Буравин, не обращая внимания на старания жены, пристально смотрел на Катю.— Доброе утро, папа! — робко сказала та.— Ну как в теннис вчера поиграла — хорошо? — сверлил ее взглядом отец.— Да, неплохо… — осторожно ответила она.— А как твое здоровье — не пошатнулось? Почему-то как замуж выходить — так оно у тебя шалит. А как в теннис играть — так ничего, не подводит, — язвительно продолжал Буравин.— Папа, мне просто нужно было развеяться. Я перенервничала, — оправдывалась Катя.— Объясни мне, почему ты устроила этот спектакль? Зачем нужно было затевать свадьбу, если ты не хотела выходить замуж за Алешу?Вмешалась Таисия:— Виктор! Может, не будем портить друг другу настроение с самого утра? Давай спокойно все обсудим.— Я не могу быть спокойным, когда моя дочь так себя ведет, — отрезал Буравин, глядя на Катю.Не выдержав его взгляда, та опустила глаза.— Знаешь, Катя, я думал, ты — моя дочь. Мы всегда понимали друг друга и прекрасно ладили. Но теперь я вижу, что ошибался — ты вся в маму, — жестко сказал отец. — Ты поступаешь так же, как и она. Двулично и неискренне!— Виктор, что ты себе позволяешь! — оскорбилась Таисия.— Я поступаю так, как поступал всю жизнь, — говорю правду. Это многим не нравится, но я считаю, что это правильно, — отрубил Буравин.— Когда инквизиторы сжигали на кострах «ведьм», они тоже считали, что поступают правильно… — запальчиво сказала Тая.— Тебе повезло, что ты не родилась в то время, — угрюмо ответил Буравин, даже не глядя на жену. Его взгляд все еще был прикован к Кате. — Ты даже не представляешь, Катя, как мне за тебя стыдно! Я даже не хочу с тобой сидеть за одним столом.И отец вышел из кухни, хлопнув дверью.Возмущенная претензиями отца, Катя в запале сказала вслед вышедшему Буравину:— Ну и не надо! Не сиди со мной за одним столом! Почему ты все решаешь за меня? Почему лезешь в мою жизнь? — И она обернулась за поддержкой к матери.Но Таисия не слушала дочь, она рыдала. Ошарашенная Катя бросилась к ней:— Мама, ты что? Почему ты плачешь?— Твой папа меня совсем не любит. Мы с ним словно чужие… — всхлипывала мать. — Ты видела, с каким презрением он говорил, что ты вся в меня, а не в него? Как будто это что-то гадкое — быть похожей на мать…Таисию душили слезы. Катя пыталась ее утешить:— Ну, мама… Не плачь… Не надо… Успокойся, пожалуйста… Ты моя хорошая… Ты моя красивая… Я очень даже рада, что похожа на тебя… Мама, перестань… Не плачь.— Да я бы рада, а не получается… Я ведь всю жизнь посвятила тебе и твоему папе… А он меня в грош не ставит! — всхлипывала Таисия.— Ты ошибаешься, мама. Папа тебя любит, но… по-своему…— Любит! Да он меня чуть ли не ведьмой обозвал. Когда любят, такими словами не бросаются! — горько отвечала та. — Мы живем, как чужие…— А ты возьми и снова стань интересной папе! — пыталась найти выход Катя.— Если бы все было так просто, Катя! — вздохнула Таисия, вытирая слезы. — Дай бог, чтоб ты не плакала так, как я, чтобы с мужем жила в согласии.— С Лешей мы никогда не ссорились. Он всегда меня прощал. Всегда смотрел на мои недостатки сквозь пальцы.— Да я не Алешу имею в виду. Он, в его положении, вообще не кандидат в мужья… Вот его брат Костя — совсем другое дело… Неужели он тебе совсем не нравится? — заглянула ей в глаза мать.— Ну, не так чтобы совсем… Он очень заботливый, внимательный. Ухаживает красиво… — неуверенно ответила Катя. — А насчет папы — ты, по-моему, сгущаешь краски! Ты тоже, когда нервничаешь, всякого наговорить можешь!Таисия вздохнула. Видя, что мать успокаивается, Катя уверенно продолжала:— Так что успокойся! Вы скоро помиритесь! И мы снова будем жить дружно — как раньше!— Мы уже давно не живем дружно, Катя. Только вид делаем…— Но ведь в наших силах все изменить.— Да? И ты готова начать с себя? — поинтересовалась Таисия.— Ты о чем? — не поняла Катя.— Ты же знаешь папу. Он не успокоится, пока не добьется своего. Так и будет мучить и тебя, и меня…— Но что я ему скажу?— Что угодно! Повинись, попроси у него прощения… — предложила Таисия. — Придумай что-нибудь!Видя Катино недовольство, Таисия убежденно сказала:— Если вы с отцом не помиритесь, то в нашем доме никогда не будет покоя…— Ладно… Я постараюсь… — нехотя протянула Катя. * * * Утром Буряк с Самойловым снова исследовали место аварии Алеши. Внимательно изучали они землю со следами пожара, потеками масла, дерево со сбитой корой. Самойлов провел рукой по надлому на стволе дерева и спросил:— Здесь он ударился? Так стояла машина?— Примерно. Давай начинать, пока машины не наехали, — поторопил его следователь. — Что дальше?— Я хочу проехать весь его путь, выяснить, где он поворачивал, где потерял контроль над машиной — в общем, все. Мне кажется, это должно нам помочь.— Ну что ж, давай попробуем, — согласился Буряк.С секундомером ехали они по маршруту, пройденному Алешей перед аварией.— Отсюда он начал резко ускоряться — от светофора. Вжал в пол педаль газа — и раздавил ампулу со снотворным, — рассуждал следователь.— Значит, наркотик действовал всего одну минуту. И Лешка за это время перестал контролировать ситуацию, — подхватил Самойлов.— Похоже, это действительно была лошадиная доза!— Это лишний раз подтверждает, что мой сын никакой не наркоман! Его хотели убить! Убить, понимаешь?! — воскликнул Борис.— Или просто усыпить. Или ампула вообще выпала из его кармана… Это пока только версия, Боря, — остудил его пыл следователь.— Для тебя, может, и версия. Для меня это совершенно очевидно. Мы должны найти того, кто это сделал, Гриша. Во что бы то ни стало. Я не успокоюсь, пока эта мразь не будет наказана!— Если он существует — найдем! Обязательно найдем, — пообещал тот. * * * Полина кормила Лешу завтраком, но ел он неохотно.— Ты ешь совсем без аппетита. Разве не вкусно? — расстроенно спросила она сына.— Вкусно. Только я уже наелся. Мам, скажи, а Катя не звонила? — конечно, это волновало Лешу куда больше еды.— Нет.— А ты ей? — продолжал выпытывать сын.Полина тяжело вздохнула:— Не знаю, сынок, стоит ли? Если она захочет — сама придет или позвонит, а если нет — к чему принуждать?— Но я хочу определенности. Любой. Даже если она не заболела, а притворяется — пусть скажет мне об этом.— А что ты будешь делать, если Катя заявит, что между вами все кончено? — с опаской уточнила Полина.— Мам, ты боишься, что я опять попытаюсь покончить с собой? — сообразил сын.— Нет, что ты! Но я все равно за тебя переживаю. Катя — девушка капризная. И непостоянная… — поспешно ответила Полина.— Мама, что бы ни сказала мне Катя, я не буду совершать опрометчивых поступков, — успокоил ее Алексей. — Моя попытка выброситься из окна — только минутная слабость. Больше такого не повторится. Я обещаю.Неожиданно в прихожей раздался звонок.— По-моему, позвонили в дверь… — напрягся Леша.— Мне тоже показалось… Видно, кто-то к нам в гости пришел… — согласилась Полина.— Кто это? Может, Катя? — с надеждой спросил Леша.— Сейчас узнаем, Алешенька… Я пойду открою.Алеша с надеждой посмотрел вслед матери.Открыв дверь, Полина увидела на пороге Машу. Ее удивлению не было предела:— Маша?— Здравствуйте, Полина Константиновна. Можно мне войти? — спросила Маша.— Да-да, конечно, — спохватилась Полина.Зайдя внутрь, Маша сказала:— У меня к вам есть одно предложение.— Предложение? Ко мне? — Полина не переставала удивляться.— Да. Это касается Леши. Я пришла вам помочь. Я хочу ухаживать за Алешей. Возьмите меня к нему в сиделки.— Спасибо тебе, Маша. Но… Это не нужно… Мы пока сами справляемся со своими проблемами, — отказалась Полина.— Но вы же работаете… И ваш муж — тоже… И старший сын…— Я договорилась со своим руководством о скользящем графике. Когда мне нужно, я ухожу с работы домой и все успеваю… — возразила Полина.Повисла неловкая пауза.— Но вы же не медработник! А здесь специальные знания нужны… — снова начала Маша.— Ничего… Я разберусь… Ты, Маша, хороший специалист. Я думаю, ты без труда найдешь себе другое место… — прервала ее Полина.— Другое мне не нужно, я у вас хочу работать, Полина Константиновна! — вежливо, но твердо отвечала Маша.— Но я же сказала: мы не нуждаемся в услугах сиделки! — удивляясь все больше, воскликнула Полина.Но Маша не собиралась просто так сдаваться.— Маша! Ты разве меня не слышала? Спасибо за предложение, но мы не можем его принять, — упорствовала Полина.— Но почему, Полина Константиновна? Я ведь от чистого сердца предлагаю… Я действительно хочу Алеше помочь! — настаивала Маша.— Маша, пойми, нам не нужны здесь чужие люди. Рядом с Алешей должен быть кто-то из родных.— Извините, но я так не думаю. Ухаживать за Алешей должен профессионал. Вдруг ему понадобится какая-то экстренная помощь?— Тогда мы к вам обязательно обратимся!Полина считала, что все сказано. Повисла тишина, но Маша не двигалась с места.— Но почему такой важный для Алеши вопрос решаете только вы одна? Ведь ваш сын — взрослый человек. Он может сам сказать, чего хочет… — наконец сказала Маша.— Алеша болен, и сейчас я отвечаю за него, — сухо ответила мать.— Это нечестно! Неправильно! Пожалуйста, давайте спросим самого Алешу, как ему будет лучше… — воскликнула Маша.К ним присоединилась Ирина, которая вышла посмотреть, кто пришел. Услышав последнюю реплику, она сказала сестре:— По-моему, девушка права… Алексей вправе выбирать, кто и как за ним будет ухаживать…Когда Полина, Ирина и Маша вошли в Алешину комнату, он рассеянно листал книгу.— Леша, тут к тебе гостья пришла, — окликнула его мама.Алеша поднял глаза от книги:— Маша? Здравствуй… — тихо сказал он.— Привет. Я… — начала Маша, но Ирина ее перебила:— Маша хочет за тобой ухаживать. Ты как, Алеша, не против?— В каком смысле — ухаживать? — недоумевая, спросил Леша.— Ну… Помогать… Быть рядом… — объяснила Полина.Алеша, насупившись, молчал, и она продолжала:— Я не считаю, что это разумно… И сказала Маше, что мы сами со всем справимся…— Но мы хотим, чтобы ты сам принял решение, Алеша, — сказала Ирина.— Леша, скажи, нуждаешься ты в услугах Маши или нет?Помолчав, Алеша попросил:— Мама! Тетя Ира! Можно я поговорю с Машей наедине?— Конечно-конечно… Пожалуйста… — согласилась мама и с сестрой вышла из комнаты.Алеша обратился к Маше:— И как это, интересно, ты собираешься за мной «ухаживать»? А главное — зачем?— Я хочу тебе помочь, — просто ответила девушка.— Да-а? Ты уже помогала мне, — и он ткнул в свои безжизненные ноги, — а толку никакого!!! Еще помочь хочешь?!— Хочу. Сколько надо — столько и буду помогать… Не всё с первого раза получается! — спокойно отвечала Маша.— А-а… Я понял! Это у тебя хобби такое — совать свой нос, куда не просят! — грубил Леша, но Маша, казалось, этого не замечала:— Как ты себя сейчас чувствуешь, Алеша?— Как и раньше: лучше всех! Разве не видишь? — огрызнулся он.— Это хорошо, что ты злишься… Здоровая злость — необходимое условие для победы.— Слушай, кто ты такая, я вообще не пойму? Строишь тут из себя… Может, ты просто ненормальная?— Может… — улыбнулась Маша. — А кто нормальный? Ты знаешь, что такое «норма»? Я, например, нет…— Объясни, чего ты добиваешься? Зачем тебе нужно за мной ухаживать? — взмолился Леша.— Я не могу этого объяснить. Я просто чувствую, что должна быть рядом с тобой. Вот и все, — твердо сказала Маша.— Зачем?! Что толку, если ты будешь сидеть возле меня целый день? Все равно ты не сможешь поставить меня на ноги! — обреченно воскликнул Алексей.— Пока не смогла… Но буду стараться… — спокойно ответила Маша„Алеша долго смотрел на Машу и не находил в себе сил прогнать ее. Довольная таким поворотом событий, Маша вышла из его комнаты. Ее ждали Полина и Ирина.— Ну как? — спросила Ирина. — Что тебе сказал Алеша?— Где я могу переодеться? — деловито поинтересовалась Маша.Ирина и Полина переглянулись.— Я прямо сейчас приступаю к обязанностям сиделки, — объявила Маша.— Алеша согласился принять твою помощь? — изумилась Полина.— Что все-таки он сказал? — уточнила Ирина.— Много чего. И плохого, и хорошего… Но это не важно. Главное — он меня не прогнал! — гордо объявила Маша.Вернувшись в комнату к Алексею, Маша спросила:— Итак, дорогой друг, с чего начнем?— Ты что… не уйдешь? — осторожно спросил Алексей.— Нет! Как бы тебе этого ни хотелось.— Но… После всего, что я тебе наговорил…— Ну, сказал глупость, с кем не бывает? Я не обиделась.— Надеюсь, ты не злопамятная.— Не-а! Не злопамятная. Я просто злая, и память у меня хорошая.Они рассмеялись.— А я думал, ты уйдешь и хлопнешь дверью!— Я обязательно хлопну дверью, — пообещала Маша. — Но только после того, как ты начнешь ходить!— Ты так говоришь, будто уверена в том, что это будет.— А я уверена! * * * Жора всю ночь обыскивал затопленный док и уже отчаялся найти что-нибудь. Усталый, он сел на какую-то доску, которая неожиданно скользнула. С удивлением Жора понял, что доска прикрывала крышку сундука, немного торчащего из земли. Его радости не было предела — он нашел, куда отец перепрятал свои сокровища! Достав нож, он начал судорожно вскрывать крышку сундука трясущимися руками. И вот она поддалась! Перед изумленным взором Жоры предстали несколько кирпичей. Не веря своим глазам, он расшвырял кирпичи: сундук был пуст. Вдруг ему на плечо легла тяжелая рука, и громовой голос произнес:— Обидно, да?Жора вскочил — за его спиной стоял, ухмыляясь, отец. Жора онемел.— Ну что уставился? Отца родного не признал? издевался смотритель.— Ты? Ты как здесь… — лепетал Жора.— Ты, конечно, парень хитрый, только я еще хитрей, запомни навсегда. Неужели ты думал, что я не предусмотрел, что ты за мной следить будешь? Я ж тебя, щенка, как облупленного знаю.Жора в бешенстве сжал нож, которым только что вскрывал сундук. Заметив его жест, отец угрожающе двинулся вперед:— Брось нож, дурак, а то я тебе в пять секунд покажу, что еще и сильней тебя.Не выдержав его напора, Жора сдался и спрятал нож. Униженный и раздавленный, он не поднимал на отца глаз. Тот удовлетворенно кивнул:— То-то. Пошли домой, Пинкертон. Дел невпроворот, а он по докам шляется…По дороге смотритель продолжал поучать своих сыновей:— Значит, так… У вас обоих, я смотрю, времени слишком много свободного… Один забил себе голову любовной блажью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44