работа в группе дает им преимущества. Персонала больше, расходы общие, дела распределяются по специализации, можно подменять друг друга в одном деле.– Шарль, ты хочешь уйти из управления?Она забеспокоилась, но увидела веселую искорку в его серых глазах.– Ты шутишь! Вовсе нет! Я хочу быть одинаково сильным и в уголовном, и в административном, и в деловом, и в гражданском праве. Хочу стать неуязвимым. Я буду очень придирчиво выбирать партнеров, ведь это будет моя контора, пусть даже там работает группа. Я расширю контору на бульваре Малерб, куплю соседнюю квартиру, – она как раз продается. Но мы еще обсудим это позже.На этот раз он удивил ее; она не решалась верить в то, что сейчас услышала.– Почему я, Шарль?– Потому что у тебя талант, Мари. И острые зубы! Если ты…Из дома раздались голоса, и Шарль повернулся: на патио вышла Клара, она разговаривала с семейной парой и слишком оживленно смеялась.– Да нет же, это очень хорошо! Чудесная мысль, я так рада. Проходите, проходите…Машинально поднявшись, Шарль оцепенел при виде Стюарта и Сильви. Сильви смущенно пыталась высвободиться, но Стюарт крепко держал ее за руку.– Шарль, дорогой! – воскликнула Клара. – Смотри, кто здесь! Представляешь? Они хотели проехать мимо!Он заметил, что Сильви готова сквозь землю провалиться, стоя на этом патио. Наконец ей удалось освободить руку, и она грустно улыбнулась.– Мы едем из Эксан-Прованс, – сказал Стюарт, глядя прямо на него. – Было бы глупо не навестить вас…Они смотрели друг другу в глаза, потом Шарль взглянул на Сильви: для нее это была пытка. Без особого энтузиазма он произнес:– Очень рад.– Вы непременно остаетесь у нас обедать! – не унималась Клара.Она прекрасно понимала всю неловкость ситуации, но была обязана исполнять роль хозяйки дома.– С радостью, – мрачно ответил Стюарт.– Присаживайтесь, – предложила Мари. – Кофе?Сильви всегда ее бесила, а теперь присутствие мужа обещало взрывоопасную ситуацию, и Мари заранее злорадствовала. Взглянув на дядю, она поняла, что тот пока не знает, как себя вести, и решила ему помочь. Англичанин взял у Мари чашку, а сам все не спускал глаз с Шарля и Сильви: те все не решались посмотреть друг на друга. Чего этот тип добивается? Скандала? Столкновения с любовником жены?– Полный дом народу, у меня так много дел, – продолжала Клара, усаживая Сильви в кресло. – Представьте себе, скоро я в пятый раз стану прабабушкой!Глядя на энергичную Клару, трудно было поверить, что ей столько лет.– Обожаю большие застолья, смех, дети лезут руками в торт, – с энтузиазмом продолжала она.Никто ей не отвечал, беседа грозила смолкнуть, и Клара обратилась прямо к Стюарту.– Скажите, друг мой, что вы думаете об этом Пьере Кардене? Его мужская коллекция – это просто что-то! Шарль буквально бросился все скупать. Я полагаю, что этот кутюрье еще скажет громкое слово в моде!Стюарту пришлось ответить, и он на секунду отвлекся от жены – та тут же с виноватой гримасой повернулась к Шарлю. На ней было легкое платье без рукавов, складки подчеркивали талию. Шарлю захотелось прикоснуться к ней, обнять ее, раздеть.– Прошу меня извинить, – сказал он, перебив мать, – я должен заняться делами. До встречи…В ответ Стюарт лишь вяло кивнул, и Шарль удалился.– Я думал, что задохнусь в поезде. Вагоны раскалились добела! Как мило, что ты меня встретила… Стоило мне подумать, что придется искать такси у вокзала, так не хотелось жить! Ну, как наша будущая мама? Ты правильно ведешь себя?Жан-Реми потрепал по щеке сидевшую на его кровати Магали и продолжил разбирать чемодан, аккуратно развешивая рубашки.– После Винсена ты второй, кто согласился ехать со мной! – весело проговорила она.Она совсем недавно получила права, очень этим гордилась и использовала любой предлог, чтобы сесть за руль.– Ты прекрасно водишь. Все женщины прекрасно водят.Он хитро подмигнул ей и стал раскладывать обувь. О его связи с Аленом она узнала еще тогда, когда убирала на мельнице, но никому и слова не сказала, даже Одетте. Магали не забыла, что это Ален познакомил ее с Винсеном, не забыла она и о доброте Жана-Реми. Она была верная и не предавала своих друзей: она их не судила и не хотела, чтобы их судили другие.– Что нового в Валлонге? – с деланной непринужденностью спросил художник.– Ничего. Он как улей или летний лагерь. Ален учит Сирила плавать на речке, причем по-настоящему! У Винсена завтра начинаются каникулы, я… рада.Голос ее чуть слышно дрогнул, и Жан-Реми, нахмурившись, повернулся к ней.– Правда?– Ну конечно…Она решила объясниться с ним: он мог не так истолковать ее слова.– Винсен… Он, понимаешь, такой хороший: хороший отец, хороший муж, хороший сын. В общем, он хочет всем угодить, и ему это удается. Не знаю, как только он умудряется, но он всегда на высоте!Теперь, когда она начала откровенничать, остановиться было уже невозможно.– Он так хорош, что я не понимаю, зачем ему я. Он не говорит мне о трудностях. Бережет меня. Не успею я чихнуть, как он уже протягивает мне платок. Чистый платок! Перед отцом он по стойке «смирно», а передо мной – на коленях… Мне кажется, что рядом с ним я никто.Жан-Реми с интересом слушал и, когда она замолчала, решил подбодрить ее:– Вот это да! Ты рассказывала о святом Винсене? Не задавай себе столько вопросов, милая. Ты любишь его? Это главное, как мне кажется. Чего еще желать, если любимый мужчина стоит перед тобой на коленях? Мне бы такое!Они весело рассмеялись. Солнечный луч заиграл на медных волосах молодой женщины, и художник профессиональным жестом поднял руку.– Всего несколько минут – я сделаю набросок! Эти волосы, это лицо обиженного ребенка, эти зеленые глаза… Я должен это нарисовать! А ты пока рассказывай о своем муженьке.Напрасно Магали отговаривалась, что скоро обед: взяв стопку бумаги «кансон» и угольный карандаш, Жан-Реми принялся за работу.В Валлонге уже подавали аперитив, когда Сильви сумела наконец ускользнуть от наблюдавшего за ней Стюарта. Она сказала, что хочет освежиться и, препоручив мужа Кларе и Мадлен, поспешила в кабинет Шарля. Тот сидел насупившись, полностью погруженный в работу.– Шарль, прости меня! – с порога крикнула она.– Входи и закрой дверь, – только и ответил он.Пока Сильви шла к столу, он улыбнулся ей, и она немного успокоилась.– Я не могла его остановить. Оставалось лишь выпрыгнуть из машины на полном ходу! Мысль пришла ему в голову утром, когда мы выходили из гостиницы. Но вчера вечером был крупный разговор о тебе. Он всегда задает столько вопросов. Наверное, я что-то не то сказала. Я сама виновата.– Я тоже.Шарль понимал, что попал в неприятную ситуацию и что роль у него незавидная.– Ты же знаешь, он имеет право, – горько напомнил он. – Для него я негодяй.– А я тогда – шлюха? Нет, Шарль, есть одно очень большое «но»: я люблю тебя!– Кричи еще громче, – вздохнул он, указывая на открытое окно. – Ты сама вышла замуж за него. Он не обязан быть отзывчивым рогоносцем.– Что ты будешь делать? – тревожно спросила она.– Предоставлю ему выбор оружия, – мрачно пошутил Шарль. – Я не знаю, чего ему надо.– Уверенности. Его гложут сомнения, он несчастен, он ревнует. Думаю, мне надо было развестись. Это более…– Более правильно? Вряд ли, Сильви…Он все больше осознавал свою вину и трусость; от этого ему становилось еще хуже. У него ведь никогда не было недостатка ни в воле, ни в строгости, почему же он так затянул эту сомнительную историю? Он раз и навсегда решил, что не женится на Сильви, но все-таки любил ее. Конечно, он мог без нее обойтись, он не вспоминал о ней, когда был с другими женщинами, и все-таки он не мог ее оттолкнуть, когда она приходила к нему. Неужели с возрастом он становится слабее?– Ладно, не надо ломать комедию, я не люблю водевили. Иди и скажи мужу: если хочет поговорить, то я жду у себя в кабинете.Надо, по крайней мере, дать Стюарту выговориться, и пусть лучше эта сцена развернется у него в кабинете, а не на глазах Клары и всей семьи. Не двигаясь с места, Сильви выжидающе смотрела на него. Шарль догадался, чего она ждала и на что надеялась против всякой логики, и опустил глаза.– Нет, моя дорогая, – пробормотал он с оттенком нежности.Наверное, она ждала другой развязки. Прижатый к стенке, Шарль мог бы воспользоваться возможностью, решиться – игра в прятки и так затянулась. Он услышал ее вздох, а когда она медленно поднялась, сердце его сжалось. Шарль хотел пойти за ней, но тут в холле раздался голос Алена. После короткого стука дверь открылась.– Это здесь, – сказал Ален, пропуская Стюарта. Шарль взглянул на племянника, тот сделал одновременно веселый и беспомощный жест и добавил:– Я вас оставлю…Сейчас было не время, но Шарль отметил насмешливый тон племянника и испытал приступ ярости. Должно быть, Алену ситуация казалась забавной, он иронично улыбался, но вышел сразу же. Сильви стояла на месте, и Стюарт обратился к ней:– Извини, всего несколько минут, я хочу…Сильви смерила его сердитым взглядом и вышла с гордо поднятой головой. Дверь закрылась, и Шарль обречено поднялся.– То, что сейчас будет, не понравится ни мне, ни вам, – медленно заговорил Стюарт.– Я вас слушаю.Мужчины стояли друг против друга, Шарль был повыше англичанина и держался более уверенно, хотя и знал, что разговор будет неприятным.– Сильви всегда любила только вас, – сказал Стюарт, – наш брак – роковая ошибка. Я был тщеславен и думал, что со временем у нее появятся чувства. Кроме того, вам она была не нужна.Он ясно излагал свои мысли, не питал никаких иллюзий, и Шарль удивился, почему объяснение происходило только сейчас.– Я встретил ее у Фата, она была несчастна из-за этой вашей… связи. Мы стали друзьями, она мне все рассказала, и я полюбил ее. Мне казалось, она заслуживала большего, чем ваше безразличие. Я ненавидел вас, пытался образумить ее. Увы! Тогда ничто не могло ее остановить. Она думала, вы женитесь на ней, жила только этим. Она, умная женщина, вела себя, как девчонка, а ведь любому дураку было ясно, что с вами ей нечего ждать. Однажды ей это надоело, а я был рядом, я ждал, все могло бы получиться…Чем больше он говорил, тем английский акцент сильнее выдавал его волнение. Шарль молчал, но глаз не отводил.– Когда она дала свое согласие, то решила больше не видеться с вами. Но не смогла. Думаю, это просто выше ее сил. Ребенок смог бы что-то изменить, но, к сожалению, нам не было дано этой возможности… И она снова стала думать о вас. Не знаю, почему я только сейчас понял, что вы были не только в ее мечтах, но и в реальности. Вы были не горьким воспоминанием или видением, вы были ее любовником.Стюарт смерил Шарля с головы до ног.– Что в вас такого необыкновенного? Такого незабываемого?Вопросы не требовали ответа, и Стюарт, пожав плечами, продолжил:– Самое ужасное, что вы даже ее не любите, она разрушила все просто так… Как я понял, вы по-прежнему не собираетесь жениться? А только так, мимоходом, на рандеву, как у вас говорят?Шарль побледнел, Стюарт с удовлетворением отметил это и добавила:– Что-то вы все молчите и молчите. А где адвокатское красноречие?Удивительно, но Шарлю нечего было сказать, и он был не способен защищаться. Обличительный тон Стюарта заставлял его молчать.– Так вы, правда, ничего не испытываете к ней? Боже, как жизнь бывает несправедлива… Бедная Сильви!Он вдруг стал агрессивным, и Шарль нарушил молчание.– Вы хотите просить развод?– Не знаю. Я настолько глуп, что по-прежнему исполняю все ее прихоти, хочу, чтобы она была не так несчастна. Не знаю, как там с вами, а мне она подарила приятные моменты. Я не хочу быть неблагодарным. А сейчас мне надо побыть одному. Я еду в Париж.Порывшись в карманах, он вытащил ключ от машины и нервно вертел его в руках.– Она смотрит на вас глазами маленькой девочки. Видит в вас мужчину, каким вы были до войны. Но вы больше не такой. Я не могу избавить ее от этого заблуждения. Так сделайте это сами! Вы окажете ей большую услугу!Он быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью. Растерянный Шарль стоял неподвижно, потом взял со стола портсигар. Последние слова Стюарта сильно задели его. К пятидесяти годам он выдержал много испытаний, выдержал много битв с самим собой и до сих пор был уверен в себе, и эта уверенность помогла ему все пережить. Что стало бы, если бы он дрогнул, перестал бы себя уважать? Стюарт только что напомнил, что Шарль больше не лейтенант Морван – честный юноша с большим будущим, а мужчина средних лет, который некрасиво себя ведет. Урок был тяжелый, но заслуженный. Обманывать мужа – это не великая заслуга, а жениться на Сильви, если она не нужна, – это просто бесчестно. Уже десять лет он портил жизнь этой женщине, и непростительно, если теперь она разведется, у нее никогда не будет ребенка, она состарится одна.Сделав две затяжки, он устало загасил сигарету. Ему некуда было сманеврировать, он не мог даже исправить свои ошибки. Не мог быть счастливым. А мешало ему и разрушало его воспоминание о Юдифи. Но от мести не отказаться, он будет вынашивать месть до конца, и ни с кем не поделится своей ношей.Вечером дети, как всегда, поужинали раньше взрослых, на кухне вместе с няней. Взрослые обычно ужинали на патио; ужин подали только к девяти, когда уже повеяло ночной прохладой. Никто и словом не обмолвился по поводу спешного отъезда Стюарта перед обедом и отъезда Сильви ближе к вечеру: Даниэль отвез ее на вокзал. Шарль так и не вышел из своего кабинета до вечера.Насекомые тучами кружились вокруг светильников, ночные бабочки липли к фонарям. Жара спадала, с моря дул легкий ветер и приносил дивные запахи.– На этот раз мне удалась треска по-провансальски, – сказала Мадлен, подкладывая себе еще.Она предложила блюдо Шарлю, он отказался.– Вы уверены? Она очень сочная, я не просто так говорю…Шарль смерил невестку ледяным взглядом.– И приготовлена с этим замечательным оливковым маслом. Вы его льете во все, верно?– Шарль, у тебя вечно нет аппетита, – вмешалась Клара.Ален сидел на другом конце стола и не реагировал на сарказм дяди. Винсен подал свой стакан.– Налей еще розового вина, я его обожаю… Кузены весело переглянулись и выпили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37