— Вы боитесь, что где-то тут притаился Эй-Джи? Думаете, он выпрыгнет из кладовки? Кили, тут никого нет.
— Я не боюсь столкнуться с Эй-Джи, — довольно резко ответила я. Мне на самом деле было очень холодно. Я чувствовала себя жалкой и несчастной. — Я просто возьму полотенце и отчалю. В городе у меня еще есть дела.
Я следом за Уиллом пошла к домику, но дальше ступеней крыльца идти не стала. Я не в силах была заставить себя смотреть на ту кровать на веранде.
— Давайте обойдем дом и зайдем с парадного крыльца, — предложила я, схватив Уилла под локоть. — В гостиной есть сундук, в котором Джи-Джи хранит полотенца и постельное белье.
Уилл в недоумении приподнял бровь, но последовал моему совету. Ключ подошел к замку, но дверь была затянута паутиной с дохлыми жуками, от которой пришлось избавиться. Дверь распахнулась, и я зашла в дом первой. Я изо всех сил желала продемонстрировать Уиллу, что дом, принадлежащий Джерниганам, меня не пугает. По крайней мере, эта его часть.
Здесь давно никто не бывал. Воздух в гостиной был спертым, тут тоже было много паутины и дохлых жуков. Мебель была покрыта простынями, на всем полулежал толстый слой пыли.
— Неплохо, — констатировал Уилл. Он поднял жалюзи, чтобы в помещении стало светлее.
Кедровый сундук стоял там же, где и всегда. Я открыла его и обнаружила стопку старых, но чистых пляжных полотенец. Взяв первое сверху, я принялась вытирать волосы.
Уилл присел на корточки возле камина.
— Эта штука работает?
— Работала, — сказала я. — Мы тут жарили мясо. Дед Эй-Джи, Чаб, построил трубу из настоящего гранита. Если правильно подобрать дерево для растопки, то этот камин всю комнату прогреет.
— Вы, верно, хорошо тут проводили время, — сказал Уилл. Он поднялся отряхивая пыль со штанов.
— Да, проводили, — сказала я, делая упор на прошедшее время.
— Так что вы делали там, на пристани? — спросил Уилл. — Если серьезно.
— Просто… думала, — сказала я. — Хорошее место, чтобы уйти от реальности. Чтобы побыть одной. Не многие знают о существовании этой бухты. И на лодках сюда никто не заплывает потому, что тут мелко.
Больше я ничего не собиралась ему открывать. Уилл Махони уже видел меня голой. Ни к чему обнажать перед ним еще и душу.
— Мне пора, — сказала я, направляясь к парадной двери.
— Подождите. — Уилл прошел за мной следом и запер дверь. Над головой сгущались тучи, и тяжелые редкие капли уже начали падать с неба.
— Пойдемте, — сказал он, указав на желтый «кадиллак», припаркованный у сарая. — Я подвезу вас к вашей машине.
Мы побежали к машине, и к тому времени, как мы до нее добежали, я успела порадоваться, что на плечах моих оказалось пляжное полотенце.
Уилл остановился у ворот и вышел, чтобы их отпереть. Я пересела на водительское сиденье и подогнала машину так, чтобы Уиллу осталось только запереть за нами ворота.
— Подъезд к Баскомбу чуть дальше по дороге, — сказала я. — Вы действительно подумываете о том, чтобы купить оба эти места? — Подождите. Лучше сперва посмотрите хорошенько. Я знаю, что вам нравится все налаживать, но Баскомб на самом деле сильно запустил свой участок.
Когда мы подъехали к участку Баскомба, Уилл, не выходя из машины, уставился на хижину Баскомба. По лобовому стеклу стекала вода.
— Вы и в самом деле не шутили. Поверенный Баскомба сказал мне, что я смогу купить этот участок очень дешево, но он забыл упомянуть, в каком он запущенном состоянии.
— Возможно, он сам не знал, — сказала я. — Здесь очень давно никого не было. Вине сейчас почти не выходит из дома, а его дети живут далеко и почти не приезжают в Мэдисон.
— А его жена? — спросил Уилл.
— Которая? У него их было три. Лоррейн, от которой у него дети, умерла. Две другие смылись с тем, что смогли у него отхватить.
— Я бы хотел заглянуть в дом, — сказал Уилл. — Ключа у меня нет, но, судя по тому, что мы видим, он мне и не понадобится. Хотите зайти со мной?
— Нет, — поежившись, ответила я.
— Я думал, вам нравятся старые дома.
— Этот дом не такой уж старый, — веско заметила я. — Здесь были фермы, пока власти Джорджии не затопили землю. Скорее всего, этот дом построен примерно в то же время, что и коттедж Джерниганов.
— И когда это было?
— В конце семидесятых — начале восьмидесятых.
— Похоже, крыша все равно прохудилась, — сказал он. — Я, пожалуй, заеду сюда после того, как вернусь в город. Когда погода будет получше.
— Вы уезжаете? Надолго? — спросила я.
— На пару недель. У меня есть дела в Нью-Йорке и еще надо кое с кем встретиться в Южной Каролине и Алабаме. И потом еще через неделю мне надо слетать в Шри-Ланку. Здорово, что я сегодня с вами встретился. Какие у нас планы на ближайшее время в отношении Малберри-Хилл?
— Я заказала мебель для дома, но пока рабочие не закончили, я едва ли что-то могу сделать. Кстати, как вчерашний ужин?
— Прошел.
— Не слышу энтузиазма в голосе.
— Просто… она слишком зациклена на работе. У нее очень много дел. Работает над большой сделкой по покупке недвижимости. Деловая женщина.
— Стефани с кем-то встречается?
— Мы об этом не говорили. Я пригласил ее заехать ко мне на следующие выходные, но она сказала, что у нее другие планы. Благотворительная акция — создается фонд для Гуманитарного общества. Тогда я спросил се насчет следующих выходных, но у нее и на те выходные уже есть планы. Ее фирма развлекает приезжих клиентов.
— Но дом ей понравился?
— Думаю, да. По ней точно не скажешь. — Уилл постучал подушечками пальцев по приборной доске своего «кадиллака». — Мне хочется, чтобы мы просто продолжали работать над домом. Если Стефани увидит его теми же глазами, что и я, — дело пойдет. — Он схватил меня за руку. — Вы ведь успеете к сроку, верно?
Я вздохнула.
— Если ваши рабочие успеют, то и я смогу. Мы должны закончить к Рождеству, верно?
— Что? Нет! Я же сказал вам — ко Дню благодарения!
— Вы сказали мне — к Рождеству, — повторила я, сжав зубы. — И даже это почти невозможно.
— Так постарайтесь, — сказал Уилл.
Я подвинула «кадиллак» как можно ближе к своей машине.
— Это невозможно.
— Вы сделаете это, — сказал Махони. — Если у вас возникнут проблемы, если вам понадобятся деньги, пока меня не будет, просто позвоните Нэнси в офис. Она со мной свяжется.
Я открыла дверь машины и вышла.
— День благодарения, — сказал Уилл, перемещаясь на водительское кресло.
Я хлопнула дверцей прямо перед его носом.
Глава 41
Глория подняла глаза от работы, окинула меня взглядом и рассмеялась.
— В чем дело? — спросила я, положив на стол цветной карандаш.
— Видела бы ты свое лицо. Жаль, что у меня нет при себе фотоаппарата. Тебя так раздражает то, что ты рисуешь?
Я взяла в руки другой карандаш и принялась вертеть его между пальцами.
— Я в растерянности. Я просто не могу сделать то, чего от меня ждет Уилл. Но он так хочет, чтобы я это сделала, что просто не знаю, как быть. Не могу его подвести.
Глория встала и подошла к моему столу. Через плечо посмотрела на тот рисунок, над которым я трудилась все утро. Я пыталась изобразить то, как должна выглядеть гостиная второго этажа в Малберри-Хилл. Гостиная получилась прекрасной. Диван с пышными подушками, обюссонский ковер на полу теплых оттенков зеленого с золотом, встроенные книжные полки и огромное венецианское зеркало, которое и задавало настрой всему помещению.
— Что тут невозможного? — спросила Глория. — Чудная комната. Любому понравилась бы.
— Нет, не любому, — поправила я Глорию. — Надо, чтобы она понравилась Стефани Скофилд. Она должна понравиться ей настолько, чтобы она захотела бросить свою прежнюю жизнь в Атланте и переехать сюда.
— Разве ты не на Уилла работаешь? — спросила Глория. — Пусть он сам думает, как ему уломать эту дамочку. Он за ней ухаживает, а ты работаешь на своего клиента.
Ухаживает… Старомодное слово, но оно отчего-то проняло меня. Я тоже хочу, чтобы за мной ухаживали.
— Он ее уже две недели не видел. И он несчастен. Он даже дошел до того, что поехал за ней вечером в Атланту, чтобы сводить в ресторан. И это при том, что рано утром ему надо было приехать на завод с утра — там было совещание. Он сам говорил, что ненавидит Атланту. Да, этот мужчина крепко влип.
Глория похлопала меня по плечу.
— Ты ничего не можешь тут поделать, — напомнила она мне. — Твоя работа состоит в том, чтобы сделать ему дизайн дома. И все. Точка.
— Он ждет от меня большего, — сказала я. — Бедняжка думает, что я могу заставить се влюбиться в дом, а потом и в него.
— Ну что же, тебе это не по силам. — Глория подошла к кофеварке и налила себе кружку кофе. Запах свежемолотого французского кофе наполнил студию. — Хочешь, и тебе сделаю?
— Запах божественный, — сказала я, но покачала головой. — Хотела бы я, чтобы Стефани действительно увидела этот дом. Почувствовала его дух. Знаешь, как учат на курсах по маркетингу? Вы не можете продать стейк отдельно от шипения мяса на сковородке…
— Знаешь, может, тебе стоит добежать до супермаркета и купить пачку цветных мелков с запахом клубники, из тех, что делают для детей, — со смехом предложила Глория.
— Только не клубника, — сказала я, но мысль Глория мне подбросила неплохую. Я снова взяла в руки карандаш и принялась рисовать. Я изобразила изящную женщину в золотистом халате, сидящую напротив венецианского зеркала. Я изобразила ее спиной к зрителям, но догадаться, кто она такая, было нетрудно. На оттоманке между диванами я изобразила маленькую коричнево-белую собачку. Склонив голову набок, я немного подумала, стерла нарисованное и кое-что подправила. Да, теперь собачка стала вполне узнаваемой. Такса. Карликовая такса.
Я с удовольствием поставила подпись в правом нижнем углу наброска. Готово! Подошла к ксероксу и сделала пару копий. Оригинал я положила в папку, которую собиралась отправить сегодня попозже на «Лавинг кап» для утверждения. Еще одну копию я убрала в папку, которую должна оставить себе для портфолио. Третью копию я свернула в рулон. Нашла кусочек золотистой тесьмы и завязала бантиком. Опустив рулон в специальный почтовый тубус, я направилась к двери.
— Куда ты идешь? — спросила Глория. — И почему у тебя такой счастливый вид?
— Я иду на почту, чтобы отправить стейк вместе с шипением Стефани Скофилд, — объявила я.
До полудня было еще далеко, а солнце уже жарило вовсю. Я чувствовала жар, поднимающийся от асфальта сквозь тонкие подошвы сандалий. Я перебежала перед парочкой машин и пересекла площадь. Выйдя на Вашингтон-стрит, я обогнула старое здание суда и оказалась перед почтой. Сегодня там работала только одна девушка, и передо мной выстроилась очередь из четырех человек, но здесь было так божественно прохладно — спасибо тому, кто придумал кондиционеры, — что уходить никуда не хотелось. Я прикупила еще несколько марок и уже на выходе из почтового отделения столкнулась с Джи-Джи Джерниган.
Почему я отправилась сюда лично, а не позвонила курьеру? Зачем мне вообще понадобились эти марки? И, наконец, почему я не догадалась нацепить очки и черный парик?
— Кили! — воскликнула Джи-Джи, хватая меня за оба запястья. Она, как всегда, выглядела безупречно. Ее светлые волосы были грамотно и недавно подкрашены, колорированы и уложены в прическу, розовый льняной костюм чудесным образом не имел ни одной морщинки, туфельки — словно только из магазина.
— О, привет, Джи-Джи, — сказала я. — Как дела?
— Я подавлена, просто ужасно подавлена. Кажется, мне после всего этого никогда не оправиться.
Это она подавлена? Разве не меня обвел вокруг пальца ее старший сынок? Разве не я несколько недель только тем и занималась, что рассылала подарки к свадьбе, присланные членами ее семьи и их друзьями адресатам? Разве не моего отца наказали на пару тысяч долларов, заставив заплатить за свадебное платье и прием на четыреста персон? Это было так похоже на Джи-Джи. Моя жизнь стоптана в дерьмо, но страдает она.
Что на это скажешь?
Мне не пришло в голову ничего лучше, чем сказать:
— Мне жаль.
— Я пыталась с тобой поговорить, — продолжала Джи-Джи, — но ты не отвечала на мои звонки. А я несколько недель кряду звонила. Разве ты не получала моих сообщений? И мои записки?
На самом деле на звонки Джи-Джи я действительно не отвечала, а ее записки тут же рвала и отправляла в мусорную корзину. И до сегодняшнего дня мне удавалось избегать встреч, как с ней, так и с другими членами ее семьи. И в этом было не только мое везение, но и результат тщательно спланированных действий. Я никогда не прогуливалась по их улице. Я обходила за три версты их банк. Я тщательно избегала заходить в те кафе и магазины, где любила бывать Джи-Джи. Единственным спонтанным нарушением запрета было посещение заброшенного коттеджа, но и это предприятие окончилось не совсем в мою пользу. Кстати, три дня после плавания в озере я страдала от насморка.
— Я очень занята, — сказала я, втайне мечтая, чтобы Джи-Джи поскорее отпустила мои руки. — Вообще-то у меня сейчас идет серьезный проект с весьма сжатыми сроками исполнения.
Большие сине-зеленые глаза Джи-Джи заволокли слезы. Такие же глаза, как у Эй-Джи, даже ресницы у обоих были одинаково темные и пушистые.
— У тебя нет для меня времени? Кили, ты была мне как дочь. Я думала… Я думала, что раз твоей матери нет поблизости… Я помню тот первый раз, когда Эй-Джи привел тебя домой на ужин. У тебя было такое чудесное платье в цветочек. Так тебе шло. Кили, мой сын приводил домой не меньше дюжины девушек. Красивых девушек, из хороших семей. Но в ту ночь, когда мы легли спать, я повернулась к Дрю и сказала: «Она та самая». Она та, которую я хотела бы видеть у себя в гостиной, та, которая бы открывала подарки к Рождеству со всеми нами. Я сказала: «Дрю, завтра ты пойдешь в банк и принесешь ту шкатулку, что там хранится. Ту самую, с жемчугами бабушки Джерниган. И этот жемчуг будет для нашей Кили. Она та, что родит нам внуков».
— Внуков? — завопила я. Наверное, они и имена им подобрали, и пол выбрали. Если бы не та его икота, может, я бы уже носила в себе маленького Эндрю Джексона. Третьего. — Джи-Джи, — начала я, но она снова меня перебила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52