Не думайте, что эта история сойдет за простое недоразумение. Завтра же вся желтая пресса начнет ехидно перемалывать новость, мол, Клаудия Бьюмонт так опустилась, что принялась таскать своих охранников по ресторанам. А мой агент взбудоражится и немедленно устроит пресс-конференцию, на которой я должна буду объяснять мотивы поведения своего сыщика, который чуть не довел меня до самоубийства. Ну прямо девчушка из моего нового сериала «Сыщик».Она захлебнулась каким-то всхлипом, который придал ее монологу законченность драматического действа. Или ей только так показалось? Плевать! Раз все это признано специально подготовленным трюком, то пусть оно им и будет.Во время этого монолога Мак пристально смотрел на нее, и его синие глаза все больше темнели, предвещая бурю. Но он довольно сдержанно проговорил:– Господи, Клаудия, да мне бы просто перекинуть вас через колено и отшлепать.Она опустила ресницы, что при слегка откинутой голове создавало образ этакой роковой женщины. Голос ее, она это чувствовала, сейчас ей не помощник, а потому она подождала, когда гортань расслабится и сможет издать живые, непринужденные звуки. Наконец она дождалась и тогда, будто невзначай, спросила:– Послушайте, Габриел, не отложить ли нам столь серьезное мероприятие до возвращения домой?Это, как видно, переполнило чашу его терпения. Он наклонился вперед и тронул водителя за плечо.– Остановите здесь. С меня, кажется, довольно.Когда машина подъехала к тротуару и остановилась, Мак повернулся к Клаудии и посмотрел на нее долгим взглядом, после чего, слегка наморщив лоб, что должно было означать крайнюю степень озабоченности, сказал.– Вы так и не ответили на мой вопрос.Вопрос? Какой еще вопрос? Она не помнила никаких вопросов. Хотя не сомневалась, что способна ответить на любой Даже на самый коварный.– Какой вопрос, радость моя?– Кто, черт побери, такой этот Дэвид Харт? ГЛАВА 11 Клаудия уставилась на Мака, изумляясь наглости этого человека. После всего, что он наговорил, еще смеет торчать здесь и задавать ей вопросы! Пока он доверял ей, она была с ним прямодушна и чистосердечна. Но теперь, когда все мосты сожжены, когда выяснилось, что он не верит ей ни в чем, какие еще могут быть разговоры? Да никаких!Как он посмел обвинить ее в том, что она заманила его в ловушку и манипулировала им для каких-то своих выгод? Он единственный, кто настаивал, что ей грозит опасность. Однако ничего такого, что доказывало бы его правоту, не случилось. А теперь одно глупое недоразумение привело его к заключению, что она все время лгала ему, используя его для рекламы своего нового телевизионного сериала. Он даже не дал ей возможности объясниться, просто выставил на тротуар свои ноги. Слоновьего, если она не ошибается, размера.Прекрасно, пусть катится! Она не нуждается в его услугах по охране ее жизни. Она прекрасно справится со всем этим сама, с тех пор, как ей исполнилось девятнадцать, нет нужды, чтобы кто-то водил ее за ручку.А она-то думала, что он сильный и умный, что он способен под внешним видеть и понимать ее внутренний мир, который она так последовательно защищала от любых грубых вторжений. Как могла она свалять такого дурака? С чего взяла, что он какой-то особенный?Он все еще смотрел на нее с тротуара, ожидая ответа. Хорошо, пусть себе ждет. Этот Габриел Макинтайр слишком далеко зашел, и она не считает себя теперь обязанной давать ему какие бы то ни было ответы.– Поехали, – сказала она.Таксисту не надо было повторять дважды, он тотчас отъехал, и машина влилась в уличное движение.Клаудия откинулась на спинку сиденья и вздохнула, представив, что происходило в ресторане после ее бегства. Надо будет позвонить им и извиниться. Дэвиду она позвонит тоже.Клаудия прикусила нижнюю губу, вспоминая эффект, произведенный действиями Мака на присутствующих. Он как Рембо бросился через весь зал, чтобы спасти ее. Потому что решил, что ее жизни угрожает опасность.– Черт! – сердито выпалила она, ища в сумочке носовой платок, ибо слезы опять набежали ей на глаза.Сначала он готов рисковать своей жизнью ради ее спасения и тут же, и пяти минут не прошло, обвиняет ее.Ну а чего она ожидала? Кому, как не ей, знать истинную цену сказочек со счастливым концом.– Просто идиотизм!– Вы что-то сказали, мисс? – полуобернувшись, спросил таксист.Прекрасно! Она уже начала разговаривать сама с собой, совершенно потеряв чувство реальности. Что это, детка, уж не влюбилась ли ты?Любовь? Слово вылепилось прямо из воздуха, возникло из ничего и так поразило, что у нее даже дыхание перехватило. Любовь!Клаудия потрясла головой, как будто желая таким образом выкинуть из головы случайно залетевшее туда слово. Но ожидаемого результата не последовало, и она закусила губу. Любовь. Тут даже и сомневаться нечего. С той самой минуты, как она впервые подняла на него глаза, Габриел Макинтайр заполнил все ее время, все мысли. С чего бы еще, ради всего святого, стала она закатывать ему пощечину, если бы не была так смущена его поцелуем?Слово «любовь» объясняло все странности ее поведения в течение последних дней, ее возбужденность, нервозность, неадекватное восприятие окружающего, слишком бурные эмоции. Фактически, когда он обнял и поцеловал ее как любовник, она еще не видела опасности. А все из-за того, что она успела сделать карьеру, так и не испытав любви, поэтому и не узнала ее, когда та подкралась к ней сзади и хлопнула по плечу.Двадцать семь лет, и ни разу не влюбиться! Она снова вздохнула. Отношения она умела регулировать. Умела абсолютно не зависеть от них. Главное, не дать партнеру слишком долго задерживаться в ее спальне. Единственную трудность доставляли мужчины, которых такой ход дела не совсем устраивал. Обязательно наступал момент, когда они заявляли, что хотят бросить якорь и обзавестись счастливым семейством.Нет, роль любящей женушки и заботливой мамочки ей не подходит. У нее другая роль – мисс Бьюмонт, актрисы и дочери актеров, и этого достаточно, чтобы играть ее всю жизнь. Перед мысленным взором Клаудии прошла целая вереница молодых актеров, годами стучавшихся в дверь ее гримерной. Но они не хотели ее, они хотели только того, что она могла им дать. Вероятно, и с Тони было то же самое, а она-то надеялась, что не станет для него просто возможностью увидеть свою фотографию в газетах. Хорошо еще, что вся эта история с Тони закончилась, так и не начавшись. Впредь она должна быть осторожнее.Ужасная беззаботность, ведь когда Габриел Макинтайр поцеловал ее, она действительно не почувствовала опасности. И только теперь поняла, почему до сих пор ей так легко было отказываться от соблазнов любви и брака. Она никогда раньше не встречала парня что надо. Трудность заключалась в том, что Мистер-Что-Надо считает ее безнадежно плохой. Черт!– Мы приехали, мисс.Интересно, сколько они уже стоят возле ее дома? Она смахнула набежавшие слезы, чисто профессионально изобразила очаровательную улыбку, и таксист, перегнувшись назад, открыл для нее дверцу. Клаудии страшно не хотелось покидать безопасный салон машины, ступив в неизвестность, и она с тревогой, явно начиная нервничать, уставилась на фасад своего дома.Случись что, некого звать на помощь. Одна. Предоставлена самой себе. Ну вот и получай, что хотела! Разве это не ее собственное желание гордо идти своим путем, ни от кого не завися? Ведь, по сути, она должна наслаждаться таким положением дел. Но нет, наслаждаться этим, по крайней мере сейчас, ей не удавалось. Напротив, она чувствовала себя глубоко несчастной и напуганной. Неужели все, что она может чувствовать, это страх? Она крепче сцепила челюсти, надеясь, что это придаст ей решимости.– Джентльмен заплатил, мисс, – сказал шофер, пытаясь подтолкнуть ее к действию. – Более чем достаточно.– Ох, да. Хорошо. Благодарю вас. Пробормотав эти ничего не значащие слова, она выбралась наконец на тротуар и проводила взглядом большой черный автомобиль, тотчас отъехавший. Она стояла и смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом улицы, а с ним исчезло и то последнее, что связывало ее с Габриелем Макинтайром.Нет. Дело здесь не в одном только страхе. Не стоит обманывать себя.– Клаудия? – Кей Эберкромби стояла на ступеньках возле парадного. – С вами все в порядке, дорогая? По-моему, вы здесь очень долго стоите.– Правда?Она понимала, что надо улыбнуться, но ничего не могла поделать со своим ртом, уголки губ никак не хотели приподниматься. И все же выдавила улыбку.– Боюсь, что я просто как всегда замечталась. Ужасная привычка.– Вы так думаете? Ох, дорогая, со мной это случается сплошь и рядом. Да, чуть не забыла! Я ведь потому и посматривала в окно, поджидая вас, что у меня тут для вас пакет.У Клаудии сжалось сердце. Пакет. Письмо. Неважно, что именно. Неужели опять ему удалось проникнуть в дом?– Приходил курьер, – сказала Кей Эберкромби, отступая на шаг, чтобы пропустить Клаудию внутрь. – Сказал, что это срочно.Клаудия посмотрела на конверт и по надписи поняла, что это рукопись с телевидения, которую обещал прислать агент. Она облегченно вздохнула, но Кей Эберкромби задала вопрос, от которого у Клаудии вновь стиснуло сердце.– А что, мистер Макинтайр сегодня не придет? – Она, очевидно, не видела того отчаяния, которое отразилось на лице молодой соседки. – Он такой джентльмен. Знаете, он помог мне с сумками.Клаудия пожалела, что Кей Эберкромби не было дома, когда появилась первая анонимка. Иначе все уже выяснилось бы, поскольку мимо глаз этой леди муха не пролетит незамеченной.– Он был весьма огорчен, что вы позволили ему войти в дом, совершенно его не зная, – сказала Клаудия.– Да, мистер Макинтайр потом предостерег меня, чтобы впредь я вела себя осторожнее, но он так очарователен, что ему нельзя отказать.– О, правда?Кей Эберкромби легонько вздохнула.– Знаете, я полагаю, что даже грабители добры к своим матерям. А я ведь ему в матери гожусь.Клаудию, чьи нервы были на пределе, настолько ошеломило это наивно-бесстрашное предположение, что она даже хихикнула, но, правда, тотчас постаралась скрыть непочтительный звук под притворным кашлем.– Господи, Клаудия, да вы, я гляжу, застудились. Такой ужасный кашель. Вам бы надо получше присматривать за собой. У меня есть очень хорошая микстура от кашля. А еще лучше лимон и мед. Мне прислали немного восхитительного меда из Уэльса, он собран только на прошлой неделе, давайте-ка я принесу вам баночку.– Нет, нет. Спасибо вам, Кей, за вашу заботу, но у меня есть все, что нужно. Правда.Не совсем, конечно, все. Но все иметь и невозможно. Сама жизнь не позволит. Жизнь удерживает равновесие с помощью маленьких компромиссов. Получая что-нибудь одно, обязательно теряешь другое. Кажется, это Габриел говорил. Она не поверила ему тогда, а вот сейчас видит, что он был прав. Независимость требует жертв. Любовь тоже требует жертв. Если вам повезет, жизнь предоставит вам выбор. Но выбор должен быть сделан обязательно.Она взяла конверт.– Благодарю вас, Кей, вы очень любезны. А теперь, если не возражаете, я пойду.– Конечно, дорогая. Не смею вас задерживать. Но обещайте, что, если вам захочется меду, вы сразу мне скажете.– Обещаю.Клаудия поднялась по лестнице к своей квартире и, стараясь не думать, что может ждать ее там, отперла дверь и вошла внутрь. Все было спокойно. Абсолютно спокойно. Она набрала новый код на сигнальном устройстве и с безоглядной решимостью захлопнула внешнюю дверь. Одна. И это именно то, к чему она всегда стремилась.Вот только досада – здесь повсюду она находила множество следов присутствия Габриела. Тарелка с холодными тостами на кухне. Его бритва на столике в ванной. Правда, гостевая спальня была им так убрана, что следов его присутствия не носила. Постель аккуратно застелена, да и одежды не видно. Она открыла шкаф, прикоснулась к аккуратно сложенным рубашкам, мельком задав себе вопрос, кто же их ему так тщательно разглаживает.Клаудия подумала, как мало она знает о Габриеле Макинтайре. И большего ей уже не узнать. Эта мысль чуть было не заставила ее заплакать, и она заплакала бы, если бы тотчас не покинула эту комнату. Она прошла в свою спальню, бросилась на постель и зарылась лицом в подушку, испытывая вину и горечь сожаления.Что-то разбудило Клаудию, прервав кошмарное сновидение, в котором ее преследовали неопределенной формы чудища. Звонил телефон. Еще один монстр, несущий неожиданную и незримую угрозу. Какое-то время она, окаменев, просто слушала звонки, потом, разозлившись, заставила себя встать и почувствовала, как подгибаются ноги. Пока Клаудия добиралась до телефона, включился автоответчик, и она с облегчением услышала, что это никакой не враг и не монстр, а просто телекомпания желала знать, прислать ли ей машину, чтобы забрать ее из театра и после завершения ток-шоу «Позднее время» отвезти домой.А чего она ожидала? Шепота угроз? Тяжелого дыхания? Этот угрожающий кто-то просто плод ее больного воображения. Кроме того, Габриел Макинтайр запугал ее сверх меры. Нет, она больше не нуждается в его защите, твердила она себе. Он может, конечно, прийти, чтобы забрать вещи. Да пусть хоть все забирает, лишь бы это происходило в ее отсутствие. Она не желает встречаться с ним лицом к лицу и притворяться.У нее есть номер его мобильного телефона, но прямо сейчас слышать его голос ей не хотелось. Можно позвонить Тони. Нет. Она не станет звонить Тони. У него и так уже достаточно неприятностей, к тому же беременная Адель может неправильно истолковать ее звонок. Подумав, Клаудия достала карточку, которую дал ей Мак на тот случай, если возникнет необходимость в машине. Номер его сторожевой таксистской службы. Они, кажется, насколько она помнила, передают послания довольно быстро. Можно позвонить им. Не слишком долго колеблясь, чтобы не передумать, она набрала номер и ждала, когда там ответят. Наконец трубку сняли.– Это Клаудия Бьюмонт, – быстро проговорила она. – Передайте, пожалуйста, мистеру Макинтайру, что он может забрать свои вещи, пока я вечером буду в театре. И пусть не забудет снять свои электронные штучки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43