А что они сделают с тобой: повесят, бросят за борт или продадут скупщику рабов — мне уже будет неинтересно. Прощай!
7. Самый подходящий раб
Толкая в спину пираты повели Эвбулида по палубе. Около деревянной крышки, на которой толстый часовой, давясь, поедал вареную рыбу, запивая ее вином, они остановились.
Часовой не спеша слез с крышки, подбирая полы персидского халата и радостно воскликнул:
— Еще один!
— Аспион пообещал нам за него по четверти таланта! — похвастался Фраат.
— По полторы тысячи драхм! — поправил его Пакор.
— О-о! — уважительно посмотрел на Эвбулида часовой и поднял скрипучую крышку, ведущую в темный трюм. — Иди!
В лицо Эвбулиду дохнуло спертым воздухом и запахом нечистот. Он замешкался, не решаясь шагнуть в трюм.
Тогда часовой, не переставая жевать, неслышными шагами зашел ему за спину и с силой толкнул ногой в поясницу:
— Иди-иди, ходячая монета!
Под Эвбулидом загрохотали ступеньки. Он больно ударялся о них, пока не оказался в самом низу. Кто-то невидимый в полутьме поднял его и усадил в угол. Принялся ощупывать все тело беглыми прикосновениями рук.
— Ты ранен? — услышал Эвбулид участливый голос. Незнакомец говорил на эллинском языке.
— Голова… — прошептал Эвбулид. — Они разбили мне голову… палицей…
— Сейчас посмотрим твою голову, — успокоил незнакомец и его пальцы забегали по лбу, вискам. — Так ли уж она разбита, как тебе кажется?..
Ладонь грека легла на затылок; острая боль до самых пяток пронзила Эвбулида. Он дернулся, застонал.
— Вот! — обрадовался незнакомец. — Самый обычный ушиб, с кровью, правда, немножечко…
— Ничего себе «немножечко»! — слабым голосом возразил Эвбулид. — От таких ударов голова сама слетает с плеч! Кто ты?
— Меня зовут Аристарх, — назвался незнакомец. — Я лекарь. Ехал, чтобы изучать медицину, а теперь перевязываю раны и лечу ушибы. Я плыл на «Деметре», — объяснил он и предупредил: — Потерпи, сейчас будет больно, а потом все пройдет.
Говоря это, Аристарх положил голову Эвбулида себе на колени и стал смывать неприятно пахнущей жидкостью ссохшуюся кровь. Затем вылил на затылок что-то холодное, щекочущее и плавными движениями начал втирать в голову. Эвбулид снова дернулся.
— Терпи, — мягко заметил Аристарх. — Иначе ты целую неделю будешь мучаться, как от морской болезни, а к старости тебя станут донимать головные боли.
— Ты говоришь так, словно изучил всего Гиппократа! — простонал Эвбулид.
— И Гиппократа, и его ученика Падалирия, и Геродика из Саламбрии и даже египетского жреца Гермеса Трисмегиста. Хотел еще познакомиться со священными книгами, которые, слышал, привезли из Индии в Пергамскую библиотеку Асклепия. Там говорится, как лечить многие болезни гимнастикой, да вот — не доехал…
— Болезни гимнастикой? — удивился Эвбулид, имевший самые смутные представления о медицине.
— И болезни, и лень, и даже старость! — невозмутимо подтвердил Аристарх. — И я это решил доказать людям на собственном примере!
— Как это? — прислушиваясь к ощущениям в голове, спросил Эвбулид.
Удивительное дело — несколько минут назад даже легкое прикосновение к затылку причиняло боль. А теперь этот лекарь уже с силой втирает в него свою мазь, и он без труда выдерживал это.
Аристарх неожиданно ослабил движения, мягко погладил затылок.
— Все, пока больше нельзя, — сказал он. — Чуть позже повторим.
— Как же ты решил спасти людей от старости? — напомнил о своем вопросе Эвбулид.
— Не спасти, а отодвинуть ее! — улыбнулся Аристарх. — Но об этом как-нибудь потом. Меня ждут другие…
Он отошел в сторону, и Эвбулид услышал его мягкий голос:
— Ну как, полегчало?
Глаза понемногу привыкли к полутьме. Эвбулид огляделся. По правую сторону от него лежали голые по пояс гребцы. По левую — одетые в изорванные хитоны и гиматии афиняне. Они о чем-то шептались.
— А ты не обманешь нас? Не сбежишь с нашими деньгами? — прислушавшись, различил Эвбулид.
Торопливый шепот горячо, без единой запинки ответил:
— Да поразит меня своим копьем Афина! Да не устоять мне перед молнией Зевса, не вынести гнева Посейдона, если я только обману вас! Давайте мне скорее ваши таблички, и я тут же отправлюсь за выкупом!
— Ох, не верю я ему!
— А я верю! Что мы мешкаем? Чем раньше он уйдет, тем скорее мы окажемся на свободе!
— А если он не вернется?
— Да я… да клянусь Афиной, Зевсом, Посейдоном!..
— Ох, что же нам делать?..
Эвбулид пододвинулся к грекам и попросил:
— Дайте и мне одну дощечку!
— А кто ты? Откуда?
— Я Эвбулид. С «Афродиты»! — ответил он, принимая из рук услужливого раба дощечку. — А вы?
— С «Кентавра»!
— С «Деметры»…
— А я тоже с проклятой «Афродиты»! — вздохнул старик, и Эвбулид признал в нем торговца Писикрата, который вез груз на триере.
— Проклятые пираты! — воскликнули в дальнем углу.
И вдруг хриплый старческий голос, который Эвбулид узнал бы из тысячи других голосов, донесся до него, как дуновение жаркого ветра:
— Господи-ин?!
— Армен? — воскликнул Эвбулид, и его глаза заметались по трюму, темным, лежащим вповалку и прислонившимся к стенам фигурам. — Ты?!
— Я, господин, я! — радостно отозвался раб, и где-то слева послышались стоны и проклятья.
Армен спешил к Эвбулиду прямо через тела. Наконец, Эвбулид увидел перед собой знакомое лицо.
— Армен! — все еще не веря своим глазам, схватил раба за плечи Эвбулид и, убедившись, что это действительно он, обнял его, притянул к груди: — Армен… Сами боги послали тебя мне!
— Господин, я ни в чем не виноват! — всхлипнул раб. — Сколоты силой захватили меня с собой. Они боялись, что я предупрежу тебя! Я ни в чем не виноват, господин! Но почему ты здесь?! — вдруг отстранился он и испуганно посмотрел на Эвбулида. — В этом трюме, весь изорван, в крови… Ты ранен?!
— Не это сейчас главное!
— Это я, я во всем виноват! — забился головой о пол Армен. — И если даже господин простит меня, я сам не прощу себе этого до самой смерти!
— Будет тебе! — придержал раба за плечо Эвбулид. — Скоро мы оба окажемся на свободе!
— Правда?!
— Только для этого тебе нужно съездить в Афины за выкупом.
— Конечно! Конечно, господин! — закивал Армен.
— Зайдешь к Гедите, скажешь, что я жив — и сразу к Квинту! — принялся втолковывать Эвбулид. — Передашь, чтобы он срочно дал тебе два таланта…
Эвбулид вспомнил лица пиратов-земляков и быстро добавил:
— Под любой процент!
— Я все сделаю, господин!
— Да, и пусть даст еще одну мину, я думаю ее хватит, чтобы пираты отпустили и тебя.
— О, господин…
— Скажи, — обратился к Эвбулиду Писикрат. — Это действительно твой раб?
— Да.
— И ты… полностью доверяешь ему?
— Так же, как самому себе!
— Тогда ты единственный, кто поймет меня здесь… — забормотал купец. — Скажи — он вернется?
— Конечно! — улыбнулся Эвбулид.
Писикрат выхватил свою дощечку из рук услужливого раба и принялся засовывать ее за пазуху Армена:
— Тогда я тоже доверюсь ему и щедро вознагражу, когда он привезет за меня выкуп!
— Дело святое. Армен привезет твой выкуп и без награды! — пообещал Эвбулид.
— Пусть зайдет и к моей жене! — воскликнул полный мужчина с лицом пьяницы. — Она сделает все, как он ей скажет. Я так и написал…
— Хорошо, — кивнул Эвбулид.
Еще один афинянин отобрал у готового заплакать от досады раба свою дощечку и протянул ее Эвбулиду:
— Я — триерарх несчастной «Деметры», — густым басом сказал он. — И тоже вручаю свою судьбу твоему рабу, хотя вид его, честно говоря, вызывает у меня сомнения.
— Да он же сдохнет, прежде чем доберется до Афин, клянусь молнией Зевса, копьем Паллады! — принялся метаться между купцом, триерархом и пожилым мужчиной услужливый раб. — А ведь нужно обойти целых три дома! Даже — четыре! — неприязненно покосился он на Эвбулида. — Нет, вам нужен здоровый и быстрый раб!
— Действительно… — засомневался Писикрит. — Если он даже доберется до Афин, то любой мальчишка может отобрать у него наши деньги. И тогда мы погибли!..
— А я что говорю? — ухмыльнулся раб.
— Да разве кто подумает на Армена, что у него за пазухой — три с половиной таланта? — усмехнулся Эвбулид.
— Как три с половиной? Два! — поправил его купец.
— Три с половиной… — вздохнул Эвбулид и пояснил: — За то, что я убил одного из этих негодяев, за меня одного они назначили два таланта!
— Тогда я верю тебе, раз ты доверяешь своему рабу такую большую сумму! — сразу успокоился купец.
Подошедший Аристарх, узнав в чем дело, ощупал плечи Армена, послушал, как бьется его сердце. Затем внимательно поглядел на подавшегося вперед услужливого раба и заметил:
— Я больше доверяю Армену, и как лекарь заверяю, что он доберется до Афин и вернется обратно.
— Тебе легко говорить! — возмутился пожилой мужчина.
— Почему? — удивился Аристарх. — Вы ведь тоже дали мне одну дощечку. Сейчас я заполню ее и попрошу передать родителям именно Армена!
Аристарх взял стиль у метнувшего на него ненавидящий взгляд раба, сел и стал быстро покрывать дощечку мелкими буквами.
— Ну, быстрей, быстрей! — торопил его купец, но лекарь, не обращая на него внимания, продолжал водить стилем.
Наконец не выдержал и невозмутимый триерарх.
— Что-то больно длинный у тебя адрес! — недовольно бросил он. — Поторопись.
— Готово! — разогнулся Аристарх, вложил дощечку за пазуху Армену и шепнул ему на ухо: — Иди в Афинах медленно и чаще отдыхай. Мои родители дадут снадобье, оно поможет тебе.
— Ну, — еще раз обнял своего раба Эвбулид. — А теперь стучи в крышку люка, кричи часовому, что готов ехать за нашими выкупами!
— Но как я оставлю господина? — спохватился Армен. — Ты весь в крови! Ты ранен…
— Я позабочусь о нем, — пообещал Аристарх.
Беспрестанно оглядываясь, Армен заторопился наверх, и вскоре все в трюме услышали его слабый голос:
— Откройте! Откройте же!..
Эвбулид покинул свое место, чтобы помочь Армену, но крышка, заскрипев, уже откинулась.
Часовой, узнав в чем дело, выпустил раба.
Эвбулид нашел свободное место и сел.
«Спасен! — с облегчением подумал он. — Хвала богам, что здесь оказался Армен, и что именно он отправился за выкупом, а не этот хитрый раб, готовый бежать без оглядки, лишь только лодка пиратов пристанет где-нибудь к пустынному берегу!»
Кто-то неосторожным движением задел его.
— Проклятье! — вскричал Эвбулид. — Нельзя ли полегче?
Он повернулся и замер.
Из полутьмы на него смотрело лицо сколота. И хотя голова раба была замотана грязным тряпьем, а запекшаяся на щеках кровь делала его похожим на нумидийца, сомнений не было: это был тот самый сколот который прошлым утром испугал его на сомате, а вечером, вырвав из крыши мельницы петли вместе с крюками, избил надсмотрщика и убежал с остальными рабами…
ГЛАВА ВТОРАЯ

1. Беглецы
Пока в Эгейском море набирал силу шторм, Тирренское море, омывающее берега Италии и Сицилии, равномерно катило свои блестящие, как спины дельфинов, волны.
Ветер бил в туго натянутые паруса, долон подрагивал под его порывами.
Владелец небольшого рыбацкого парусника, хмурый и неразговорчивый вольноотпущенник то и дело покрикивал на бородатого кормчего, приказывая ему крепче налегать на рулевое весло, чтобы корабль не рыскал.
Прошла ночь, отрозовело утро, наступил полдень, разливший по морю серебряный блеск, от которого болели и слезились глаза. А долгожданной Сицилии все еще не было видно. Рабы, у которых давно закончилось прихваченное у бывших хозяев вино, а носы и уши распухли от игры на щелчки в угадывание выброшенных партнером пальцев, шептались:
— Проклятый римлянин, куда он везет нас?
— Где земля? Почему мы до сих пор не видим берега?!
Один из беглецов, знакомый до рабства с корабельным делом, прямо спросил у проходившего мимо владельца парусника:
— Почему ты все время уменьшаешь ход? Хочешь, чтобы нас догнали хозяева?
— Как раз этого я и хочу меньше всего! — огрызнулся владелец парусника.
— И для этого ты подобрал парус посередине? — подозрительно прищурился раб.
— Глупец! — оборвал его моряк, окидывая море неспокойным взглядом. — Если нас заметит римское судно, то меня ждет самое страшное, что только может быть на свете — возвращение в рабство!
— Так оставайся с нами в Сицилии! — предложил седобородый грек, которого товарищи звали Афинеем.
— Не могу! — развел руками владелец парусника. — У меня в Риме семья. Я бы и вас ни за что не согласился везти, если б не мой бывший хозяин Авл Метелл. Отпустив меня за пятнадцать тысяч сестерциев на волю, что я копил десять лет, он и сейчас не дает мне прохода. Неделю назад забрал всю выручку от проданной рыбы. А позавчера — даже дырявые снасти!
— Выходит, своим спасением мы обязаны этому римлянину? — усмехнулся Афиней. — Вот уж никогда б не подумал, что могу сказать благодарное слово в адрес этого самого страшного на земле народа!
— Увы! — подтвердил моряк. — Мне больше ничего не оставалось делать, как согласиться на предложение вашего философа, чтобы купить хоть дешевые снасти… А кстати, где он? Опоздал? Могли бы и подождать его!
— Оттуда, куда он ушел, не дожидаются… — печально ответил Афиней.
— Жаль! — искренне огорчился владелец парусника. — Умный был человек. Не дождался какого-то дня до свободы! Хотя разве раб может знать, что ждет его через минуту?
Продолжая рассуждать на ходу о бренности рабской жизни, он направился к кормчему и сам налег на рулевое весло, давая паруснику новый курс.
Примолкшие было рабы оживились при упоминании о свободе и снова засели за игру в пальцы.
Прот, отойдя от них, прислонился спиной к борту, закрыл глаза и стал мечтать о том, как вернется в Пергам свободным и богатым человеком.
Мысль, как добраться до пятидесяти миллионов Тита не беспокоила его. Это казалось ему очевидным в Сицилии, где, по словам римских рабов, все свободны, сыты и счастливы. Первым делом, думал Прот, он зайдет во дворец к Атталу и предупредит его об опасности. Скажет, что Луций Пропорций прибыл в Пергам убить его. И — конец Луцию… Потом он сразу пойдет домой. Увидит лицо отца, открывающего перед ним дверь, мать, сидящую с глиняной миской на коленях, в которой размалывают зерно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73