом месте подходивший к стене вплотную.
Заинтересовавшись, Блисс подошла поближе. Некрашеное дерево выцвело и побурело от непогоды, железо заржавело. Казалось, дверь не отворяли уже много-много лет. Блисс уже взялась за ручку, как вдруг…
– Миледи, это опасно! – послышался сзади незнакомый мужской голос.
Удивленно обернувшись, Блисс увидела перед собой невысокого, крепко сбитого пожилого человека в простой одежде слуги.
– Очень опасно, – повторил он, кивнув в сторону башни. – Лучше бы вам туда не ходить!
– Кто вы? – спросила Блисс.
– Айзек, миледи, – ответил он. – Ваш главный конюх. – Он снова взглянул на дверь. – Там, внутри, сгорели все перегородки, и лестница еле держится. Вы можете упасть.
Блисс нахмурилась.
– Тогда все крыло надо снести. И башню тоже. Она ведь может обвалиться!
Но конюх энергично замотал головой.
– Ничего не обвалится. Стены здесь крепкие, сгорели только внутренние перекрытия. И крыло, и башню можно восстановить. – Голубые глаза его затуманились, словно он вглядывался во что– то, невидимое для Блисс. – Да, когда-то наш замок был по-настоящему прекрасен.
– Вы жили здесь до пожара? – спросила Блисс.
– Да, миледи, – подтвердил он. – Я родился здесь, в замке. И остался здесь, когда всех остальных отослали прочь.
– Остальные отказались присягнуть мне на верность, – повторила Блисс слова сэра Бейзила.
– Не все, миледи, легко расстаются со старыми привязанностями, – ответил он.
– А вы? – спросила Блисс.
Конюх пожал плечами.
– Мне идти некуда. Замок Четем – мой дом.
Блисс подняла взгляд к серебристо-серым стенам.
– Так вы знали покойного лорда де Уайлда?
– Да, миледи. Он был настоящий джентльмен. Человек чести.
Блисс показалось, что в глазах старика мелькнула горечь. Прежнего хозяина, которого Айзек любил и которым привык восхищаться, вышвырнули из замка у него на глазах. Должно быть, конюх видит в Блисс захватчицу.
– Все это очень печально, – пробормотала она, не зная, что еще сказать.
Айзек пожал плечами.
– Что делать, миледи, судьба, – ответил он.
– Да, наверно… – произнесла Блисс, нервно сцепив руки в теплых перчатках. – Что ж, я пойду. Очень холодно сегодня, правда?
– Верно, миледи, – согласился конюх.
Неуверенно улыбнувшись, Блисс направилась обратно к воротам. Она не оглядывалась назад – и напрасно. Ведь, оглянувшись, она увидела бы, как Айзек скрывается за той самой дверью, которую только что заклинал ни в коем случае не отворять.
Вечером, готовясь ко сну, Блисс подошла к окну. Рассеянно водя гребнем из слоновой кости по волосам, огненной волной ниспускающимся до пояса, она любовалась развалинами, которые полная луна залила каким-то неземным серебристым светом.
Блисс уже хотела отойти, как вдруг внимание ее привлекло какое-то движение за окном. Чья-то темная фигура мелькнула в развалинах. Блисс показалось, что незнакомец, кто бы он ни был, двигался быстро и уверенно, словно эти места были ему хорошо знакомы.
Стукнула дверь: в спальню вошла Мерси, горничная Блисс. Родители этой девушки жили в близлежащей деревне, принадлежащей хозяевам Четема. Горничная сделала реверанс и замерла, ожидая приказаний.
– Мерси! – позвала Блисс, на мгновение оторвавшись от окна. – Подойди-ка сюда!
Горничная подбежала к окну. Но развалины были уже пусты: ни звука, ни движения, ни единой бесшумно скользящей тени.
– Что такое, миледи? – спросила девушка.
Блисс со вздохом отвернулась от окна.
– Кто-то бродит в развалинах. Я его видела!
– Люди говорят… – начала девушка, но запнулась на полуслове.
– Что же говорят люди? – подбодрила ее Блисс.
– Ах, миледи, толкуют, что в том крыле нечисто, – ответила горничная. – Будто бы в лунные ночи там является дух самого покойного милорда. – Карие глаза хорошенькой служанки испуганно расширились. – Говорят, он не успокоится, пока… – Она снова замолкла, виновато опустив глаза.
– Пока замок не вернется к де Уайлдам? – закончила за нее Блисс.
Девушка смущенно кивнула.
– Простите, миледи, я не должна была этого говорить.
Блисс покачала головой, затем дернула золотой шнур, и окно закрыли тяжелые бархатные занавеси.
– Не беспокойся, – сказала она. – Неудивительно, что среди местных жителей ходят такие слухи. Они были очень преданы лорду де Уайлду, верно?
– Верно, миледи, очень, – подтвердила Мерси.
– Ладно, можешь идти, – отпустила ее Блисс.
Горничная сделала реверанс и повернулась к дверям. Блисс отодвинула штору и снова взглянула на зияющие черные окна западного крыла. Развалины были тихими и молчаливыми, словно… Блисс вздрогнула… словно гробница.
Ледяные мурашки пробежали у нее по спине. Что, если неуспокоенный дух барона де Уайлда и вправду бродит ночами по своему родовому гнезду?
– Все это глупости, – строго сказала себе Блисс. – Привидений не бывает!
Однако, ложась в постель, она не стала задувать все свечи. Всю ночь у ее постели горел огонек.
Но даже десяток свечей не смог бы разогнать таинственные тени, гнездящиеся по темным углам спальни, которая когда-то принадлежала покойному барону.
3
Было уже далеко за полночь, когда Блисс проснулась, разбуженная горничной.
– Проснитесь, миледи! – восклицала Мерси, тряся ее за плечо. – Да проснитесь же!
Блисс с трудом разлепила сонные веки, отбросила с лица волосы и уставилась на горничную, стоящую у постели в одной ночной рубашке. Темные волосы Мерси были распущены и в беспорядке падали на спину. Очевидно, она тоже поднялась с постели второпях.
– Мерси, что случилось? – спросила Блисс. – Замок горит?
– Нет, миледи, упаси боже! Просто к нам стучатся трое путешественников и просят ночлега. Говорят, что дошли до замка пешком.
– В такое время?! И что это за люди? Как выглядят?
– Знатные господа, миледи. Сказали миссис Лонсдейл, что их фамилия – Вилльерс. – Горничная нахмурилась. – Имен я не запомнила, но…
– Вилльерс? Боже мой! Беги вниз, Мерси, и скажи миссис Лонсдейл, чтобы приняла их как следует! А я сейчас спущусь!
Не успела горничная выйти, как Блисс спрыгнула с кровати и принялась лихорадочно одеваться. Вилльерсы, думала она, – одна из самых известных фамилий в нынешней Англии. По-видимому, эти люди в родстве и с герцогом Бекингемом, товарищем королевских забав и одним из влиятельнейших людей в стране, и с бессменной королевской фавориткой, графиней Каслмейн. Таких людей, безусловно, надо впустить в замок и гостеприимно встретить, пусть они даже и явились среди ночи. И не стоит заставлять таких знатных гостей ждать.
Натянув платье поверх ночной рубашки, Блисс несколько раз провела щеткой по рыжим кудрям и выбежала из теплой спальни, чтобы поздороваться с нежданными гостями.
Все трое сгрудились вокруг камина, протянув иззябшие руки к весело потрескивающему огню. Блисс увидела двух женщин, одну – свою ровесницу, другую постарше, и джентльмена. Все трое были одеты в шелк и бархат и закутаны в меха. С первого взгляда в них узнавались люди из хорошего общества, и Блисс от души пожалела, что они не явились в более подходящее время, когда она смогла бы принять их с подобающей роскошью и торжественностью, как следует владелице замка.
Джентльмен заметил ее первым. Это был высокий, широкоплечий человек с густыми темно-русыми волосами, роскошной волной спадающими на плечи. Кружевные отвороты его синего камзола, украшенные золотыми нитями, сверкали в свете очага. Он улыбнулся Блисс, обнажив белоснежные зубы, а затем отвесил такой низкий поклон, словно встретился с ней в галерее Уайтхолла, а не в огромном холодном зале занесенного снегом провинциального замка.
– Я принужден просить прощения за мать, сестру и себя, – заговорил он. – Вы, без сомнения, не привыкли к столь нежданным гостям.
– Добро пожаловать, – ответила Блисс, улыбаясь ему и женщинам. – Вы в замке Четем, а я – леди Блисс Пейнтер.
– А я – Стивен, лорд Вилльерс, – ответил он. – Позвольте представить вам мою сестру Летицию и мать Дафну Вилльерс.
Блисс сделала реверанс старшей из женщин. Мать и дочь были очень похожи: обе тоненькие, русоволосые, как Стивен, зеленоглазые, с мелкими чертами лица. Красавицами они не были, но их можно было бы назвать симпатичными – если бы не холодное, алчное выражение зеленых кошачьих глаз.
Блисс пригласила всех троих в маленькую гостиную, где было легче укрыться от пронизывающего холода, чем в огромном холле. Появился слуга с подогретым вином и наскоро собранной закуской – хлебом, сыром и ветчиной.
– Объясните мне, – начала Блисс после того, как все уселись и слуга налил гостям вина, – как случилось, что в такую морозную ночь вы оказались на улице?
– Нас ограбили! – воскликнула Летиция Вилльерс. – Куда катится мир?! Честные люди уже не могут путешествовать, не рискуя жизнью!
– Не думаю, что нашей жизни что-либо угрожало, – поправил сестру Стивен, бросив на нее досадливый взгляд, а затем повернулся к Блисс. – На дороге нас остановил разбойник. Негодяй забрал все, что хотел, и поскакал прочь. Я выхватил пистолет и выстрелил в него. Наши лошади, испугавшись выстрела, понесли, экипаж перевернулся. Одну лошадь пришлось пристрелить, остальные разбежались, порвав постромки. Мы остались без экипажа и без лошадей; все, что нам оставалось, – идти куда глаза глядят на поиски ночлега. Не могу вам описать, какое облегчение мы испытали, когда увидели свет в ваших окнах и дым из труб!
– Утром я пошлю людей, чтобы они разыскали ваших лошадей и взглянули, можно ли починить экипаж, – пообещала Блисс. – Но главное, что вы целы и в безопасности.
– Надеюсь, этот негодяй разбойник не может сказать о себе того же самого! – заметила леди Дафна, разглядывая кусочек сыра с таким видом, словно никак не могла решить, съедобен ли он. – Мой сын упомянул, что выстрелил в мерзавца, но по свойственной ему скромности не сказал, что попал.
– Разумеется, попал! – просияв от удовольствия, подтвердил Стивен. – Никаких сомнений!
– Надеюсь, он лежит сейчас где-нибудь в снегу и истекает кровью! – кровожадно заметила Летиция.
При мысли о такой ужасной смерти Блисс невольно вздрогнула. Быть может, разбойник, ограбивший Вилльерсов, – тот самый, что целовал ее посреди лесной чащи всего несколько дней назад? Хоть Блисс и старалась не вспоминать о нем, но сейчас от души надеялась, что Стивен Вилльерс промахнулся.
– Я удивлена, что нам удалось застать вас в замке, – говорила в это время леди Дафна. – Обычно в это время года загородные дома закрыты. На зиму весь свет собирается в Лондоне.
– Несомненно, – ответила Блисс, подумав про себя, что леди Дафна слишком уж любопытна. – И я была бы в Лондоне, если бы не мой опекун!
– Опекун? – переспросил Стивен.
– Сэр Бейзил Холм. Он стал моим опекуном после смерти отца.
– А кто был ваш отец? – немедленно задала следующий вопрос леди Дафна.
– Граф Барторп, – ответила Блисс.
– И у вас нет близкой родни?
Блисс покачала головой.
– Никого. Я последняя в роду.
– Граф Барторп… – произнес лорд Вилльерс, как бы припоминая. – Мне казалось, что его владения расположены севернее.
– Верно, Барторп-холл находится в Йоркшире, – ответила Блисс. – Но сэр Бейзил решил, что это слишком далеко от Лондона. А замок Четем и окрестные земли – это дар отцу от короля.
От Блисс не укрылись быстрые взгляды, которыми обменялись мать и сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35