– Знаешь, я чувствую себя просто удивительно. А как ты?– Ну, я… Как всегда. Можно сказать, превосходно.– Превосходно? – переспросила Физз, и лоб ее озабоченно сморщился. – А выглядишь ты немного…Клаудия посмотрела на сестру и решила не укорять ее за подобную бестактность.– Немного устала, только и всего.– Хм… Немного. По-моему, это слабо сказано, тебе не кажется?– Считаешь, что я прожигательница жизни? Но, дорогая, ведь это моя жизнь. Моя, что бы там ни было.– Я не знаю, но только даже Люк заметил, что ты выглядишь не совсем. Немного, как бы это сказать…Физз явно не находила подходящего слова.– Немного усталой, – опять предложила Клаудия искомый термин.Физз усмехнулась.– Истощенной, я бы сказала. И Мак этот, мне показалось, очень беспокоится за тебя.– Не обращай внимания, он вообще очень беспокойный. Даже слишком, – заверила Клаудия сестру.– В таком случае почему бы тебе не взять недельку отпуска и не позволить ему позаботиться о тебе?Клаудия громко рассмеялась.– Парочка здоровых мужиков послала хрупкую женщину выполнять за них грязную работу.– Не пойму, о чем ты?– Будешь много знать, скоро состаришься, – с улыбкой сказала она, и ее наивная сестричка пожала плечами. – Сознайся, что они тебя с тем и подослали, чтобы ты завела разговор об отпуске?– Знаешь, я вот только взглянула на тебя и сразу поняла, что ты действительно нуждаешься в отдыхе.– Не глупи, Физз. Ты же прекрасно понимаешь, что я не пойду на это.– Но почему?– Хотя бы потому, что спектакль на ходу, делает хорошие сборы.– Да уж, если ты на недельку исчезнешь, публика будет безутешна.– Ну, спасибо, моя дорогая, – не без ехидства откликнулась Клаудия на замечание сестры.– Что спасибо? Я тебе больше скажу, безутешна будет даже не вся публика, а так примерно с дюжину театроманов.– Ох, скажите на милость! Целая дюжина!– Вот именно, дорогая, – рассмеялась Физз, – вот именно! Эти-то, не сомневаюсь, просто восстание на Шафтсбери-авеню Улица в центральной части Лондона, на которой находится несколько театров и кинотеатров.

устроят. Но в самом деле, подумай, ты так напряженно в последние месяцы работала. Ты же знаешь, что случилось с папой, когда он переоценил свои силы. Если так пренебрегать своим здоровьем, в один прекрасный момент ты вынуждена будешь прервать свои труды, хочешь ты этого или нет.– С папой другое, он пережил сильнейшее потрясение. А я просто слишком рано встаю и слишком поздно ложусь. Тут еще этот прыжок с парашютом. Знаешь, предприятие оказалось не из самых забавных.– В самом деле? А вот мне это зрелище показалось весьма интересным. Расскажи, как все было.– Господи, какой ты, в сущности, ребенок. На таких вот взрослых детей я и работаю. Но я обещаю тебе, что со мной не случится ничего плохого и в больницу я, как папа, не загремлю. Хотя, надо сознаться, приходится трудновато, но публика придает сил. Да и не хочется, честно говоря, разочаровывать людей. Ну что хорошего, если они, узнав, что играю не я, придут в кассу и потребуют свои денежки назад? Так недолго и доверие публики потерять, а вот восстановить его будет совсем не просто.– Так что ж, по-твоему, этот человек, обеспокоенный твоим состоянием, ошибается?Мак, должно быть, здорово задурил башку моей сестрице, подумала Клаудия, а ведь на нее совсем не просто произвести впечатление.– Он не мой тип, Физз. Так что его мнение…– Уфф! Твой тип! Знаем мы твоих типов! Вроде Джулиана, Дэвида Харта и еще кучи других прилизанных и утонченных красавчиков в твоем вкусе. И все на десять минут.– Никакой кучи других и не было, не греши на меня, сестренка. А Дэвид всего лишь мой друг. Он никогда не посягал на мое тело.Брови Физз удивленно взметнулись вверх.– Скажи пожалуйста, а я и не знала! Я думала, он поразил тебя с первого взгляда и ты плюхнулась в его койку при первом же удобном случае.– Да, я при случае плюхалась, как ты говоришь, в его койку, но это была запасная койка, можно сказать, гостевая. А если уж речь зашла о Джулиане, так он, если ты не забыла, в тебя был влюблен, а не в меня. А я не большая любительница утешительных призов, пусть хоть это будет самый распрекрасный мужчина.– Хорошо, но, если этот Мак не твой тип, так почему он оказался с тобой здесь?– Здесь? Со мной? – Клаудия с комичным видом огляделась вокруг. Заглянула даже под одеяло, а потом, свесившись с кровати, посмотрела и под нее, потом приподняла подушку, внимательно осмотрев часть постели, расположенную под ней. – Да где же он? Я что-то его здесь не вижу. Знаешь, у меня такое впечатление, что я его даже и ночью не видела. Да мы вообще с ним почти не знакомы. Он подтвердит. Да спроси хоть у Люка.– Клаудия!– Не сменить ли нам тему, Физз? Малый просто подбросил меня сюда, потому что я малость подшибла свой новый автомобильчик.– Малость?– Ну, несколько выбоин и царапин. Ничего серьезного.Физз встала, прошла к окну и отдернула штору.– На машине Мака тоже несколько выбоин и царапин, – задумчиво проговорила она, глядя вниз, на подъездную дорожку. – Это что, совпадение? Или? У тебя ведь теперь, кажется, красная машина, я не ошибаюсь? – Она обернулась к Клаудии. – Скажи честно, это ты поцеловала его или он тебя?Клаудия рассмеялась.– Делаешь вид, что Мак еще не доложил тебе об этом? Не похоже, чтобы он отказался побалагурить на столь животрепещущую тему. – Она вновь откинулась в подушки и лениво проговорила: – Довольно об этой чепухе. Сейчас я встану, приму душ, спущусь вниз и пожелаю мистеру доброго пути, пусть убирается из Брумхилла.– Боюсь, дорогая, ему не захочется убираться из Брумхилла, – с возмутительно-самодовольной улыбкой проговорила Физз, – тем более что он познакомился здесь с такими интересными людьми.Да уж, вот еще проблема, думала Клаудия, несколько минут спустя стоя под душем, ибо у нее совсем не было уверенности, что этот Мак готов безропотно подчиняться любому ее велению. Что, кстати, и делало его в ее глазах наиболее интересным мужчиной из всех, с кем ей до сих пор приходилось иметь дело. Она подставила лицо под теплые струи воды, не боясь, что намокнут волосы, и с наслаждением отдалась приятному ощущению. Неожиданно она поймала себя на удивительном желании. Ей представилось, как было бы здорово, если бы Мак сейчас оказался здесь, поцеловал бы ее, и не под оком телекамеры, транслирующей картинку на полстраны, а так, как это бывает между мужчиной и женщиной, с радостью уединившимися для выражения друг другу нежных чувств. И ничто бы не сдерживало их…Боже! Нет! Ничто? Даже одежда?Вдруг, страшно разозлившись на себя, она резко выключила воду и закуталась в полотенце. Какого черта она думает о таких вещах? Почему он вообразил себе, что с ней ему будет просто? Мол, раз она актерка, то у нее нет ни чести, ни чувства собственного достоинства? Вот именно! Та легкость, с которой он позволяет себе целовать ее, говорит именно об этом. За кого он ее, в конце концов, принимает?Она рассматривала свое отражение в зеркале. Сестра находит, что она выглядит из рук вон плохо, но сама она не считает, что так уж страшна, синяк почти исчез, а легкие тени под глазами делают ее только интереснее. Немного туши на ресницы, слегка подкрасить губы – это все, что ей осталось сделать для завершения образа. Далее – одежда. Она решительно отложила в сторону шорты и футболку, прихваченные ею из дома, ибо ей захотелось чего-то особенного, захотелось явиться публике в необычном виде. Некая девушка на скамье под деревом с нераскрытой книгой в руке, погрузившаяся в задумчивость. Неплохо. Весьма впечатляющий образ. А можно и что-нибудь другое. Уж если она приехала с Маком в Брумхилл, в свой родной городок, ей следует окунуться в прошлое, да так, чтобы и он посмотрел туда же.В гардеробе имелось немного одежды, оставленной здесь ею и Мелани на случай внезапных наездов. Клаудия достала маленькое разлетающееся платье в ярких цветах, крепящееся на узком ошейничке и достаточно короткое, чтобы во всей красе показать ее длинные ноги. Платье принадлежало Мелани, но та находилась слишком далеко, чтобы запретить ей надеть его. Впрочем, и ее присутствие не остановило бы Клаудию.Мак стоял, опершись о балюстраду площадки, нависающей над морским берегом в том месте, где дом вплотную приближался к скале. На нем не было больше комбинезона, из которого он не вылезал со времени участия в телевизионном шоу. В это утро в светлых летних брюках и эффектной синей шелковой рубашке, которая необыкновенно удачно сочеталась с цветом его глаз, он не казался таким уж агрессивным. Только мужчина, чересчур гордящийся своей внешностью, мог так серьезно отнестись к выбору цвета рубашки. Она таких мужчин в артистической среде перевидала немало, но Габриел Макинтайр никаким боком не принадлежал к этому типу.Значит, эту рубашку ему подарила женщина, та женщина, которой его внешний вид не безразличен. Его покойная жена? Или другая, занимающая теперь в его жизни определенное место? Если такая и существует, это скорее всего хорошенькая покладистая девчушка. Так, во всяком случае, подумала Клаудия. Гораздо более покладистая, чем могла быть она сама в схожих обстоятельствах.Как бы там ни было, а рубашку выбирал человек, понимающий в этом толк. Она как нельзя более эффектно подчеркивала его великолепное сложение, плечи, грудь, наводя на мысль об упругости мускулатуры, Сильные руки, на которые он опирался, глядя в море, явно были сформированы тяжелым физическим трудом, а не накачкой в спортзале. Здесь, в Брумхилле, она взглянула на него совсем другими глазами.Если бы они шли по городу, то люди наверняка вглядывались бы не только на нее, но и на него.– Вы что, всегда возите с собой ночной багаж? – спросила она, отвернувшись от ослепительно сияющего на солнце моря и почти прикасаясь рукой к его руке. Он взглянул на нее с высоты своего роста, глаза его тотчас скользнули по очертанию ее грудей, туда, где лиф раздваивался, плавно переходя в две полоски, закрепленные на шее.– А разве не все поступают так же?– Но вы ведь не знали, что вам придется провести ночь в чужой постели. – Она подняла лицо к солнцу, так что ее волосы свесились за спину, и прикрыла глаза. – А может, вы знали, в чьей постели окажетесь, Мак?– Ночной багаж всегда со мной. Кто знает, в какой постели завтра придется проснуться.– В одиночестве или вдвоем? – продолжала она провоцировать его.– Здесь великолепные виды, – медлительно проговорил он, отказываясь развивать тему. – Девлину просто повезло, что он обосновался в столь прекрас-ном месте.– Такие мужчины, как Люк Девлин, всегда сами творят свое везение. Он великими трудами заработал все, что имеет. Включая и мою сестру.Она понимала, что все это звучит в ее устах оборонительно. Что-то такое есть в этом Макинтайре, что все время заставляет ее защищаться, хотя она и не хочет этого. Нет, она должна держать себя в руках. Все время держать себя в руках.– Физз рассказала мне о радиостанции. Она думает, что вы захотите показать мне окрестности.– Да? А что здесь особенно осматривать? Радиостанция может интересовать лишь того, кто профессионально занят в радиовещании. По воскресеньям, правда, там бывает занятно, когда люди прогуливаются по пирсу. Множество развлечений.– У нас, к несчастью, на повестке дня нечто совсем не забавное. – Он достал из кармана конверт. – Я нашел это, когда выходил утром из дома.Клаудия взяла у него конверт, достала записку и развернула ее. Зловещие буквы сразу же бросились ей в глаза.Можешь бежать но нигде от меня не спрячешься. Я знаю каждый твой шаг.– Все хорошо, – сказал он тихо, когда она, выронив письмо, зажала руками рот. Он прижал ее к себе, будто защищая от незримой опасности, и некоторое время держал в своих объятиях, пока дрожь не пронизала ее насквозь. С минуту она не сопротивлялась. – Все хорошо, Клаудия, – вновь повторил он.– Все хорошо, – простонала она, напряглась и вырвалась из кольца его рук. – Как это может быть все хорошо? Ничего нет хорошего. Я не должна оставаться здесь. Если бы Физз нашла эту грязную писанину…Он поднял бумажку с гравия, сложил ее и убрал в карман.– Но не она нашла ее. Я встал раньше.– Значит, кто-то побывал здесь еще раньше.– Да, Клаудия, это явно не по почте пришло. Сегодня воскресенье. Конверт кто-то засунул в почтовый ящик. Но вашей сестре ни к чему знать о подобной корреспонденции. Мы с Люком решили, что так будет лучше.– Вы правы. Ей ничего этого знать не надо. Боюсь, Мак, вам придется отказаться от экскурсии по местным достопримечательностям. Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше.– Я не был уверен, что вы с этим согласитесь, – произнес он со вздохом облегчения, и это привело ее в бешенство.– Мак! За кого вы меня принимаете? Вы что думали, что я стану рисковать покоем своей сестры, ее безопасностью, пробыв здесь хоть на секунду дольше, чем требуется?Он явно смутился.– Люк считает, что в такой ситуации вы нуждаетесь в охране и защите. Он хочет, чтобы вы остались здесь.– В таком случае известите его, что назначаете себя моим личным телохранителем.– Это уже сделано. – Увидев лицо Клаудии, он попытался успокоить ее.– Люк начал было возражать, но я сказал ему, что позабочусь обо всем как надо. Пока мы не знаем, с кем имеем дело.– Слушайте, Мак, что вы мне зубы заговариваете? Какого черта вы не разбудили меня раньше?Она гневно взглянула на него, злясь, что он и сейчас продолжает тянуть время.– Люк думает, что лучше действовать так, будто ничего не случилось, он скажет, что вам звонили по телефону, и еще до двенадцати мы сможем уехать. Он страшно боится, что, если Физз почует неладное, без вызова «скорой помощи» не обойтись. Он хорошо осмотрел все вокруг и не обнаружил ничего подозрительного. – Они переглянулись. – Но вы не думаете, что надо все же как-то объяснить Физз столь поспешный отъезд, да и мое присутствие тоже?– О чем вы говорите! Сестра моя недавно вышла замуж и, подобно всем новообращенным, уверена, что на нее возложена миссия убеждать всех остальных взять курс на брачное блаженство.– Значит, она думает, что мы…? – Если он и не заскрежетал зубами, то был близок к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43