— Вот и отлично.
Почувствовав, что он готов к новым подвигам, Кристин хмыкнула.
— Так кто из нас распутник? — лукаво спросила она.
— Сейчас посмотрим, — ответил Алекс и прильнул губами к ее губам.
Алекс проснулся. Голова Кристин покоилась на его подушке. Все-таки пришлось им делить единственную подушку, улыбнулся он. Одной рукой он обнимал Кристин за плечи, другая лежала вдоль ее тела. Ноги их переплелись так, что и не поймешь, где чья.
Алекс долго лежал, прислушиваясь к ее тихому, ровному дыханию. Хотя его и считали развратником, Кристин была лишь второй, кого он лишил девственности. Первой была его жена, Мэри, и ее реакция на его ласки в первую брачную ночь отличалась от реакции Кит, как лед от пламени. Что же касается Кристин Брентли, то его наблюдение в первое утро ее пребывания в Кейл-Хаусе, когда она уписывала за обе щеки завтрак, оказалось абсолютно верным: как женщина Кристин опасна.
Кит пошевелилась и прижалась к нему теснее. Хотя бы во сне она ему доверяет, подумал Алекс. Он пододвинул руку так, чтобы зарыться пальцами в светлые волосы, ореолом обрамлявшие ее лицо. До ее приезда он редко проводил ночи один и ненавидел последующие за ними утра, наполненные лживым кокетливым щебетом и не менее лживыми заученными извинениями по поводу того, что ему срочно необходимо уехать по делам.
С тех пор как Кит Брентли ворвалась в его жизнь, он каждую ночь проводил в одиночестве, а наутро чувствовал такую тоску, какой не испытывал никогда ранее. Странная девчонка, то врывавшаяся в его спальню, чтобы научиться бриться, то осыпавшая его французской бранью, то с невероятной жадностью поглощавшая его еду, привнесла в его жизнь такое счастье, какого он не испытывал с тех пор, как умерли его родители и оставили его одного.
И все-таки она предательница, и он не должен был подпускать ее к себе так близко, даже если и воспылал к ней такими нежными чувствами, каких еще ни к кому никогда не испытывал. Единственное оправдание — это то, что завтра ее уже здесь не будет. Приподнявшись, Алекс коснулся губами лба Кит. Если он не доложит обо всем, что ему известно, английские солдаты поплатятся за его эгоизм своей жизнью. А если выполнит свой долг, той, которая является дочерью Стюарта Брентли, грозит смертная казнь на виселице, тюремное заключение либо — самое мягкое наказание — высылка в Австралию. Алекс вздохнул. А вот если бы она не была дочерью Стюарта Брентли… Он закрыл глаза, чувствуя, что при одной мысли о том, что он собирается совершить поступок, который поклялся себе больше никогда в жизни не совершать, по телу пробежала нервная дрожь.
— Если ты хочешь притвориться, что спишь, не подпирай голову рукой, — послышался шепот Кристин, и Алекс открыл глаза.
— Благодарю за науку. Очевидно, притворяться, как ты, я не умею.
В тот же миг насмешливый взгляд Кит сделался подозрительным.
— Что ты хочешь этим сказать? — смело бросилась она в атаку, как поступала всегда, когда ее в чем-то обвиняли.
Алекс почувствовал, что на сей раз отразить наступление он не готов.
— Только то, что ты водила за нос весь белый свет, почти четырнадцать лет играя роль молодого человека. — Он вскинул брови, притворяясь удивленным. — А ты что подумала?
— Не знаю, — ответила Кит, помешкав. — Это меня и разозлило.
Алекс нахмурился, не зная, как ему рассказать Кристин о том, что он задумал. Реакция ее могла быть самой непредсказуемой.
— Я смогу съездить в Кентербери только сегодня днем, — сказал он, садясь, и взъерошил рукой волосы.
Кит уселась рядом и, поцеловав его в плечо, спросила:
— А зачем тебе ехать в Кентербери?
— За специальной лицензией, естественно. Слухи, конечно, поползут, не без этого, но я думаю, мы выдержим.
Кит замерла и, потупившись, прошептала:
— О чем ты говоришь?
— О нашей женитьбе, конечно, дурочка, — поспешно бросил он, удивляясь тому, с какой легкостью он произнес слово, которое поклялся никогда не произносить применительно к себе.
Кристин уставилась на него своими изумрудными глазами. Казалось, взгляд их обжигал.
— Мы с тобой не поженимся! — отрезала она.
— Обязательно поженимся. — Алекс замолчал. Скоро, уже, быть может, на следующий день, ему придется предъявить ей обвинение в шпионаже, но сначала нужно, чтобы она стала его женой — в этом случае его фамилия могла бы служить ей защитой. — Что, если ты беременна?
Кристин судорожно сглотнула и, прищурившись, отрезала:
— Я не беременна!
— Я не предохранялся, да и ты вряд ли имеешь представление о подобных вещах. — Он заставил себя смотреть Кристин прямо в глаза. — Я прав?
Она медленно кивнула. На секунду на лице ее отразилась неуверенность.
— Значит, договорились. Я сделаю церкви пожертвование, и завтра вечером мы поженимся.
— Нет.
Он предвидел сопротивление, однако отступать не собирался.
— У тебя нет другого выхода, Кит.
— Я сказала «нет», Алекс!
— Кристин…
— Я отдалась тебе не потому, что собиралась женить тебя на себе, Эвертон. Через несколько дней я вернусь в Париж, и ты…
— Я не допущу, чтобы мой незаконнорожденный отпрыск разгуливал по Парижу! — рявкнул Алекс, надеясь, что достаточно сердито. — И я не оставлю тебя беременной и без мужа!
Кит бросила на него яростный взгляд. Видно было, что отступать она не намерена.
— А я не позволю, чтобы ты ненавидел меня так, как ненавидел Мэри, потому что я не могу быть такой женой, какая тебе нужна.
Эти слова потрясли Алекса до глубины души.
— Вы с Мэри абсолютно разные, и я…
— Я не желаю больше говорить на эту тему. — Откинув одеяло, Кит встала, обнаженная, и направилась к окну. — И потом, ты ведь уже помолвлен.
— Ничего я не помолвлен, черт побери! — О Господи, как же она хороша! Нужно прекратить смотреть на нее, а то он никак не может сосредоточиться. Закрыв глаза, Алекс вдохнул в себя побольше воздуха, пытаясь успокоиться. — Скажи мне по крайней мере, когда у тебя последний раз были месячные.
Любую другую женщину он мог в два счета уговорить выйти за него замуж, а если не согласится добровольно, то заставить силой. Кого угодно, но только не Кит.
Кристин повернулась к нему лицом. Освещенная лучами утреннего солнца, она была прекрасна.
— Несколько дней назад, — смущенно ответила она.
— Сколько именно? — не отставал Алекс, чувствуя, что ее ответ разочаровал его. Похоже, она все-таки не беременна, а ему подошел бы любой предлог, чтобы заставить ее выйти за него замуж.
— Три или четыре.
— Не больше?
— Нет, черт подери! — рявкнула она.
— Ладно, не злись, — неохотно произнес он. — Скорее всего ты не беременна.
— Так почему ты меня сразу не спросил? — буркнула Кит. — Можно было избежать всего этого дурацкого разговора.
Алекс пристально взглянул на нее. Похоже, она и в самом деле не хотела выходить за него замуж.
— Упрямая девчонка, — пробормотал он.
— И не смей больше об этом говорить! — приказала Кит, ткнув в его сторону пальцем.
— Я буду говорить о том, о чем хочу! — В этот момент с лестничной площадки донесся бой часов. Десять утра. — Дьявольщина! — Откинув одеяло, Алекс резко вскочил.
— Что на сей раз? — спросила Кит, и гневное выражение ее лица сменилось озабоченным.
— Опаздываю.
Подбоченившись, Кит насмешливо бросила:
— Мне спрятаться под кроватью, пока Антуан будет помогать тебе одеваться?
— Если ты умеешь одеваться самостоятельно, то я тоже это умею, — хмыкнул Алекс и, вытащив из шкафа рубашку, бросил ее Кит. — Одевайся, не то мы снова окажемся в постели.
— Это было бы великолепно, — ответила Кит, ловя рубашку. Видя, что Алекс не обращает на нее внимания, она вздохнула и натянула мягкую батистовую вещицу через лохматую голову. — Может, я тебя побрею? — предложила она, похоже, решив внести свою лепту в дело примирения.
Алекс слишком хорошо помнил, что случилось в последний раз, когда Кит ворвалась к нему в комнату во время бритья.
— Это исключено! — отрезал он. — Джентльмен, с которым я должен встретиться, не любит ждать. — Равно как и остальные трое джентльменов, с которыми он должен идти на встречу и которым он будет лгать в последний раз.
Кит нахмурилась и, усевшись на подоконник, стала смотреть, как Алекс одевается и бреется.
— Что-то ты сегодня не слишком разговорчив, — заметила она, глядя, как он туго завязывает галстук простым узлом. — А с кем ты встречаешься?
А почему бы не сказать, подумал Алекс.
— С принцем-регентом.
Кит поспешно выпрямилась.
— С принцем? Правда? А если я быстренько оденусь, ты возьмешь меня с собой?
— Нет! — резко бросил Алекс. Ради собственной безопасности и безопасности регента Кит и близко нельзя подпускать к Букингемскому дворцу.
Кит надула губы и, холодно взглянув на Алекса, спросила:
— Ты мне не доверяешь?
— Доверяю. Но давай поговорим на эту тему, когда я вернусь. Ладно?
Кристин перевела взгляд на свои руки и, взглянув на Алекса, ответила:
— Ладно.
— И вот что, Кит, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
— Что именно? — неторопливо спросила она.
— Что ты не уедешь со своим отцом до моего возвращения.
Ответить Кристин не успела. В дверь постучал Уэнтон — он принес хозяину утренний выпуск «Тайме». Взяв газету, Алекс захлопнул дверь прямо перед носом дворецкого. На первой полосе была напечатана пронизанная тревогой статья о том, что к пятнадцатому числу Наполеон планирует двинуться из Парижа к Кале, переплыть пролив и высадиться в Дувре.
— Что-нибудь интересное?
— Не особенно. — Отложив газету в сторону, Алекс подошел к ней и, погладив по щеке, повторил: — Пообещай.
Не отрывая от него взгляда, Кит погрузила лицо в его ладони.
— Алекс…
— Если ты скажешь «нет», я привяжу тебя к кровати или выставлю вокруг дома вооруженную охрану, — пригрозил Алекс. Похоже, он говорил серьезно.
— Я не уеду, пока мы не поговорим, — прошептала Кристин и, выдавив из себя улыбку, вздохнула: — Упрямец ты этакий! Пообедаешь со мной, или мне пригласить Реджа с Фрэнсисом?
Эвертон почувствовал, что ему не хочется, чтобы Кристин проводила время с его дружками. Поскольку он уже не мог видеть в ней дурно воспитанного мальчишку, ему невыносима была даже мысль о том, что Кит будет наслаждаться обществом мужчин, даже если эти мужчины не предлагают ей ничего, кроме дружбы.
— В «Нейви» в час. Идет? — спросил он, натягивая ботфорты. — И предупредим Уэнтона, чтобы он попросил твоего отца подождать нас.
— Ладно, — кивнула Кит.
Может быть, она тоже не выносит лжи и полуправды, подумал Алекс. Больше между ними не будет никакой лжи.
Подойдя к двери, он открыл ее, потом снова закрыл и вернулся к Кит. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе и коснулся губами ее губ.
— Будь умницей, — попросил он и, взъерошив напоследок ей волосы, вновь направился к двери, бросив на ходу: — Увидимся в час, детка.
К счастью, Алекс догадался отправить всех слуг вниз, и Кит смогла проскользнуть в свою спальню никем не замеченной. Она присела на краешек кровати, чувствуя, что ей не хочется снимать рубашку Алекса. От ткани исходил его запах, и Кит, не в силах сдержаться, откинулась на спину и, смеясь, заболтала в воздухе голыми ногами. Быть женщиной оказалось не так плохо, как она себе представляла. По крайней мере пока находишься рядом с Александром Кейлом.
Он сказал, что они поговорят позже. Но много ли она осмелится ему рассказать? Естественно, ничего, что могло бы навредить ее отцу. О Господи, как же она устала от бесконечного вранья, а еще больше — от вранья Алексу!
Наконец Кит оделась и спустилась вниз позавтракать. Украшенная бисером маска по-прежнему лежала в кармане пальто, и Кит вытащила ее, опасаясь, что Уэнтон или кто-то из слуг наткнутся на нее. В саквояже, который она упаковала перед отъездом в Париж, могло найтись для нее место, и, бросив взгляд на высокие напольные часы. Кит вернулась наверх и закрыла за собой дверь. Встав на колени, она расстегнула ремни на саквояже и, засовывая маску под одну из рубашек, вдруг наткнулась на какой-то незнакомый предмет. Кит вытащила его и нахмурилась: этого маленького кожаного мешочка она никогда не видела. Развязав стягивающий его узел. Кит так и ахнула. Деньги! И французские, и английские купюры разного достоинства. Всего на сумму почти две тысячи фунтов. Еще в мешочке оказалась записка, и Кит вытащила ее трясущимися пальцами. В ней знакомым почерком Алекса было написано: «Береги себя, кузен. Любящий тебя Эвертон». Записка была датирована двумя днями ранее. Должно быть, Алекс сунул ее в саквояж, пока Кит была у Даунингов.
Даже если учесть, что Алексу было приятно находиться в ее обществе, это был необыкновенно щедрый дар. Слезы заструились по щекам Кит. Имея такие деньги, они с отцом могут перестать заниматься контрабандой, переехать из Сен-Марселя в какой-нибудь более престижный район Парижа и даже уехать из Франции. И Алекс сделал ей предложение! Даже если его решение было продиктовано дурацким чувством долга, это все равно приятно.
Она с радостью вышла бы за него замуж и осталась с ним вместе навсегда, но сначала нужно выяснить, как он будет к ней относиться, после того как узнает, кто она на самом деле. А потом, если, узнав о том, что она занимается контрабандой, он все-таки захочет взять ее в жены, — что ж, она не станет возражать.
Глава 16
Граф Эвертон заставил себя спокойно выйти из Букингемского дворца и, не оглядываясь, идти вперед, хотя его так и подмывало обернуться, обозвать принца жирным олухом и запустить в окно камнем. Хорошо хоть Ферт остался обсудить еще кое-какие вопросы — можно будет немного погодя дать волю своему гневу. Не глядя на двоих своих товарищей, Алекс вышел за территорию дворца и, только очутившись на аллее парка Сент-Джеймс и отослав Уоддла домой, дал волю своему гневу.
— Самодовольный, чванливый осел! — рявкнул он, стукнув по бедру с такой силой, что наверняка останется синяк.
Его товарищи смущенно переглянулись.
— А чего ты, собственно, ожидал, Алекс? — не повышая голоса, спросил Джеральд Даунинг, явно пытаясь успокоить кузена. — Ему хочется кого-нибудь повесить. И немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48