Ведь ты не уйдешь со сцены до окончания представления, даже если тебе захочется тихонько ускользнуть.
— А у вас возникало такое желание?
— Порой возникало. Как часто случается, после спасения все представлялось иным. Я оказался на особом положении, хотя и не хотел этого. И я не мог оставить пережитое в прошлом, оно меня не отпускало.
— Но вы ведь стали героем, — заметила Индия.
Саут поморщился, и Индия поняла, что в роли героя он чувствует себя ужасно неловко.
— Вы полагали, что всего лишь выполняете свой долг, не так ли?
— Да. И героем себя, разумеется, не считаю.
Индия допила чай и поставила на стол чашку. Немного помедлив, спросила:
— Поэтому вы и предпочли служить у полковника?
Саут изобразил удивление, и она пояснила:
— Я хочу сказать, что в этом случае вы можете не беспокоиться: о ваших заслугах никто не узнает.
Он улыбнулся. Индия умела тотчас же углядеть суть вещей.
— Да, эта причина была одной из многих. Должен заметить, что полковник никогда не принуждал меня делать что-либо. Но в какую бы форму он ни облекал свои слова, это все равно не что иное, как приказ.
— Ваши родственники знают о вашем сотрудничестве с ним?
— Нет. А твои?
Индия помешивала ложкой свою овсянку. Вопрос виконта застал ее врасплох.
Вам должно быть известно, что у меня нет родственников, — проговорила она вполголоса.
— Почему мне должно быть это известно? Я знаю только одно: мне не удалось выявить твои родственные связи.
Индия молча пожала плечами, и Саут продолжал:
— Что ж, переходим к следующему раунду? Ты, наверное, думала, что я не вернусь к этому, не так ли? Но я ведь ответил на твои вопросы. И вовсе не потому, что мне хотелось на них отвечать. Напротив, мне было очень неприятно говорить об этом. Я отвечал на вопросы только потому, что ты мне их задавала.
Индия судорожно сглотнула и отодвинула от себя тарелку с овсянкой — ей уже совершенно не хотелось есть.
— Что вы хотите узнать? — спросила она.
— Твое имя, — ответил Саут. — Ведь Индия Парр — твое сценическое имя, верно?
Индия молча встала и принялась убирать со стола. Виконт же терпеливо ждал ответа.
— Мое имя Диана, — сказала она наконец. — Оно созвучно имени Индия.
Саут кивнул:
— Да, пожалуй.
Индия сняла передник и, аккуратно сложив его, вновь заговорила:
— Меня звали Диана Хоторн.
— Но фамилия Хоторн не имеет ничего общего с фамилией Парр, — заметил виконт.
— Не имеет.
— Ты родом из Котсуолда?
— Из Котсуолда?.. Почему вы так решили? Ах, наверное, потому что я там служила гувернанткой. Нет, я приехала туда из Девона.
Саут поднялся и, обогнув стол, подошел к Индии. Взяв у нее передник, который она все еще держала в руках, он повесил его на спинку стула. Затем обнял ее за плечи и повел в соседнюю комнату. Там указал на низкую кушетку.
— Садись. А я сейчас принесу твою шаль.
Через минуту виконт вернулся и накинул на плечи Индии зеленую шерстяную шаль.
— Вы вообразили, милорд, что я сейчас упаду в обморок? — спросила она, когда он уселся на стул. — Уверяю вас, я не собираюсь этого делать.
Саут пожал плечами.
— И все же не мешает принять меры предосторожности.
Я ведь вижу, как ты побледнела…
Она кивнула и завязала концы шали чуть ниже груди. Затем отбросила со щеки прядь волос и спросила:
— А вы бывали в Девоне?
— Да, бывал проездом, когда направлялся в Лэндс-Энд.
— Так вот, милорд, я родом из Девона. Мы жили там в крошечном коттедже. Мой отец когда-то служил в одном из королевских полков, а потом купил небольшой клочок земли и стал фермером. Вы могли бы сказать, что фермерство — не его дело, и оказались бы не правы. А моя мать была повитухой. Она научилась этому искусству, когда следовала за полком. Такой была ее жизнь много лет.
— То есть до твоего рождения?
— Да. После этого мои родители осели в Девоне.
Саут кивнул.
— Они уже преклонного возраста?
Индия вздохнула.
— Были… Увы, теперь их нет.
— А как давно?
— Двенадцать лет. Мне тогда было одиннадцать. Они погибли во время пожара.
Саут в смущении пробормотал:
— Прости… мне очень жаль. Так что же случилось? Загорелся ваш дом?
Индия кивнула.
— Ничего не осталось. Ничего. В тот вечер я ушла из дома. Викарий и его жена пригласили меня провести у них ночь, потому что на следующее утро я должна была пойти с ними на ярмарку. Мой отец не мог пойти со мной, а мать предупредили, что ее услуги потребуются миссис Доддридж. время которой пришло.
Индия грустно улыбнулась и с отсутствующим видом принялась теребить бахрому своей шали.
— Мне до сих пор ничего не известно о миссис Доддридж, — продолжала она. — Знаю только, что моя мать не смогла помочь при родах. Иногда мне кажется, что если бы я не ушла тогда, то могла бы спасти родителей. У меня был более чуткий сон, и возможно, я успела бы что-нибудь предпринять. Я говорила об этом с викарием, но он сказал, что мне не следует думать о том, что могло бы быть. Сказал, что мне следует примириться с тем, что случилось.
— Похоже, он не очень-то стремился утешить тебя.
— Похоже, что не очень, — кивнула Индия.
— А братьев или сестер у тебя не было?
— Нет, никого. У родителей была только я, Диана Хоторн, дочь Томаса и Мариан.
Саут невольно потупился; виконт понимал, как трудно Индии отвечать на его вопросы.
— Прости, — пробормотал он. — Я не стал бы расспрашивать, если бы имелся другой способ узнать о тебе побольше.
Индия криво усмехнулась:
— Не стоит говорить, что вы хотели бы пощадить меня. Вы привезли меня сюда специально для того, чтобы покопаться в моих ранах, не так ли, милорд?
Он покачал головой:
— Ты прекрасно знаешь, что я привез тебя сюда вовсе не для того, чтобы растравлять твои раны. Я ведь и понятия о них не имел.
— Разве? Но вы же говорили…
— Поверь, Индия, мне удалось узнать о тебе не так уж много.
Она кивнула:
— Да, я понимаю…
Саут уже собирался встать со стула — ему захотелось пройтись по комнате, но тут Индия вновь заговорила:
— Позвольте мне рассказать до конца. — Ее голос дрожал, но все же она пыталась держать себя в руках. — Я хочу с этим покончить.
Саут кивнул:
— Да, конечно.
— Так вот, после смерти моих родителей возник вопрос: как быть со мной? Нашлись соседи, готовые взять на себя заботу обо мне. Викарий с женой также хотели принять меня в свою семью. Все были очень добры ко мне, но выбор оставался за мной. Мне предстояло решить, с кем я буду жить.
Индия опустила глаза и принялась разглаживать складки своего муслинового платья.
— Но вдруг все изменилось… Все изменилось, когда леди Маргрейв проявила ко мне интерес и выразила желание взять меня к себе. Должно быть, вы не знаете, что у нее есть поместье недалеко от Девона. Не Марлхейвен — это поместье ближе от Лондона, а Мерримонт. — Индия подняла голову и, взглянув на виконта, продолжала: — Вас, без сомнения, заинтересует, как и чем я привлекла внимание графини. Когда она приезжала в Мерримонт, сын, как правило, сопровождал ее, если не находился в то время в школе. Леди Маргрейв разрешала ему играть с детьми фермеров, вернее, с не которыми из них. Она часто приглашала их на чай с кексом. А тех, кто вел себя достойно, приглашала снова.
— И ты оказалась одной из избранных? — спросил Саут.
Индия кивнула.
— Моя мать была уверена, что леди Маргрейв не находила мои манеры плохими… Но я-то практиковалась — училась правильно ходить, сидеть, говорить. Я умела сделать реверанс, не покачнувшись, и ела кекс, не роняя крошек.
«Похоже, — подумал Саут, — она уже тогда могла бы выступать на сцене».
— Ты часто бывала в Мерримонте?
— Да. Иногда туда приглашали на чай троих или четверых из нас. А иногда там бывала только я одна.
— Только ты? — удивился Саут.
— Все дело в сыне леди Маргрейв, — пояснила Индия. — Он любил… ему нравилось играть со мной.
— Но он ведь старше тебя?
— Да, на пять лет.
Саут нахмурился.
— Мне кажется, он вел себя довольно странно. Я, например, до двадцати трех лет не интересовался девочками, которые были младше меня на пять лет. Я находил их глупыми, тщеславными и утомительными.
Индия побледнела и, не глядя на виконта, проговорила;
— Милорд, вы ведь меня тогда не знали. Уверяю вас, я не была тщеславной.
— Вероятно, ты неправильно меня поняла, — пробормотал Саут. — Разумеется, я вовсе не тебя имел в виду. Продолжай, пожалуйста.
Индия кивнула и вновь заговорила:
— Так вот, как я вам уже сказала, после смерти моих родителей леди Маргрейв изъявила желание стать моей опекуншей. Графиня подала соответствующую петицию, и через девять дней она должна была принять на себя ответственность за мое благополучие. А до этого времени мне следовало оставаться на попечении викария.
— Тебе хотелось уехать с графиней?
— Не знаю. Поверьте, я действительно не знала… Я делала то, что мне говорили люди, а они говорили, что для меня самое лучшее — поехать с леди Маргрейв. И викарий считал, что мне надо ехать. Многие же утверждали, что я счастливица. Можете представить мое смятение? Родители покинули меня навсегда, а все твердили, что мне ужасно повезло. Да, я действительно не знала, чего мне хочется, — знала лишь одно: в то время мне хотелось умереть.
На глаза Индии навернулись слезы — они повисли на концах ее длинных ресниц, а потом покатились по щекам. Но казалось, она не сознавала, что плачет. Она даже не видела виконта, хотя по-прежнему смотрела на него.
Саут чуть приподнялся и привлек ее к себе.
— Иди сюда, — прошептал он. — Пожалуйста…
В следующее мгновение Индия оказалась в его объятиях. Он крепко прижимал ее к себе, но она рыдала все громче, и тело ее содрогалось от бурных рыданий. Время от времени она что-то лепетала, но виконту ее слова казались совершенно бессмысленными. В какой-то момент он наконец понял, что говорила Индия, и похолодел.
— Меня тоже… почему?.. — бормотала она — Почему меня тоже не убили?
Глава 11
Саут по-прежнему обнимал ее, а она, все еще всхлипывая, старалась покрепче к нему прижаться. Наконец, исчерпав все свои слезы, она затихла у него на груди. Минуту спустя отстранилась и отвернулась, чтобы утереть слезы кулачками. Саут вытащил из кармана носовой платок, и Индия, принимая его, в смущении пробормотала:
— Простите… я не умею плакать красиво. — Она отвела с влажной щеки прядь волос и добавила: — Благодарю вас. Вы так бережно со мной обращаетесь…
Саут откашлялся, прочищая горло, и проговорил:
— Хочешь прилечь? Я больше не стану приставать к тебе с вопросами.
Но Индия понимала, что для нее это была бы лишь короткая передышка. Тяжко вздохнув, она пробормотала:
— Нет, давайте закончим. Есть вещи, о которых следует рассказать.
— Что ж, хорошо, — кивнул Саут.
Он помог Индии сесть на кушетку, затем снова уселся на стул. Индия подобрала под себя ноги и, не сводя глаз с огня в камине, продолжала свой рассказ:
— И вот я оказалась на попечении леди Маргрейв. Знаете, трудно описать ее отношение ко мне. Я не замечала, чтобы она очень интересовалась моими делами, но каким-то образом ей было известно обо мне все, что бы я ни делала. Впрочем, она иногда рассматривала мои акварели и вышивание и делала замечания по поводу моих манер. И все же нельзя сказать, что графиня была слишком уж придирчивой. Возможно, она просто выполняла свой долг, свои обязательства.
— Какие обязательства? — удивился Саут.
— Нет-нет, никаких обязательств… У нее были обязательства только по отношению к сыну. Мне казалось, что леди Маргрейв почти никогда и ни в чем ему не отказывала.
— Значит, это он попросил ее поселить тебя в Мерримонте?
Индия кивнула:
— Да, хотел продемонстрировать свое милосердие. Так он это объяснил мне. Сказал, что когда-нибудь станет графом и потому должен быть готовым нести всю ответственность, налагаемую этим положением. А мне предстояло стать первой в списке его благодеяний.
Индия усмехнулась и, немного помолчав, продолжала:
— Я никогда не тешила себя надеждой, что леди Маргрейв когда-нибудь проникнется ко мне нежными чувствами. Впрочем, мне не на что было жаловаться. Меня кормили и одевали. Даже дали мне образование. В основном я жила в Мерримонте, но часто ездила в Марлхейвен, а иногда и в Лондон с леди Маргрейв. Мне нравилось путешествовать, а графиня была не очень требовательной, поэтому я охотно ее сопровождала.
— А как же граф? Он проявлял к тебе внимание?
— Он даже не помнил о моем существовании. Граф жил в Марлхейвене или в Лондоне, и каждый раз, когда мы с ним встречались, ему представляли меня заново. И мы по чти не общались — казалось, он не замечал меня. Я же испытывала от этого облегчение, потому что побаивалась его. Он всегда был надутым и ужасно вежливым, а голос… Граф был невысокого роста, и потому его громоподобный бас совершенно не вязался с внешностью. С возрастом он стал часто болеть, и случалось, что меня приводили прямо к его постели. По просьбе графини я иногда читала ему, хотя не сказала бы, что он дорожил моим обществом. И все же он переносил его много легче, чем общество своего сына.
— Они не любили друг друга? — спросил Саут.
— Ничуть.
— И так было всегда?
Индия пожала плечами:
— Не знаю, как обстояло дело до моего появления в доме.
Саут молча кивнул; казалось, он о чем-то задумался. Индия же между тем продолжала:
— Не припомню случая, когда бы их мнение по какому-нибудь вопросу совпадало. Я видела, как спорят другие люди, если у них возникают разногласия, но у графа с сыном было нечто совсем другое. В этом было… что-то низкое и мелочное. И я радовалась, что они не обращали на меня внимания, когда им случалось сцепиться. Впрочем, они почти всегда о чем-нибудь спорили.
— Они не ладили и тогда, когда граф стал болеть? — спросил Саут.
— Да, в это время особенно. Право, не знаю, о чем они спорили. Я не присутствовала при их перепалках. За исключением тех случаев, когда леди Маргрейв настаивала на моем присутствии. Но такое бывало нечасто, потому что граф умирал.
— А когда он умер?
— Семь лет назад.
— И примерно в это время ты поступила в гувернантки, — в задумчивости пробормотал Саут.
— Да, верно, — кивнула Индия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38