Не могла найти Бомона или Аркелла. Другие тоже исчезли. Ни у кого не было времени взять верхнюю одежду. Никто не смог бы выжить долго в такую погоду. Таша увидела Оука, изрезанного на кусочки. Если в ближайшее время никто не вернется, значит, в живых осталась она одна.
Когда Таша стала считать трупы, обнаружила, что один из стрельцов смотрит на нее. Он лежал на полу, поджав колени. Она подбежала к нему. Мужчина был немолод, в морщинах, седой. Одежда в крови.
– Могу я помочь? Он кивнул.
– Как? Перевязать?
– Умираю… – Человек несколько раз вздохнул. – Не… хотел… Это заняло три дня…
– Не понимаю, о чем вы.
– Пить.
– Да. – Девушка встала. – Я найду воду.
Таша пробралась меж тел к ведру с водой и принесла ковш умирающему. Почти всю воду разлила по дороге, но ему тоже кое-что осталось. Он закрыл глаза. Она ждала, пока он снова заговорит.
Дрожа, Таша поторопилась к огню. Камин горел ярко, но ей все еще было холодно. Поленьев мало. Что ей делать, когда они закончатся? Она была в шоке, мысли перепутались, как в ту ночь, когда на нее напал Федор. Ужас охватил ее.
Дверь распахнулась. Вместе с порывом ветра в зал влетел мужчина, тащивший на плечах другого. Он пробрался меж тел к камину. Таша отскочила от него и бросилась закрывать дверь. Вернувшись к огню, под маской крови она узнала сэра Бомона. Он стоял на коленях перед мужчиной, которого принес с улицы.
– Он мертв? – спросила Таша.
Бомон посмотрел на нее, как будто не мог вспомнить, кто перед ним.
– Теперь все в порядке. Не бойтесь.
Он плакал. Слезы оставляли на его щеках алые полосы.
– Я не боюсь. – Она не боялась? Трудно сказать. – Аркелл мертв?
– Не могу найти ни одной раны. У него что-то с головой.
Таша отпрыгнула, когда Клинок встал. Он не обращал на нее внимания. Огляделся кругом, бормоча что-то под нос, обращаясь к трупам:
– Вы выбрали плохое время, чтобы умереть, мой господин. Скиррии без тебя будет лучше, Федор, но твой папочка не обрадуется. Оук, Оук! Что я скажу, когда принесу «Печаль» в Айронхолл? Катберт, ты сражался как рыцарь. Вилф? Вилфа больше не будут кусать клопы. Сергей? – Он повернул свою страшную маску к Таше. – Твоя подруга? Почему она побежала?
– Если бы не ваши глупые игры с поддельными письмами, ничего бы не случилось!
Бо задрожал, вытер лицо, словно представив, как он выглядит.
– Здесь есть еще кто-нибудь живой?
Она замерла. Бомон продолжил осмотр. Сзади и спереди послышался шепот. Потом он вернулся, вкладывая меч в ножны.
– Ваше величество… – Неуместная улыбка сверкнула из-под потеков крови. – Вы выглядите не очень величественно. Как долго продлится буря?
– Откуда мне знать?
– Вы больше знакомы с погодой, чем я. Не знаю, сколько удрали – трое или четверо – они легко одеты. Как долго до Моркуты? Приведут ли они помощь? Мы Должны уехать до того, как снег прекратится, чтобы не оставить следов.
– Мы поедем назад в Кинск. Я настаиваю!
– И что вы скажете царю? – Он рухнул на лавку. Посмотрел на тело подопечного. – Мне надо проверить лошадей. Люди Федора оставили своих на горе, они оседланы. Чудовища!
– Как долго мы останемся здесь? Здесь нет дров.
– Только на одну ночь. Если решим остаться подольше надо перебраться в помещение поменьше.
– Но потом мы вернемся в Кинск.
Лучше даже Фарицев. Ей нужны Софья, Дмитрий, семья… Не это чудовище.
– Сначала лошади.
Бомон с трудом поднялся и подошел к двери, где лежали меха. Одевшись, он вышел в облако тумана и снега.
– Позор, позор.
Она подпрыгнула. Сэр Аркелл открыл глаза. Таша опустилась на колени рядом с ним.
– Хотите пить?
Он вздохнул, пытаясь ей улыбнуться.
– Позор, позор, позор, позор, позор…
– Перестаньте!
– Жаль, жаль, жаль, жаль, жаль…
– Остановитесь!
Но он не остановился. Продолжал повторять «жаль». Снова и снова. Ее крики не помогали. Разум покинул Аркелла. Таша наконец поняла, что находится среди тридцати внушающих ей ужас трупов. Среди них тело царевича. Что, если Софья совершила ошибку, забеременев сейчас? Дмитрий следующий в списке. Как долго мягкий Дмитрий сможет удерживать трон?
– Жаль, жаль, жаль…
Что будет с ней, запертой здесь с двумя убийцами? Теперь она вынуждена верить шивиальцам. Возможно, появятся другие. Кто-то должен искать Федора!
Огонь догорал. Она собрала угольки вместе, чтобы поддержать пламя. Вспомнила, что сэр Бомон сказал о помещении поменьше, которое легче обогреть, – и без трупов. Наверное, следует подготовить вещи. Таша принялась за дело. Вещи. Немного еды. Верхняя одежда. Не могла найти плащ Бомона. Замерзнув, девушка вернулась к камину.
Аркелл сидел. Повторял:
– Позор! – и опять: – Позор, позор, позор, позор, позор…
– Прекрати! – закричала она.
Клинок повернулся к ней и заговорил еще громче. Таша заорала:
– Идиот! Слабоумный! Сумасшедший!
Она ударила его.
– Безумец!
Клинок моргнул:
– Клянусь светом законной причины, право различимо…
– Что?
– Уверенность – мать спокойствия и мира, неуверенность – причина разногласия и споров. – Он рассмеялся, как ребенок, удивленный своим открытием. – Здесь был дан хороший урок и совет…
Аркелл продолжал свою болтовню, пока не вернулся Бомон. Сняв накидку, он подошел к огню.
– Аркелл сошел с ума, – проговорила Таша. Бо и сам мог видеть это.
– Какой-то древний сказал, что кому-то придется заплатить до могилы.
Бомон прислушался к бормотанию, потом пожал плечами:
– Ему нужно время. Я нашел место, где можно согреться.
– Мы ведь поедем назад в Кинск?
Он вздохнул:
– Не я, благодарю. Или Аркелл. Ваше величество, я Королевский Клинок, а вы королевская жена. У меня теперь нет подопечного. Я поклялся, что сделаю все возможное, чтобы доставить вас в безопасности в вашу новую страну, к трону и мужу, которые вас ждут.
– Вы? Вы не сможете найти воды, если прорубите лед.
– Не так безнадежно, ваше величество. Мы, должно быть, очень близко к Моркуте и Звону.
– И к Белым Колпакам! Если вы пройдете их, дальше что? Долорт! Фитания! Исилонд! Месяцы! Разбойники! Вне закона!
– Правда, но… Хорошо, давайте поговорим о том, где мы сейчас. Я не нашел дров. Надеюсь, там есть.
Он выбрал маленький загон в одной из конюшен. Дыхание лошадей немного согрело помещение. Через какое-то время Бомон привел Ташу туда и развел костер. Нашел фонари и немного масла, перенес вещи, которые могли пригодиться в пути, запас еды на несколько дней. Обустроился и напоил лошадей.
Зал заполнил холод, он напоминал морг. Бомон отнес туда все трупы, валявшиеся прежде снаружи. Он постелил шкуры, предложил перекусить.
Таша отказалась. Одетая, она легла поверх меховых накидок. Девушка не чувствовала холода, однако вся дрожала, Тени от огня наполняли ночь образами мертвых тел и крови. Она не знала, сон это или безумие.
Лошади ржали и беспокойно перебирали копытами. Буран стучал по крыше. Аркелл бесконечно бубнил.
– Он сказал, что знал это лучше, и по натуре не имел преимущества в том, как рекомендовал…
– Что? – вскрикнула Таша. Кто-то позвал ее по имени. – Кто здесь?
– Только я, Бомон. Вы кричали.
– Нет, не я. Я спала.
– Хорошо, кто-то еще, – не возражал Бо. Он был рядом.
– Как Аркелл?
– Спит. Сон может помочь. Мне пришлось его ударить. Никто не знает, как поведет себя Клинок после смерти подопечного.
– Я думала, вы сходите с ума.
– Да.
– О!
– Некоторые из нас быстро восстанавливаются. Другие дольше. Третьи никогда. Вам тепло?
– Нет.
Таша не понимала, какое сейчас время – поздняя ночь или раннее утро?
– Аркелл помогает мне сохранять тепло.
– Что это значит?
– Если хотите, присоединяйтесь к нам. Я вас не трону.
– Это крайне неприличное предложение!
– В данных обстоятельствах единственно возможное, – скривился он. – Его величество не обрадуется, если я привезу ему замерзшую жену.
Таша лежала и дрожала, прислушиваясь к бурану, стуку копыт, и клацанью своих зубов.
– Клянетесь? – прошептала она.
– Клянусь, – последовал ответ.
Таша забралась под накидку рядом с ним. Он тоже был полностью одет, как и она. Постель сохраняла тепло. Это было неподобающе, но правила протокола и этикета в таких условиях трудно соблюдать.
Прошлой ночью Таша спала с Ольгой. Теперь Ольга – замерзший труп, ее голова почти отрезана… Вдруг королева зарыдала, судорожно всхлипывая, сдерживая дыхание. Кли – нок обнял ее сильными руками и прижал к себе.
– Поплачьте. Это поможет. Вам надо выплакать все, что сможете. – Он был теплый, она так замерзла. Каждый раз, когда девушка останавливалась, он говорил: – Еще! – И она снова рыдала. – Не боритесь с этим. Плачьте за всех мертвых. Плачьте за детей, оставшихся без отцов, за женщин, потерявших кормильцев. Плачьте!
– Самоуверенность – дитя невежества и безосновательности, – пробормотал Аркелл, – низшей по отношению к Другим частям.

2

На следующий день солнце показывалось несколько раз, но ветер продолжал кружить снег. Казалось, стало еще холоднее. Бомон накормил и напоил лошадей. Откопал сани, втолкнул их в конюшню и начал нагружать вещами. Он подбросил дров, согрел воду для умывания, приготовил еду. Таша Знала, что должна помочь ему, но у нее не было опыта в таких делах, и она боялась помешать.
Аркеллу лучше не становилось. Он бормотал всякий вздор, не в силах сам сходить по нужде или поесть. Бомон заботился и о нем.
Когда стемнело, он снова разложил постель.
– Ветер утихает. Надеюсь, завтра мы сможем уехать перед рассветом.
– Я поеду до Моркуты, не дальше!
Клинок не ответил. Снял с Аркелла ботинки. Тот оскалился, щелкая зубами:
– Когда любой из четырех столпов управления свергнут или ослаблен, людям следует молить о ясной погоде.
– Как и нам, брат. Ложись.
Таша заметила, что он приготовил только одну постель. Она отвернулась от огня, чтобы скрыть смущение. Бомон снял ботинки и лег рядом с безумным другом.
– …презирая их, много раз проверял лучших из них.
– Так и есть, – сказал Бомон. – Доверяй мне, Таша. Я все тот же, что и прошлой ночью.
– Я должна верить тебе, – проворчала девушка, ложась рядом. – Но я поеду до Моркуты, не дальше.
Через некоторое время он снова заговорил:
– Я ценю свою шею и Аркелла тоже. И даже вашу, ваше величество. Ваш дядя – безумец, которому все дозволено. Я найду Звон, а Звон приведет нас в Звоноград.
– Где пограничный патруль схватит нас?
– Может быть. Мы пройдем через Звоноград. Вы знаете, ваш брат ждал нас там месяцы. Есть ли у него там друзья?
– Вы сошли с ума? Там нет даже бояр, никого дворянского рода.
– Жаль. Консул Хаклют тоже жил там. Он завел друзей. – Бо подождал ее комментариев. – Среди Белых Колпаков. Это хорошо, понимаете? Он подружился и с местными контрабандистами, которые во многом все те же люди, и с их родственниками. Той ночью, когда я был там, Хаклют познакомил меня и с теми, и с другими.
– Вы обманываете меня? Интриган.
– Пытаюсь смотреть вперед. У меня есть деньги, лорд Вассайл оставил мне их на всякий случай. Мои знакомые в Звонограде встретят нас на западе. Надеюсь, пришлют с собой дам для вас. Через несколько дней мы окажемся в Гнейзове. Там у меня тоже друзья – исилондские рыцари. Они будут сопровождать нас. Все не так трудно, ваше величество.
Она вздохнула.
– Хорошо. Что скажет мой муж?
– «Добро пожаловать!», я думаю, и «Поездка была приятной?»
– Вас внесут в список на звание, если вы сделаете это? Бомон отвернулся.
– Мне не нужно звание. Это мой долг – перед ним, перед вами и перед моим подопечным.
Через мгновение Бомон добавил:
– В основном перед подопечным. Он знал, что умирает. Он был слишком стар для путешествия, но король попросил его. Это был его долг. Лорд любил короля. Он относился к Ательгару как к сыну, которого у него никогда не было. Главное его желание – войти во дворец с вами под руку и увидеть, как осветится лицо Ательгара, когда он увидит вас, такую же прекрасную, как на портрете. Вот чего он хотел. Вассайл подписал большинство бумаг, доверяющих мне право пользоваться его деньгами, сказал пароль, подтверждающий это. У меня довольно денег, чтобы купить звание, ваше величество.
– Я не это имела в виду! Он не ответил.
Буря выла и громыхала. Аркелл бормотал. Лошади ржали и громко топтались.
– Вы действительно подделали почерк Федора? – спросила Таша.
– М-м… Да. Однако недостаточно точно, чтобы обмануть его отца.
– Как вы узнали его почерк?
– Нашел кое-что.
– Что? Однажды он писал мне. Ужасные каракули, как у ребенка. Софья… Царица сказала, что это уникальный документ и он должен остаться в государственном архиве.
Что с ним случилось? Может, Софья сохранила его? Бомон захрапел.
Он трудился задолго до того, как разбудил Ташу и безумца. Бо приготовил пищу, накормил коней, закончил погрузку саней, даже положил туда горячие кирпичи. Пока она ела, он разбирался с Аркеллом..
– Мы возьмем постель с собой, – сказал Бо. – Потому что там тепло, Мне нужна помощь с санями.
Звезды слабо мерцали в морозном небе. Дьявольский ветер успокоился, оставив после себя огромные сугробы. Наконец Бомон выволок сани из конюшни, впряг лошадей, с небольшой помощью со стороны Таши и никакой от Аркелла. Он запряг трех лошадей, остальных привязал сзади как запасных. Последнее, что он сделал, – бросил факел в зал, чтобы сжечь трупы.
– Без погребения? – спросила она.
– Нет времени. Хочу запутать следы. Чтобы не знали, кто умер, а кто жив. Аркелла укроем, вы позволите?
Он усадил ее рядом с Аркеллом, который был полезен как источник тепла, но бесполезен как путешественник.
Они тронулись. Таша последний раз взглянула на жуткий Мезерск. Он утонул в ночи, отзываясь яркими языками пламени.
Путники медленно ехали между сугробами, через которые сани проходили с трудом. Солнце светило, но не грело. Наконец беглецы подъехали к небольшому склону, ведущему вниз. Бомон вскрикнул от радости:
– Звон!
Широкая белая гладь могла еще ничего не значить. Неровные берега с. темнеющими дорогами, ведущими на север и на юг. Теперь беглецам предстояло прокатиться по льду при условии, что их никто не заметит. Если кто-то из покинувших Мезерск добрался до Моркуты, их могут ждать Белые Колпаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47