Оригинальные цвета, советую 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Пока что возьмите вот это, мамаша.
– Не многовато ли будет, – хихикнула старуха.
– Ничего, ничего, берите! – сказал Си-Мынь Цнн.
Старуха очень обрадовалась и про себя подумала: «Готово! Попался парень на удочку. Спрячу-ка я пока что это серебро».
Затем, обращаясь к нему, она сказала:
– Вас, я вижу, томит жажда. Не выпьете ли зеленого чайку?
– Откуда вы узнали, что я хочу пить? – спросил Си-Мынь Цин.
– А что же тут мудреного-то, – сказала старуха. – Еще в старину говаривали: «Когда входишь в дом, не спрашивай хозяев, хороши у них дела или плохи. Взгляни на их лица и тут же узнаешь». Да, я умею разгадывать и не такие загадки.
– Есть у меня одно дельце, – сказал Си-Мынь Цин. – И если вы, мамаша, разгадаете его, я дам вам пять лян серебра.
– Да тут и гадать-то нечего, – смеясь, отвечала старуха. – Я уже все поняла с первого взгляда. Подставьте-ка ваше ушко, и я скажу вам, что это за секрет такой. Вот уже два дня, как вы зачастили сюда, потому что крепко полюбилась вам моя соседка. Или не угадала?!
– Ну, мамаша, своей мудростью вы не уступите прославленному Суй Хэ, а умом даже превзойдете Лу Цзя. Не стану скрывать от вас, я и сам не пойму, что со мной случилось. Но после того как она уронила на меня шест и я взглянул ей в лицо, она словно околдовала меня, и я все думаю, как бы мне пробраться к ним в дом. Не сможете ли вы что-нибудь сделать для меня?
– Я не стану обманывать вас, уважаемый господин, – рассмеялась старуха. – Все знают, что я торгую чаем, да ведь вот точно у моей двери черт на часах сидит. Три года прошло с тех пор, как в третий день шестой луны выпал снег, а ведь как раз тогда я в последний раз и продала чайник чаю, и плохо теперь идут мои дела. Вот и приходится мне, чтобы прокормиться, заниматься разными делишками.
– А что это за делишки такие? – спросил Си-Мынь Цин.
– Ну, прежде всего я сватаю, – смеясь, отвечала старая Ван, – еще достаю девушек. Могу быть повивальной бабкой, а чаще всего устраиваю любовные делишки.
– Дорогая мамаша, – сказал Си-Мынь Цин, выслушав ее. – Если вы устроите мне это дельце, я подарю вам десять лян серебра на покупку гроба.
– Послушайте, что я вам скажу, уважаемый господин, – отозвалась старуха. – Самое трудное – это «тайное свидание». Для того чтобы оно успешно закончилось, необходимо пять условий: надо обладать красотой Пань Аня, крепостью ишака, богатством Дэн Туна, надо быть, как иголка в шерсти, с виду – мягким, а на деле острым и, наконец, иметь достаточно свободного времени. Эти пять вещей – красота, выносливость, богатство, мягкость и настойчивость да еще свободное время необходимы каждому любовнику. Если все это в наличии, то дело можно считать сделанным.
– Что ж, – начал Си-Мынь Цин, – пожалуй, я не обману вас, если скажу, что кое-чем из этого обладаю. Ну, во-первых, что касается наружности, то хоть я и не так красив, как Пань Ань, но лицо мое и в таком виде сойдет. Что же до второго условия, то я еще с детства был здоров, как черт. Если же говорить о богатстве, то хоть я, может быть, и не так богат, как Дэн Тун, но все же деньги у меня водятся, а о настойчивости и говорить нечего. Пусть она хоть четыреста раз меня ударит, я все равно от нее не откажусь. Свободного же времени у меня больше, чем надо, ведь если бы его у меня не было, разве мог бы я так часто сюда приходить? Дорогая мамаша, устройте мне это дельце! А я уж, конечно, вас не забуду.
– Уважаемый господин, – сказала на это старая Ван. – Хоть вы и говорите, что обладаете всеми пятью качествами, но есть еще одно обстоятельство, которое может испортить все дело.
– Тогда скажите, пожалуйста, что это за обстоятельство, – спросил Си-Мынь Цин.
– Не осудите меня, старуху, за мою откровенность, – ответила старая Ван, – но самое главное в этом деле – не останавливаться на полпути. Если вы хоть чуточку не доделаете, все пойдет прахом! А я знаю, вы человек скуповатый и не особенно любите тратить деньги. Вот это-то и может помешать вам!
– Ну, это дело легко поправимое! – возразил Си-Мынь Цин. – Стану следовать вашим советам – и все тут.
– Если уж вы не постоите перед затратами, уважаемый господин, – сказала Ван, – то я знаю, как устроить вам встречу с этой курочкой. Только станете ли вы делать все то, что я вам скажу?
– Я готов выполнить все, что бы вы мне ни посоветовали, – с готовностью отвечал Си-Мынь Цин. – А не откроете ли вы мне свой чудесный план, дорогая мамаша.
– Сегодня уже поздно, и вам надо возвращаться домой, – отвечала, смеясь, старая Ван. – А как пройдет с полгодика да еще месяца три, так приходите обратно, и мы потолкуем.
Тут Си-Мынь Цин даже на колени опустился перед старухой, умоляя ее.
– Дорогая мамаша, не мучьте меня! Сделайте все, что можете.
– Да что за горячка на вас напала! – продолжала шутить старая. – План мой очень хорош. И хоть, может, я и не попаду в храм, где выставлены имена великих полководцев, но думаю, что немногим уступлю Сунь-цзы, обучавшему женщин военному искусству. Так вот слушайте, уважаемый господин, что я вам сейчас скажу. Эта женщина была раньше служанкой в одном богатом доме в городе Цинхэ, – она очень хорошо шьет. Вам, уважаемый господин, надо купить кусок узорчатой камки, синего шелка и белой тафты да еще десять цзиней хорошей шелковой ваты и все это принести мне. Я пойду к этой курочке попить чайку и расскажу о том, что один уважаемый благодетель подарил мне материи на похоронное платье, и я пришла попросить у нее календарь, чтобы выбрать счастливый день для шитья. Если она не обратит на мои слова никакого внимания, придется это дело оставить. А если скажет, что портного звать не надо, и предложит мне помочь, то первый шаг сделан. После этого я приглашу ее работать сюда, но если она откажется и попросит принести материю к ней, то опять же делу конец. А если обрадуется этому приглашению и скажет, что охотно придет ко мне и поможет, то, значит, сделан и второй шаг. К ее приходу мне придется приготовить вина и печенья, но вам не следует показываться здесь в первый же день. Может случиться, что на следующий день она почему-либо не пожелает прийти ко мне, а захочет работать у себя дома, тогда делать больше нечего. Если же она охотно согласится пойти ко мне и на второй день, то можно считать, что и третий шаг сделан. Но и в этот день вам тоже не следуем появляться. Лишь на третий день около полудня вы как следует принарядитесь и приходите сюда. А когда придете, кашляньте и громко окажите у дверей: «Что это вас не видно, матушка Ван?» Я выйду к вам навстречу и приглашу войти в дом. Если она, как увидит вас, встанет и бросится вон, я не смогу ее удерживать, и тогда на этом придется кончить дело. Но если она, увидев вас, останется на месте, то можно считать, что и четвертый шаг сделан. Когда вы усядетесь, я окажу нашей пташке: «Вот это и есть тот самый благодетель, который, спасибо ему, подарил мне материю!» Тут я начну превозносить ваши достоинства, а вы похвалите ее работу. Не вступит она в разговор, то опять же от нашей затеи придется отказаться, а если станет вам отвечать, то считайте, и пятый шаг сделан. Тогда я окажу: «Эта женщина была так добра, что согласилась помочь мне в шитье. Оба вы мои благодетели – один подарил материю, а другая вызвалась шить. После этакого благодеяния мне как-то неудобно просить вас еще о чем-нибудь. Но так как эта женщина уже здесь, что редко бывает, то я хочу просить вас, уважаемый господин, вместо меня угостить ее за труды». Тогда вы достанете деньги и пошлете меня купить всяких лакомств. Если она встанет и пойдет прочь, то удерживать ее бесполезно, и наше дело на этом закончится. Если же она останется, то считайте, что и шестой шаг сделан. Ну, а потом я возьму у вас деньги и, уходя, скажу ей: «Уж ты побудь здесь, голубушка, вместо меня, займи уважаемого господина!» И опять же, если она встанет и пойдет домой, то я уж никак не смогу препятствовать этому, и тут делу конец. Ну, а если она и с места не двинется, то это хороший признак, и можно считать, что и седьмой шаг сделан.
Когда я куплю все, что нужно и вернусь домой, то разложу припасы на столе и скажу: «Ну, моя милая! Убери-ка свою работу, и давай выпьем по чашечке вина. Ведь неудобно же зря вводить в расход такого уважаемого господина». Если она откажется сесть вместе с вами за стол и уйдет домой, то делать больше нечего. А если станет говорить, что ей нужно идти, а сама и с места не двинется, то все хорошо, и можно считать, что и восьмой шаг уже сделан. Когда она порядком выпьет и вы по душам разговоритесь, я скажу, что вино кончилось, и снова попрошу у вас денег, а вы опять же пошлете меня. Уходя, я стану запирать вас, и если она рассердится и убежит, то все кончено. А если не обратит на это никакого внимания и не рассердится, то, значит, все в порядке. И тогда останется сделать последний шаг. Только помните, что этот шаг и есть самый трудный. Когда вы, уважаемый господин, останетесь с ней вдвоем, старайтесь говорить ласковые слова и не действуйте очертя голову. Уж если вы тут все испортите, я не стану снова вам помогать. Прежде всего, словно нечаянно, смахните рукавом со стола палочки для еды, а когда нагнетесь за ними, легонько ущипните ее за ногу. Если она подымет шум, я прибегу к вам на выручку, и так на этом все и кончится. Но если она промолчит, то и десятый шаг можно будет считать сделанным, и тогда все в порядке. Что вы скажете об этом плане?
Выслушав старуху, Си-Мынь Цин даже рассмеялся от удовольствия и сказал:
– Хоть имя ваше и не запишут среди знаменитостей, но план и впрямь хорош!
– Не забывайте же вашего обещания насчет десяти лян серебра.
– «Кто хоть корочку мандарина попробует на озере Дунтинху, тот вовеки не забудет этого озера», – отвечал Си-Мынь Цин. – Когда же вы начнете действовать?
– Думаю, что смогу вам ответить сегодня же вечером, – сказала старуха. – Пока не вернулся У старший, я схожу к нашей красотке и постараюсь уговорить ее. А вы отправляйтесь домой да пошлите человека за тафтой и шелковой ватой.
– Вы уж постарайтесь для меня, дорогая мамаша, – просил Си-Мынь Цин, – а я свое обещание выполню.
Простившись со старухой, Си-Мынь Цин пошел в лавку, где продавали шелковые ткани, купил там камки, шелка, тафты да еще десять цзиней шелковой ваты и, вернувшись домой, приказал слуге завернуть все это, вложить в узел еще пять лян серебра и отнести его в чайную старой Ван.
Когда старуха все это получила, она отпустила слугу, а сама вышла черным ходом и направилась к дому У старшего. Жена У радушно ее встретила и пригласила пройти наверх. Обращаясь к ней, старуха сказала:
– Что ж это ты, милая моя, не зайдешь к бедной старухе чайку попить?
– Да что-то мне нездоровится эти дни, – отвечала та, – вот и не хочется никуда идти.
– Есть у вас, дорогая, календарь? – спросила старуха. – Может быть, одолжите мне его отыскать счастливый день для шитья одежды.
– А что вы собираетесь шить, мамаша? – спросила жена У.
– Да я все теперь прихварываю, – сказала старуха. – Боюсь, как бы чего не приключилось, вот и решила приготовить себе погребальную одежду. Спасибо, один богатый человек, что живет неподалеку отсюда, узнав об этом, прислал мне в подарок материи – камки, шелка, тафты и шелковой ваты. Все это лежит у меня уже больше года, а я никак не соберусь сшить себе платье. Но в этом году я совсем плоха стала и потому решила воспользоваться тем, что нынче год у нас високосный, и сшить все, что нужно. Только портной что-то все тянет, говорит, работы у него много. Я и сказать не могу, как измучилась с этим делом.
Выслушав ее, жена У рассмеялась и сказала:
– Боюсь, что не угожу вам, матушка, а если не побрезгуете моей работой, я охотно сошью вам одежду.
При этих словах лицо старухи так все и сморщилось в улыбке, и она сказала:
– Если ты, моя милая, сделаешь все это своими драгоценными ручками, то мне и умирать будет легче. Давно уж я слышала, что ты мастерица хоть куда, да все не решалась просить тебя.
– Что ж тут особенного, – заметила жена У старшего, – раз уж я пообещала, значит сделаю, матушка. Надо только выбрать по календарю счастливый день, и тогда можно приниматься за работу.
– Если ты, дорогая, соглашаешься мне это сделать, – оказала старуха Ван, – так ты и есть моя счастливая звезда и нечего выбирать дня. Да к тому же позавчера я уж просила одного человека посмотреть в календарь, и он оказал, что завтра как раз и будет самое подходящее время. Но я подумала, что для шитья одежды незачем выбирать какой-то особый день, и не обратила на его слова внимания.
– Нет, шитье погребального платья надо обязательно начинать в счастливый день, – сказала жена У старшего. – И если этот день завтра, так незачем и выбирать другой.
– Раз ты согласна сшить для меня эту одежду, – молвила старуха, – так уж осмелюсь попросить тебя завтра же ко мне прийти и начать работу.
– Нет, нельзя, – возразила жена У старшего, – я не могу приходить к вам шить.
– Так ведь я это потому предложила, что хочу взглянуть на твое мастерство, – сказала старуха, – а дом оставить не на кого.
– В таком случае, матушка, – сказала жена У, – завтра я приду к вам с утра.
Старая Ван долго еще ее благодарила и, наконец, ушла, а вечером она рассказала обо всем этом Си-Мынь Цину, и они уговорились, что в условленный день он придет в чайную. В этот вечер ничего больше не произошло.
На следующее утро старуха Ван пораньше прибрала свое жилище, купила ниток, заварила чай и стала ждать гостью. А в это время У старший, позавтракав, прихватил свое коромысло и отправился торговать лепешками. Жена его опустила на двери занавеску, заперла дом и черным ходом вышла на улицу и направилась к старой Ван. Увидев ее, старуха очень обрадовалась и провела гостью в комнаты. Налив крепкого чаю и насыпав на тарелочку орешков, она принялась угощать жену У старшего, а затем, убрав со стола, вытащила припасенную материю.
Жена У с аршином в руках стала размерять и кроить, а потом принялась за шитье. Старуха следила за ее работой и все приговаривала:
– Вот так мастерица! Мне уж седьмой десяток пошел, а я до сих пор не видывала ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87


А-П

П-Я