- Это очень дорого.
Но сама помимо воли залюбовалась. "Какая прелесть! И откуда только у него такие вещи?"
– Анечка, возьмите! Хотя я понимаю. Инструктору райкома обязан носить такую пудреницу. Все-таки вы себе выбрали странную профессию.
– Во-первых, это не профессия. Профессия у меня еще будет. А во-вторых, почему странная? Я люблю это дело.
– Все-таки такая девушка, как вы... А что у вас будет за профессия?
– На вечернем учусь, в педагогическом.
– Вот это уже понятно. Ну, хорошо! Тогда я вам подарю косынку. Индийскую! Можно? - И он жестом фокусника вытащил из кармана пеструю нейлоновую косынку. - Вы только взгляните на эту экзотическую красоту, на эти сюжеты!
Но Аня сердито ответила:
– Я все равно ничего не возьму. Спасибо.
– Какая вы... - Жора с огорчением бросил косынку на столик рядом с пудреницей. - Но по крайней мере можно, я запишу ваш телефон? Мы должны еще увидеться!
– Должны? - невольно улыбнулась Аня. - Почему должны?
В купе зашел Борис.
– Ты, кажется, уже что-то должна? - спросил он, подозрительно взглянув на косынку и пудреницу. - Только этого не хватало.
– Ничего я не должна. Успокойся. И вообще, что ты взялся меня опекать?
– Анечка, вы не цените дружеского отношения, - вмешался Жора. - А теперь вот что. Есть предложение отправиться в вагон-ресторан. За мной долг чести. Анечка, умоляю не отказываться.
– Я и не отказываюсь. Но коньяк пить не буду.
Выходя из купе, Аня обратилась к высокому человеку в сером костюме, курившему у окна.
– Алексей Иванович, не хотите с нами в вагон-ресторан?
– Ну, что вы! - махнул рукой тот. - Я уж по-стариковски тут один постою, помолчу, покурю.
...Огнев посмотрел вслед удаляющимся молодым людям. "Милая у меня соседка попалась, очень даже милая. Вон пареньки как вокруг хлопочут". Он усмехнулся. Будь здесь его старший, Виктор, тоже небось мимо не прошел бы. Между прочим, действительно не плохо было бы выпить бутылочку пива похолоднее. Очень уж жарко сегодня. Но как-то неудобно, отказавшись от приглашения, сразу вслед за ними появиться в ресторане. Придется маленько обождать.
Огнев вновь повернулся к окну.
Незаметно сгустились сумерки. Подкрался вечер.
Начал накрапывать дождь, и на стекле появились косые полоски.
...Проходя из вагона в вагон, минуя жутковато лязгающие под ногами переходы, Жора галантно подавал Ане руку и торопливо поддерживал ее, когда вагон неожиданно наклонялся.
Улучив момент, Борис недовольно буркнул Ане:
– Тебе, кажется, нравится, что этот пижон...
Он не успел закончить. Шедший впереди Жора раскрыл перед Аней дверь вагона-ресторана.
В обоих застекленных отсеках столики оказались занятыми. Пришлось подождать.
Борис рассеянно наблюдал, как за высокой буфетной стойкой суетилась полная женщина в белом халате, как перебегала от столика к столику с подносом в руках молоденькая официантка.
Здесь, в вагоне-ресторане, Бориса охватило какое-то странное ощущение необычайности происходящего. Казалось бы, вот сейчас он удобно сидит за уютным столиком, выбирает себе закуску в коротком, но все же ресторанном меню, кругом люди спокойно едят, разговаривают, смеются. Но в это же время и он, и эти люди вокруг, и столики, за которыми они сидят, и хорошенькая официантка безостановочно несутся в вечерней тьме, сквозь ветер и дождь. И дробный стук колес под полом, мерное раскачивание вагона, гудки паровоза все время напоминают о стремительности этого движения.
Тем временем Жора уже сделал заказ, и за столиком завязался разговор.
– Смотрите-ка, - сказала вдруг Аня, с улыбкой кивнув на дверь вагона и шутливо погрозив пальцем. - Пришел все-таки мой сосед.
Огнев, усаживаясь за столик, добродушно кивнул ей в ответ.
В это время в противоположном конце вагона, за стеклянной перегородкой, при взгляде на Огнева неожиданно насторожился плотный, средних лет человек в хорошо сшитом летнем костюме. Несколько секунд он сидел неподвижно, низко опустив над тарелкой голову. Потом на грубоватом, сильно обветренном лице его мелькнула пьяная усмешка.
Привычным движением он потер пальцем за ухом, где начиналась и уходила под ворот пестрой рубахи тонкая полоска шрама. Потом, очевидно захваченный какой-то дерзкой мыслью, человек этот поспешно ощупал карманы, достал огрызок карандаша и, вынув из стакана бумажную салфетку, принялся что-то быстро писать на ней. Затем он сложил салфетку, надписал сверху и подозвал официантку:
– Получи-ка с меня, красавица.
Девушка улыбнулась и быстро подсчитала столбик цифр в своем блокнотике. Человек протянул деньги, но сдачу не принял.
– Лучше ты мне окажи услугу, - доверительно понизив голос, сказал он. - Видишь, во-он сидит один в сером костюме?
Девушка проследила за его взглядом и кивнула головой.
– Вот ему передай-ка эту писульку.
Человек протянул записку и, как только официантка отошла, грузно поднялся со стула, задев рукавом пустой графин из-под водки.
В ожидании заказа Огнев проглядывал газету.
– Вам просили передать, - услышал он над собой голос официантки.
Огнев быстро поднял голову и, не разворачивая записки, сказал:
– Кто?
– Гражданин какой-то. Вон там сидит... нет, ушел уже.
Огнев развернул записку. Неровным, размашистым почерком, местами разрывая тонкую бумагу, там было написано: "Крестник твой вернулся. Соскучился. Так что жди подарочек".
Минуту Огнев размышлял о чем-то, вертя в руках записку, потом снова подозвал официантку.
Девушка отвечала бойко, уверенно, с той особой, чисто профессиональной памятью на людей, которой отличаются официанты.
Спустя некоторое время Огнев вновь перечел записку и уже собрался было сунуть ее в карман, когда заметил, что соседка его по купе и ее спутники, расплатившись, поднялись со своих мест и направляются к выходу. Встретившись с веселым Аниным взглядом, он снова дружески улыбнулся ей. А девушка, проходя мимо, шутливо погрозила ему пальцем.
– Говорите, "по-стариковски постою один, подумаю", а сами записочки получаете? Мы все видели.
– Ничто человеческое нам не чуждо, - лукаво подмигнул Жора.
Огнев в ответ лишь усмехнулся и махнул рукой.
– Э, чего там! Разве это записка? Так... - он на секунду умолк, нахмурившись, потом решительно закончил: - Можно считать, что записки этой не было.
Ребята удивленно переглянулись.
Глава II
"ЧТОБ Я НЕ РОДИЛСЯ!"
Пронзительный звонок оповестил цех об обеденном перерыве. Один за другим, урча, затихали станки.
Коля Маленький, худощавый, вихрастый паренек с большими, цвета морской воды, плутовскими глазами и лихо вздернутым веснушчатым носом, шумно вздохнул и выпрямился, потирая затекшую спину. Он был в полосатой тельняшке с закатанными рукавами и в старых, промасленных брюках. Заботливо смахнув со станка стружки и вытерев капли масла на зеркально блестящих полозьях станины, он одобрительно похлопал станок.
– Силен, зверюга!
Работавший за соседним станком Николай Вехов усмехнулся.
– Одобряешь?
– Точность выдерживает астрономическую. А уж скорость можно дать - будь здоров! Как космическая ракета. Я так и хочу его назвать - "Ракета".
– У него, брат, другое название: "Один к шестьдесят одному".
Николай отличался рассудительностью и, как бригадир, не без оснований опасался полета фантазии у Коли Маленького.
В ответ тот небрежно махнул рукой.
– Не звучит! Скучное название.
– Ты только смотри, чтоб на твоей "Ракете" резцы не полетели.
– Все на высшем техническом уровне, - шутливо ответил Коля Маленький. - Консультант - трижды лауреат, заводской премии товарищ Куклевг Вот они, кстати, сами. В масштабе один к одному.
К друзьям подошел Илья Куклев, невысокий, широченный в плечах парень, на могучей шее - круглая, под короткий бобрик подстриженная голова.
И лицо у него было круглое, румяное, с широким носом и толстыми губами. Куклев был страстный рационализатор, "мозговой трест" бригады, как его окрестил Коля Маленький.
– Все треплешься? - добродушно, но без улыбки спросил он.
– Что вы, доктор! - все тем же шутливым тоном откликнулся Коля Маленький. - Просто характеризую вашу личность.
– Ладно уж. Пошли обедать. Где остальные?
Был тот редкий случай, когда вся бригада Николая Вехова работала в одну смену.
О чем-то споря, подошли долговязый Борис Нискин и Василий Таран. Василий, стройный чернобровый красавец в берете, пестрой тенниске и щеголеватых узких брюках, беззаботно и весело говорил:
– Красивая девочка, глаз не оторвешь. А как взглянула, ты бы видел. Все отдать - и мало!
– С Аней, значит, уже покончено? - сурово спросил Борис.
– Тихо, не касайся! Это тайная рана в моем сердце, - с напускной беспечностью возразил Василий. - Она меня только воспитывает.
– Бесполезное дело, - вмешался Коля Маленький.
Николай сердито посмотрел на него. Уж кто-кто, а этот молчал бы насчет воспитания. Вчера опять не явился на занятия по техминимуму. Переутомился, видите ли! А сам потом полночи не гасил свет в комнате, читал очередную книжку про шпионов. Это, мол, воспитывает бдительность! А то Кольке больше нечего воспитывать в себе, кроме бдительности.
Но главное его увлечение, от которого нет покоя.- космос. Сначала это были ракеты. Старший брат Коли Маленького, офицерракетчик, приехав однажды в отпуск, объяснил ему принцип их устройства, от самых простых вплоть до будущих фотонных межгалактических ракет. Коля Маленький самозабвенно увлекался ими до тех пор, пока окончательно не запутался и не запутал всех ребят в дебрях относительности времени и пространства.
А недавно он где-то прочел, что существа из других миров, побывали на Земле, и помешался. Ищет доказательства!
Николай уже в который раз с беспокойством подумал, что взбредет в голову Коле Маленькому после этого.
И, как бы отвечая на его мысли, Коля Маленький таинственным голосом произнес:
– Хлопцы, есть потрясающая новость! Вы думаете, только мы запустили спутники?
– Почему же? - небрежно возразил Борис Нискин, поправляя очки. - Американцы тоже запустили... Пытаются нажить политический капитал перед совещанием в Женеве. И, конечно, в глазах союзников. В Европе...
Борис был политик. Это очень шло к его красивым роговым очкам - такие очки ребята называли "дипломатическими". Следует учесть к тому же, что Борис выступал за первую сборную завода по волейболуэто было, кстати, неудивительно при его росте. Но главным его увлечением были шахматы.
Здесь он достиг выдающихся результатов: первый приз на областной олимпиаде - учебник дебютов с автографом самого автора (для чего книгу специально посылали в Москву от имени шахматной секции). Этот автограф любой член бригады Вехова мог в нужный момент процитировать наизусть.
При стольких талантах Борис Нискин в любой другой бригаде был бы ее украшением и кумиром.
Но бригада Николая Вехова блистала целым созвездием талантов. И Коля Маленький со своими захватывающими историями о шпионах (они воспитывают бдительность!) и особенно с космонавтикой занимал в этом созвездии достойное место.
Но и на звездах, вероятно, есть пятна, раз они есть на Солнце. Таким пятном у Коли Маленького был его второй разряд, единственный второй разряд в бригаде. А Илья Куклев, например, имел даже пятый, высший у токарей, разряд. В сочетании с тремя крупными рационализаторскими предложениями и постом заместителя председателя комиссии по смотру технической грамотности молодых рабочих такой разряд уже принес бы Куклеву славу отнюдь не меньшую, чем у других членов бригады Вехова. Но ведь, кроме того, медлительный и на вид неуклюжий Илья был второй боксерской перчаткой завода, а по мнению ребят из его бригады - даже первой!
При всем том, как убежденно рассуждал Коля Маленький, разве нет у Куклева недостатков? Есть, а как же? И у Бориса Нискина они тоже есть. А у Василия Тарана их, пожалуй, даже больше, чем достоинств. Не говоря уже о шестом члене бригады - Степе Шарунине, у того вообще нет никаких достоинств, кроме разве одного: удивительной способности первым узнавать самые потрясающие новости, а также слухи и сплетни и держать, таким образом, бригаду в курсе всех последних событий.
Наконец, даже у самого Николая Вехова, их бригадира, тоже, если присмотреться как следует, недостатки, наверное, обнаружатся. Посему Коля Маленький с неизменным хладнокровием относился к своему второму разряду, хотя во всем другом он был человеком с крайне беспокойным нравом. Когда же речь заходила о космосе, как, например, сейчас, в этот обеденный перерыв, Коля Маленький начинал горячиться уже не на шутку.
– Какие там американцы! - возбужденно воскликнул он, когда Борис Нискин упомянул о запущенных ими спутниках. Тоже мне! Чтоб вы знали, вокруг Марса искусственные спутники летают! Понятно?
– Ты что, спятил? - изумился Борис.
А Таран с сочувственной издевкой добавил:
– Милый, ты бы в поликлинику сходил, что ли.
– А-а, в поликлинику? Ну, глядите!
Коля Маленький с торжеством вытянул из кармана смятую "Комсомолку", развернул ее и ткнул пальцем.
– Вот! Пишет доктор физико-математических наук. Так и называется: "Искусственные спутники Марса". Фебос и Деймос. Это в переводе - Страх и Ужас. Видали, что делается?
Все склонились над газетой. А Коля Маленький принялся читать вслух, захлебываясь от волнения и путая строчки.
– Да-а... - произнес, наконец, Василий Таран. - Это же надо! Голова идет кругом, как подумаешь.
– Надо иметь крепкую голову, - язвительно ответил Коля Маленький и важно объявил: - Я лично тоже решил понаблюдать за этими спутниками. Вот только где у нас в городе телескоп, а? Кто знает?
При этих словах Николай сразу пришел в себя.
Еще не хватало, чтобы Коля Маленький занялся астрономией!
– Ты за собой лучше понаблюдай, - строго сказал он. Здесь, кстати, и без телескопа все видно. Последний раз предупреждаю: или ты сдашь, наконец, на третий разряд, или выкинем из бригады.
При этих словах лицо Коли Маленького приобрело вдруг выражение полнейшего равнодушия, и только в глубине глаз, как свет в дверной щелке, затаилось лукавство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33