https://wodolei.ru/catalog/mebel/nedorogo/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Завидев нового хозяина, все побросали работу и поспешили на тропинки, разделявшие небольшие поля, чтобы исполнить положенный коутоу.– Сорок человек? Я ведь всего лишь корабельный плотник, Сукэ. Где же мне найти денег на содержание такого хозяйства?– Теперь ты не так уж беден, Уилл. – Сукэ ценил привилегию называть Андзина Саму его первым, европейским именем. – Разве ты не понял, что означает благосклонность Иеясу? Помимо ранга самурая, в который тебя вскоре посвятит, он дарит тебе это поместье с годовым доходом в восемьдесят коку риса.– А как это выражается в деньгах? – Один коку, Уилл, это количество риса, необходимое для пропитания человека в течение одного года. Стоимость каждого поместья в коку определяется землевладельцами, вассалом которого ты являешься, и так вплоть до самого микадо, который определяет наделы даймио. Хотя практически этим всегда занимались сегуны, а после отмены этого института – господин Хидееси. А это последнее перераспределение земли делал, конечно, сам принц.– Значит, насколько я понял, – сказал Уилл, – я теперь стою восемьдесят коку риса в год, но работает у меня только сорок человек.– Ты, конечно, можешь нанять больше людей, – ответил Сукэ.– Но если я этого не сделаю, у меня останется сорок лишних годовых доходов. Что превращает меня в довольно состоятельного человека.– О да, Уилл. Ты можешь продать излишки за деньги, которые ничего не стоят, либо за товары и услуги, которые подчас бесценны. Или же можешь собрать свой отряд самураев, которые присягнут тебе. Двадцать таких воинов обеспечат твоему дому постоянную защиту. А их легко найти, особенно теперь. Страна кишит ронинами.– А что такое ронин?– Человек без хозяина. Все самураи, сражавшиеся на стороне Полицейского у Секигахары, теперь остались без предводителя и просто слоняются по стране. Если в скором времени они не найдут работу, то превратятся в разбойников. Сто лет назад, до прихода к власти Оды Нобунаги, Япония кишела бандитами.– И если я предложу этим людям работу, они будут верными слугами?Сукэ улыбнулся.– Они поклянутся в верности, Уилл. Что же касается будущего, то никто не может предсказать его.– А предательство является частью японской этики.– Лучше сказать, искусство тайной дипломатии. Разве в вашей стране этого нет?– Хватает. Но общественное мнение обычно относится к этому с неодобрением.– И всё же ты признал, что это практикуется. Здесь, в Японии, это приветствуется, поэтому каждый даймио, каждый хатамото, каждый гокенин ожидает этого от своих сторонников и поэтому не теряет бдительности. Мне кажется, ваша Европа – гнездо ханжества и притворства. Не думаю, что она понравилась бы мне.– Ты, конечно, прав, Сукэ. Но этот дом находится в сердце владений Токугавы, поэтому мне вряд ли потребуются солдаты – за исключением одного-двух, для видимости. Во всяком случае, понравится ли господину принцу, если я начну набирать собственную армию?Сукэ фыркнул:– Да, это очень его насторожит. Принц Иеясу, несомненно, будет встревожен внезапно появившейся на его южном фланге армией. Твой доход – восемьдесят коку. Ты знаешь младшего сына господина Иеясу – господина Токугава но-Есинао?– Я видел младенца, – ответил Уилл. – Многообещающий ребёнок.– Ему два года, Уилл. Но как даймио Овари он имеет доход в шестьсот десять тысяч коку в год.– Шестьсот десять тысяч? – Уилл натянул поводья, остановив лошадь у ворот. – Боже милостивый, каков же тогда доход самого принца, Сукэ?Тот улыбнулся:– Моего господина Иеясу оценивают в два миллиона пятьсот пятьдесят тысяч коку.Уилл прикинул в уме. Если одного коку действительно хватает на пропитание одного человека в течение года, то принц по своему богатству и власти примерно равнялся королю Шотландии.– Ты убедил меня, Сукэ.– Принц, – начал Сукэ серьёзно, – самый влиятельный человек во всей Японии, не исключая и самого микадо, хотя это мнение лучше держать при себе. До Секигахары Мори Терумо-то и Уесуги Тенсин оба оценивались в миллион, а то и побольше, хотя они вдвое уступали принцу во влиятельности. Но после перераспределения богатств и земель не осталось никого, кроме господина Иеясу, кто бы обладал доходом в миллион коку.– И в то же время принц притворился умеренным и лишённым честолюбия? Я думал, его флаг уже реет над Осакой.Сукэ потеребил нос пальцем.– Наш принц осторожно и уверенно следует по избранному пути – как человек, идущий через болото и вынужденный тщательно выбирать место для следующего шага. Теперь власть, конечно, в его руках, потому что не осталось ни одного достаточно влиятельного соперника, способного в одиночку отобрать её. Однако почти все даймио в Японии воспринимают Хидееси как своего предводителя, чтут его имя, а значит, и имя его сына. Многие из них, несомненно, ждут-не дождутся его совершеннолетия, чтобы принц отрёкся от власти и передал её Хидеери.– И он сделает это?– Никогда, Уилл. Никогда. Власть перейдёт к его собственным сыновьям. Нет, Хидеери нужно уничтожить до того, как он превратится в мужчину. Но твой и мой господин должны все тщательно подготовить. А теперь идём. Твой доход может и не достигнуть миллиона коку, но ты найдёшь, что получать даже и восемьдесят коку достаточно приятно. Я тебя уверяю.Двери уже распахнулись, и четверо вооружённых самураев склонились в низком, до земли, поклоне.– Кто это такие? – спросил Уилл.– Твоя армия, – ответил Сукэ. – Этих людей назначил сам принц, чтобы они служили тебе. Они счастливы удостоиться такой чести.Уилл спешился и сделал знак самураям выпрямиться, что они и сделали, сохраняя позу крайнего почтения. Ведь кто в Японии не слышал про Андзина Саму, приехавшего из-за моря, чтобы командовать пушками у Секигахары? Уже само по себе участие в этой битве на стороне Токугавы обеспечило бессмертие его имени.– Впрочем, Уилл, было бы разумно увеличить их число, – предложил Сукэ. – По крайней мере ещё человек на шесть. Здесь довольно уединённое место, уязвимое для нападения с моря.– Если только в этом море появятся корабли, – Уилл подошёл к стене, рассматривая развешанную на ней коллекцию разнообразного оружия. – Таких штуковин я вообще никогда не видел.– Они предназначены для обороны твоего дома от сомнительных визитёров. Смотри, вот абордажный крюк. Видишь, острия на конце торчат во все стороны, образуя подобие шара.– Боже мой, серьёзная игрушка, – отозвался Уилл. – Она напоминает стального ежа. – Действительно. Если его укрепить на десятифутовом древке, то, воткнув в кимоно нападающего и слегка повернув, врага можно спокойно обезвредить. Но если он увернётся от ежа, то твой второй страж воткнёт вот эту длинную палку ему между ног, чтобы опрокинуть его. В любом случае его собьют на землю прежде, чем он успеет что-нибудь натворить. Потом его можно прижать к земле вот этой рогатиной, а если он и после этого не образумится, то твои люди исколотят его вот этими булавами с железными наконечниками.Уилл снял шляпу и почесал в затылке.– И дом каждого самурая оборудован точно так же?– Каждого гокенина. Об этом знают все, и само по себе это служит хорошим сдерживающим средством. А теперь я, будучи старым и доверенным другом – как я надеюсь, – снимаю свой большой меч и передаю на хранение твоим стражам.Он передал меч, и самурай принял оружие с уважительным поклоном.– И в ответ мне дают вот такой халат, что говорит о том, что мне здесь рады.Один из самураев подал ему алый халат и помог надеть.– Вижу, что мне предстоит ещё многому научиться, – сказал Уилл. – Словно мне придётся снова вернуться в школу. Но серьёзно, Сукэ, я думаю, первым делом мне нужно будет сделать что-то вроде собственной формы для моих телохранителей. По правде говоря, я вряд ли узнаю кого-нибудь из них в лицо, если он постучится в мою дверь. А что говорить об остальных трёх десятках…– Это проблема для каждого хатамото, Уилл. Но об этом можешь не беспокоиться. Вот. – Он показал на другой крюк в стене, на котором висела связка деревянных табличек. – Видишь это? Прежде чем выйти за ворота, каждый из твоих людей должен взять такой пропуск, и назад его пропустят только по его предъявлении.– Это тоже обычная вещь в домах землевладельцев?– Естественно.– Если в вашей стране, Сукэ, и есть какой-нибудь недостаток, то это слишком хорошая организация каждой мелочи. У вас никогда не возникает потребность хоть в каком-нибудь беспорядке?Сукэ улыбнулся:– Мы рассмотрим этот аспект нашей жизни при более удобном случае. Ну так что, мы входим или нет?Он откинул внутреннюю дверь, но внимание Уилла привлёк огромный сигнальный рог, лежащий на полке.– А это, конечно, для сигнала на обед?– Нет, Уилл. Такой рог должен иметься в каждом доме Японской империи. Трубят в него только в четырёх случаях, но в этих случаях трубить нужно обязательно. Один раз трубят в случае мятежа, два раза – при пожаре, трижды – при нападении воров, четыре раза – в случае государственной измены. Каждый услышавший такой сигнал должен его повторить и затем поспешить на помощь подавшему его.– Это надо запомнить. – Уилл шагнул в ворота и очутился во внутреннем дворе, где их поджидала группа людей – четверо мужчин и человек восемь женщин и детей. Все тут же попадали на колени, лбами почти касаясь земли. Уилл поспешил поднять их.– Твои домашние слуги, – сказал Сукэ. – Помнишь Кимуру?– Кимура! – воскликнул Уилл, распахнув по европейской привычке объятия, но тут же опомнившись и приняв соответствующее важное выражение. – Рад снова встретить тебя.– Я тоже, Андзин Сама.– Он особенно просил принца отпустить его к тебе на службу. Довольно необычная просьба, но принц был рад её удовлетворить, – сказал Сукэ. – Он будет твоим личным слугой и поможет нам сделать из тебя настоящего самурая. Но идём же в дом. Думаю, он тебе понравится. Его размеры – около сорока восьми татами, что довольно неплохо.– Объясни, что это такое, Сукэ. Слово «татами» мне ничего не говорит.– Всё очень просто. Уилл. Татами – это циновка, которую мы стелим на пол. Их делают из рисовой соломы, они определённого размера – примерно такой площади, на какой человек может спокойно и удобно спать, не тревожа соседа. Поэтому, когда речь идёт о размерах комнаты, мы говорим, что она – в столько-то татами, и каждый сразу представляет себе эту площадь, застеленную татами. – Он с улыбкой взглянул на Уилла. – Размеры, конечно, исходят из роста японцев. Я думаю, ты уместишься на татами, но что касается того, чтобы не потревожить при этом соседа, – я не уверен. Кимура поспешил вперёд – удостовериться, что все внутренние ширмы раздвинуты. Они поднялись на три ступеньки и оказались на крыльце, очень похожем на то, где сидели Таканава с сыном во время суда над голландцами год назад. Боже мой, подумалось Уиллу, я теперь в таком же ранге – хатамото.Дверь открылась. За ней две молодые девушки ожидали гостей, чтобы принять их сандалии и предложить взамен домашние туфли.– Они тоже будут твоими личными служанками, – сказал Сукэ.– Об этом мы тоже должны поговорить, – заметил Уилл. – Я не вполне уверен, где начинаются услуги таких личных служанок и где они заканчиваются.Сукэ улыбнулся и перешёл на португальский:– Личного слугу следует рассматривать как дополнительную пару своих рук, Уилл. Можешь понимать это как хочешь. Эти девушки жаловаться не будут, их цель – только служить тебе всеми доступными способами.Он провёл Уилла через внутреннюю дверь в комнату, служившую, очевидно, главным залом в доме. Здесь на полу лежали двадцать татами, из окна в бумажной раме открывался вид на прекрасный сад в классическом японском стиле – он напоминал сад Магоме Кагею в Бунго, – с баней и конторкой, стоящими бок о бок в конце тропинки. И здесь тоже стоял Симадзу но-Тадатуне.– Тадатуне! – закричал Уилл и обнял молодого дворянина. – Как я рад! Я думал, что ты погиб.– Я был одним из семидесяти самураев, последовавших за штандартом моего дяди и прорубивших себе дорогу сквозь ряды этого предателя Кобаякавы, – ответил Тадатуне. – Всю дорогу до Осаки мы промчались галопом и там погрузились на корабль. Солдаты Токугавы погнались за нами, но мы завязали бой и прорвались в Бунго.– Я слышал рассказы об этой битве, – сказал Уилл. – Славная была рубка. Я предполагал, что ты погиб именно тогда, ведь ты же был ранен.– Ничего серьёзного – и вот я стою перед тобой, живой и здоровый. И счастлив быть гостем в твоём доме, Андзин Сама, ведь во время нашей последней встречи моей печальной обязанностью было приговорить тебя к смерти. – Это было твоим долгом, – согласился Уилл. – А твой дядя заключил мир с принцем?– Отныне мы выступаем под знаменем, украшенным золотым веером. Кстати, двое людей, предавших тебя – де Коннинг и ван Оватер, – обезглавлены за лжесвидетельство.– Обезглавлены? О, Боже! – Уилл непроизвольно потёр собственную шею.– Они заслужили это, Уилл, – сказал Сукэ. – Ложь, как я тебе говорил при нашей первой встрече, гораздо хуже даже трусости. А теперь идёмте, сегодня праздник, а не время для размышлений о судьбе двух жалких мошенников.Кимура, стоявший в дверях, хлопнул в ладоши, и тут же появились две девушки с чашками дымящегося зелёного чая. Сукэ уселся и с большим облегчением отхлебнул напиток.– Я пригласил господина Тадатуне быть твоим учителем, Уилл. Когда было решено посвятить тебя в самураи, мой господин Иеясу сам хотел стать твоим наставником. Однако это не имеет прецедентов, и, кроме того, это довольно долгий процесс, значит, он не сможет отдаваться ему с должной целеустремлённостью. Когда он спросил о кандидате, я подумал, что лучше всего с этим справится твой первый японский друг.– Я благодарен вам обоим, – ответил Уилл. – Но расскажите же мне наконец об этом посвящении в самураи. Должен признаться, мне как-то не по себе. Это займёт много времени?– Для японского юноши это дело нескольких лет, – начал Тадатуне. – Но сюда, конечно, включается и всё остальное. В твоём случае нам за несколько месяцев нужно пройти курс обучения, которому ты должен был бы подвергаться с трёх до пятнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59


А-П

П-Я