– Впрочем, не надо, ничего не говорите. Он сам знает.
Повернувшись к ним спиной, она быстро пошла по пляжу к темноволосой.
– Его наверняка здесь не было, Кэтрин, – донеслись до них слова старшей женщины.
Мать Алека, решила Либби, вспомнив, что миссис Брэйден называла ее Кэтрин. Да и волосы такие же темные, как у него. В отличие от блондинки, охваченной раздражением, вид у нее был обеспокоенный.
– Бедный Алек, – услышала Либби ее слова.
Кэтрин улыбнулась Либби скользящей улыбкой, заставившей девушку почувствовать себя виноватой за невольный обман, затем эти двое стали пробираться по песку к тропинке, ведущей с пляжа.
Либби с любопытством провожала их взглядом. Почему Алек Блэншард сбежал от них? Ведь сегодняшняя вечеринка устроена в его честь…
Она оглянулась на океан. Темная голова на мгновение вынырнула на поверхность и снова исчезла.
– Пора идти, – сообщила она Тони и Алисии.
– Ну вот еще! – воскликнул Тони. – А мой акваланг?
– Он тебе его принесет, – пообещала Либби.
– Нет, я хочу подождать.
Честно говоря, Либби тоже была не против подождать. Надо же получше узнать человека, ради которого она только что солгала! Захотелось снова почувствовать необъяснимый трепет безотчетного влечения, зародившегося в ней в тот момент, когда их глаза встретились…
– Ну ладно, только недолго, – согласилась она. Сумерки сгущались. Либби снова села на песок и вместе с Тони и Алисией стала строить песочный замок, стараясь не обращать внимания на взрывы смеха и веселого шума набирающей силу вечеринки и полностью игнорируя блондинку, которая выходила время от времени, чтобы бросить взгляд на то, что происходило на пляже. И совсем уж намеренно она не смотрела в сторону появляющейся изредка из воды головы Алека.
Становилось темно, ждать больше было нельзя. Алек явно не собирался выходить на берег, и Либби решила, что он, вероятно, ждет, чтобы они тоже ушли. Наверное, не хочет отвечать на град вопросов Тони и Алисии.
– Пошли, ребята, – наконец сказала Либби. – Пора домой.
Она отряхнула от песка полотенце, велела Тони и Алисии собрать остатки пищи от пикника и под протестующие возгласы детей повела их с пляжа-
Когда они ступили на тропинку, ведущую к дому Брэйденов, их окутала полная темнота.
– Подожди, Тони, не спеши! – крикнула она мальчику, который помчался вперед с единственным фонариком, оставив ее в кромешной темноте. Алисия побежала следом. – Тони!
Увешанная болтающимся на плече полотенцем и корзинкой для пикника, то и дело ударяющейся о коленки, Либби споткнулась и чуть не упала, если бы пара сильных рук не подхватила ее сзади.
Она было вскрикнула от неожиданности, но тут теплые губы накрыли ее рот. Это был короткий поцелуй, длившийся как раз столько, чтобы перевернуть всю ее жизнь.
– Шшш! – у самых ее губ прошептал голос, тот самый хрипловатый прокуренный голос, который она теперь не спутала бы ни с каким другим. – Это всего-навсего я. Алек.
– Не затем же я устроил весь этот побег с вечеринки, чтобы ты меня выдала, правда?
Начисто лишившись дара речи, Либби кивнула. Сердце ее часто заколотилось, в голове набатом забили колокола. Он ее поцеловал! Алек Блэншард ее поцеловал!
Алек все еще держал ее горящие, как в огне, руки в своих, прохладных и влажных. А у Либби дрожали губы и голова кружилась. Этот поцелуй! Он хотел просто заткнуть ей рот или?..
Она и сама не могла толком сформулировать свою мысль.
– И-извини, – запинаясь, прошептала она, ожидая, что теперь он даст ей наконец пройти, но не тут-то было. Алек взял у нее корзинку, а другой рукой продолжал сжимать ее ладонь.
– Идем. Надо догнать детей. – И он потащил ее, ошеломленную, не верящую в происходящее, через заросли к дому.
Тони и Алисия поджидали их на крыльце.
– Я знал, что ты принесешь, – сказал Тони, забирая свой акваланг, пока Либби рылась в плетеной сумке в поисках ключа.
Либби так нервничала, что, когда нашла наконец ключ, не смогла удержать его в непослушных пальцах. Алек нагнулся и поднял его со ступеней.
– Позволь, я сам.
Отперев дверь, он широко распахнул ее и отступил назад, давая Либби и детям войти.
Мимолетный поцелуй все еще горел на устах Либби; проходя мимо, она быстро окинула его взглядом. Алек подмигнул. Ее лицо жарко вспыхнуло.
– Отнесу корзинку на кухню, – пробормотала она. – Спасибо, что помог. А теперь извини, мне пора укладывать детей.
– Но… – запротестовал Тони.
– К нам ведь Алек пришел, и нам надо… – начала Алисия.
– В ванну. И в постель, – не терпящим возражений тоном заявила Либби. – Уже поздно.
Подгоняя Тони и Алисию, она взлетела вслед за ними вверх по лестнице. А в голове лихорадочно билась мысль: только бы этот человек, лишивший ее присутствия духа, исчез из дома к тому моменту, когда она вернется.
В рекордно короткий срок Либби искупала детей и, пока они надевали пижамы, сама быстро приняла душ. Тони пожелал спуститься вниз и попрощаться с Алеком; Алисия потребовала, чтобы он почитал им на ночь. Либби твердо отказала обоим.
– Он наверняка вернулся на свою вечеринку.
– А мне кажется, он вовсе не хотел быть на этой вечеринке, – высказал свое мнение Тони.
– Алек воспитанный человек и не может исчезнуть надолго, – ответила Либби. – Он просто захотел сделать небольшой перерыв и искупаться. А теперь чистите зубы и марш в постель.
Алисия подергала ее за руку.
– Почитаешь?
Либби вздохнула. Больше всего ей хотелось посидеть одной в гостиной и спокойно обдумать удивительные события сегодняшнего вечера. Однако она здесь не для того, чтобы мечтать… Либби взяла книжку, прочитала им главу, на которой они остановились в прошлый раз, потом поцеловала каждого в щеку и выключила свет. Облегченно вздохнув, она прижала палец ко все еще дрожащим губам, закрыла за собой дверь и на цыпочках спустилась вниз.
Алек стоял, прислонившись к стене. Он был в одних плавках, к телу прилип песок.
– Наконец-то, – сказал он с улыбкой. Замерев на месте, Либби уставилась на него.
Невольно мелькнула мысль: Алек самый привлекательный из всех мужчин, которых она когда-либо видела. Ярко выраженная мужественная сила лишала дара речи, подавляла волю. Либби могла бы так простоять целую вечность, но тут он расплылся в широкой улыбке.
– Удивлена?
С пылающим лицом, облизывая губы, она медленно подошла к нему.
– Я… я думала, ты ушел. Ты ведь должен быть на вечеринке?
– Они там не скучают.
– Но тебя же искали…
– Это было два часа назад, когда они изображали добрых самаритянок, но эта роль быстро надоедает.
Чуть усталый насмешливый тон заставил ее более внимательно взглянуть на него.
Неожиданный поцелуй потряс ее до глубины души, но сейчас Либби поняла, что он и сам потрясен случившимся. В темных глазах затаилась какая-то странная настороженность. А может, вовсе не поцелуй вывел его из равновесия? Потрясти такого человека, как Алек Блэншард, могло разве что землетрясение, и Либби вспомнила о Клайве Джилберте.
– Мне кажется, ты чем-то опечален, – негромко произнесла она.
Глаза Алека сузились, он в упор взглянул на нее.
Либби не шевельнулась, выдержав его взгляд.
– Догадливая девочка, – вздохнув, сказал он. – Восприимчивая.
Либби самоуверенно передернула плечами. Стоило только приглядеться к нему повнимательнее, чтобы понять: все, что говорила миссис Брэйден, правда: Алек Блэншард страдает.
И как бы родители ни старались его развлечь, вечеринка явно не была тем утешением, которого он искал.
– Выпьешь кофе или чего-нибудь покрепче? Раз уж ты остался.
Он улыбнулся.
– Спасибо. Чашечку кофе, если можно.
Либби пошла на кухню, но на пороге повернулась.
– Если ты собираешься… остаться тут подольше, то… э-э-э… может, хочешь принять душ? Думаю, у миссис Брэйден найдется для тебя подходящая одежда.
Алек быстро посмотрел на нее, потом улыбнулся, и от этой улыбки она растаяла.
– Хорошо, – сказал он тихо и потопал в ванную.
Пока Алек мылся, Либби достала из шкафа Дэвида Брэйдена шорты и майку. Ничего особенного, все, что она сейчас делает, совершенно нормально:
Алек друг Брэйденов и они бы ее одобрили.
Но в душе она понимала, что на самом деле ей глубоко безразлично, одобрят они или нет.
Хорошо или плохо, правильно или неправильно – внезапно для нее все это перестало иметь значение. Какое ей, в сущности, дело? Алек Блэншард ей нужен, и так просто она его не отпустит.
Либби сунула одежду в дверь наполненной паром ванной и снова быстро закрыла ее, не позволяя себе даже мельком взглянуть на голого мужчину. Потом поспешила в кухню варить кофе. Сердце бешено колотилось, ладони взмокли. Чтобы успокоиться и прийти в себя, она налила себе чай со льдом и быстрыми глотками осушила стакан.
Едва успела поставить его на стол, появился Алек босой, с растрепанными мокрыми волосами. Шорты и майка Дэвида Брэйдена были ему слишком велики, но, даже несмотря на мешковато сидящую одежду, он показался Либби прекрасным.
– Вот теперь гораздо лучше, – сказал Алек и улыбнулся неотразимой улыбкой, приглаживая волосы руками.
Дрожащим голосом Либби сообщила:
– Кофе готов.
Алек взял у нее из рук чашку, отхлебнул, затем медленно оглядел ее с ног до головы. Господи! Какие у него глаза! – подумала Либби. Проникают в самую душу…
– Так ты, значит, девочка на лето, – вдруг протянул он.
– Что? А, ты имеешь в виду – няня? Да.
Такое определение она слышала впервые, но оно вполне соответствовало ее положению. Здесь она ощущала себя совершенно другим человеком, все было иначе, чем дома: две разные жизни, два разных существования…
– Тебе тут нравится? – спросил Алек. Либби торопливо кивнула.
– О да. Это так… ново, так не похоже.
– На что?
– На Айову.
Алек улыбнулся.
– А я думал, ты из Канзаса.
– Почему?
– Просто ты похожа на девушку, у которой обязательно есть любимая собачка по имени Тото и тетушка Эм.
Либби почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.
– Иными словами, деревенщина. Так надо понимать?
А чего еще она ждала? Что он нашел ее привлекательной? Такой искушенный человек, как Алек Блэншард?
Однако Алек покачал головой.
– Не деревенщина. Невинная. Ты производишь впечатление чистой, непорочной, наивной.
Теперь щеки Либби запылали вовсю.
– Наверное, считаешь, что сказал комплимент?
Алек кивнул.
– Считаю.
Нет, решила Либби, наверняка кривит душой: она сама напросилась. А он, естественно, находит ее приземленной, хотя, видит Бог, на самом деле это вовсе не так!
– Пойдем на причал, – сказал Алек и протянул руку, чтобы выключить свет.
Занятая своими мыслями, Либби продолжала стоять где стояла, пока сильная рука не схватила ее за локоть и не потащила за собой.
Когда они вышли из дома, Алек выпустил ее руку и оперся на перила, вглядываясь в темноту. Луна высветила его силуэт: четкий профиль, прямой нос, решительный подбородок и губы, которые недавно на короткий миг коснулись ее губ.
– Я тебя должен поблагодарить, летняя девочка, – спокойно произнес Алек.
Либби бросила на него непонимающий взгляд.
– За что?
– Думаю, это ясно: за то, что ты меня не выдала. Сегодня мне совсем не хочется веселиться. Так что я тебе очень признателен.
Либби передернула плечами.
– Рада, что так получилось, а вот тем двум дамам это вряд ли пришлось по вкусу. Алек скорчил недовольную гримасу.
– Знаю.
– Одна из них твоя мать?
– Да.
– У нее был обеспокоенный вид.
– Это точно. Ей хочется, чтобы я больше шутил, улыбался – одним словом, взбодрился. «Сделай счастливое лицо», – передразнил он мать с горечью в голосе.
Либби не знала, как на это реагировать. Здравый смысл советовал просто кивнуть, не показывая вида, что она в курсе его проблем. Но он страдал, а Либби не любила, чтобы люди страдали. Послав к черту предосторожности, она бросилась головой в омут.
– Я… я слышала о… Клайве Джилберте, – сказала Либби настолько глухим голосом, что Алек, если бы захотел, мог бы запросто проигнорировать ее реплику. – Мне очень жаль, – еще тише добавила она.
Алек не стал притворяться, что не расслышал.
– Жаль? – Он грустно покачал головой. – Да, мне тоже. Мне чертовски жалко. Но это не вернет Клайва, правда?
Алек жадно смотрел на нее, нисколько не скрывая, что нуждается в сочувствии. В лунном свете Либби не столько увидела, сколько почувствовала притягательную силу его взгляда. Оба стояли так близко друг к другу, что она ощущала жар его тела. Хотелось помочь этому человеку, разделить с ним его горе, но как это сделать?
Совершенно инстинктивно Либби протянула руку и дотронулась до щеки Алека, ощутив ладонью ее небритость.
– Нет, – подтвердила она. – Увы! Его уже не вернешь.
Либби ждала, что Алек оттолкнет ее или сбросит со своего лица ее ладонь, однако он не шелохнулся.
С пляжа доносился плеск волн, набегающих на песок. Высоко над головой Либби услышала отдаленный гул вертолетного пропеллера; в темноте раздавалось кваканье лягушек, стрекотание кузнечиков. Но все эти звуки заглушал барабанный бой крови в ее голове.
Прошептав «О Боже», Алек обнял Либби и притянул к своей груди.
На сей раз поцелуй уже не был мимолетным; в нем чувствовалась страсть, отчаянность, жадная настойчивость. Либби охватило странное, неведомое прежде волнение, но она не сказала «нет».
Горячие губы Алека пробудили в ней нечто такое, что она и вообразить не могла. Сильными руками он прижимал к себе ее тело, и Либби ощутила, как в нем поднимается волна желания. Их губы снова слились.
Когда, не отрываясь от нее, Алек просунул руку под ее рубашку и дотронулся до груди, Либби глухо застонала. Вспыхнувшее в ней желание ужаснуло ее саму, и она инстинктивно еще теснее прильнула к нему. Все правильно, все так и должно быть: она нашла правильный способ утешить его.
И вдруг, совершенно неожиданно, Алек отпрянул.
Не далеко – ровно настолько, чтобы прохладный ночной воздух проник между их разгоряченными телами. Либби услыхала отчаянный хрип его неровного дыхания, словно его терзала неутихающая боль. Либби снова дотронулась до Алека, нежно лаская шею пальцами, но на этот раз он увернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22