Дрю крепко сжал ее плечо, но выкрикнул:
— Ну держись, ты за это ответишь!
Внезапно машину развернуло и бросило на встречную машину. От удара она выпустила руль и завизжала. Они с Дрю всегда выживали вместе, неужели конец? Не может быть!
Мир мгновенно превратился в хаос, завертелся, сжался и остался в стороне.
* * *
— С одной стороны будет изгородь из форситии. — Лили разговаривала с приятной молодой дамой, которая на-маникюренными пальцами обводила грубый набросок Лили. Девушка покосилась на яркое февральское солнце за окном магазина Фридмана и продолжила: — Перед форситией прекрасно будут смотреться небольшие кустики, а в центре — широкая клумба многолетних растений. По краям я посажу лириопе и хосты .
— И все это не требует особого ухода? — Женщина поправила съехавшие на нос очки в затейливой оправе. — Мы с мужем хотели бы наезжать сюда из Атланты и наслаждаться отпуском дома, не тратя времени на благоустройство.
— О, все перечисленные вам растения весьма выносливы и неприхотливы.
— Тогда все в порядке. Приступайте.
Лили захлопнула альбом с набросками, смахнула остатки земли с джинсов и сунула огрызок карандаша в карман фланелевой рубашки.
— Хорошо. Я подсчитаю расходы и позвоню вам завтра утром… нет, простите, завтра воскресенье. Значит, в понедельник. Если стоимость вас устроит, со вторника я приступаю.
Женщина согласно кивнула, застегнула белое кашемировое пальто и с любопытством посмотрела на Лили.
— Я просто в восторге! Фридман предупредил, что дизайнеру всего восемнадцать. Не скрою, меня это немного смутило. Но вы очень талантливы.
— Спасибо.
— Почему вы не учитесь в колледже?
Лили откинула длинные волосы со лба и как ни в чем не бывало ответила:
— Я коплю деньги на колледж. Может быть, в следующем году поступлю.
— Молодой женщине с такой светлой головой образование бы не помешало.
— Вовсе не обязательно иметь степень.
Лили не хотелось вдаваться в подробности по поводу финансового положения семьи, она только слегка пожала плечами.
Проводив заказчицу, девушка уселась за стол, стараясь сосредоточиться на калькуляции. Из магазина, торгующего рассадой, через открытую дверь офиса послышался голое миссис Фридман. Лили бросила взгляд на потускневшие часы с потрескавшимся кожаным ремешком. Да, письменное обоснование работы придется делать дома.
Она склонилась над каталогом рассады, делая какие-то пометки. Дизайн сада давался ей легко — она все время экспериментировала с растущими растениями и деревьями, наблюдая за их цветением и увяданием, и как ландшафтный художник изучала всевозможные книги, просиживая над различными картинками, начиная от уютных загородных нерегулярных садиков и кончая искусственными шедеврами.
Увлекшись, Лили не заметила, как миссис Фридман, приоткрыв дверь, позвала ее.
— Тебя хочет видеть твоя тетя.
Лили недоуменно взглянула на нее и быстрым шагом направилась в магазин. Тетя Мод сегодня выглядела довольно странно: плащ накинут поверх домашней одежды, любимый передник, заляпанный черникой, и латаная-перелатаная белая юбка еле держались на ее тучном теле. Пепельные волосы растрепались во все стороны, лицо осунулось и посерело. Заплаканные, покрасневшие глаза словно остекленели.
Лили на мгновение застыла.
— Что случилось?..
— Собери свои вещи, пойдем, — глухо ответила тетя Мод.
Сердце Лили оборвалось от дурного предчувствия, по спине пробежали мурашки.
Через минуту Лили уже шагала к стоянке, в одной руке пальто, в другой зажат кошелек.
— Мод?.. — еще раз спросила она, но тетушка только покачала головой. Лили в шоке остановилась, увидев рядом с красно-белой патрульной машиной шерифа. Шериф Малине, кузен тети Мод, маленький, но крепкий, будучи потомком чероки, поражал приятным взглядом темных глаз на смуглом ястребином лице. Густые черные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб. Он виновато улыбнулся Лили, и внутри у нее все перевернулось.
— Я что-то натворила? — неловко пошутила она.
Он молча открыл переднюю дверцу патрульной машины.
— Мод, сядешь сзади, ладно?
Лили нерешительно шагнула вперед, нервы ее были на пределе.
— В чем дело? — Она перевела взгляд на Мод. — Терпеть не могу никаких сюрпризов. Ты же знаешь, что мы, Маккензи, всегда все делаем в открытую и не нянчимся… — Она вдруг осеклась, ноги ее подкосились. — Что с родителями?!
Рука тети Мод легла ей на плечи.
— Несчастный случай на дороге, милая. На них наскочил пьяный водитель.
Лили попятилась назад, все поплыло перед глазами. Леденящий душу ужас сковал тело.
— Они живы? — выдавила она.
Тетушка Мод не ответила. Ее толстое лицо сморщилось, градом покатились слезы. Лили растерянно повернулась в поисках какой-нибудь опоры, посмотрела на безоблачное небо, дорогу, стоянку, окруженную оранжереями и клумбами. Из небытия донесся успокаивающий шепот родителей, но она ничего не слышала, кроме эха пустоты.
Глава 9
Девушке было плохо. Хопвел Эстес видел это по ее пустым глазам и исхудавшему лицу, по ее пальцам, теребящим нить, по ее опущенным плечам. Но она держалась в присутствии своей тети и ее сестер. Он покашлял, погладил колени, вспомнив о сыне Джо, который был лет на десять старше Лили. Жизнь парня не складывалась, поговаривали, он плохого семени. Хопвел вздохнул. От переживаний за своего ребенка, из-за всех неприятностей, которые он им доставил, у матери стало пошаливать сердце.
— Разговор, конечно, не ко времени, — робко начал Хопвел. — Лили потеряла своих близких всего лишь месяц назад, но надо думать о будущем. Лили, ты не сможешь оплачивать все счета, даже с помощью тети Мод не сможешь.
Скользнув по говорящему отсутствующим взглядом, Лили ответила:
— Я знаю. Придумаю что-нибудь.
— Дело в том, что моему Джо подошло бы тихое, спокойное место после… — Хопвел осекся, не смея договорить.
«После тюрьмы», — додумал про себя каждый.
Джо был пойман за разведение и продажу марихуаны, и это было самое позорное дело. Теперь надо дать возможность сыну очухаться или по крайней мере укрыть его от бдительного ока закона в глуши вокруг фермы Маккензи, где можно было нелегально схоронить урожай ну хоть какое-то время.
— Ваша старая ферма — очень подходящее место. — В горле Хопвела першило. — Полагаю, он займется животноводством с моей помощью.
— Я не хочу продавать ферму, — ответила Лили. — Это все равно что продать себя.
Большая Сис, изжевав табак, оперлась на трость и сплюнула в керамический горшок под ногами. На ее морщинистом лице отразилось сострадание.
— Твои родители хотели, чтобы ты училась в колледже, а не торчала в этой глуши до тех пор, пока окончательно не погрязнешь в долгах и будешь вынуждена продать имение с молотка.
— Разве тебе под силу тянуть такое? — Маленькая Сис погладила Лили по плечу. — Ты будешь выбиваться из сил и все равно все потеряешь. Нет, милая, тебе назначено не это. — Она изучающе взглянула на ладонь Лили. — Тут предсказано, что ты поступишь довольно необычно, порвешь с прошлым, но потом каким-то образом вернешься — все это займет довольно много времени, — так что определенно в один прекрасный день…
— Замолчи, — шикнула Большая Сис. — Погадай-ка лучше на крупе, по крайней мере больше толка.
Мод с трудом поднялась и, как бы подводя черту, твердо сказала:
— Лили требуется время, чтобы все обдумать, Хопвел.
Он тоже встал, в душе радуясь, что предложение сделано и на данный момент он исполнил свой отцовский долг:
— Джо останется здесь на пару месяцев.
Лили выразительно посмотрела на него:
— У меня все еще не сошел шрам от его пули.
Хопвел подавленно кивнул.
После его ухода Лили стало совсем плохо, сердце бешено колотилось, сознание туманилось.
— Завари ей чая и плесни немного бурбона, — попросила тетя Мод Маленькую Сис.
Затем опустилась на стул подле:
— Мистер Эстес неплохо зарабатывает за счет хорошего бизнеса в технике и фермерском хозяйстве. Человек он респектабельный. Его семейство обосновалось здесь более ста лет назад, поэтому не будет бесчестьем продать эту ферму ему. Даже если он хочет купить ее для Джо.
Лили встала.
— Мне надо накормить скот. Я переночую там. Я поеду. Я должна сама все оценить и подумать.
Тетя Мод нахмурилась:
— Но, милая…
— Пусть едет, — сказала Большая Сис. — Она уже взрослая.
Лили села в старенький джип. Родители подарили машину ей на день рождения в прошлом году. Джип кое-где уже поржавел, виниловые сиденья скрепляла липкая лента, но ходил он как часы. Она знала, что надо делать, и внешний вид в этом случае не имел значения.
* * *
Рейс откладывался из-за тумана, и времени подумать было предостаточно. Артемас должен был окончательно обговорить все детали договора о сотрудничестве с некой фирмой в Англии, занимающейся производством керамических скальпелей.
Бар на аэродроме Лагардия был неподходящим местом для душевных раздумий. Ослабив галстук и склонившись над бокалом с сигаретой в руке, он понимал, что смахивает на щеголеватого делового прощелыгу.
Гленда была на седьмом небе от счастья. Она расцвела, прошло уже несколько недель после их близости, правда, чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения на его счет, он был к ней очень внимателен. По-настоящему заботился, возможно, в каком-то смысле даже полюбил ее, скрывая, что это чувство совсем не похоже на то, на которое она рассчитывала. Он был загнан в ловушку и выбрал будущее семьи Коулбруков, надеясь со временем смириться с этим.
Но каждый раз он трусливо, не вскрывая, рвал письма Лили, поскольку знал, что никогда не освободится от ярма. Возможно, стоило поставить все точки над «i» и объясниться. Возможно, когда-нибудь его семья, богатство, положение дадут ему настоящую свободу. Впрочем, додумать юноше не удалось, его вызвали к телефону. Звонил Тамберлайн.
Элизабет пыталась покончить с собой.
* * *
Элизабет спала в палате частной больницы, и Артемасу ничего не оставалось, как дождаться утра, чтобы получить ответы на мучившие его вопросы: почему она приняла снотворное, почему пыталась покончить с жизнью в двенадцать, почему никто — даже он — не мог помочь ей.
Он был зол, ошеломлен и обеспокоен случившимся, то же самое читал в глазах своих братьев и сестер. Артемас уставился в окно и не сразу заметил, что пепел от сигареты упал ему на брюки. Он нервно смял сигарету и тихо выругался, укоряя себя в том, что когда Элизабет пичкала себя пилюлями и лежала без сознания в одной из комнат общежития колледжа, он занимался собственными проблемами.
Джеймс ходил взад-вперед по больничному коридору. Он приехал сюда раньше всех и теперь, погрузившись в раздумья, сунув руки в карманы и бросив галстук на столе, забыл обо всем. Джеймс страдал от неизвестности, он должен был знать, на ком лежит ответственность, кто подлежит наказанию или оправданию. Таким же образом он вел свои дела, холодно и рассудительно, что вполне устраивало Артемаса. Да, Джеймс был деятельным, скорее даже безжалостным агентом, преданным делу, ответственным. Кроме того, он был еще и запасной пушкой: раньше отбивался от преследований в колледже, а теперь защищал предприятие Артемаса.
Артемас снова закурил. Во рту горечь, глаза ломит от усталости. Он чувствовал себя гораздо старше своих двадцати шести лет. Колледж не был истинной причиной поступка Элизабет. Причиной был он, Артемас. Призванный быть для них и отцом и матерью, он считал, что уделяет достаточно времени семье, но он ошибался. Она все еще оставалась застенчивой, боялась мира и полностью утратила уверенность в себе. Миловидная, внутренне интеллигентная, сестра всегда притягивала, несмотря на свою робость, но никак не могла осознать своей привлекательности.
Артемас устало окинул комнату. В коридоре Касс разговаривала с молодым врачом, застенчиво склонив голову и изящной рукой поигрывая отворотами белого халата доктора. Молодой человек, смутившись, вероятно, не догадывался, что элегантная, модная высокая дама считает его глупцом и выуживает информацию о состоянии Элизабет.
Майкл по-турецки уселся на диване, как и подобает студенту-интеллектуалу, специализирующемуся в психологии, в потертых джинсах и толстом пуловере, держа за руку миловидную серьезную шатенку в очках. Он был давно влюблен в Кэти Голдберг, она также обожала его. В будущем году они собирались пожениться.
Джулия, сидя на полу, барабанила по учебнику, притворившись, что изучает его, а сама, сунув конец чернильного карандаша в рот, бросала беспокойные взгляды в коридор.
Артемас беспокойно взглянул на эту группу. У Джеймса оружием нападения была подозрительность. Касс, худая как тростинка, считала необходимым обращать внимание на каждого мужчину, который попадался ей на пути. Майкл смотрел на мир, исходя из каких-то нереальных упований на доброту. Джулия с неудержимой энергией бралась за решение любой задачи. Сам он представлял происходящее вокруг как некую субстанцию, которой можно управлять ценой невероятного самопожертвования. Все Коулбруки отыскали, возможно, не самые лучшие, но устойчивые связи с прошлым. Почему Элизабет так отличается от них, почему в ней все направлено на саморазрушение?
В холле появилась Гленда с большим бумажным стаканом в руке, ее маленькие черные брови обеспокоенно выгнулись. Мило улыбнувшись Коулбрукам, она обратилась к Артемасу.
— Попей молока, — настойчиво произнесла она.
Одетая без всяких излишеств в простое голубое платье, скрывающее ее худобу, с изящным золотым ожерельем на шее, она выглядела весьма привлекательно. Ему приятно было ее внимание, несмотря на привычную борьбу с самим собой.
— Я звонила отцу. Он свяжется с доктором Боулином. И если ты не против, Боулин утром осмотрит ее.
— Боулин, не Боулин — лишь бы ее лечили лучшие терапевты. Но вначале я сам поговорю с ней.
Гленда взяла его за руку.
— Тут ты, возможно, не обойдешься без посторонней помощи. Пожалуйста, не вини себя.
— Нет, именно я и виноват. Я был слишком занят в последнее время, часто уезжал по делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56