— Позвони Билли Ховарду. Он все это заснял на пленку. Я думаю, что он не упустил момента, когда жених попытался подхватить свою невесту, поскользнулся и сам упал. Черт побери! Упал перед лицом всей паствы церкви Святой Анны!
После этого мне пришлось утирать лицо бумажным полотенцем. Благо у Остина таковое нашлось. Я уже чувствовала себя лучше.
— Так зачем ты все-таки зашла? — спросил Остин, начинаяприбирать у себя в магазине.
— Я играла роль Нэнси Дрю, — начала я.
— Нет, — сказал Остин. — Это была моя идея. Я должен быть Нэнси. А ты должна быть Бесси или Джорджем. Выбирай.
— Не слишком у меня богатый выбор. Знаешь, я поговорила с папой. О маме.
Остин похлопал меня по плечу:
— Молодец! И что ты выяснила?
— Он нанял частного детектива, после того как она пропала, но детектив только и сумел выяснить, что мама продала свою машину за восемьсот баксов.
У Остина вытянулось лицо.
— И это все? Он не узнал, ни куда она поехала, ни с кем?
— Нет. Но папа разрешил мне порыться в старых файлах — делах сотрудников папиной компании, которые давно уволились. Если повезет, мы будем знать все, что нам надо, о Дарвисе Кейне.
— Это уже кое-что, — сказал Остин. — А как он все это воспринял? Не рассердился?
— Нет. Он сказал, что уже давно поставил на всем этом точку, но он может понять мое желание получить ответы на свои вопросы. Но о Дарвисе Кейне он говорить не будет, это он ясно дал мне понять.
Остин опустил свой бокал с кока-колой.
— Чего мы ждем? Давай покопаемся в этих старых документах.
— Они у папы в подвале. И сейчас самое время их оттуда забрать, потому что его дома нет — он на работе весь день. Знаешь, я могла бы дать тебе ключ, и ты сам мог бы поискать.
— А что, смею спросить, будешь делать ты, пока я буду корпеть над старыми бумагами в сыром подвале?
Я посмотрела в окно. Большое красное кирпичное здание суда закрывало обзор, но за углом был магазин примерно такого же размера, как этот. Теперь там продавали антиквариат, но если внимательно присмотреться, под новыми буквами на вывеске можно разглядеть замазанные старые. Когда-то там был тот самый магазин одежды, в котором работала моя мать.
Всю неделю я думала о том, как пойду туда, как увижусь с Крис Грэм. Кажется, настало время повидаться с давней подругой матери.
Глава 37
Этот антикварный магазин не походил на те обычные лавки старьевщиков, где ты вздохнуть боишься, чтобы что-нибудь не сбить, не говоря уже о том, чтобы оторвать локти от тела.
В этом магазине множество застекленных стоек с фарфором, хрусталем и серебром были расставлены так, что внутреннее пространство салона оказывалось разделенным на зоны, которые, в свою очередь, были оформлены как комнаты — разных стилей и разных эпох. Вот викторианская гостиная, а вот спальня с железной кроватью и комодом красного дерева со стопкой льняного белья с вышитыми монограммами. Старый кондиционер громко гудел, и в помещении резко пахло плесенью и политурой для дерева с запахом лимона.
Во времена моего деда здесь располагалась аптека, и еще с тех времен тут сохранился кафельный потолок и черно-белый кафельный пол. Разумеется, прилавок — тот, что был в аптеке, — давно пропал, но вот бронзовый кассовый аппарат сохранился, и за ним по-прежнему стояла Крис Грэм.
Где-то в недрах магазина зазвенел колокольчик, и в тусклом свете я различила маленькую изящную женщину, сидящую на диване. Эта женщина, как мне показалось, вздрогнула при звуке колокольчика и быстро потушила сигарету.
— Эй, — раздался хрипловатый знакомый голос, — я готова вам помочь, если вы не зашли просто поглазеть.
Я прошла в магазин, чтобы мисс Грэм могла разглядеть меня получше.
Она отмахнулась от сигаретного дыма. Руки ее были унизаны кольцами. Крис Грэм было, должно быть, шестьдесят с хвостиком, но она держалась молодцом — по-прежнему оставалась интересной женщиной, с хитровато-лисьим взглядом из-под нависающей коричневой челки.
— Ты меня поймала! — воскликнула она. — Пообещай, что не скажешь моей племяннице, что я тут курю. Кэтлин считает, что я создаю постоянную угрозу пожара.
Я молча приложила правую руку к сердцу — клятва девочки-скаута.
Мисс Грэм наклонила голову, пристально глядя на меня так, словно старалась вспомнить, кто я такая.
— Не говорите мне ничего. Я знаю ваше лицо, но мне надо немного времени, чтобы связать лицо и имя.
Я присела рядом с мисс Грэм на диван.
Она нежно взяла меня двумя пальцами за подбородок и посмотрела мне прямо в глаза.
— Ты малышка Джаннин, — сказала она, наконец. — Кили Мердок, так, кажется, тебя зовут. Я пытаюсь понять, на кого ты больше похожа: на Джаннин или на своего папочку.
— Глазами, наверное, на мать, но нос у меня, как все говорят, такой, как у папы.
— Ты — копия своей матери, — заключила мисс Грэм. — Сколько времени прошло с тех пор, как она убежала с Дарвисом Кейном?
Ее прямота застала меня врасплох.
— Простите?
— Ты что, не знала, что она убежала с продавцом, работавшим на твоего отца?
Я кивнула. Вот и хорошо. Самое трудное осталось позади.
— Это было в 1979-м, — сказала я.
— Верно, — кивнула она. — В том же году они затопили часть парка. Я помню потому, что наш дом попал в зону затопления и городские власти возместили мне ущерб, и на те деньги я на две недели укатила отдыхать в Сан-Франциско. И когда вернулась, то узнала о том, что твоя мать пропала.
Я огляделась.
— Она брала меня с собой, когда приходила оформлять витрины. У вас был котенок, с которым я любила играть.
— Малыш. Породы трехцветных. Мне всегда нравилась эта порода. Где ты была все эти годы? Почему ни разу не зашла ко мне?
— Может, я не была готова.
— Но сейчас, вижу, ты готова. Я слышала, у тебя разбито сердце. И разбил его сын Джерниганов. Который из них?
— Эй-Джи, — сказала я.
— Этих ребят невозможно держать в рамках. Джи-Джи часто приходила сюда за покупками. И твоя тетя Глория тоже. Когда я тут была хозяйкой, здесь продавалось все самое модное. Все в городе хоть что-то, да покупали у меня.
— Я помню. Как-то раз вы подобрали для нас с мамой одинаковые наряды. Красные клетчатые свитера и черные блузки.
— Это верно, — сказала мисс Грэм, довольная тем, что я об этом помнила. — Твоя мама была ходячей рекламой моего магазина. Что бы она на себя ни надела, все выглядело так, будто было сшито специально на заказ. Она могла бы стать топ-моделью, с ее внешностью и чувством стиля.
Грэм внимательно оглядела мой наряд. На мне была цвета морской волны блузка без рукавов, бусы из серебряных шариков и белые капри, сандалии цвета морской волны с бусинами, которые я купила во время последнего визита в Атланту. Мисс Грэм потерла ткань моего топа между пальцами и одобрительно кивнула:
— Шелк. Это хорошо. Я не люблю синтетику. Я не могу сказать, что у тебя такое же чувство стиля, как у матери, но для нашей местности сойдет.
— Спасибо, — сказала я. — Я пытаюсь понять, что случилось с мамой. Куда она уехала.
Грэм пожала плечами.
— Спроси у отца.
— Я спрашивала. Сразу после ее исчезновения он нанял частного сыщика, но так и не получил настоящего ответа. Теперь, когда с помощью компьютера можно все, что угодно, узнать, я надеюсь кое-что выяснить. Мне помогает мой друг.
— Твой парень? — Мисс Грэм кривовато усмехнулась.
— Просто друг. Остин Лефлер. Вы его знаете? Он держит цветочный магазин тут, на площади.
— «Букеты Бетти Энн». Я знаю это место.
— Остин провел компьютерный поиск. Он не нашел записей о разводе. Мой отец говорит, что не подавал на развод потому, что не знал, где ее искать. И в записях о смерти ее тоже нет, вот я и подумала…
— На что ты надеешься? Какая мать может вот так, запросто, бросить своего ребенка?
— Я не знаю, — прошептала я. — Разве мама была такой женщиной?
— Я ее такой не знала, — сказала мисс Грэм. — Может, она и была чуть легкомысленна, но ведь она была совсем молодой тогда. Ей и тридцати не было.
— Она говорила с вами о своем браке? Вы знали, что она была несчастна?
— Несчастна? Кто тебе это сказал?
— На самом деле никто, — сказала я. — Но ходили слухи. Еще до того, как она пропала. Что она водила сомнительные знакомства. Моя тетя сама это признала, когда мама ушла. И папа тоже.
Мисс Грэм потянулась к пачке сигарет. Она вытряхнула одну штуку и закурила. Вдохнула дым и закрыла глаза.
На минуту мне показалось, что она уснула. Наконец она открыла глаза и с шумом выдохнула.
— Я никогда не осуждала Джаннин, — сказала мисс Грэм. — Джаннин не спрашивала моего совета, а я сама ничего ей не предлагала. Я не была ей матерью, и я сама не святая. Никогда не была святой. Скажем так, я знала, что она может сделать что-то такое, о чем она бы не хотела ставить в известность твоего отца. Последние три или четыре месяца до того, как она исчезла из города, она просила меня платить ей наличными, а не чеками, как обычно, и я охотно выполняла ее просьбу.
— И сколько она могла накопить денег?
Смех мисс Грэм был похож на скрип несмазанной двери.
— Не слишком много. Я платила ей примерно долларов двадцать за витрину, а по большей части она брала плату одеждой. Но эти последние месяцы она просила давать ей наличными.
— Что это за дурная компания, с которой она водилась? Что там были за люди?
Мисс Грэм приподняла одну бровь.
— Это было давно, дорогая, и люди меняются.
— И все же кто был в той компании? Если бы я могла узнать имена этих людей, я, возможно, могла бы поговорить с ними. Кто-то должен знать правду.
Мисс Грэм медленно покачала головой.
— Видишь ли — эти люди не какие-то чужаки. Все наши, местные. Респектабельные граждане, которые ходят на работу и посещают церковь. И тогда они не рекламировали то, что делали. Просто по городу ползли слухи — ничего, кроме слухов.
— Какие слухи? Давайте же, мисс Грэм, прошло уже двадцать лет. Никому это давно неинтересно, кроме меня.
— Это ты так думаешь. В любом случае некоторые из них умерли; некоторые переехали.
— А некоторые до сих пор живут в Мэдисоне. Назовите имена, прошу вас.
Мисс Грэм потянулась к кофейной чашке, которую она использовала как пепельницу, и просыпала пепел.
— Ты помнишь мамину двоюродную сестру Соню?
— Соня Уайрик. Но она несколько лет назад уехала.
— В Каннаполис, Северная Каролина, — сказала мисс Грэм. — Тогда Соня и Джаннин были подруги не разлей вода. Сонин брак только успел развалиться, и она совсем от рук отбилась. Чуть не с каждым мужчиной в городе ходила на свидания.
— За это папа ее и не любил, — сказала я.
— Пожалуй, он был единственным мужчиной в городе, кто ее не любил! Я тоже не могла понять, что они все в ней находили. Она была грубоватой, крепко сбитой, с обесцвеченными волосами и маленькими тощими ножками. Ходили слухи, что она детей одних бросала дома, а сама прохлаждалась с кем попало до утра.
— Шон и Таня, — сказала я, внезапно вспомнив имена моих кузенов. — Однажды они в нашем доме провели все выходные. Шон умел плеваться сквозь зубы, а Таня уже носила бюстгальтер. Папы тогда дома не было, кажется. Эти выходные запомнились мне как один долгий сплошной праздник. Мы не ложились спать допоздна и ели замороженную пиццу. И смотрели ужастики по телевизору.
— Могу представить, — сухо заметила Грэм.
— И это все, что я о них помню, — сказала я. — Я думаю, то был единственный раз, когда они были у нас дома. И я абсолютно уверена, что ни разу не оставалась на ночь у них.
— Твой отец этого бы не допустил, — согласилась мисс Грэм. — Репутация Сони Уайрик была не очень.
— Еще кто с ними был? — спросила я. — Я так понимаю, что у них была целая большая компания. Но пока я слышала только о Соне. Как насчет Дарвиса Кейна? О нем кто-нибудь слышал с тех пор, как они уехали?
Мисс Грэм затушила сигарету и резко встала.
— Мне надо открыть дверь и проветрить помещение. Если Кэтлин зайдет сюда и почует дым, она снимет с меня три шкуры.
Я проводила мисс Грэм до двери. Она взяла здоровый чугунный утюг и придвинула его к двери, чтобы та не закрывалась. Теплый воздух ворвался внутрь. Мисс Грэм зашла за стеклянную стойку с серебром и ювелирными украшениями и вернулась оттуда с большим баллоном освежителя воздуха, который и принялась разбрызгивать, напуская еще больше туману.
— Так лучше, — сказала она, выбросив пустой баллон в мусор.
— Теперь здесь пахнет сигаретным дымом с ароматом розы, — сказала я. — Так как насчет Дарвиса Кейна? У него была жена и дети. Кто-то должен про него что-то знать. Они же не сквозь землю провалились. Просто назовите имена. Прошу вас, пожалуйста. Одно имя. Имя кого-то, кто мог бы рассказать мне о моей маме и Кейне. Я никому не скажу. Тайна останется при мне.
— Это здесь, в Мэдисоне? Кого ты хочешь обмануть? Если тут мышка выпустит газы, то об этом узнают еще до того, как развеется запах. И вообще это старая история. Что, если ты найдешь свою мать? Что ты будешь делать? Что ты скажешь ей спустя столько лет? И что по этому поводу думает твой отец?
— Папа меня понимает, — сказала я со стальными нотками в голосе. — А обо всем остальном я подумаю, когда ее найду. А это я как раз и намерена сделать.
Мисс Грэм громко вздохнула.
— Знаешь, мне приходится жить в этом городе. Поговори с Соней. Насколько я знаю, она все еще в Каннаполисе. Ее не так трудно будет найти — имя у нее редкое.
— Спасибо, — сказала я.
— Может, ты пожалеешь о том, что меня поблагодарила, когда услышишь, что она тебе скажет, — сказала мисс Грэм внезапно постаревшим усталым голосом. — Только не говори, что я тебя не предупреждала.
Глава 38
Остин помахал мне рукой из маленького застекленного кафе на Мэдисон-Драге. На столике перед ним стояла огромная порция мороженого с фруктами.
— Я сегодня гуляю, — сказал Остин, не дожидаясь от меня ответной реакции.
— Привет, Кили, — поздоровалась со мной Виви Бланшар — она работала тут официанткой столько, сколько я себя помню. Она кивнула в сторону Остина: — Ты закажешь то же, что и он?
— То, что заказал он, — смертоубийство, Виви, — сказала я. — Я сегодня даже пообедать не успела. Остался у вас салат с цыпленком?
Виви обернулась, открыла дверцу холодильника, что стоял у прилавка, и вытащила поднос с салатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52