— Хорошо, я приду, — проговорил виконт д'Асмолль.
— Очень вам благодарен.
— В котором часу?
— В девять.
— Буду.
Господин де Клэ поклонился Фабьену, который возвратился к играющим.
Затем Роллан обменялся несколькими словами с некоторыми посетителями клуба, выкурил сигару и скрылся.
Раньше, чем последуем за виконтом, вернемся назад, к Арману де Кергацу.
Граф прогуливался в саду в обществе одного нашего старого знакомого, честного подрядчика Леона Роллана.
— Милый Роллан, — проговорил граф, читая газету, — хоть я и вполне уверен и доверяюсь энергическому уму графини Артовой, однако, судя по тому, что я сейчас прочитал в этой газете, тут ничего понять нельзя.
Арман де Кергац начал переводить с испанского на французский следующие строки:
«Недавно у нас во второй раз отправили на галеры одного преступника, жизнь которого с самого начала покажется читателю романтической.
Читатели, вероятно, не забыли, что несколько дней тому назад один знатный граф Вячеслав Полацкий, который уже выбыл из нашего города, пожелал прокатиться по морю в лодке. Комендант Педро С. отрядил одного из каторжников для управления лодкой. Вместе с графом поехал и лакей коменданта. Каторжник своим притворным раскаянием и примерным поведением заслужил доверенность коменданта. Выехав в море, он оставил весла и проворно бросился в море, надеясь доплыть до берега и этим путем избавиться от всех поисков. Но Полацкий, который имел при себе револьвер, выстрелил в него, и каторжник скрылся под водой. Граф и лакей коменданта возвратились г; Кадикс, уверенные, что каторжник умер, и мнением своим они увлекли всю публику.
Но все обманулись. Пуля графа не попала в каторжника, и он ухитрился упасть как убитый, оставаясь под водой до тех пор, пока лодка не отошла на порядочное расстояние, потом, выплыв на поверхность воды, спокойно достиг берега.
Испанские жандармы успели поймать в одном местечке Гренады человека, скрывавшегося у цыган. Человек этот обезобразил себе лицо купоросом до того, что его трудно было узнать. Только железное кольцо, которое он не мог снять с ноги, послужило к его открытию. Преступник этот, который вторично отправлен на галеры, сознался во всем, и мы думаем, что нелишне будет рассказать его интересную романтическую жизнь, полную приключений.
Все сотоварищи этого каторжника называли его не иначе как маркизом, он уверял, что принадлежит к одной из известных французских фамилий. Он был арестован на корабле, производившем торговлю неграми, и поэтому был присужден к пяти годам ссылки. Благородство его манер, знание морской службы и английского и французского языков достаточно было для того, чтоб ему поверили. По его словам, он был маркизом де Ш., которого десяти лет выслали из Франции в Индию, где он и получил звание офицера английского флота. Но после кораблекрушения он был найден умирающим от голода и усталости на одном из пустынных островов Ла-Манша одним юнгой корабля, производившего торг неграми, и силой забран в матросы.
Мнимый маркиз до того простер свою наглость, что упросил коменданта крепости господина Педро С. написать в Париж. Он уверял коменданта, что все его бумаги потеряны во время кораблекрушения. Мнимый маркиз так нагло врал, что комендант ему поверил и написал письмо во Францию. Вы не поверите, читатели, как был удивлен мнимый маркиз, когда комендант показал ему письмо из Парижа, в котором было написано, что маркиз де Ш. уже два года живет в Париже открыто в своей семье и скоро женится. Мнимый маркиз, несмотря на это, все-таки утверждал, что он маркиз, и с этой, вероятно, минуты невольник задумал бежать.
Признание, которое он сделал, прибыв на галеры, бросило новый свет на его таинственную жизнь. Настоящее имя каторжника, прозванного маркизом, Шарль С. Он был лакеем у настоящего маркиза в Индии. Маркиз де Ш. прогнал его за воровство, лакей был ужасно похож на своего господина, затем неверный лакей отправился в Англию, где он и узнал, что корабль, на котором находился его прежний барин, погиб со всеми пассажирами и грузом. Сначала лакей маркиза думал ехать в Париж и выдать там себя за настоящего маркиза, но, не имея на это средств, он принужден был отложить этот отважный проект и временно нанялся матросом на корабль, где производилась торговля неграми, откуда и был захвачен, прослужив только несколько месяцев.
Ясно, что история этого мнимого маркиза необыкновенна, и спрашиваешь себя с некоторым любопытством: что было бы, если б настоящий маркиз не спасся во время кораблекрушения и не явился бы к своим родным?»
Этими словами окончилась статья испанской газеты.
— Все это довольно странно, — проговорил Леон Роллан, — и признаюсь, что я тут ничего не понимаю.
— Да, действительно, — проговорил граф Арман де Кергац.
В то самое время послышался звонок, означавший чей-то приезд. Несколько секунд спустя в саду появился человек, который подбежал к Арману де Кергацу. Это был Фернан Роше.
— Ах, здравствуйте, — проговорил с живостью граф, — вы приехали вовремя, объясните, пожалуйста, мне загадку.
— Какую?
— Вы из Испании?
— Да, сейчас только что приехал.
— Что же нового вы можете мне сообщить?
— Все кончено.
— То есть как все кончено?
— Маркиз женился на девице де Салландрера.
— Какой маркиз?
— Настоящий, милый граф, тот, который был каторжником.
— Но, — воскликнул удивленный Арман де Кергац, — что же это значит?
И он указал Фернану на статью в газете. Роше улыбнулся.
— Да, — проговорил он, — графиня Артова действительно гениальная женщина. Она выпустила с галер настоящего маркиза и отправила на его место Рокамболя.
— Как? Пойманный каторжник…
— Это — Рокамболь, которого мы обезобразили купоросом.
Фернан рассказал графу де Кергацу и Роллану все те происшествия, которые мы уже знаем и которые совершились в такое короткое время в Кадиксе и в замке Салландрера.
— Все это замечательно, — проговорил Арман.
— Но где она? Где графиня? — спросил Леон.
— Она уже здесь около часу или даже больше. Она обогнала меня одной станцией и торопилась домой, чтобы скорей увидеть своего мужа.
— Бедный граф! — проговорил Арман де Кергац. — Я боюсь, чтобы он не остался навсегда помешанным.
— Не думаю, — ответил Фернан с живостью, — доктор Самуил Альбо уверяет, что он выздоровеет.
В это время лакей подал записку от графини Артовой.
«Пишу второпях, любезный граф. Я поручила Фернану Роше все рассказать вам.
Теперь, когда Рокамболь, наш общий враг, обессилен, позвольте мне поговорить об одной женщине, которая ждет с нетерпением оправдания.
Жду вас сегодня вечером, только не у себя, а у господина Роллана де Клэ.
Ваша графиня Артова».
Баккара действительно была уже около двух часов в Париже.
В эту минуту, когда почтовая карета графини Артовой въезжала во двор, из него выезжала коляска господина Леона Роллана.
Когда графиня уезжала, она не могла сказать своей сестре, зачем и куда она едет и когда приедет.
Две недели графиня Артова не присылала сестре никаких известий о себе, а та, думая что-нибудь узнать о ней, ездила всякий день в улицу Пепиньер.
Сестра графини Артовой вскрикнула от радости и велела остановить коляску. В это самое время Баккара выпрыгнула из кареты, и сестры бросились в объятия друг другу.
— Сестра моя! — проговорила Баккара после первой минуты радости. — Я только что приехала, чтобы взять тебя и опять уехать. Мы поедем к моему бедному Станиславу в Фонтеней-о-Роз.
— Два дня тому назад я с Леоном ездила к нему. Ему гораздо лучше.
— Серьезно? Ты меня не обманываешь, милая Серизочка? — воскликнула графиня Артова с волнением и беспокойством, которые ясно доказывали, что она сильно любит своего мужа.
— Клянусь тебе. Он узнал и Леона, и меня.
— В самом деле?
— Уж он знает, что он граф Артов, и не воображает себя Ролланом де Клэ.
— Спрашивал он обо мне? — спросила дрожащим от волнения голосом графиня Артова.
— Нет, — отвечала Сериза, опустив глаза.
— О боже мой, — прошептала сквозь слезы графиня, — разум возвращается к нему и… он начинает припоминать.
В глубине кареты сидела женщина, лицо которой было закрыто вуалью.
Увидев ее, Сериза удивилась.
— Тебя удивляет? Это Ребекка.
Графиня сделала знак еврейке, и все три женщины последовали в дом.
Графиня вошла, увидела письмо и прочитала следующее:
«Милостивая государыня!
Письмо ваше, посланное из Мадрида, я получил в Клэ, третьего дня утром. Из Клэ я не выезжал со дня вашего отъезда, верный слову, которое вы взяли с меня.
Я поспешно приготовился к дороге и уехал в тот же вечер.
Я в Париже и не буду выходить из дому, не получив от вас позволения. По приезде вы найдете письмо.
Почтительно целую вашу руку.
Роллан де Клэ».
Графиня села, взяла перо и ответила:
«Любезный мой Роллан!
Я посылаю к вам Ребекку, она объяснит вам, что я от вас требую.
Сию же минуту отправьтесь к виконту д'Асмоллю и попросите его непременно приехать к вам сегодня вечером в девять часов. Я приеду позже.
Ваша графиня Артова».
Баккара написала уже известную нам записку к Арману де Кергацу и, отдав ее лакею, приказала тотчас же отнести.
Еврейка снова опустила вуаль на лицо, чтоб хоть немного скрыть свое удивительное сходство с графиней Артовой. Баккара, оставшись с сестрой, переменила свой мужской костюм, который она в свое продолжительное путешествие не снимала с плеч, и, одевшись, велела подавать карету.
— Доктор Самуил Альбо, — сказала графиня сестре, — тоже приехал из Мадрида, но, не доехав до Парижа, сел в дилижанс и помчался в Фонтеней-о-Роз. Он хотел поскорей увидеть моего бедного Станислава и узнать, могу ли я к нему прийти. Поедем. О, как длится время!
Баккара с сестрой поехали в Фонтеней-о-Роз, где граф Станислав Артов снова лечился под надзором доктора Самуила Альбо.
В этот же самый день вечером, ровно в девять часов виконт Фабьен д'Асмолль, верный своему слову, данному господину Роллану де Клэ, своему прежнему другу, пришел к нему в улицу Прованс.
Роллан ждал его, он встретил виконта учтиво, но вместе с тем церемонно, дав заметить в своем приеме чувство удерживаемой приязни, которой виконт д'Асмолль был невольно тронут.
— Вы видите, милостивый государь, я аккуратен, — сказал виконт.
Роллан поблагодарил и, отворив двери кабинета, попросил его войти туда.
Виконт Фабьен д'Асмолль сел.
— Вам, вероятно, известно, господин виконт, — проговорил Роллан, — что я прибыл сюда из Франш-Конте, куда я ездил за получением наследства от покойного кавалера де Клэ, моего дяди.
— Да, это я слышал.
— Вы также были во Франш-Конте, в замке Го-Па, в то время, когда с герцогом де Салландрера сделался апоплексический удар.
— Виноват, милостивый государь, разве я к вам пришел для того же, для чего и вы ко мне приходили?
— Нет, тогда я хотел свести с вами некоторые денежные счеты, а сегодня…
Роллан, видимо, хотел замолчать.
— Ну, что же? — спросил д'Асмолль.
— Сегодня, — продолжал Роллан, — я желаю услышать от вас мнение обо мне.
— Милостивый государь, — проговорил Фабьен, которого этот вопрос смутил, — я был вашим другом и любил вас, до сих пор я считал вас только ветреным и легкомысленным, любовь эта, часто получавшая толки, все-таки оставалась неприкосновенной. Но однажды…
Виконт, в свою очередь, не решался договорить.
— Я знаю, что вы хотите сказать, — проговорил де Клэ. — Однажды, когда я показался вам вероломным и бессердечным, когда я скомпрометировал и обесчестил женщину, вы перестали уважать меня. Ведь вы так хотели сказать?
Виконт молчал. Но господин де Клэ не обиделся и продолжал грустным, но твердым голосом:
— Господин виконт, я вас пригласил не для того, чтобы уговорить вас завязать снова дружбу между нами и восстановить прежнее ваше мнение обо мне. У меня бы хватило силы перенести общее презрение, если бы дело касалось одного меня, верьте мне.
— Кого же может еще касаться? — спросил удивленный виконт.
— Особы, которую я обесчестил, особы, оклеветанной в общественном мнении… Графини Артовой. Да, виконт.
На губах д'Асмолля появилась презрительная улыбка.
— Вы хотите поднять ее в общественном мнении?
— Да.
— В чьих же глазах?
— В ваших и во всех.
— Затем вы меня сюда позвали?
— Да.
— Господин де Клэ, вы забываете, что мы не находимся в таких коротких отношениях, чтобы вы могли себе позволить такого рода шутки.
— Я шутить не люблю, — ответил Роллан.
— Вы хотите доказать, что графиня Артова невинна?
— Да, — проговорил Роллан с твердостью.
— Что вы… никогда.
— Никогда.
— Вы тогда будете последний из мерзавцев или сумасшедший.
Роллан был спокоен.
— Дополните вашу мысль, — сказал он сдержанно.
— Вы будете последний из подлецов, если графиня в действительности окажется невинной, потому что вы сами разглашали по всему Парижу ее позор. В глазах моих вы сумасшедший. Вы, вероятно, забыли, что я сам был здесь, слышал через замочную скважину ваш разговор.
— Вы имеете полнейшее право, господин виконт, говорить мне это, потому что я не могу вам отвечать, но через несколько минут у меня будут блестящие доказательства.
Виконт пристально посмотрел на Роллана и, вероятно, спросил себя, в самом деле, не помешан ли он.
— Через несколько минут? — спросил виконт. — Так вы ждете кого-нибудь?
В это время в прихожей раздался звонок.
— Тс! — сказал Роллан.
Он вышел из кабинета и пошел сам отворять двери, потому что он был в квартире один, даже без лакея.
Через несколько секунд он вошел к Фабьену в сопровождении графа де Кергаца.
Знакомство Роллана с де Кергацем не было известно Фабьену, и потому удивление его еще больше увеличилось.
Роллан представил их друг другу.
— Вы графа ожидали? — спросил виконт.
— Да, но я жду еще одну особу.
— Кого же? — спросил граф.
— Графиню Артову.
При этих словах удивление виконта не имело границ.
— Сюда приедет графиня? — проговорил изумленный Фабьен.
— Сюда. Раздался звонок.
— Вот и графиня, — проговорил де Клэ, оставив этих господ одних.
— Вы хорошо знаете графиню?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18