Это растение мылилось не слишком хорошо, но зато придавало волосам приятный и свежий запах. Окунувшись еще разок, молодая женщина окончательно вышла из воды.
Вытеревшись полотнищами мягкой кожи, они расстелили их на земле и сели рядом, подставив тела солнечным лучам. Эйла достала костяной гребень с четырьмя длинными зубьями – подарок Диги, ее подруги из племени Мамутои, – но, когда начала расчесываться, Джондалар поймал ее руку.
– Позволь мне причесать тебя, – сказал он, забирая гребень. У него появилось пристрастие к расчесыванию ее волос после мытья, ему нравилось касаться ее влажных густых волос и ощущать, как они постепенно высыхают и становятся пышными и упругими. У Эйлы же при этом возникало непривычное ощущение собственной избалованности.
– Мне понравились твоя мать и сестра, – заметила Эйла, сидевшая к нему спиной, пока он причесывал ее. – И Вилломар тоже.
– Ты тоже понравилась им.
– И Джохарран показался мне хорошим вождем. А ты знаешь, между прочим, что вы с ним одинаково хмуритесь? – спросила она. – Мне пришлось полюбить его, ведь он так похож на тебя.
– Его сразила наповал твоя чудесная улыбка, – усмехнулся Джондалар. – Точно так же, как меня.
Помолчав немного, Эйла высказала замечание, отразившее новое направление ее мыслей.
– Ты не говорил мне, что в твоей Пещере живет так много людей. Можно подумать, что здесь собрался целый Клан, – сказала она. – И все они, наверное, тебе знакомы. А я даже не уверена, смогу ли когда-нибудь познакомиться со всеми.
– Не волнуйся. Ты сможешь. Тебе не понадобится много времени, – сказал он, старательно расчесывая сильно запутанный колтун. – О, извини, я не очень больно дернул?
– Нет, все прекрасно. Я рада, что наконец-то познакомилась с твоей Зеландони. Она разбирается в целительстве; так чудесно, когда есть возможность поговорить со знающим человеком.
– Она могущественная женщина, Эйла.
– Это очевидно. И давно она стала Зеландони?
– Надо подумать, – ответил он. – По-моему, вскоре после того, как я ушел жить к Даланару. Тогда я еще вспоминал о ней, как о Золене. Она была красива и чувственна, с пышными формами. Не помню, чтобы она отличалась когда-то особой стройностью, но продолжала расти и полнеть, становясь все больше похожей на Великую Мать. По-моему, ты понравилась ей. – Гребень в его руке замер, и вдруг он расхохотался.
– Что тут смешного? – спросила Эйла.
– Я вспомнил, как ты рассказывала ей о том, как нашла меня, отогнала льва и так далее. Не сомневайся, она задаст тебе еще много вопросов. Я следил за выражением ее лица. Всякий раз, как ты отвечала на один вопрос, ей явно хотелось задать еще три. Ты лишь разожгла ее любопытство. Хотя с тобой и не бывает по-другому. Ты остаешься загадкой даже для меня. Ты хоть понимаешь, женщина, какая ты удивительная?
Эйла повернулась к нему лицом, и он посмотрел на нее любящими глазами.
– Дай мне немного времени, и я покажу тебе, каким удивительным можешь быть ты сам, – ответила она, и ее лицо озарилось обаятельной чувственной улыбкой. Джондалар обнял ее и поцеловал. Услышав вдруг чей-то смех, они оба резко обернулись.
– Ах, кажется, мы вам помешали? – сказала женщина. Это была симпатичная темноглазая блондинка, которая подслушивала то, что Фолара рассказывала своим подругам о вновь прибывших путешественниках. Рядом с ней стояли еще две молодые женщины.
– Марона! – слегка нахмурившись, сказал Джондалар. – Нет, ты нам совсем не помешала. Я просто удивился, увидев тебя.
– С чего бы тебе вдруг удивляться? Неужели ты решил, что я неожиданно отправилась в Путешествие?
Джондалар смущенно поежился и мельком глянул на Эйлу, которая разглядывала подошедших женщин.
– Нет. Разумеется, нет. Наверное, я просто удивился твоему неожиданному появлению.
– А мы вот тоже просто вышли прогуляться и случайно увидели тебя здесь, и я признаюсь тебе, Джондалар, что не смогла удержаться от желания заставить тебя испытать неловкость. В конце концов, мы же были помолвлены.
Они не были помолвлены по всем правилам, но он не стал спорить с Мароной. Он понимал, что отчасти виноват в том, что у нее создалось такое впечатление.
– Не знал, что ты все еще живешь здесь. Я думал, что ты успела найти себе избранника в другой Пещере, – сказал Джондалар.
– И правильно думал, – заметила она. – Но Мы с ним не долго прожили вместе, и я вернулась домой. – Она не спускала глаз с его крепкого и загорелого обнаженного тела, и он узнал этот ее взгляд. – Ты мало изменился за пять лет, Джондалар. Разве что добавилось несколько уродливых шрамов. – Она перевела взгляд на Эйлу. – Но на самом деле мы подошли не для того, чтобы болтать с тобой. Мы хотим познакомиться с твоей подругой, – заявила Марона.
– Ее представят всем сегодня вечером, – сказал он, решив оградить Эйлу от нежелательной компании.
– Это мы уже слышали, но нам не нужны никакие церемонии. Мы просто хотели приветствовать ее и сказать, что мы рады ее видеть.
Он понял, что ему едва ли удастся отвязаться от них.
– Эйла из Львиного стойбища Мамутои, познакомься с Мароной из Девятой Пещеры Зеландонии и ее подругами. – Он пригляделся повнимательнее. – Портула? Из Пятой Пещеры? Неужели это ты? – спросил Джондалар.
Не обратив внимания на хмурый взгляд Мароны, молодая женщина улыбнулась и покраснела от удовольствия, обрадовавшись, что ее вспомнили.
– Да. Я Портула, но больше не живу в Пятой Пещере. – Уж она-то его никак не могла забыть. Его избрали для проведения ее ритуала Первой Радости.
Ему она вспомнилась, однако, потому, что была одной из тех юных женщин, которые ходили за ним по пятам после проведенного им ритуала Первой Радости в надежде остаться с ним наедине, хотя им запрещалось такое общение по крайней мере в течение года. Ее назойливость слегка испортила воспоминания о церемонии, которая обычно оставляла у него теплое ощущение нежности к участвующим в них девушкам.
– А вторая твоя подруга, Марона, мне, кажется, не знакома, – сказал Джондалар. На вид она была немного моложе других.
– Я Лорава, сестра Портулы, – сказала девушка.
– Мы с ними познакомились, когда я жила с мужем в Пятой Пещере, – пояснила Марона. – Теперь они пришли навестить меня. – Она повернулась к Эйле. – Приветствую тебя, Эйла из племени Мамутои.
Эйла поднялась с земли, чтобы ответить на это приветствие. Обычно она спокойно относилась к подобным знакомствам, но сейчас, еще не успев даже одеться, испытывала неловкость от того, что ей приходится в таком виде приветствовать незнакомых женщин, поэтому она сначала обернулась кожаным полотнищем и, заткнув его конец за пояс, повесила на шею амулет.
– Пррриветствую тебя, Марррона из Девятой Пещеры. Зеландонии, – сказала Эйла, ее раскатистое «р» и необычное гортанное произношение мгновенно выдали ее чужеземное происхождение. – Пррриветствую тебя, Поррртула из Пятой Пещеры, и Пррриветствую ее сестру, Лоррраву, – закончила она.
Молодые женщины прыснули со смеху, заметив, как смешно говорит Эйла, но попытались скрыть усмешки, а Джондалару показалось, что по лицу Мароны промелькнула довольная ухмылка. Он сердито нахмурил брови.
– Я не только хотела приветствовать тебя, Эйла, – сказала Марона. – Не знаю, упоминал ли тебе об этом раньше Джондалар, но, как ты теперь знаешь, мы с ним были помолвлены перед тем, как он внезапно решил отправиться в это великое Путешествие. Я уверена, ты должна понять, что меня не слишком обрадовал его уход.
Джондалар пытался придумать, как предотвратить ее дальнейшие высказывания, в которых, он почти не сомневался, Марона даст Эйле понять, что была очень несчастна, и под конец обвинит его в куче всяких проступков, однако она удивила его.
– Но все это в прошлом, – продолжила Марона. – Честно говоря, я и думать о нем забыла, вспомнила только сегодня, когда вы прибыли. Хотя, возможно, у нас есть и более памятливые обитатели, и некоторые из них любят почесать языками. Вот мне и захотелось подкинуть им новую пищу для разговоров, показав, что я радушно приветствую тебя. – Она махнула рукой подругам, подключая их к разговору. – Мы собирались пойти ко мне домой, чтобы подготовиться к вечернему Гостеприимному празднеству, и подумали, что, возможно, ты, Эйла, захочешь присоединиться к нам. С нами будет еще моя кузина Уилопа – ты помнишь Уилопу, ведь так, Джондалар? Я подумала, что ты могла бы успеть познакомиться с частью наших женщин до начала ритуальной церемонии.
Эйла отметила некоторую напряженность, особенно между Джондаларом и Мароной, но в данной ситуации это казалось вполне объяснимым. Джондалар рассказывал ей о Мароне, говорил, что они были почти помолвлены перед его уходом, и Эйла представляла себе, что она почувствовала бы на месте этой женщины. Но Марона откровенно высказалась по этому поводу, и Эйле действительно хотелось скорее поближе познакомиться с кем-то из женщин.
Ей не хватало подруг. В детстве у нее было совсем мало ровесниц. Ее сводная сестра Уба, родная дочь Изы, была намного младше Эйлы, и хотя, повзрослев, Эйла привязалась ко всем женщинам Клана, там были свои сложности. Не важно, сколько трудностей она пережила, стремясь стать хорошей женщиной Клана, но некоторые качества ей так и не удалось приобрести. Лишь оказавшись в племени Мамутои, она подружилась с Диги и поняла, как приятно общаться с ровесницами. Она скучала по Диги и по Толи из племени Шарамудои, они быстро стали ее подругами и теперь навсегда останутся в памяти Эйлы.
– Спасибо, Марона. Я с удовольствием присоединюсь к вам. Пока у меня есть только старая одежда, – добавила она, быстро натягивая свой простой, подпорченный пятнами дорожный наряд. – Но Мартона и Фолара сказали, что помогут мне сшить новую одежду. Мне хотелось бы посмотреть, что у вас носят.
– Может быть, мы сможем дать тебе кое-что в качестве приветственного подарка, – сказала Марона.
– Джондалар, ты захватишь с собой наши полотенца? – спросила Эйла.
– Конечно, – ответил он. Быстро обняв ее, он потерся щекой о ее щеку, и она ушла с этими тремя женщинами.
Джондалар с еще более сумрачным видом провожал взглядом удаляющихся женщин. В сущности, он не просил Марону по всем правилам ритуала Помолвки стать его невестой, однако его поведение перед уходом с Тоноланом привело ее к убеждению, что на Летнем Сходе они пройдут Брачный ритуал, и она уже строила планы. А вместо этого он ушел провожать брата, да так и не вернулся. Должно быть, она оказалась в сложном положении.
Нельзя сказать, что он любил ее. Хотя она, несомненно, считалась красивой. Большинство мужчин на Летних Сходах называли ее самой красивой и желанной женщиной. И хотя он не был полностью согласен с ними, но признал, что у нее имелись определенные достоинства, когда им пришлось разделить Дары Радости на празднестве Дони. Правда, она не стала для него той единственной и желанной… Но, по мнению людей, они являлись отличной парой, прекрасно смотревшейся вместе, и все считали, что им пора «завязать узел». Джондалар тоже, в общем-то, склонялся к такому завершению. Он понимал, что ему нужно основать очаг для своей избранницы и ее будущих детей, а поскольку Золена, его единственная желанная женщина, оказалась недосягаемой, то ему было почти безразлично, кто ее заменит, так что заместительницей вполне могла стать и Марона.
Джондалар не признавался в этом даже самому себе, но он почувствовал облегчение, решив уйти с Тоноланом в Путешествие. В то время казалось, что так легче всего выпутаться из этого затруднительного положения. Он был уверен, что в его отсутствие она найдет себе другого мужчину. И сейчас он ожидал встретить ее в очаге, полном детей. Но она ничего не сказала о детях. Это было странно.
Он даже подумать не мог, что по возвращении обнаружит ее одинокой. Она по-прежнему была красива, но отличалась несколько вспыльчивым и вредным характером. Марона могла оказаться очень злопамятной и мстительной. Озабоченно нахмурившись, Джондалар смотрел, как Эйла и три женщины уходят в сторону Девятой Пещеры.
Глава 6
Увидев, что Эйла идет по тропе лошадиного пастбища с тремя женщинами, Волк побежал за ней. При виде этого большого хищника Лорава завизжала, Портула ахнула и в ужасе оглянулась кругом с явным намерением пуститься наутек, а Марона побледнела от страха. Эйла мельком глянула на женщин, как только заметила Волка, и, оценив их реакцию, сразу остановила его жестом.
– Стоять, Волк! – громко добавила она, скорее ради женщин, чем для того, чтобы остановить зверя, хотя ее слова обычно усиливали для него значение жестов. Волк остановился и смотрел на Эйлу, ожидая сигнала, разрешающего ему подойти. – Вы хотите познакомиться с Волком? – спросила она и, видя, что женщины все еще боятся, добавила: – Он не причинит вам вреда.
– Чего ради нам знакомиться с каким-то зверем? – спросила Марона.
Ее тон заставил Эйлу более внимательно присмотреться к этой блондинке. Она отметила страх, к которому, как ни удивительно, примешивались оттенки раздражения и даже гнева. Происхождение страха было понятно, но остальные реакции Мароны казались странными. Обычно этот зверь не вызывал таких откликов. Две другие женщины посмотрели на Марону и, словно взяв с нее пример, не проявили никакого желания приблизиться к Волку.
Эйла видела, что Волк насторожился. Должно быть, он тоже почувствовал что-то неладное, подумала она.
– Волк, пойди найди Джондалара, – сказала она, давая ему сигнал уходить. Он немного помедлил и побежал прочь, когда она направилась к огромному каменному навесу Девятой Пещеры вместе с тремя женщинами.
Ненавязчиво, подобно женщинам Клана, Эйла приглядывалась к Мароне и ее подругам. Только женщины Клана в полной мере обладали способностью оставаться незамеченными. Они умели сливаться с окружающей обстановкой, словно растворялись в ней, и, казалось, не замечали ничего вокруг себя, но это было обманчивое впечатление.
С раннего детства девочкам внушали, что им запрещено разглядывать или просто прямо смотреть на мужчин, приучали вести себя скромно и ненавязчиво, однако им полагалось предугадывать желания мужчины, чтобы вовремя удовлетворить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131