Проверив походный инвентарь, примерно полчаса спустя, мы оба были готовы.— Ну что, мой друг, почти соратник — Иван Сусанин, вперед, к победе над врагами капитализма! — состряпав воззвание-компот, обратилась я к Аледу. Все равно он ничего из сказанного мной не понял.Почти соратник, вероятно, уже свыкся с неизбежностью моей компании и только немного нахмурил брови. Последний раз взглянув на деревню, мы зашли в лес. Сразу заданный Аледом темп отбивал всяческую охоту разговаривать, поэтому мы шли молча — этакие суровые воины апачей на тропе войны.К чести моего следопыта, на трудных участках пути он мне помогал: толкал, тянул, вытаскивал. Сколько мы так протопали, неизвестно, но судя по моим гудящим ногам — немало. Остановку сделали только после того, как солнце, помахав нам на прощание лучиком, закатилось за горизонт и на лес опустились сумерки. До полной темени мы собирали хворост, и ночь уже встретили с весело потрескивающим костерком. Только переведя дух, я заметила множество кровососов, нагло домогавшихся моего тела.— Дай мне скорее помазаться этой супермазью, — взвизгнула я, указывая на пузырек, — а не то меня сожрут заживо! — И тут же получила то, что просила.Щедро вытряхивая содержимое, я стала обильно поливать себя какой-то серой вязкой жидкостью. Алед, глядя на меня, пожал плечами и проделал ту же операцию. Что ж, мгновенно исчезнувших всех насекомых я понимала очень даже хорошо — мне не суждено было быть съеденной, мне суждено было задохнуться от нестерпимой вони. Этот «аромат», как было и с плодом — и чего я, собственно, ожидала, — полностью не выветрился, а лишь убавил свою концентрацию (или я немного к нему привыкла?). Но это еще не все прелести ночной жизни на свежем воздухе.Как только я начала засыпать, где-то в непосредственной близости от меня раздалась громкая возня. Посмотрев на Аледа, я поняла, что он либо спит, либо его этот шум ни капельки не волнует. Я села и стала вглядываться в темноту. Видно ничего не было, зато шум повторился, причем намного ближе, — казалось, что его источник находится на расстоянии вытянутой руки. Я легонечко толкнула своего спутника — никакой реакции, а шуршание усиливалось.Где-то в районе лопаток пробежал небольшой сквознячок, и сон, который еще пять минут назад прямо наваливался на меня всей массой, бесследно исчез. Я стала прислушиваться еще больше, буквально ловя каждый звук. К шуршанию прибавился какой-то хруст и громкое сопение. Два моих резких толчка в плечо товарища снова не возымели никакого результата. Я придвинулась к нему поближе и стала опять вглядываться в темноту. Шуршание и другие звуки исчезли. Переведя дыхание, я уже собралась лечь спать, как вдруг... Хрясь! Раздался резкий громкий шум, заставивший меня буквально подскочить на месте и энергично затрясти мирно посапывающего Аледа.Алед дернул плечом и недовольно воззрился на меня, сонно блеснув в темноте глазами.— Что, тебе тоже не спится? Шуршание мешает? — участливо поинтересовалась я.— Какое шуршание? — проворчал он.— Там, — указала я в темноту пальцем. Сонный следопыт очень так протяжно вздохнул, полежал пару секунд, рассматривая звезды, а потом резко поднялся и пошел в указанном направлении.Когда он скрылся за освещенным от потухающего костра кругом, мне стало немного не по себе, и через десяток ударов сердца я уже была готова бежать на его розыски. Но мне этого делать не пришлось. Раздался громкий треск, который поверг меня в некоторый ужас, сразу за ним — шум летящего и падающего вдалеке предмета, а потом (о радость!) шаги в обратную сторону.После всех этих шумовых атак появился Алед, который прошел сразу к своему месту и, немного поворочавшись, улегся спать. Я подождала с минуту, надеясь, что он мне чего-нибудь объяснит, успокоит, но он молчал. Легонько коснувшись его плеча, я спросила:— Алед, ты же не хочешь, чтобы я тебя через полчаса снова разбудила?— У-у-у! Что там у тебя опять! — не поворачиваясь, проговорил он.— Объясни мне, чтобы я могла спокойно уснуть — что там такое шуршало?— Скорее всего, это был тифтил.— Кто?— Тифтил.— А почему он шуршал? Причем прямо рядом за мной!— Все просто. Там в кустах из земли торчала кость, которую он пытался сперва выкопать (шуршание!), затем сгрызть (а это — хруст), но не смог — он слишком мал для такой большой кости. Больше он сюда не пойдет, — договорил он, смачно зевая.— Ты уверен?— Да, я уверен. Я выдрал эту кость из земли и отбросил ее подальше.— Помог несчастному зверьку, значит, в его нелегком труде...— Спи!— Как скажешь.
Больше ночью нас никто не напугал, не сожрал и ничего у нас не похитил — это несказанно радовало. Поэтому раннее утро (очень раннее!) я встретила достаточно отдохнувшей. Мое настроение было несколько приподнятым, и в этом состоянии я как-то даже не сразу заметила, что мазь, в которой я была с головы до пят, стала превращаться в какую-то липкую дрянь. Я обратила на это внимание лишь спустя пару часов от начала нашего нового забега, стряхивая, а точнее отлепляя от себя очередной лист, травинку и перо неизвестной мне птицы. Взглянув на браво шагающего впереди своего Сусанина, я отметила, что он от этой липучести нисколько не страдает, постепенно превращаясь в нечто. Меня же такое положение вещей никоим образом не устраивало, поэтому я догнала своего проводника.— Алед, душечка, не будешь ли ты так любезен сообщить мне, как избавиться от этой липучей гадости, покрывающей мое тело?Он встал, внимательно осмотрел меня, почесался (не скажу где) и молвил:— Очень просто. С помощью воды и мыла. — И зашагал вновь.Да уж! Живо всплыл в памяти анекдот про чукчу — «Здесь, однако, трактор нужен...». Знаем, плавали... Мыло! Воду! Еще бы ванну с джакузи вспомнил или сауну...— Послушай, дружочек. А скоро ли на нашем пути будет какой-нибудь водоем? Речка там...— Скоро не будет. К вечеру, может быть.Моей «радости» не было границ. Чудесно-расчудесно!И мы снова шли и шли. Местной экзотикой я, похоже, пресытилась до конца своих дней, хотя видела ее исключительно в узко ограниченном виде, то есть только то, что попадалось под ногами. Потому что поднять глаза было просто невозможно. Взглянешь так на милую пташку, вспорхнувшую с дерева или пролетающую мимо — сразу запнешься о какой-нибудь пень, или «изящная» веточка проскребет по ноге так, что потом не каждый хирург зашивать возьмется!— Сейчас спустимся с этого холма и перекусим, — подал голос Алед.— Что? — не расслышала я.Подняв голову и не успев затормозить, я на полном ходу врезалась в моего остановившегося проводника. Несколько секунд мы, обнявшись, исполняли неизвестный мне доселе танец, а затем, так и не сумев вернуть равновесие, полетели кубарем с этого самого холма, с которого Алед только что предлагал спуститься. Решили, значит, добавить немного экстрима в нашу однообразную прогулку.
Придя в себя после столь динамичного спуска, я прокляла все на свете, в том числе и идиотку, которой не сиделось во дворце и потянуло на приключения. Недалеко от меня слышалось подобное ворчание, правда, с акцентом на примерно такой фразе — «Будь проклят тот день, когда...» и тому подобное. Все болело и ныло. С трудом отодрав от глаз сухие листья, я встретилась с глазами, принявшими форму блюдец. Поскольку эти глаза не принадлежали моему проводнику, то я сразу бегло осмотрела их владельца. Это была женщина средних лет в длинном платье. Сидела она возле небольшой грядки, на которой были заметны дружные всходы. Не спуская с меня взгляда, она тихонько встала.— Простите, вы не... — Просто невероятно, как осип мой голос от падения!Не дослушав до конца мое вежливое обращение, женщина быстро глянула куда-то за меня и с диким воплем «Людоеды!» побежала в сторону избушки, стоящей неподалеку.Я подпрыгнула, как ошпаренная, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Сзади меня стояло лохматое и жуткое нечто. Если это действительно людоед, то... убежать все равно я уже не успеваю. Я решила обороняться, биться до последнего, так сказать. Но в любой ситуации на первом месте должны стоять переговоры!— Я несъедобная, — начала я.Людоед как-то странно посмотрел на меня и нормальным голосом Аледа произнес:— Представляешь, я — тоже.Быстро запустив свои мыслительные механизмы на полную мощность (от падения они что-то дали сбой в работе), я изучила свои руки и ноги и сделала неутешительный вывод: людоеды — это мы. И тут меня пробил истерический смех, который я, даже если бы захотела, не смогла остановить. Алед посмотрел на меня, на свои конечности — и вот мы уже хохочем вдвоем, громко всхлипывая и периодически подвывая. В это время со стороны избушки выбежал бородатый мужик с какой-то кастрюлей и стал по ней стучать. Нас пугать.— Смотри-ка, ни фига, наша закуска сама посуду несет! — выдавила я из себя между взрывами хохота, надо же, «людоеды» (!), и добавила: — Бу!Мужик мгновение оцепенело на нас смотрел, а потом побросал свое имущество и стремительно скрылся за углом своего домишки. Мы посмеялись еще немного и, кое-как отдышавшись, двинулись в сторону, к милым сердцу звукам — журчанию воды. Вопреки моим опасениям мазь смылась мгновенно, стоило ей только коснуться воды и импровизированной мочалки из травы. Спустя полчаса мы — вымытые и перекусившие — переправились через эту реку и продолжили свой путь в прежнем темпе.
Летучие кусачки, несмотря на то что мазь мы смыли, к моей немалой радости, облетали нас стороной, к скорости я уже привыкла — все было чудесно. Немного погодя Алед что-то узрел в небе, быстро упал на колени и, приложив ухо к земле, мгновенно округлил глаза и забеспокоился.— Что случилось? — Его волнение передалось и мне, в ответ он только махнул рукой и стал скакать по кустам, явно что-то выискивая. Неужели мы не успели, и Рез уже где-то рядом?! Наконец, в очередной раз ненадолго скрывшись в лесу, Алед выскочил, схватил меня за руку и потянул за собой. Я не стала сопротивляться даже тогда, когда он запихнул меня в узкую и глубокую яму и сам втиснулся рядом, а сверху придвинул несколько веток, прикрыв наше убежище.Тотчас затряслась земля, послышался страшный гул и хлопанье крыльев тысяч птиц, взлетающих в небо.— Что это? — испуганно прошептала я.— Тсс. — Алед приложил палец к губам.Шум приближался, и вот он был уже совсем рядом — словно огромный камнепад понесся мимо нас. Я заткнула уши и зажмурила глаза, вжавшись в стенку ямы. Землетрясение! Когда тряска пошла на убыль, я проделала обратные действия и взглянула на соседа по яме. Мы посидели молча еще пару минут, а затем Алед легко выпрыгнул наверх и помог вылезти мне. По-прежнему молча мы вернулись на нашу тропу и обнаружили вместо нее широкую дорогу — трассу лесного масштаба, проложенную в короткие сроки неизвестным катком или смерчем.— Что это было? — ошарашенно вполголоса повторила я вопрос.— Геловы, — спокойно ответил мой товарищ по несчастью, пожав плечами.— Геловы?!Я множество раз видела в деревне этих животных, ОЧЕНЬ отдаленно напоминающих коров. Они выполняли те же функции, что и буренки, — давали молоко и мясо. И их образ никак не сочетался с тем, что я видела перед собой.— Это дикие геловы. Стадо что-то сильно напугало, вот они и пробежались подальше от опасности.— Ничего себе пробежались!Пока я представляла себе картинку легкой «пробежки» этого стада, мой невозмутимый следопыт ушел далеко вперед, и мне пришлось его догонять. Идти по «пропаханной магистрали» стало не легче, как могло показаться сначала, так как бурелом не способствовал быстрому передвижению. От постоянных прыжков и перелазов я устала уже через час, и мне начало казаться, что зря мы затеяли это мероприятие — «поиск нана в дебрях местных лесов», как неожиданно на нашем пути возникло новое препятствие, а именно — свирепый нан собственной персоной.Первым его увидел Алед. Нан стоял посреди новой дороги с явным намерением никого через нее не пропускать. Поэтому Алед резко затормозил и отступил назад, тем самым вызвав наше повторное столкновение.— Алед, мать твою, что ходить тебя не научила! — принялась я ласково указывать следопыту на его недостатки, подымаясь с земли.И тут я увидела его!— Милый, дорогой, любимый, единственный! — всплеснула я руками и кинулась на шею нана. — Я так скучала, ждала, надеялась, верила... — Фаравул, а это был он, попытался вывернуться из моих объятий, но из-за неровности местного ландшафта потерял равновесие, и... через секунду с ликующим воплем я уже сидела на нем верхом. — Попался! Ты мой пленник! — торжествующе провозгласила я, а потом снова уткнулась лицом в его шерсть и «захныкала»: — Мы шли, шли...— Что, все так шли и шли? — проворчал Фар, пытаясь меня стряхнуть.Я снова выпрямилась и, «подумав» немного, «честно призналась»:— Не буду врать. Иногда мы бежали, один раз даже спали и падали.— Э... Лисица? — подал голос Алед. Как-то я про него позабыла...— Кто-кто? Как он тебя назвал? Лисица?! — перешел в нападение Фар. — А вообще-то это кто? — добавил он, ухмыляясь, а потом, воспользовавшись моментом моего замешательства, все-таки стряхнул меня и встал.— Это мой трофей. Экспонат для музея. Поставим в витрину, прибьем карточку — «Дикий житель Третьего мира». Звучит! Как он тебе? — решила я пошутить, вспомнив о своем злопамятстве. По лицу Аледа было видно, что подобной шутки он не прочувствовал.— Ага, а «Лисица» здесь при чем? — упорствовал Фар, тоже не проникнувшись моей шуткой.— Мой псевдоним. Для удобства. Не могу же я всем подряд объяснять, кто я?!— Понятно, кличка, значит! — Ухмылка пушистика увеличивалась на глазах.— Сам ты — кличка! Говорю же псев-до-ним! — топнула я ногой.— По-нят-но, — вторя мне, проговорил нан.Я недобро посмотрела в его сторону, прикидывая, откуда начну его расчленение, вернувшись на волшебные земли. Но меня нагло прервали примерно на третьем варианте. Алед кашлянул, привлекая к себе внимание, и Фар, снова смерив его взглядом, спросил:— Может быть, ты мне все-таки скажешь, зачем ты притащила с собой этого аборигена?— Это Алед — мой проводник и товарищ. Как, ты представляешь, я бы тебя нашла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41