https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/
«Прощание» было заключительной церемонией, в которой все поворачивались лицом к будущему.
Когда к Брэндону подошел Фаллон, все умолкли. Чародей, бывший ростом чуть выше Ньяла, посмотрел на нового повелителя снизу вверх и провел руками в воздухе, приводя жизнь Брэндона в гармонию с Законом. Затем, не проронив ни слова, он занял свое место слева от Брэндона. Один-единственный чародей, а справа — два десятка лордов.
Как правило, только люди-мужчины участвовали в «Прощании», ибо только люди считали Дракониху святой покровительницей воинов. Но Телерхайд был не только человеком-героем, но и первым Полководцем Пяти Племен.
По обыкновению быстрый и энергичный, Финн Дарга вышел вперед.
— Мои поздравления, новый повелитель Кровелла, — сказал он высоким звенящим голосом. — Пикси Морбихана поддерживают тебя.
Запела серебряная труба, и к устью пещеры пробралась эльфийская королева. Ее крошечное личико опухло от слез, в длинные золотые волосы были вплетены желтые и оранжевые ленты — эльфийские цвета траура. Миниатюрная даже для эльфа, она двигалась с величественной грацией, почти смешной для того, кто росточком всего по пояс человеку. Королева была первой женщиной из всех племен, участвующей в такой церемонии.
— Милый, милый Брэндон, бедный сиротка! — закричала она.
Брэндон вежливо наклонился к ней и удивился, когда она поцеловала его в щеку долгим поцелуем. От королевы пахло эльфийским бренди.
Следующим подошел Мэрдок— снефид гномов. Он говорил мало, о его чувствах сказали его суровое лицо и мрачный взгляд. Изо всех племен люди и гномы были самыми близкими друг другу по обычаям и воинственности. Мэрдок и его сын Руф Наб были Телерхайду дороже многих людей.
Возвышающиеся надо всеми два великанских короля были последними из Других. Их расчесанная густая шерсть лоснилась. По обычаю великанов они подошли приветствовать Брэндона, не поднимая глаз от земли. Кланяясь, каждый вежливо уступал дорогу другому, и ни тот, ни другой не шел первым. Наступила неловкая пауза Брэндон вздохнул и протянул руки им обоим.
— Ваши величества, — сказал он, разрешая их проблему.
— Мои соболезнования, — прошептал Ур Логга, более высокий из двоих. Он был одет в церемониальную юбку и держал в руке символическую сломанную ветвь.
Вторым был Ур Банфит, король горных великанов, живущих близ Фенсдоунской равнины. Его шерсть отливала золотисто-каштановым, как у всех великанов-южан. Ур Банфит учтиво отводил глаза, когда говорил, но был потрясающе прямолинейным для великана. Он признал новый титул Брэндона, потом наклонился и прошептал:
— Мы сражены горем. Ваш отец был великим героем, которого мы ценили и к которому были привязаны. Мы искренне надеемся, что это не начало Дракуна.
Толпа тревожно всколыхнулась. Эйкон Глис поднялся со своего места. Его малиновая, шитая золотом мантия замерцала на свету, подчеркивая громадность его тела. Из-за своей фигуры он казался представителем еще одного племени, созданием, существующим отдельно от остальных.
— Мой дорогой повелитель Кровелла, — сказал он нараспев. Его звучный голос заполнил устье пещеры и пролился на беспокойную толпу людей и Других, стоящих на тропе внизу. Кое-кто из людей внимал ему с тайным восторгом, но для Других и тех, кто любит Закон, его слова казались леденящими.
— Твой отец в конце концов был моим другом. Он был великим человеком, человеком дальновидным, мужественным. Человеком, благодаря которому Новая Вера мирно живет бок о бок с Древней Верой предков.
Медоточивый голос продолжал греметь. На губах Брэндона застыла тусклая улыбка: смесь вежливости и презрения.
Ньял поискал взглядом глаза эйкона, но встретил алчущий взгляд голодного зверя. Эйкон радовался смерти Телерхайда, Ньял не сомневался в этом. Он горько посмотрел на окружающую его группу людей и Других и шагнул ближе к Брэндону, словно прикрывая его спину.
Братьям из Кровелла понадобится вся дипломатичность и весь ум до последней крохи, чтобы найти убийцу и понять причину преступления.
Пропела эльфийская труба. Недельная церемония похорон Телерхайда закончилась. Дракониха извещена о смерти героя, новый наследник признан всеми. Исповедники Древней Веры надеялись теперь, что их Дракониха примет Телерхайда в Собрание Павших Воинов.
Плотная толпа, заполнившая опасный путь к пещере, начала расходиться. Кто-то пробивался к пещере, чтобы хоть мельком увидеть Царственных Других и лордов, остальные повернули назад. Большинству Других нужно было возвращаться к своим домам в Гаркинском лесу, людям — к своим поместьям и фермам на побережье. Все Пять Племен шли вместе по узкой тропе, объединенные горем и долгими церемониями. Царственные Другие и лорды подождали у входа в пещеру, пока толпа не поредеет, потом и сами стали спускаться.
Подошел Ландес, сжал руку Брэндона:
— Придет весна, мы поднимемся отрядом в горы и уничтожим всех троллей, каких найдем. Мы отомстим за него, Брэндон, и избавимся от кровожадных паразитов.
Брэндон покачал головой:
— Слишком многое нужно обдумать, лорд Ландес. Я не убежден, что это были тролли.
— Мы должны положить конец слухам. Жирный эйкон так и хочет, чтобы люди решили, будто это дело рук ни в чем не повинных пикси. Мы должны заявить ясно, что только тролли способны на такую подлость.
Когда он ушел, Брэндон сел, привалившись спиной к скальному выступу и подставив лицо осеннему, подернутому дымкой солнцу. Ньял сел сбоку от него, с другого бока примостился Руф Наб. Наставник Брэндона с тех пор, как тот был ребенком, Руф Наб сидел теперь настороженный, положив правую руку на рукоять кинжала и наблюдая за всеми, кто проходил мимо. Его бдительность не ослабла и тогда, когда возле братьев на минуту остановился Фаллон.
— Господин Фаллон, — приветствовал его Брэндон. — Вы прочитали знаки?
Бледно-голубые глаза Фаллона продолжали следить за редеющей толпой.
— Я прочитал, но мне не нужны никакие знаки, чтобы понять, что эйкон Глис — корень этого, милорд.
— Да, думаю, вы правы. Но я хотел бы быть уверен. Ландес думает, что это были тролли. Доказательство, Мастер, вы можете дать мне доказательство? Мне нужна не только рука, сделавшая это, но и голова, которая это задумала.
— Я могу сказать тебе вот что, — ответил Фаллон. — Ищи у себя дома. Друг привел его к смерти. Ни один враг не смог бы подойти к нему сзади, пока он был жив.
Брэндон кивнул, не удивившись:
— А будущее?
Фаллон вздохнул:
— Ты тоже, Брэндон? Все спрашивают меня о будущем. Я чародей, а не какой-то там пророчествующий шарлатан. Подвинься, Ньял, дай мне сесть.
— Вы читали пепел моего отца. Что вы видели?
— Я видел суматоху и растерянность. Но относилось ли это ко мне или к Морбихану, я не могу сказать. Я не силен в пророчествах.
— Хорошо, — сказал Брэндон, вставая. Рядом с ним, чуткий, как терьер, вскочил на ноги Руф Наб. — Ньял! — В голосе Брэндона звучал приказ. — Вели своему человеку седлать лошадей. Я хочу как можно скорее вернуться в Кровелл. Нам есть чем заняться.
— Брэндон! — Голос чародея остановил Брэндона на полушаге. Ньял повернулся, чтобы послушать. — Будь терпелив. Рука, которая держит оружие, может оказаться так близко, что ты не увидишь ее.
— Это что, предсказание, Мастер Фаллон? — спросил Брэндон.
— Конечно, нет! Я советую тебе прикрыть тылы и действовать осмотрительно. И без Магии ясно, что твоего отца убил не какой-то неуклюжий незнакомец. Это был кто-то, кто, вполне возможно, также и твой противник и равен тебе по силам. Если ты ищешь мести, ты должен иметь терпение.
— Спасибо, Мастер Превращений. Если потребуется терпение, чтобы отомстить за моего отца, оно у меня будет.
— Тогда действуй в гармонии с Законом, Брэндон.
Брэндон закрыл глаза и отвернулся.
— Как вы можете верить во все это, господин? — прошептал он ожесточенно.
— Во что — во все? — нахмурился Фаллон.
— В Закон. Если какой человек и жил всегда в гармонии, то это был отец. Если есть Закон, почему он мертв?
— Брэндон! — охнул Ньял.
— Нет, пусть говорит. — Чародей положил руку на плечо юноши. — Все подвластно Закону, Брэндон, даже смерть Телерхайда. Когда нам больно, мудрый смотрит глубже и пытается понять.
Брэндон закусил губу.
— Вы можете мне сказать, почему Телерхайда убили?
Фаллон покачал головой:
— Кто знает, как кончится жизнь человека? Паутина Причины и Следствия опутала нас всех, даже Телерхайда. Но Закон работает для тебя, веришь ты в него или нет. Я надеюсь, ради тебя же самого, что ты в гармонии с его принципами. — Он быстро начертил в воздухе пентаграмму передо лбом Брэндона. — Действуй в гармонии с Законом, — повторил он. — И ты тоже, Ньял.
Брэндон отвернулся и быстро зашагал прочь от пещеры. Ньял последовал за ним, уходя все дальше от того места, где щит Телерхайда сверкал на послеполуденном солнце
Глава 11
Это случилось сразу после зимнего солнцестояния. Дикий единорог, выгнанный зимним голодом со своего обычного пастбища около Клюквенных болот, сломал низкую каменную стену у реки и уничтожил большой запас зерна. Следующей ночью он вернулся и сильно побил копытами гвардейца, который пытался прогнать его из амбара.
В течение всей той долгой осени Брэндон помнил о совете Фаллона. Он с сомнением относился ко всем людям Морбихана, как к тем, кто поддерживал Телерхайда, так и к тем, кто выступал против него. Хоть это ему претило, Брэндон искал тонкие способы проверить каждого, кто стоял перед ним, задавая вопросы, скрывающие двойной смысл. Он ни с кем не делился своими мрачными подозрениями, даже с красавицей Гвенбар, родившей ему сына всего через несколько дней после Прощания. Брэндон назвал его Телерхайдом. Тел-младший, так стали звать ребенка.
Посетители хлынули в ворота Кровелла. Приходили Другие, жаждущие увидеть новорожденного и получить совет Брэндона. Приезжали лорды — те, что хотели поглядеть на нового повелителя Кровелла и понять, что же будет теперь, когда Телерхайда нет. Брэндон следовал политике своего отца, ничего не предпринимая такого, что повредило бы торговле с Моером, но твердо противодействуя тем, кто требовал для людей права заселять Гаркинский лес. Когда он приветствовал гостей, он искал в их глазах и словах конец нити, ведущей к убийце отца.
Некоторые лорды пытались убедить Брэндона, что Телерхайд умер от руки одного из давних недругов людей — троллей. Они ссылались на каменный наконечник и время года, в которое, как говорили, тролли бродят далеко от Троллевых гор. Одним из этих людей был Нед. Он часто наведывался в Кровелл и призывал идти отрядом в горы, чтобы очистить их от паразитов.
Шли месяцы. Метели укрыли поля и предгорья вокруг Кровелла легким снежным покрывалом. Запертый в замке зимней стужей, Брэндон стал еще более угрюмым и неприступным. Отсутствие сведений злило его.
— Тролли тут ни при чем, готов поклясться, — повторял он Ньялу, грея руки у очага. От зимнего сквозняка колыхались гобелены на стенах. — Никто из Других его бы пальцем не тронул, даже тролль. Это был один из нас, людей. Или фанатик Новой Веры. Но кто?
Ньял колебался. Иногда он не сомневался, что прав его брат, иногда верил, что убийцы — тролли. Слишком часто его мысли были заняты Синой и крестьянскими делами. Он пытался убежать от тяжелой тучи траура, нависшей над Кровеллом, отвлечься от мрачных мыслей в трудах. На ферме готовились к отелу скота.
Вторжение дикого единорога мобилизовало всех. Крестьяне и гвардейцы оставили дома и разложили в полях костры, чтобы отпугивать дерзкого зверя. Люди собирались большими группами и были рады тому, что их тревожит всего лишь возможность нападения дикого животного, а не мрачные замыслы убийцы. Ньял повел часть мужчин восстанавливать разрушенную каменную стену, а Брэндон остался один в большом зале. Он стоял у окна и смотрел на костры. Казалось, даже он избавился от мрачной апатии. Его терпение иссякло.
Той же ночью пикси понесли приглашения во все концы Морбихана. Царственные Другие, северные лорды, Фаллон и эйкон Глис приглашались на охоту на единорога. Ответы пришли быстро. Эйкон отказался, но послал своего лейтенанта Тирла. Королева эльфов отправила делегацию своих мужей. Великаны отказались и прислали послание протеста. Фаллон, солидарный с ними, отправил вместо себя Сину. Она официально вручила Брэндону протест великанов против охоты вообще (и охоты на единорогов в частности), в котором с огромным тактом была изложена ненависть великанов к охоте.
Несмотря на утрату зерна, Ньял сумел распорядиться запасами так, чтобы стол был накрыт роскошно. Завтракали до зари, свет факелов освещал лица гостей, поглощающих пироги с мясом и наваристый охотничий суп. Королевские эльфийские мужья собрались у ножки стола и завели бодрую охотничью песню. Снефид гномов стучал в такт кружкой. Брэндон непринужденно ходил среди гостей, время от времени останавливаясь, чтобы прошептать несколько слов кому-нибудь на ухо. Он улыбался, но там, где он проходил, от веселья не оставалось и следа.
Ньял сидел с Синой около очага, сжав под столом ее руки. Сина засмеялась над чем-то из сказанного юношей и наклонила голову к его голове. В конце концов их лбы соприкоснулись. Он что-то прошептал, а она снова засмеялась. Брэндон подошел к Ньялу сбоку.
— Извините, миледи, — сказал он. — Мне на минуту нужен мой брат.
— Конечно. — Сина улыбнулась Брэндону, но под столом крепко сжала руку Ньяла, удерживая его.
— Ньял! — резко сказал Брэндон и отвернулся.
— Иду! — Ньял нехотя высвободил руку.
Маленькая комната, примыкавшая к большому залу, была освещена дрожащим пламенем факела. Брэндон нетерпеливо остановился в дверях, Руф Наб и Тим уже ждали братьев.
— Ньял! — повторил Брэндон.
— Да иду, иду! — Ньял был зол. Хотя Сина приехала в Кровелл еще позавчера, ему никак не удавалось остаться с ней наедине больше чем на несколько минут.
Брэндон закрыл дверь и повернулся. Его лицо осунулось, глаза стали темными и мрачными.
— Сегодня мы поймаем человека, который убил отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Когда к Брэндону подошел Фаллон, все умолкли. Чародей, бывший ростом чуть выше Ньяла, посмотрел на нового повелителя снизу вверх и провел руками в воздухе, приводя жизнь Брэндона в гармонию с Законом. Затем, не проронив ни слова, он занял свое место слева от Брэндона. Один-единственный чародей, а справа — два десятка лордов.
Как правило, только люди-мужчины участвовали в «Прощании», ибо только люди считали Дракониху святой покровительницей воинов. Но Телерхайд был не только человеком-героем, но и первым Полководцем Пяти Племен.
По обыкновению быстрый и энергичный, Финн Дарга вышел вперед.
— Мои поздравления, новый повелитель Кровелла, — сказал он высоким звенящим голосом. — Пикси Морбихана поддерживают тебя.
Запела серебряная труба, и к устью пещеры пробралась эльфийская королева. Ее крошечное личико опухло от слез, в длинные золотые волосы были вплетены желтые и оранжевые ленты — эльфийские цвета траура. Миниатюрная даже для эльфа, она двигалась с величественной грацией, почти смешной для того, кто росточком всего по пояс человеку. Королева была первой женщиной из всех племен, участвующей в такой церемонии.
— Милый, милый Брэндон, бедный сиротка! — закричала она.
Брэндон вежливо наклонился к ней и удивился, когда она поцеловала его в щеку долгим поцелуем. От королевы пахло эльфийским бренди.
Следующим подошел Мэрдок— снефид гномов. Он говорил мало, о его чувствах сказали его суровое лицо и мрачный взгляд. Изо всех племен люди и гномы были самыми близкими друг другу по обычаям и воинственности. Мэрдок и его сын Руф Наб были Телерхайду дороже многих людей.
Возвышающиеся надо всеми два великанских короля были последними из Других. Их расчесанная густая шерсть лоснилась. По обычаю великанов они подошли приветствовать Брэндона, не поднимая глаз от земли. Кланяясь, каждый вежливо уступал дорогу другому, и ни тот, ни другой не шел первым. Наступила неловкая пауза Брэндон вздохнул и протянул руки им обоим.
— Ваши величества, — сказал он, разрешая их проблему.
— Мои соболезнования, — прошептал Ур Логга, более высокий из двоих. Он был одет в церемониальную юбку и держал в руке символическую сломанную ветвь.
Вторым был Ур Банфит, король горных великанов, живущих близ Фенсдоунской равнины. Его шерсть отливала золотисто-каштановым, как у всех великанов-южан. Ур Банфит учтиво отводил глаза, когда говорил, но был потрясающе прямолинейным для великана. Он признал новый титул Брэндона, потом наклонился и прошептал:
— Мы сражены горем. Ваш отец был великим героем, которого мы ценили и к которому были привязаны. Мы искренне надеемся, что это не начало Дракуна.
Толпа тревожно всколыхнулась. Эйкон Глис поднялся со своего места. Его малиновая, шитая золотом мантия замерцала на свету, подчеркивая громадность его тела. Из-за своей фигуры он казался представителем еще одного племени, созданием, существующим отдельно от остальных.
— Мой дорогой повелитель Кровелла, — сказал он нараспев. Его звучный голос заполнил устье пещеры и пролился на беспокойную толпу людей и Других, стоящих на тропе внизу. Кое-кто из людей внимал ему с тайным восторгом, но для Других и тех, кто любит Закон, его слова казались леденящими.
— Твой отец в конце концов был моим другом. Он был великим человеком, человеком дальновидным, мужественным. Человеком, благодаря которому Новая Вера мирно живет бок о бок с Древней Верой предков.
Медоточивый голос продолжал греметь. На губах Брэндона застыла тусклая улыбка: смесь вежливости и презрения.
Ньял поискал взглядом глаза эйкона, но встретил алчущий взгляд голодного зверя. Эйкон радовался смерти Телерхайда, Ньял не сомневался в этом. Он горько посмотрел на окружающую его группу людей и Других и шагнул ближе к Брэндону, словно прикрывая его спину.
Братьям из Кровелла понадобится вся дипломатичность и весь ум до последней крохи, чтобы найти убийцу и понять причину преступления.
Пропела эльфийская труба. Недельная церемония похорон Телерхайда закончилась. Дракониха извещена о смерти героя, новый наследник признан всеми. Исповедники Древней Веры надеялись теперь, что их Дракониха примет Телерхайда в Собрание Павших Воинов.
Плотная толпа, заполнившая опасный путь к пещере, начала расходиться. Кто-то пробивался к пещере, чтобы хоть мельком увидеть Царственных Других и лордов, остальные повернули назад. Большинству Других нужно было возвращаться к своим домам в Гаркинском лесу, людям — к своим поместьям и фермам на побережье. Все Пять Племен шли вместе по узкой тропе, объединенные горем и долгими церемониями. Царственные Другие и лорды подождали у входа в пещеру, пока толпа не поредеет, потом и сами стали спускаться.
Подошел Ландес, сжал руку Брэндона:
— Придет весна, мы поднимемся отрядом в горы и уничтожим всех троллей, каких найдем. Мы отомстим за него, Брэндон, и избавимся от кровожадных паразитов.
Брэндон покачал головой:
— Слишком многое нужно обдумать, лорд Ландес. Я не убежден, что это были тролли.
— Мы должны положить конец слухам. Жирный эйкон так и хочет, чтобы люди решили, будто это дело рук ни в чем не повинных пикси. Мы должны заявить ясно, что только тролли способны на такую подлость.
Когда он ушел, Брэндон сел, привалившись спиной к скальному выступу и подставив лицо осеннему, подернутому дымкой солнцу. Ньял сел сбоку от него, с другого бока примостился Руф Наб. Наставник Брэндона с тех пор, как тот был ребенком, Руф Наб сидел теперь настороженный, положив правую руку на рукоять кинжала и наблюдая за всеми, кто проходил мимо. Его бдительность не ослабла и тогда, когда возле братьев на минуту остановился Фаллон.
— Господин Фаллон, — приветствовал его Брэндон. — Вы прочитали знаки?
Бледно-голубые глаза Фаллона продолжали следить за редеющей толпой.
— Я прочитал, но мне не нужны никакие знаки, чтобы понять, что эйкон Глис — корень этого, милорд.
— Да, думаю, вы правы. Но я хотел бы быть уверен. Ландес думает, что это были тролли. Доказательство, Мастер, вы можете дать мне доказательство? Мне нужна не только рука, сделавшая это, но и голова, которая это задумала.
— Я могу сказать тебе вот что, — ответил Фаллон. — Ищи у себя дома. Друг привел его к смерти. Ни один враг не смог бы подойти к нему сзади, пока он был жив.
Брэндон кивнул, не удивившись:
— А будущее?
Фаллон вздохнул:
— Ты тоже, Брэндон? Все спрашивают меня о будущем. Я чародей, а не какой-то там пророчествующий шарлатан. Подвинься, Ньял, дай мне сесть.
— Вы читали пепел моего отца. Что вы видели?
— Я видел суматоху и растерянность. Но относилось ли это ко мне или к Морбихану, я не могу сказать. Я не силен в пророчествах.
— Хорошо, — сказал Брэндон, вставая. Рядом с ним, чуткий, как терьер, вскочил на ноги Руф Наб. — Ньял! — В голосе Брэндона звучал приказ. — Вели своему человеку седлать лошадей. Я хочу как можно скорее вернуться в Кровелл. Нам есть чем заняться.
— Брэндон! — Голос чародея остановил Брэндона на полушаге. Ньял повернулся, чтобы послушать. — Будь терпелив. Рука, которая держит оружие, может оказаться так близко, что ты не увидишь ее.
— Это что, предсказание, Мастер Фаллон? — спросил Брэндон.
— Конечно, нет! Я советую тебе прикрыть тылы и действовать осмотрительно. И без Магии ясно, что твоего отца убил не какой-то неуклюжий незнакомец. Это был кто-то, кто, вполне возможно, также и твой противник и равен тебе по силам. Если ты ищешь мести, ты должен иметь терпение.
— Спасибо, Мастер Превращений. Если потребуется терпение, чтобы отомстить за моего отца, оно у меня будет.
— Тогда действуй в гармонии с Законом, Брэндон.
Брэндон закрыл глаза и отвернулся.
— Как вы можете верить во все это, господин? — прошептал он ожесточенно.
— Во что — во все? — нахмурился Фаллон.
— В Закон. Если какой человек и жил всегда в гармонии, то это был отец. Если есть Закон, почему он мертв?
— Брэндон! — охнул Ньял.
— Нет, пусть говорит. — Чародей положил руку на плечо юноши. — Все подвластно Закону, Брэндон, даже смерть Телерхайда. Когда нам больно, мудрый смотрит глубже и пытается понять.
Брэндон закусил губу.
— Вы можете мне сказать, почему Телерхайда убили?
Фаллон покачал головой:
— Кто знает, как кончится жизнь человека? Паутина Причины и Следствия опутала нас всех, даже Телерхайда. Но Закон работает для тебя, веришь ты в него или нет. Я надеюсь, ради тебя же самого, что ты в гармонии с его принципами. — Он быстро начертил в воздухе пентаграмму передо лбом Брэндона. — Действуй в гармонии с Законом, — повторил он. — И ты тоже, Ньял.
Брэндон отвернулся и быстро зашагал прочь от пещеры. Ньял последовал за ним, уходя все дальше от того места, где щит Телерхайда сверкал на послеполуденном солнце
Глава 11
Это случилось сразу после зимнего солнцестояния. Дикий единорог, выгнанный зимним голодом со своего обычного пастбища около Клюквенных болот, сломал низкую каменную стену у реки и уничтожил большой запас зерна. Следующей ночью он вернулся и сильно побил копытами гвардейца, который пытался прогнать его из амбара.
В течение всей той долгой осени Брэндон помнил о совете Фаллона. Он с сомнением относился ко всем людям Морбихана, как к тем, кто поддерживал Телерхайда, так и к тем, кто выступал против него. Хоть это ему претило, Брэндон искал тонкие способы проверить каждого, кто стоял перед ним, задавая вопросы, скрывающие двойной смысл. Он ни с кем не делился своими мрачными подозрениями, даже с красавицей Гвенбар, родившей ему сына всего через несколько дней после Прощания. Брэндон назвал его Телерхайдом. Тел-младший, так стали звать ребенка.
Посетители хлынули в ворота Кровелла. Приходили Другие, жаждущие увидеть новорожденного и получить совет Брэндона. Приезжали лорды — те, что хотели поглядеть на нового повелителя Кровелла и понять, что же будет теперь, когда Телерхайда нет. Брэндон следовал политике своего отца, ничего не предпринимая такого, что повредило бы торговле с Моером, но твердо противодействуя тем, кто требовал для людей права заселять Гаркинский лес. Когда он приветствовал гостей, он искал в их глазах и словах конец нити, ведущей к убийце отца.
Некоторые лорды пытались убедить Брэндона, что Телерхайд умер от руки одного из давних недругов людей — троллей. Они ссылались на каменный наконечник и время года, в которое, как говорили, тролли бродят далеко от Троллевых гор. Одним из этих людей был Нед. Он часто наведывался в Кровелл и призывал идти отрядом в горы, чтобы очистить их от паразитов.
Шли месяцы. Метели укрыли поля и предгорья вокруг Кровелла легким снежным покрывалом. Запертый в замке зимней стужей, Брэндон стал еще более угрюмым и неприступным. Отсутствие сведений злило его.
— Тролли тут ни при чем, готов поклясться, — повторял он Ньялу, грея руки у очага. От зимнего сквозняка колыхались гобелены на стенах. — Никто из Других его бы пальцем не тронул, даже тролль. Это был один из нас, людей. Или фанатик Новой Веры. Но кто?
Ньял колебался. Иногда он не сомневался, что прав его брат, иногда верил, что убийцы — тролли. Слишком часто его мысли были заняты Синой и крестьянскими делами. Он пытался убежать от тяжелой тучи траура, нависшей над Кровеллом, отвлечься от мрачных мыслей в трудах. На ферме готовились к отелу скота.
Вторжение дикого единорога мобилизовало всех. Крестьяне и гвардейцы оставили дома и разложили в полях костры, чтобы отпугивать дерзкого зверя. Люди собирались большими группами и были рады тому, что их тревожит всего лишь возможность нападения дикого животного, а не мрачные замыслы убийцы. Ньял повел часть мужчин восстанавливать разрушенную каменную стену, а Брэндон остался один в большом зале. Он стоял у окна и смотрел на костры. Казалось, даже он избавился от мрачной апатии. Его терпение иссякло.
Той же ночью пикси понесли приглашения во все концы Морбихана. Царственные Другие, северные лорды, Фаллон и эйкон Глис приглашались на охоту на единорога. Ответы пришли быстро. Эйкон отказался, но послал своего лейтенанта Тирла. Королева эльфов отправила делегацию своих мужей. Великаны отказались и прислали послание протеста. Фаллон, солидарный с ними, отправил вместо себя Сину. Она официально вручила Брэндону протест великанов против охоты вообще (и охоты на единорогов в частности), в котором с огромным тактом была изложена ненависть великанов к охоте.
Несмотря на утрату зерна, Ньял сумел распорядиться запасами так, чтобы стол был накрыт роскошно. Завтракали до зари, свет факелов освещал лица гостей, поглощающих пироги с мясом и наваристый охотничий суп. Королевские эльфийские мужья собрались у ножки стола и завели бодрую охотничью песню. Снефид гномов стучал в такт кружкой. Брэндон непринужденно ходил среди гостей, время от времени останавливаясь, чтобы прошептать несколько слов кому-нибудь на ухо. Он улыбался, но там, где он проходил, от веселья не оставалось и следа.
Ньял сидел с Синой около очага, сжав под столом ее руки. Сина засмеялась над чем-то из сказанного юношей и наклонила голову к его голове. В конце концов их лбы соприкоснулись. Он что-то прошептал, а она снова засмеялась. Брэндон подошел к Ньялу сбоку.
— Извините, миледи, — сказал он. — Мне на минуту нужен мой брат.
— Конечно. — Сина улыбнулась Брэндону, но под столом крепко сжала руку Ньяла, удерживая его.
— Ньял! — резко сказал Брэндон и отвернулся.
— Иду! — Ньял нехотя высвободил руку.
Маленькая комната, примыкавшая к большому залу, была освещена дрожащим пламенем факела. Брэндон нетерпеливо остановился в дверях, Руф Наб и Тим уже ждали братьев.
— Ньял! — повторил Брэндон.
— Да иду, иду! — Ньял был зол. Хотя Сина приехала в Кровелл еще позавчера, ему никак не удавалось остаться с ней наедине больше чем на несколько минут.
Брэндон закрыл дверь и повернулся. Его лицо осунулось, глаза стали темными и мрачными.
— Сегодня мы поймаем человека, который убил отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50