https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_kuhni/s-kranom-dlya-pitevoj-vody/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вот на случай подобных бедствий и устраивались убежища вроде того, которое было в доме Сун Цзяна.
Из опасения же, как бы в случае преступления, совершенного чиновником, не привлекли к ответственности и его родителей, сыновья сами просили их подать властям заявление о проявленной якобы сыновней непокорности и официально отказаться от родства с ними. Такие чиновники жили отдельно от родителей и не общались с ними; а власти выдавали родителям официальный документ, подтверждающий расторжение их родственных связей. Но тайно они все же общались между собой. Так было в Сунскую эпоху.
Покинув свое убежище, Сун Цзян позвал на семейный совет отца и брата.
– Лишь благородство Чжу Туна спасло меня от суда, – сказал Сун Цзян. – Этой милости я никогда не забуду. А теперь нам с братом надо искать пристанища. Если когда-нибудь небо сжалится над нами или император объявит всеобщее помилование, мы сможем вернуться домой и жить все вместе. Вас же, отец мой, прошу тайно переслать с доверенными людьми деньги Чжу Туну для подношения всем чиновникам и старухе Янь, чтобы она перестала надоедать властям своими жалобами.
– Об этом тебе беспокоиться нечего, – сказал старый Сун. – Вы с братом берегите себя в дороге. А когда обживетесь где-нибудь и случится оказия, пишите мне.
В тот же вечер братья собрали свои вещи и, когда пробила четвертая стража, были уже на ногах, умылись, позавтракали, а затем приготовились в дорогу: Сун Цзян надел широкополую, белую войлочную шляпу, куртку из белого атласа с поясом из крученой конопли и конопляные туфли с завязками. Сун Цин же нарядился слугой и вскинул на плечо коромысло.
Перед тем как отправиться в путь, они прошли в парадную комнату проститься с отцом. Глядя на сыновей, старик не мог сдержать слез.
– Вам предстоит долгий и трудный путь, – обратился он к ним, – но пусть это не страшит вас.
Сун Цзян и Сун Цин просили слуг заботиться об отце и следить, чтобы он был сыт и ни в чем не испытывал недостатка.
Простившись с отцом, Сун Цзян и Сун Цин привесили к поясу кинжалы, взяли мечи и вышли из усадьбы. Наступала зима.
Однажды, после нескольких переходов, Сун Цзян в раздумье произнес:
– Куда же нам направиться?
– От вольных людей я как-то слышал о сановнике Чай Цзине из уезда Хэнхайцзюнь близ Цанчжоу, – сказал Сун Цин. – Правда, им никогда не приходилось встречаться с ним лично, но говорят, что он прямой потомок императора Чжоу. Почему бы нам не обратиться к нему? Говорят, он человек радушный и справедливый, поддерживает всех удальцов в стране, помогает ссыльным и поистине является современным Мын Чан-цзюнем. Лучше всего пойти к нему.
– Я уже думал об этом, – сказал Сун Цзян. – Хотя мы с ним частенько переписывались, но встретиться так и не пришлось.
Порешив на этом, они направились прямо в Цанчжоу. На пути им приходилось преодолевать горы, переправляться через реки, проходить через областные и окружные города. Как все путники, они рано останавливались на отдых, ели что попало, и спали где придется.
Однако, не вдаваясь в подробности, поведем речь о более серьезных вещах. Сун Цзян с братом шли очень долго, пока, наконец, не достигли области Цанчжоу. Здесь они узнали у встречных, где находится поместье сановника Чай Цзиня и направились прямо туда. Подойдя к усадьбе, они спросили, дома ля господин Чай Цзинь. Слуги ответили им, что Чай Цзиня сейчас нет, так как он поехал в свое восточное поместье собирать оброк. На вопрос Сун Цзяна, далеко ли отсюда его восточное поместье, слуги ответили, что немногим более сорока ли.
– А как пройти туда? – спросил Сун Цзян.
– Разрешите нам осведомиться о вашем почтенном имени, – сказал один из слуг.
– Я Сун Цзян, из уезда Юньчэн.
– Уж не тот ли вы господин Сун, которого называют Благодатным дождем? – продолжал расспрашивать слуга.
– Да, это я, – подтвердил Сун Цзян.
– Наш хозяин часто упоминал ваше уважаемое имя, но всегда очень сожалел, что не было случая встретиться с вами. А сейчас, господин Сун Цзян, разрешите проводить вас, – и, оказав это, слуга повел Сун Цзяна и Сун Цина к восточному поместью.
Не прошло и трех страж, как они прибыли туда. Тогда слуга сказал им:
– Прошу вас обождать в беседке, пока я доложу своему господину, чтобы он мог должным образом вас приветствовать.
– Хорошо, – согласился Сун Цзян.
Оставшись в беседке, они с братом прислонили свои мечи к стене, сняли с себя кинжалы, опустили на землю узлы и уселись. Не успел слуга уйти, как вдруг распахнулись главные ворота, из них поспешно вышел сановник Чай Цзинь, сопровождаемый несколькими слугами, и направился к беседке, чтобы приветствовать Сун Цзяна. Приблизившись, Чай Цзинь поклонился ему до земли и сказал:
– Я так много думал о вас! Каким ветром занесло вас сюда сегодня? Наконец-то сбылась мечта всей моей жизни. Счастье мое невыразимо!
Земно кланяясь, Сун Цзян сказал:
– Я всего лишь невежественный мелкий чиновник и пришел искать у вас убежища.
– Вчера нагар на свече предвещал что-то, – говорил Чай Цзинь, помогая Сун Цзяну подняться, – а сегодня стрекотала сорока. Но я никак не думал, что они предвещают ваш приход, дорогой друг мой!
Обращаясь к гостю, Чай Цзинь так и сиял от радости. Сун Цзян был очень доволен столь сердечным приемом и сказал своему брату Сун Цину, чтобы он также приветствовал хозяина. Затем Чай Цзинь приказал слугам отнести вещи Сун Цзяна в комнаты для гостей в западной стороне дома, а сам, держа Сун Цзяна за руку, провел его в помещение, где они соответственно разместились: один занял место гостя, а другой – хозяина.
– Не смею расспрашивать вас, – начал Чай Цзинь. – Я знал, что вы служите в уездном управлении в городе Юньчэне. Как же удалось вам урвать время, чтобы навестить такое захолустье, как мой скромный дом?
– Я давно слышал ваше почтенное имя, а слава о вас гремит повсюду, – отвечал Сун Цзян. – И хотя порой я и имел счастье получать ваши драгоценные письма, но всегда сетовал на то, что служба лишает меня возможности встретиться с вами. Теперь же случилось так, что я совершил преступление, и так как нет у нас с братом никакого пристанища, мы вспомнили о вашем радушии и справедливости и решили искать у вас убежища.
Выслушав его. Чай Цзинь сказал с улыбкой:
– Можете быть совершенно спокойны, друг мой! Если бы вы совершили даже десять самых тягчайших преступлений, в моем доме вам нечего опасаться. Это истинная правда. Ведь ни один чиновник по борьбе с разбойниками не осмелится и носа сюда показать.
Тогда Сун Цзян подробно рассказал, как он убил Янь По-си. Выслушав его, Чай Цзинь рассмеялся и сказал:
– Можете быть совершенно спокойны, брат мой! Если бы вы убили посланца самого императора или даже ограбили казну, то и тогда бы я спрятал вас в своем поместье.
После этого он предложил братьям помыться, приказал принести для них одежду, головные уборы, шелковые туфли и белые носки и попросил братьев переодеться.
Слуги отнесли их собственную одежду в отведенную гостям комнату, а Чай Цзинь пригласил Сун Цзяна во внутренние покои, где уже было приготовлено угощение – закуски и вино. Хозяин пригласил Сун Цзяна занять почетное место, а сам уселся против него; Сун Цин занял место рядом с братом.
Когда они разместились, человек десять слуг и несколько управляющих стали ухаживать за гостями и хозяином, подливать им вина и подавать закуски. Чай Цзинь все время просил Сун Цзяна и его брата забыть о заботах и потчевал их вином. Сун Цзян был тронут до глубины души таким приемом и без конца благодарил хозяина. Слегка опьянев, они стали выражать друг другу любовь и уважение.
Когда стемнело и зажгли свечи, Сун Цзян стал отказываться от вина:
– Пожалуй, хватит!
Но Чай Цзинь продолжал потчевать гостей. Когда же наступила первая стража, Сун Цзян поднялся и сказал, что ему надо выйти. Чай Цзинь тотчас же позвал слугу, велел ему взять фонарь и проводить Сун Цзяна за восточное помещение.
– Пейте тут без меня, – сказал Сун Цзян и в сопровождении слуги покинул комнату.
Миновав целый ряд комнат, Сун Цзян очутился под балконом главного входа, а затем, пошатываясь, побрел к восточному балкону. Он был сильно пьян и шел неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону. В это время под балконом, к которому направился он, находился огромный детина. Человек этот страдал лихорадкой и принес сюда на лопате горячих углей, чтобы согреться. Сун Цзян шел, глядя вверх, и нечаянно наступил на ручку лопаты. Уголь, лежавший на лопате, взлетел вверх и попал прямо в лицо человеку. Того от испуга даже пот прошиб, но потом, разобравшись в чем дело, он рассвирепел и, схватив Сун Цзяна за грудь, стал орать:
– Ты что за черт такой! Издеваться надо мной вздумал?!
Сун Цзян до того растерялся, что ничего не мог сказать, но сопровождавший его человек крикнул:
– Потише! Это же самый почетный гость нашего хозяина.
– Гость! Гость! – ворчал человек. – Когда я сюда прибыл, меня тоже считали гостем и тоже почетным! А теперь наслушались всякого вздора, что слуги болтают обо мне, и перестали обращать на меня внимание. Вот уж поистине говорится: «Дружба не бывает вечной».
Он собрался уже было поколотить Сун Цзяна, но сопровождавший гостя слуга поставил в сторону фонарь и стал удерживать его, однако уговоры ни к чему не привели. В этот момент блеснули огни фонарей: кто-то быстро приближался к главному входу. Оказалось, что это спешил к ним сам хозяин Чай Цзинь.
– Я нигде не мог отыскать вас, дорогой друг! Что здесь за шум?
Тогда слуга, пришедший с Сун Цзяном, рассказал обо всем, что произошло. Чай Цзинь рассмеялся и сказал:
– Слушайте, друг! Разве вы не знаете добрейшего и великодушнейшего господина писаря?
– Даже если бы он был самым добрым и справедливым, – отвечал человек, – может ли он равняться, осмелюсь спросить, с господином писарем из Юньчэна?
– А вы знаете господина Сун Цзяна, дорогой мой? – смеясь, спросил Чай Цзинь.
– Я хоть и не знаю его, – отвечал тот, – но давно слышал о нем от вольных людей, которые называют его Сун Цзяном – Благодатным дождем. Он – достойнейший из мужей и известен всей Поднебесной.
– Откуда же знают его во всей Поднебесной? – спросил Чай Цзинь.
– Больше того, что я уже сказал вам, я сказать не смогу, – отвечал тот, – но он действительно человек благородный, и если возьмется за какое-либо дело, то доведет его до конца. Как только я выздоровею, обязательно отправлюсь к нему.
– Вы что же, хотите повидаться с ним? – продолжал расспрашивать Чай Цзинь.
– Если бы я не хотел увидеть его, так к чему бы я все это говорил? – сказал человек.
– Вам нет нужды совершать путь в несколько тысяч ли, – сказал Чай Цзинь, указывая на Сун Цзяна. – Перед вами господин писарь, прозванный Благодатным дождем!
– Неужели это правда? – спросил парень.
– Да, я действительно Сун Цзян! – подтвердил тот.
Молча глядя некоторое время на Сун Цзяна, человек, наконец, склонился до земли и произнес:
– Вот уж никак не думал, что сегодня смогу встретиться с вами, уважаемый господин мой!
– Я недостоин столь высокого уважения, – возразил Сун Цзян. – Только что я так недостойно вел себя, – говорил человек, – примите же мои самые искренние извинения. Вот уж верно говорится: «Глаза есть, а горы Тайшаиь не приметил», – и с этими словами он опустился на колени и ни за что не хотел встать.
Сун Цзян поспешил к нему и, подымая его, спросил:
– Могу ли я узнать ваше почтенное имя?
Тогда Чай Цзинь, указывая на человека, назвал его имя, фамилию и место, откуда он родом.
Про него можно было сказать, что если бы тигр в горах повстречал его, то душа у тигра ушла бы в пятки; повстречай его разбойники в лесу, у них распалась бы печень – это вместилище храбрости. Поистине можно было бы сказать:
Если заговорить о нем, то звезды и луна потеряют свой блеск,
Дороги рухнут и реки потекут вспять в гору.
О том, чье имя назвал Чай Цзинь, вы, читатель, узнаете из следующей главы.
Глава 22

повествующая о том, как Чай Цзинь уговорил своих гостей остаться у него, а также о том, как У Сун убил тигра на перевале Цзин-ян-ган
Вы уже знаете, что Сун Цзян, не желая больше пить вина, вышел из помещения и, очутившись под балконом с восточной стороны дома, наступил на рукоятку лопаты с горящими угольями, а гревшийся у огня человек рассердился, вскочил на ноги и собрался броситься на Сун Цзяна. Но в это время к месту происшествия подоспел хозяин дома – Чай Цзинь, который назвал Сун Цзяна по имени и открыл, кто он такой.
Услышав, что перед ним Сун Цзян, человек, собиравшийся драться, опустился перед ним на колени и долго не соглашался встать. Он говорил:
– Вот уж верно говорится: «Глаза есть, а горы Тайшань не приметил». Я оскорбил вас, старший брат мой, и умоляю простить меня.
Помогая этому человеку подняться на ноги, Сун Цзян спросил его:
– Могу ли я узнать, кто вы такой и как вас зовут?
Тогда Чай Цзинь, указывая на незнакомца, сказал:
– Он происходит из уезда Цинхэ. Фамилия его – У, имя – Сун. Он второй сын в семье и живет здесь уже год.
– Я не раз слыхал от вольных людей имя У Суна, но никогда не думал, что так неожиданно встречу вас. Поистине мне повезло, – сказал Сун Цзян.
– Да, редко встречаются друг с другом такие славные люди, – сказал Чай Цзинь. – По этому случаю я прошу вас принять участие в нашей встрече, а за столом и поговорим.
Сун Цзян обрадовался такому предложению и, взяв У Суна за руку, прошел во внутренние комнаты. Там он подозвал своего брата. Сун Цина и познакомил его с У Суном. Чай Цзинь пригласил У Суна за стол, и Сун Цзян тут же поспешил уступить ему свое место. Но разве мог согласиться на это У Сун? После долгих споров о том, кому занять более почетное место, они, наконец, разместились, и У Сун занял третье место. Чай Цзинь велел подать еще закусок и вина и просил гостей пировать, не стесняясь.
Разглядев У Суна при свете лампы, Сун Цзян остался очень доволен его внешним видом и спросил:
– Как же вы, господин У Сун, попали сюда?
– Когда я жал в городе Цинхэ, – отвечал тот, – то однажды напился пьяным, повздорил с одним из местных начальников, ведающим секретной частью, и, рассердившись, так стукнул его кулаком, что он упал без чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87


А-П

П-Я