– Добрый день, миледи, – поздоровалась она, стараясь не глядеть леди Вилльерс в лицо.
– Как поживаете, дитя мое? – поинтересовалась леди. Прищуренные зеленые глаза ее сияли торжеством – очевидно, она полагала, что Блисс безропотно смирится со своей участью.
Из кареты показался Стивен и помог сойти Летиции. Он улыбнулся Блисс открытой, дружеской улыбкой, и девушка почувствовала, что Стивен здесь – единственный, кто искренне радуется встрече с ней.
Острая боль пронзила ее сердце. Ах, если бы она могла улыбнуться в ответ! Если бы могла покориться воле опекуна и найти счастье в уготованном ей браке! Насколько тогда все было бы проще!
– Добро пожаловать в замок Четем, милорд, – приветствовала она Стивена. – И вам добро пожаловать, – обратилась Блисс к хмурой, по обыкновению, Летиции. – Надеюсь, путешествие прошло приятно?
– Крайне неприятно! – ответствовала Летиция, тряхнув головой так, что на ее огромном розовом чепце запрыгали ленты. – Нас трясло и мотало всю дорогу! Не понимаю, зачем вы поселились в такой глуши! Ничего, вот после вашей со Стивеном…
– Летиция! – тихо, но со значением произнес Стивен.
Летиция недовольно покосилась на брата и, задрав подбородок, прошла мимо.
Стивен проводил ее взглядом и со смущенной улыбкой обернулся к Блисс.
– Прошу вас извинить мою сестру, – тихо сказал он. – Летиция очень не хотела покидать Лондон. Видите ли, она влюблена и пользуется взаимностью.
Блисс удивленно расширила глаза.
– Летиция?! – воскликнула она и тут же покраснела, сообразив, как это должно звучать.
Стивен, однако, рассмеялся, видимо, ничуть не обидевшись за сестру.
– Вот и я так же всплеснул руками, когда узнал об этом, – заметил он. – Боюсь, она выбрала неподходящего человека.
– Почему? – не удержалась от горького вопроса Блисс. – Он что, разбойник?
– Нет, что вы! – удивленно ответил Стивен.
– Простите, случайно вырвалось, – пробормотала Блисс. – Надеюсь, ваша сестра будет счастлива в любви.
– Боюсь, что нет. Матушка не одобряет этого романа. Она надеется на блестящий брак для Летиции – а у этого лорда Камерона нет за душой ничего, кроме прославленного шотландского обаяния.
«Лучше бы радовалась, что на ее зануду-дочку хоть кто-то польстился!» – подумала Блисс, но вслух этого, разумеется, не сказала. Вместо этого она произнесла:
– Все равно я буду надеяться на лучшее.
– Боюсь, ваши надежды окажутся тщетны, – предупредил Стивен. – Даже если бы матушка и согласилась на брак – этот шотландец, как я сказал, беден, а Летиция… – Он пожал плечами. – Нет, приданого Летиции им надолго не хватит. – Он улыбнулся и махнул рукой. – Ладно, пойдемте лучше в дом. Я не хочу, чтобы вы простудились.
Он взял Блисс под руку и ввел ее в холл. На лице у девушки застыла вежливая улыбка, но в душе пылал яростный огонь. «Чтобы выйти замуж за шотландца, – думала она, – Летиции нужны деньги. И она тоже надеется на меня. На мой брак со Стивеном».
Ужин прошел как нельзя лучше – для всех, кроме Блисс. Сидя на своем месте в конце стола, девушка молчала и слушала разговоры гостей, и на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее.
– Чудесный брак, – говорила леди Вилльерс, поднимая тонкие брови. – Просто великолепный.
– Вы правы, – соглашался сэр Бейзил.
– Может быть, – продолжала леди, словно не слыша опекуна, – свадьбу почтит своим присутствием сам король! И, конечно, королева, – добавила она с гримаской, – хотя, по правде сказать, если этой португалки не будет, ни одна душа не заметит ее отсутствия. Ну и, разумеется, мы пригласим дорогих Джорджа и Барбару!
«Какая же она дура! – думала Блисс, вяло ковыряя вилкой в тарелке. – Тщеславная дура!» Дорогие Джордж и Барбара, как же! Едва ли Джорджу, герцогу Бекингему, и Барбаре, графине Каслмейн, приятно было бы узнать, что какая-то дальняя родня без гроша в кармане фамильярно именует их «дорогими»!
– Наш городской дом, конечно, слишком мал для такого празднества, – продолжала леди Дафна. – Но если Стивен и Блисс будут жить в Барторп-хаусе, то там мы и устроим свадьбу. Разумеется, не раньше, чем поменяем там всю обстановку.
Блисс подняла глаза и смерила женщину ледяным взглядом.
– Чем вам плоха обстановка в моем доме? – спросила она. – Его обставляла моя мать вскоре после свадьбы с отцом.
– Блисс, ничего дурного в ней нет, – примирительно начал сэр Бейзил. – Она просто несколько… э-э…
– Старомодна, – закончила за него леди Дафна. – Видите ли, дорогая, английский стиль, мрачный и тяжеловесный, сейчас совершенно вышел из моды! – Слово «мода» она произносила в нос, на французский манер. – Сейчас в моде все легкое, светлое, игривое…
– Думаю, сейчас это обсуждать рановато, – вступил сэр Бейзил, заметив опасный блеск в глазах Блисс. – Для домашних забот у нас найдется время после…
– Но ведь это уже очень скоро! – возразила леди Дафна.
– Матушка! – тихо, предостерегающе произнес Стивен, смерив мать холодным взглядом.
Леди Дафна покосилась на сына и, надув губы, со вздохом умолкла. Этот раунд Стивен выиграл – но Блисс понимала, что борьба не окончена.
Неловкое молчание прервала Летиция.
– Когда Стивен женится на Блисс, я смогу выйти замуж за Ангуса! – торжествующе объявила она.
– Опять этот Ангус! – фыркнула леди Дафна. – Вбила себе в голову какого-то нищего шотландца! Дорогая моя, поверь, я смогу найти тебе гораздо более приличного мужа!
– А я хочу Ангуса! – словно капризный ребенок, взвизгнула Летиция. – Вы сами говорили, что, будь он богат, лучше жениха не сыскать!
– Но он, к сожалению, не богат, – холодно заметил Стивен.
– Зато Блисс так богата, что сможет обеспечить нас всех! – И Летиция уставилась на Блисс: что, мол, на это скажешь?
– Довольно, Летиция! – вскричал Стивен. – Я запрещаю тебе об этом говорить!
– Ты мне не отец! – воскликнула Летиция. – Мне нужен Ангус – и я его получу!
Блисс со вздохом отодвинула тарелку и встала. Лакей, стоявший сзади, подбежал, чтобы отставить ее резное кресло с высокой спинкой.
– У меня что-то разболелась голова, – сказала она, глядя в стену между сэром Бейзилом и Стивеном. – Прошу прощения и желаю всем доброй ночи.
Джентльмены встали с мест. Блисс небрежно кивнула гостям и вышла, не оглядываясь.
Однако, едва она скрылась в своей гостиной, раздался стук в дверь.
– Входите, – устало ответила она.
Блисс надеялась, что это Мерси или Луиза Лонсдейл – однако ничуть не удивилась, когда в дверях показался сэр Бейзил.
– Поверьте, милорд, это не каприз, – произнесла она. – У меня в самом деле страшно болит голова.
– Леди Вилльерс беспокоится за вас, – ответил он. – Вы бледны и выглядите нездоровой…
– И она опасается, что я заболею и умру до того, как ее семейка наложит лапы на мое состояние! – с горечью воскликнула Блисс.
– Блисс!..
– Нет! – Что-то сжало ей горло; глубоко вздохнув, она продолжала. – Говорю вам, сэр, лучше вам отослать этих ужасных людей в Лондон и покончить с этим, потому что я не выйду замуж за Стивена Вилльерса!
– Выйдете, – твердо ответил сэр Бейзил.
– Ни за что! – возразила Блисс. – Этому браку не бывать, и скорее…
– Мы уже подписали контракт, – негромко ответил он.
– Кон… – Блисс побледнела как полотно. Она знала: брачный контракт обладает такой же законной силой, как и сама церемония. – Но как? Вы ничего мне не сообщили!
– Это и не нужно, – ответил сэр Бейзил. – Вы несовершеннолетняя. Я ваш опекун. Все уже решено.
– Нет! – закричала Блисс. – Подождите… послушайте…
Но дверь за ним уже захлопнулась, отрезав Блисс от исполнения ее желаний и тайных надежд.
8
Пораженная и опустошенная, Блисс проводила опекуна взглядом. Этого не может быть, говорила она себе. Сэр Бейзил не мог продать ее сыну этой ужасной женщины, даже не сказав ей ни слова!
Однако это так и есть, отвечала себе девушка, чувствуя, как все глубже разверзается под ногами черная пропасть отчаяния. Контракт подписан. Она несовершеннолетняя, и сэр Бейзил – ее опекун, а значит, вправе распоряжаться ее судьбой и самой жизнью. Если бы она была старше – хоть на несколько лет! Будь ей хотя бы двадцать, Блисс могла бы тянуть время до совершеннолетия, а затем заявить, что отказывается от брака! Но ей всего восемнадцать, а это значит, что выхода нет.
Блисс вошла в спальню и упала поперек кровати, невидящими глазами уставившись в балдахин. Ей хотелось плакать, но не было ни слез, ни рыданий: только тупая боль в висках, которая при каждом движении становилась лишь сильнее.
Отворилась дверь. Блисс поморщилась, должно быть, подумалось ей, леди Дафна пришла проверить, не собирается ли ее добыча преждевременно испустить дух.
Но в дверях появилась Луиза. Ее доброе круглое лицо было озабочено.
– Бедная моя девочка! – проворковала она, подходя к кровати. – Давай я помогу тебе переодеться!
– Не надо, – пробормотала Блисс. – Больно… шевелиться…
– Значит, чем скорее ты ляжешь в постель, тем лучше. Потерпи немного.
Морщась от боли, Блисс позволила домоправительнице снять с себя платье и украшения и переодеть в ночную рубашку. Через минуту она уже лежала в постели.
– Вот так, – говорила домоправительница, легкими движениями растирая виски девушки. – Так лучше, правда?
– Лучше, – прошептала Блисс. Приподнявшись, она схватила Луизу за руку: в огромных глазах ее блестело отчаяние. – Ты слышала? – спросила она. – Он хочет выдать меня за Стивена Вилльерса. Они с леди Дафной уже обо всем договорились.
– Да, родная, слышала, – подтвердила Луиза. Она хотела бы утешить Блисс, но не знала, чем можно облегчить ее горе.
– Я не выйду за него замуж, – тихо, но твердо сказала Блисс, откидываясь на подушку. – Не выйду! Скорее умру!
– Не говори так! – встревожилась Луиза.
– Да, скорее умру! – воскликнула Блисс. Глаза ее наконец наполнились долго сдерживаемыми слезами. – Я ненавижу Стивена! Ненавижу его мать и сестру! Никогда, ни за что не выйду за него! Я хочу…
Имя Кита едва не сорвалось с ее уст, но Блисс прикусила язык. Она хочет Кита. Но чем он лучше Стивена? Человек, который так ненавидит всю ее семью, что готов обесчестить ее, чтобы удовлетворить жажду мести…
– Так что же, милая? – подбодрила ее Луиза. – Чего ты хочешь?
Блисс смахнула слезы с глаз.
– Ничего, – пробормотала она, отворачиваясь. – Хочу спать.
– Может быть, напоить тебя чаем с травами? Это займет время, но…
– Не надо, – прервала ее Блисс. – Я же говорю, я хочу спать!
Блисс не знала, заснет или нет. Ей хотелось остаться одной. Тайна рвалась наружу, и Блисс боялась, что еще минута – и она не выдержит и расскажет Луизе все. А доброй женщине ни к чему знать, как несчастна ее воспитанница. Она и так волнуется за Блисс.
– Хорошо, тогда спокойной ночи.
Луиза поправила одеяло, поцеловала Блисс в бледный влажный лоб и, грустно покачав головой и пробормотав что-то утешительное, покинула спальню.
В комнате горела всего одна свеча. Блисс отвернулась от нее и зарыдала, уткнувшись в подушку. Хоть она и предполагала, как обернется дело, и поклялась любым способом избежать нежеланного брака, усталость, головная боль и потрясение сделали свое дело: Блисс овладело бессильное отчаяние.
Наконец слезы прекратились… и вдруг Блисс поняла, что в комнате кто-то есть. До этой минуты она была слишком поглощена горем, чтобы увидеть, как от сквозняка колыхнулось пламя свечи, услышать тихие шаги по ковру, заметить движение теней на завешанных гобеленами стенах. И сейчас она не могла объяснить, что подсказало ей, что в комнате посторонний. Должно быть, она почувствовала это сердцем.
Блисс подняла голову. Наверно, это Луиза хочет узнать, как она себя чувствует, или, может быть, сэр Бейзил пришел поговорить о предстоящем браке…
Но перед ней стоял Кит. Как всегда, весь в черном – широкий черный плащ с капюшоном, высокие черные сапоги, широкополая шляпа, скрывающая лицо, в руках – черные кожаные перчатки с серебряной отделкой. Темные глаза его сверкали в свете свечи.
– Что ты здесь делаешь? – приподнявшись, резко спросила Блисс. – Неужели у тебя нет дел на большой дороге? Или путешественники нынче стали осторожны и ты остался без работы?
Кит дернул плечом.
– Похоже, сегодня все сидят по домам, – ответил он, подхватывая ее насмешливый тон.
– Тебе стоило бы выйти на дорогу пораньше, – продолжала Блисс. – Мог бы еще раз ограбить моего опекуна и Вилльерсов.
Кит невесело рассмеялся.
– В прошлый раз добыча оказалась ничтожной, а мастер Вилльерс угостил меня свинцом. Нет, с меня хватит!
Прежде чем Блисс успела ответить, он махнул рукой и заговорил совсем другим тоном.
– Что случилось, Блисс? – тихо спросил он. – Расскажи мне.
Блисс молчала, глядя в сторону. Кит приблизился к кровати, сдернул шляпу и бросил ее вместе с перчатками на столик. Пламя свечи играло на его мужественном лице; сейчас он был еще красивее, чем помнилось Блисс, – хоть она и считала, что это невозможно. Но в следующий миг перед мысленным взором девушки вновь возникла картина, подстерегшая ее в тот день в лесу, – Кит рядом с белокурой деревенской девчонкой; и острая боль пронзила сердце, словно в него воткнули нож.
– Уходи, – с рыданием в голосе прошептала она. – Просто уходи.
– Блисс! – Кит потянулся к ней и, взяв за руку, осторожно развернул к себе лицом. – Что стряслось?
– Милорд Холм, – дрожащим голосом ответила Блисс, – подписал мой брачный контракт. Я должна выйти замуж за…
– Стивена Вилльерса, – закончил за нее Кит. Казалось, сердце остановилось у него в груди, дыхание сперлось от жгучей ненависти к человеку, который едва не стал его убийцей. В мозгу вереницей пронеслись беспорядочные картины – Стивен прикасается к Блисс, целует ее, лежит с ней в постели, – и Кит сам испугался своей ярости. До этой секунды он не понимал, как жаждет Блисс, как хочет, чтобы она принадлежала ему – не на одну ночь, а навсегда, навеки.
Блисс сидела, отвернувшись, и не видела его лица. Она была слишком поглощена своим горем, чтобы заметить его потрясение, и не могла даже представить, какие чувства бушевали в его груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35