https://wodolei.ru/catalog/mebel/shafy-i-penaly/uglovye/
.. Господи, я забыла почему, но все равно, раз есть такое правило, его нельзя нарушать.– Ничего страшного, я не голоден, – вежливо соврал Куинн.– Да нет же, вас обязательно накормят, просто лучше подождать, пока все отужинают. Это займет час, а может, и дольше, все зависит от зубов Брата Узри Видение. У него протез плохо подогнан, и он ест медленнее других. А так как он целыми днями работает на свежем воздухе, аппетит у него хороший. Брата Свет это ужасно раздражает. Вы подождете?– Да, конечно!– Я принесла свечи и спички. И кое-что еще. – Она извлекла из складок своего одеяния потрепанную книжку. – Книга! – продолжала она с заговорщицким видом. – Нам здесь не разрешают читать ничего, кроме книг о Вере, но я эту сохранила с тех пор, как Сестре Карме пришлось целый год ходить в школу. Она о динозаврах. Вас интересуют динозавры?– Очень!– Я сама ее читала раз десять. Можно сказать, я о динозаврах знаю теперь все. Обещайте никому не говорить, что я вам ее дала.– Обещаю.– Я позову вас, когда все разойдутся.– Спасибо, Сестра.По тому, как она обращалась с книгой, Куинну было ясно, что та ей чрезвычайно дорога. Давая ему книгу, Сестра Благодать прямо-таки отрывала ее от сердца. Он был тронут, и в то же время в душе у него зашевелилось подозрение: "В чем дело? Почему это она так со мной носится? Что ей нужно?"Вернувшись в кладовку, он зажег свечи и уселся на постель, обдумывая, как быть дальше. Сначала он доберется до Сан-Феличе на грузовике с Братом Венец, потом явится к Тому Юргенсену, заберет у него свои три сотни, а потом...А потом все было ясно. Он отлично знал, что произойдет. Как только у него заведутся деньги, он вернется в Рино. А если не в Рино, то в Лас-Вегас. Или просто доберется до первого попавшегося игорного дома на окраине Лос-Анджелеса. Работа – деньги. Игра – шиш в кармане. Всякий раз, когда он совершал этот круг, колоса увязали глубже. Он знал, что должен попробовать жить иначе... Не теперь ли?Ладно, сказал он себе, найду работу в Сан-Феличе, там только в покер по воскресеньям играют. Да, он подкопит деньжат, пошлет в гостиницу в Рино чек, чтобы расплатиться за номер, где жил, и попросит администратора выслать ему одежду и кое-что из вещей, которые оставил в залог, когда уезжал. Он сможет даже – если все будет хорошо – выписать в Сан-Феличе Дорис... Нет, Дорис была частью прежнего заколдованного круга. Как многие из тех, кто работал в клубах и казино, она проводила свободные часы за игрой. Некоторые вообще не выходили из-под одной и той же крыши, они под ней спали, ели, работали и играли, преследуя единственную цель, как Братья и Сестры в Башне.Дорис. Двадцать четыре часа назад он с ней попрощался. Она предлагала денег взаймы, но он по причинам, которые ему не были ясны ни тогда, ни теперь, отказался. Возможно, денег он не взял из боязни, что от них к нему протянутся искусно скрытые нити. Он взглянул на книгу, которую получил от Сестры Благодать, и подумал, какие нити могут протянуться от нее.– Мистер Куинн!Он поднялся и отворил дверь.– Входите, Сестра. Ну как Отречение? Хорошо поужинали?Сестра Благодать подозрительно посмотрела на него.– Неплохо, особенно если учесть, в каком состоянии Мать Пуреса Pureza – чистота (исп.).
. У бедняжки совсем помутился разум.– А от чего, собственно, вы отрекаетесь? Надо полагать, не от еды?– Вас это не касается. Пойдемте, и бросьте ваши шуточки. В столовой никого, вас ждет баранье жаркое и большая чашка горячего какао.– Я думал, вы презираете возбуждающие напитки.– Какао не тот возбуждающий напиток. Мы специально обсуждали этот вопрос в прошлом году, и большинство согласилось, что, поскольку в нем много питательных веществ, его пить можно. Одна только Сестра Блаженство Вознесения проголосовала против, потому что она жад... бережливая. Я вам рассказывала о волосах в матрасе?– Да, – ответил Куинн, предпочевший бы забыть об этом.– Лучше спрячьте книгу. Никто, конечно, не будет за вами следить, но к чему рисковать?– Действительно, к чему?Он накрыл книгу одеялом.– Вы ее начали читать?– Да.– Правда интересная?Куинн подумал, что ниточки, которые к ней приделаны, могут оказаться гораздо интереснее, но промолчал.Они вышли наружу. Над самыми соснами висела полная луна. В небе было столько звезд, сколько Куинн не видел никогда в жизни, и, пока он стоял и смотрел, появились еще.– Можно подумать, что вы в первый раз видите небо, – сказала Сестра Благодать с ноткой нетерпения в голосе.– Пожалуй, так оно и есть.– Но небо каждую ночь такое.– Я бы не сказал.Сестра Благодать взглянула на него с беспокойством.– А вдруг на вас снисходит откровение свыше?– Я восхищаюсь вселенной, – сказал Куинн, – но если вам хочется наклеить на это свой ярлык, то давайте.– Вы меня не поняли, мистер Куинн. Я вовсе не хочу, чтобы сейчас на вас снисходило откровение свыше.– Почему?– Это было бы некстати. Я хочу вас кое о чем попросить, а в такой момент это было бы бестактно.– Не волнуйтесь, Сестра. И скажите, о чем это вы хотите меня попросить.– Потом, когда поедите.В столовой никого не было. Кресло-качалка Брата Голос и птичья клетка перекочевали, видимо, вслед за хозяином в Башню. На столе возле печи стоял прибор.Куинн сел, и Сестра Благодать положила на одну тарелку баранье жаркое, а на другую толсто нарезанные куски хлеба. Как и днем, она следила за трапезой Куинна с материнским интересом.– Цвет лица у вас плоховатый, – сказала она после недолгого молчания, – но едите вы с аппетитом и на вид довольно здоровы. Я хочу сказать, что, если бы вы были слабым, я бы вас, конечно, не стала ни о чем просить.– Внешность обманчива, Сестра, я очень слабый. У меня больная печень, увеличенная селезенка, плохое кровообращение...– Чепуха!– Тогда говорите.– Я хочу, чтобы вы кое-кого разыскали. Не самого человека, а просто узнали бы, что с ним. Понимаете?– Не совсем.– Прежде чем рассказывать дальше, я хочу предупредить, что заплачу. У меня есть деньги. Здесь об этом не знают. Мы отрекаемся от всего, что имеем, когда становимся Братьями и Сестрами. Наши деньги и даже одежда, в которой мы сюда приходим, поступают в общий фонд.– Но вы кое-что отложили на черный день?– Ничего подобного, – резко ответила она. – Мой сын – он живет в Чикаго – присылает мне на каждое Рождество двадцатидолларовую бумажку. Я обещала ему, что буду оставлять деньги себе, а не отдавать Учителю. Сын не одобряет всего этого, – она неопределенно повела рукой, – он не верит, что человек может быть счастлив служением Господу и Истинно Верующим. Он считает, что я повредилась в уме после смерти мужа, и, возможно, так оно и есть. Но я нашла тут новый дом. Здесь мое место, и я отсюда никогда не уйду. Я здесь нужна. У Брата Голос плеврит, у Учителя слабый желудок, у Матери Пуресы – это жена Учителя, очень старенькая, – голова не в порядке.Поднявшись, Сестра Благодать подошла к печи и остановилась перед ней, потирая руки, будто ощутила внезапно холод смерти.– Я тоже старею, – сказала она. – Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги – ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге "Сиэрс" я увидела тапочки и теперь часто думаю о них, хотя не должна бы. Они были такие розовые, махровые, мягкие – лучше представить невозможно, но, конечно, они потакание плоти.– Совсем не страшное, по-моему.– Вот таких-то и нужно опасаться. Они множатся, растут как сорняки. Сначала мечтаешь о теплых тапочках, а потом оглянуться не успеешь, как и о другом.– Например?– О настоящей ванне с горячей водой и двумя полотенцами. Ну вот, пожалуйста, – она повернулась к Куинну, – что я вам говорила? Мне уже нужны два полотенца, хотя и одного достаточно. Нет, правду говорят, что человек не бывает доволен тем, что у него есть. Если бы я искупалась в горячей ванне, то захотела бы это повторить, а потом стала бы требовать горячую ванну каждую неделю или даже каждый день. А если все в Башне последуют моему примеру? Что же это, мы все будем целыми днями лежать в горячих ваннах, а скот пусть голодает и огород покрывается сорняками? Нет, мистер Куинн, если бы вы мне сию минуту предложили горячую ванну, я бы отказалась.Куинн хотел заметить, что не имеет привычки предлагать горячие ванны незнакомым женщинам, но воздержался, боясь обидеть Сестру Благодать. Она была настроена так серьезно и воинственно, будто спорила с самим дьяволом.– Вы слышали о таком месте – Чикото? Это маленький город, примерно в ста милях отсюда, – сказала она, помолчав.– Да, Сестра.– Я хочу, чтобы вы отправились туда и разыскали человека по имени Патрик О'Горман.– Старый друг? Родственник?Она сделала вид, что не слышит.– У меня есть сто двадцать долларов.– Это же целая шеренга махровых розовых тапочек, Сестра!Она вновь оставила его слова без внимания.– Возможно, это будет совсем нетрудно сделать.– Допустим, я найду О'Гормана. Что дальше? Передать ему что-нибудь? Поздравить с Четвертым июля?– Нет, просто возвращайтесь сюда и расскажите мне все, что узнаете. Но только мне, и никому больше.– А если он не живет больше в Чикото?– Тогда узнайте, куда он уехал. И ни в коем случае не пытайтесь с ним связаться, толку от этого никакого не будет, а вред может получиться большой. Вы согласны?– Я сейчас не в том положении, чтобы не соглашаться, Сестра. Но должен заметить, что вы рискуете. Я ведь могу исчезнуть с этими ста двадцатью долларами и никогда не вернуться.– Можете, – спокойно сказала она, – в таком случае я получу еще один урок. Но, с другой стороны, вы ведь можете и вернуться. Я рискую деньгами, которые все равно не потрачу. Учителю я их отдать тоже не могу, поскольку не хочу обманывать сына.– Вы так умеете повернуть дело, что на первый взгляд все кажется очень простым.– А на второй?– Не понимаю, почему вас так интересует этот О'Горман?– А вам и не надо понимать. То, о чем я вас прошу, для меня очень важно.– Хорошо. Где деньги?– В надежном месте, – ласково ответила Сестра Благодать. – Пусть они там побудут до завтрашнего утра.– Означает ли это, что вы мне не доверяете? А может, вы не доверяете Братьям и Сестрам?– Это означает, что я не такая уж простушка, мистер Куинн. Вы получите деньги завтра на рассвете, когда сядете в грузовик.– На рассвете?– "Пораньше вставай и пораньше ложись, будешь красивым и сильным всю жизнь" Парафраз пословицы "Пораньше вставай и пораньше ложись, будешь здоровым и мудрым всю жизнь".
.– Меня не так учили.– Учитель переделал некоторые пословицы, чтобы детям было понятнее.– Что же это за Учитель такой? – спросил Куинн. – Можно будет его повидать?– Не сегодня, он плохо себя чувствует. Вот когда вернетесь...– Откуда такая уверенность, что я вернусь? Вы плохо знаете картежников, Сестра.– Я знаю о картежниках все задолго до того, как вы впервые увидели туз пик, – ответила Сестра Благодать. Глава 2 Куинна разбудили, когда было еще темно. Кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Он открыл глаза.На него сквозь толстые стекла очков глядел маленький, толстый человечек. В руках он держал фонарь.– Боже милостивый, я уж совсем было подумал, что вы умерли. Вставайте скорее!– Почему? Что случилось?– Ничего. Пора встречать новый день. Я Брат Верное Сердце. Сестра Благодать велела мне побрить вас и накормить завтраком до того, как поднимутся остальные.– Который час?– В Башне нет часов. Я буду ждать вас в умывальной.Вскоре Куинн понял, почему у Братьев царапины на макушках и подбородках. Бритва была тупой, свет фонаря слабым, а сам Брат Сердце – близоруким.– Да вы неженка, – добродушно заметил Брат Сердце, – и нервы, наверное, не в порядке.– Ваша правда.– Хотите, я вас заодно подстригу?– Нет, спасибо. Мне и так неудобно, что вам приходится меня брить.– Сестра Благодать сказала, чтобы я постарался. Она о вас так хлопочет, что я прямо-таки теряюсь в догадках.– Я сам теряюсь, Брат.Видно было, что Брат Сердце с удовольствием поговорил бы на эту тему еще, но не решается, боясь быть неделикатным.– Пойду приготовлю завтрак. Печку я уже растопил, так что яйца сварятся в одну минуту. Позавтракаем вдвоем.– А почему только вдвоем?Пухлое лицо Брата Сердце порозовело.– Сестра Смирение, конечно, хорошая кухарка, но без нее спокойнее, особенно утром. В нее как будто бес вселяется! По утрам нет ничего хуже, чем злая женщина.К тому времени как Куинн оделся, Брат Верное Сердце поставил на стол вареные яйца, хлеб, джем и снова вернулся к прерванной беседе.– В мое время женщины не были такими острыми на язык. Они были тихими, хрупкими, с маленькими ногами. Вы заметили, какие у наших женщин большие ноги?– Я не присматривался.– Увы, очень большие. И широкие, как капустные листья.Несмотря на традиционную для парикмахеров болтливость, Брат Сердце заметно нервничал. Он едва притронулся к еде и то и дело поглядывал через плечо, будто опасался, что их подслушивают.– Почему вам не терпится отправить меня прежде, чем встанут остальные? – спросил Куинн.– Ну-ну-ну, это не совсем так.– А по-моему, так.– К вам это не относится, мистер Куинн. Я бы сказал, это всего лишь мера предосторожности.– Может, и я бы так сказал, если б знал, о чем идет речь.Брат Сердце с минуту колебался, покусывая губу, словно она чесалась от желания поговорить.– Почему я, в конце концов, должен от вас скрывать? Это из-за Кармы, старшей дочери Сестры Смирение. Когда грузовик в прошлый раз ездил в город, она спряталась в кузове среди мешков. Брат Терновый Венец обнаружил ее уже на полпути в Сан-Феличе. Она чихала от пыли. До этого она год училась в школе, вот и напридумывала себе невесть что. Хочет, видите ли, найти себе в городе работу и жить там.– А это невозможно?– Конечно нет. В городе девочка пропадет. Здесь она, по крайней мере, бедная среди таких же бедных.Солнце уже начинало свой подъем, и небо окрасилось в розоватый цвет. От невидимой Башни поплыли звуки гонга, и почти сразу же в дверях столовой возникла запыхавшаяся Сестра Благодать.– Пора ехать, мистер Куинн. Не заставляйте Брата Терновый Венец ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
. У бедняжки совсем помутился разум.– А от чего, собственно, вы отрекаетесь? Надо полагать, не от еды?– Вас это не касается. Пойдемте, и бросьте ваши шуточки. В столовой никого, вас ждет баранье жаркое и большая чашка горячего какао.– Я думал, вы презираете возбуждающие напитки.– Какао не тот возбуждающий напиток. Мы специально обсуждали этот вопрос в прошлом году, и большинство согласилось, что, поскольку в нем много питательных веществ, его пить можно. Одна только Сестра Блаженство Вознесения проголосовала против, потому что она жад... бережливая. Я вам рассказывала о волосах в матрасе?– Да, – ответил Куинн, предпочевший бы забыть об этом.– Лучше спрячьте книгу. Никто, конечно, не будет за вами следить, но к чему рисковать?– Действительно, к чему?Он накрыл книгу одеялом.– Вы ее начали читать?– Да.– Правда интересная?Куинн подумал, что ниточки, которые к ней приделаны, могут оказаться гораздо интереснее, но промолчал.Они вышли наружу. Над самыми соснами висела полная луна. В небе было столько звезд, сколько Куинн не видел никогда в жизни, и, пока он стоял и смотрел, появились еще.– Можно подумать, что вы в первый раз видите небо, – сказала Сестра Благодать с ноткой нетерпения в голосе.– Пожалуй, так оно и есть.– Но небо каждую ночь такое.– Я бы не сказал.Сестра Благодать взглянула на него с беспокойством.– А вдруг на вас снисходит откровение свыше?– Я восхищаюсь вселенной, – сказал Куинн, – но если вам хочется наклеить на это свой ярлык, то давайте.– Вы меня не поняли, мистер Куинн. Я вовсе не хочу, чтобы сейчас на вас снисходило откровение свыше.– Почему?– Это было бы некстати. Я хочу вас кое о чем попросить, а в такой момент это было бы бестактно.– Не волнуйтесь, Сестра. И скажите, о чем это вы хотите меня попросить.– Потом, когда поедите.В столовой никого не было. Кресло-качалка Брата Голос и птичья клетка перекочевали, видимо, вслед за хозяином в Башню. На столе возле печи стоял прибор.Куинн сел, и Сестра Благодать положила на одну тарелку баранье жаркое, а на другую толсто нарезанные куски хлеба. Как и днем, она следила за трапезой Куинна с материнским интересом.– Цвет лица у вас плоховатый, – сказала она после недолгого молчания, – но едите вы с аппетитом и на вид довольно здоровы. Я хочу сказать, что, если бы вы были слабым, я бы вас, конечно, не стала ни о чем просить.– Внешность обманчива, Сестра, я очень слабый. У меня больная печень, увеличенная селезенка, плохое кровообращение...– Чепуха!– Тогда говорите.– Я хочу, чтобы вы кое-кого разыскали. Не самого человека, а просто узнали бы, что с ним. Понимаете?– Не совсем.– Прежде чем рассказывать дальше, я хочу предупредить, что заплачу. У меня есть деньги. Здесь об этом не знают. Мы отрекаемся от всего, что имеем, когда становимся Братьями и Сестрами. Наши деньги и даже одежда, в которой мы сюда приходим, поступают в общий фонд.– Но вы кое-что отложили на черный день?– Ничего подобного, – резко ответила она. – Мой сын – он живет в Чикаго – присылает мне на каждое Рождество двадцатидолларовую бумажку. Я обещала ему, что буду оставлять деньги себе, а не отдавать Учителю. Сын не одобряет всего этого, – она неопределенно повела рукой, – он не верит, что человек может быть счастлив служением Господу и Истинно Верующим. Он считает, что я повредилась в уме после смерти мужа, и, возможно, так оно и есть. Но я нашла тут новый дом. Здесь мое место, и я отсюда никогда не уйду. Я здесь нужна. У Брата Голос плеврит, у Учителя слабый желудок, у Матери Пуресы – это жена Учителя, очень старенькая, – голова не в порядке.Поднявшись, Сестра Благодать подошла к печи и остановилась перед ней, потирая руки, будто ощутила внезапно холод смерти.– Я тоже старею, – сказала она. – Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги – ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге "Сиэрс" я увидела тапочки и теперь часто думаю о них, хотя не должна бы. Они были такие розовые, махровые, мягкие – лучше представить невозможно, но, конечно, они потакание плоти.– Совсем не страшное, по-моему.– Вот таких-то и нужно опасаться. Они множатся, растут как сорняки. Сначала мечтаешь о теплых тапочках, а потом оглянуться не успеешь, как и о другом.– Например?– О настоящей ванне с горячей водой и двумя полотенцами. Ну вот, пожалуйста, – она повернулась к Куинну, – что я вам говорила? Мне уже нужны два полотенца, хотя и одного достаточно. Нет, правду говорят, что человек не бывает доволен тем, что у него есть. Если бы я искупалась в горячей ванне, то захотела бы это повторить, а потом стала бы требовать горячую ванну каждую неделю или даже каждый день. А если все в Башне последуют моему примеру? Что же это, мы все будем целыми днями лежать в горячих ваннах, а скот пусть голодает и огород покрывается сорняками? Нет, мистер Куинн, если бы вы мне сию минуту предложили горячую ванну, я бы отказалась.Куинн хотел заметить, что не имеет привычки предлагать горячие ванны незнакомым женщинам, но воздержался, боясь обидеть Сестру Благодать. Она была настроена так серьезно и воинственно, будто спорила с самим дьяволом.– Вы слышали о таком месте – Чикото? Это маленький город, примерно в ста милях отсюда, – сказала она, помолчав.– Да, Сестра.– Я хочу, чтобы вы отправились туда и разыскали человека по имени Патрик О'Горман.– Старый друг? Родственник?Она сделала вид, что не слышит.– У меня есть сто двадцать долларов.– Это же целая шеренга махровых розовых тапочек, Сестра!Она вновь оставила его слова без внимания.– Возможно, это будет совсем нетрудно сделать.– Допустим, я найду О'Гормана. Что дальше? Передать ему что-нибудь? Поздравить с Четвертым июля?– Нет, просто возвращайтесь сюда и расскажите мне все, что узнаете. Но только мне, и никому больше.– А если он не живет больше в Чикото?– Тогда узнайте, куда он уехал. И ни в коем случае не пытайтесь с ним связаться, толку от этого никакого не будет, а вред может получиться большой. Вы согласны?– Я сейчас не в том положении, чтобы не соглашаться, Сестра. Но должен заметить, что вы рискуете. Я ведь могу исчезнуть с этими ста двадцатью долларами и никогда не вернуться.– Можете, – спокойно сказала она, – в таком случае я получу еще один урок. Но, с другой стороны, вы ведь можете и вернуться. Я рискую деньгами, которые все равно не потрачу. Учителю я их отдать тоже не могу, поскольку не хочу обманывать сына.– Вы так умеете повернуть дело, что на первый взгляд все кажется очень простым.– А на второй?– Не понимаю, почему вас так интересует этот О'Горман?– А вам и не надо понимать. То, о чем я вас прошу, для меня очень важно.– Хорошо. Где деньги?– В надежном месте, – ласково ответила Сестра Благодать. – Пусть они там побудут до завтрашнего утра.– Означает ли это, что вы мне не доверяете? А может, вы не доверяете Братьям и Сестрам?– Это означает, что я не такая уж простушка, мистер Куинн. Вы получите деньги завтра на рассвете, когда сядете в грузовик.– На рассвете?– "Пораньше вставай и пораньше ложись, будешь красивым и сильным всю жизнь" Парафраз пословицы "Пораньше вставай и пораньше ложись, будешь здоровым и мудрым всю жизнь".
.– Меня не так учили.– Учитель переделал некоторые пословицы, чтобы детям было понятнее.– Что же это за Учитель такой? – спросил Куинн. – Можно будет его повидать?– Не сегодня, он плохо себя чувствует. Вот когда вернетесь...– Откуда такая уверенность, что я вернусь? Вы плохо знаете картежников, Сестра.– Я знаю о картежниках все задолго до того, как вы впервые увидели туз пик, – ответила Сестра Благодать. Глава 2 Куинна разбудили, когда было еще темно. Кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Он открыл глаза.На него сквозь толстые стекла очков глядел маленький, толстый человечек. В руках он держал фонарь.– Боже милостивый, я уж совсем было подумал, что вы умерли. Вставайте скорее!– Почему? Что случилось?– Ничего. Пора встречать новый день. Я Брат Верное Сердце. Сестра Благодать велела мне побрить вас и накормить завтраком до того, как поднимутся остальные.– Который час?– В Башне нет часов. Я буду ждать вас в умывальной.Вскоре Куинн понял, почему у Братьев царапины на макушках и подбородках. Бритва была тупой, свет фонаря слабым, а сам Брат Сердце – близоруким.– Да вы неженка, – добродушно заметил Брат Сердце, – и нервы, наверное, не в порядке.– Ваша правда.– Хотите, я вас заодно подстригу?– Нет, спасибо. Мне и так неудобно, что вам приходится меня брить.– Сестра Благодать сказала, чтобы я постарался. Она о вас так хлопочет, что я прямо-таки теряюсь в догадках.– Я сам теряюсь, Брат.Видно было, что Брат Сердце с удовольствием поговорил бы на эту тему еще, но не решается, боясь быть неделикатным.– Пойду приготовлю завтрак. Печку я уже растопил, так что яйца сварятся в одну минуту. Позавтракаем вдвоем.– А почему только вдвоем?Пухлое лицо Брата Сердце порозовело.– Сестра Смирение, конечно, хорошая кухарка, но без нее спокойнее, особенно утром. В нее как будто бес вселяется! По утрам нет ничего хуже, чем злая женщина.К тому времени как Куинн оделся, Брат Верное Сердце поставил на стол вареные яйца, хлеб, джем и снова вернулся к прерванной беседе.– В мое время женщины не были такими острыми на язык. Они были тихими, хрупкими, с маленькими ногами. Вы заметили, какие у наших женщин большие ноги?– Я не присматривался.– Увы, очень большие. И широкие, как капустные листья.Несмотря на традиционную для парикмахеров болтливость, Брат Сердце заметно нервничал. Он едва притронулся к еде и то и дело поглядывал через плечо, будто опасался, что их подслушивают.– Почему вам не терпится отправить меня прежде, чем встанут остальные? – спросил Куинн.– Ну-ну-ну, это не совсем так.– А по-моему, так.– К вам это не относится, мистер Куинн. Я бы сказал, это всего лишь мера предосторожности.– Может, и я бы так сказал, если б знал, о чем идет речь.Брат Сердце с минуту колебался, покусывая губу, словно она чесалась от желания поговорить.– Почему я, в конце концов, должен от вас скрывать? Это из-за Кармы, старшей дочери Сестры Смирение. Когда грузовик в прошлый раз ездил в город, она спряталась в кузове среди мешков. Брат Терновый Венец обнаружил ее уже на полпути в Сан-Феличе. Она чихала от пыли. До этого она год училась в школе, вот и напридумывала себе невесть что. Хочет, видите ли, найти себе в городе работу и жить там.– А это невозможно?– Конечно нет. В городе девочка пропадет. Здесь она, по крайней мере, бедная среди таких же бедных.Солнце уже начинало свой подъем, и небо окрасилось в розоватый цвет. От невидимой Башни поплыли звуки гонга, и почти сразу же в дверях столовой возникла запыхавшаяся Сестра Благодать.– Пора ехать, мистер Куинн. Не заставляйте Брата Терновый Венец ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30