– Знакомый, который меня подвез. Он работает на ранчо неподалеку.– Приличный человек?– Да.– Откуда вы?– Откуда родом или откуда прибыл?– И то и другое.– Родился в Детройте, а последний мой адрес – Рино.– Рино нехороший город.– В данный момент я с вами согласен.Сестра Благодать осуждающе хмыкнула.– Значит, мистер Куинн, вас, как выражаются игроки, обчистили?– И весьма основательно!– Вы работали в Рино?– Я был сотрудником охраны, или, попросту говоря, присматривал за порядком в одном казино. Я дипломированный сыщик, у меня есть лицензия, выданная в Неваде, но я не уверен, что ее продлят.– Вас выгнали с работы?– Вернее будет сказать, меня просили не смешивать дело с развлечением, а я этому не внял.Куинн взялся за второй бутерброд. Хлеб был домашней выпечки и черствый, но сыр и ветчина – отличные, а масло душистое.– Сколько вам лет, мистер Куинн?– Тридцать пять... Нет, тридцать шесть.– В вашем возрасте большинство мужчин живут своим домом, с женами и детьми, а не бродят по горам в ожидании чьей-то помощи... Значит, вам тридцать шесть лет. И что же дальше? Вам не хочется начать жить по-другому, преследуя более высокие цели?Куинн взглянул на нее через стол.– Вот что, Сестра, я вам очень благодарен за еду и гостеприимство, но я не буду делать вид, что мечтаю примкнуть к вам.– Господь с вами, мистер Куинн, я совсем не это имела в виду! Мы никого к себе не заманиваем. Люди приходят сами, когда устают от мира.– А что потом?– Мы готовим их к восхождению на Башню по пяти ступеням. Первая на уровне земли, с нее все начинают. Вторая на уровне деревьев.Третья – горы, четвертая – небо, а пятая – сама Башня Духа, в которой живет Учитель. Я так и не поднялась выше третьей. Честно говоря, – она доверительно наклонилась к Куинну, – мне и там нелегко удержаться.– Есть причина?– Да. Небесные вибрации. Я их плохо ощущаю. Или если мне кажется, что ощущаю, то выясняется, что неподалеку пролетел реактивный самолет или что-нибудь взорвалось, и вибрации вовсе не небесные. Однажды я их почувствовала просто замечательно, а это дерево упало. Я была очень разочарована.Куинн придал лицу сочувственное выражение.– Представляю себе.– В самом деле?– Уверяю вас!– Нет, вы притворяетесь. У скептиков губа всегда изгибается, как у вас сейчас.– У меня ветчина в зубах застряла.Она прыснула прежде, чем успела зажать рот рукой, и смутилась, словно этот фривольный поступок доказал, что она не так далека от своего прошлого, как ей хотелось бы думать.Она встала и подошла к холодильнику.– Налить вам козьего молока? Оно очень полезно.– Нет, спасибо. Вот если бы кофе...– Мы не пьем возбуждающих напитков.– А вы попробуйте! Возможно, и с вибрациями станет лучше.– Я вынуждена просить вас быть тактичнее, мистер Куинн.– Извините. У меня от вкусной еды немного кружится голова.– Не такая уж она вкусная.– А я утверждаю, что первый сорт!– Сыр действительно неплох. Брат Узри Видение готовит его по особому рецепту.– Передайте ему, пожалуйста, мою глубокую благодарность. – Поднявшись, Куинн потянулся, с трудом подавляя зевоту. – А теперь мне, наверное, пора.– Куда вам?– В Сан-Феличе.– Но это почти пятьдесят миль! Как вы туда доберетесь?– Выйду на шоссе и буду голосовать.– Вам наверняка придется долго ждать. В Сан-Феличе обычно едут другой дорогой, она длиннее, но лучше, на этой машин мало. К тому же после захода солнца вас вообще побоятся посадить. А ночи в горах холодные.Куинн изучающе посмотрел на нее.– К чему вы клоните, Сестра?– Ни к чему. Мне вас просто жаль. Один, в горах, холодной ночью, без крыши над головой, вокруг дикие животные...– Что вы хотите этим сказать?– Ну, например, то, – нерешительно продолжала она, – что можно найти более простое решение. Завтра Брат Терновый Венец собирается в Сан-Феличе. Он поедет на грузовике. У нас трактор сломался, и Брат Венец должен купить запасные части. Я уверена, что он согласится подвезти вас.– Вы очень добры.– Глупости, – сказала она, нахмурившись. – Я всего лишь эгоистична. Мне не хочется лежать ночью без сна и представлять, как вы в тонких ботинках лазаете по горам... У нас есть кладовая, где можно переночевать на раскладушке. Я дам вам одеяло.– Вы всегда так гостеприимны, Сестра?– Нет, – резко ответила она. – К нам забредают ворье, хулиганье, пьяницы. Они получают соответствующий прием.– А почему вы делаете такое роскошное исключение для меня?– Роскошное? Подождите, вы сейчас увидите раскладушку. Безмятежного сна не обещаю.Где-то неподалеку послышались удары гонга.– Молитва закончена, – сказала Сестра Благодать. Несколько секунд она стояла совершенно неподвижно, касаясь пальцами лба. – Так. Сейчас нам, наверное, лучше уйти из кухни. Скоро придет Сестра Смирение, ей нужно растопить печь, и она будет вас стесняться.– А остальные?– У всех Братьев и Сестер есть дела, которые им надо закончить до захода солнца.– Я хотел спросить, смутятся ли они, увидев незнакомца?– Если будете вести себя вежливо, так же отнесутся и к вам. А у бедной Сестры Смирение столько забот, что лучше оставить ее в покое. У нее трое детей, и власти требуют, чтобы она отдала их в школу. Но скажите, неужели Учитель учит хуже, чем кто-то там, в городе?– По этому вопросу у меня своего мнения нет, Сестра.– Знаете, в первый момент, когда я вас увидела, то подумала, что вы из школьного совета.– Я польщен.– Напрасно, – усмехнулась Сестра Благодать. – Это назойливые, ограниченные люди. Сколько огорчений они доставляют Сестре Смирение! Ничего удивительного, что у нее с небесными вибрациями тоже плохо.Куинн вышел вслед за ней из дома. Брат Голос Пророков дремал в качалке под мадроньей. На его обритой голове дрожали солнечные пятна.Из-за угла показалась невысокая широкоплечая женщина. За ней следовали мальчик лет восьми, девочка на год или два постарше и девушка лет шестнадцати – семнадцати. На них были те же серые шерстяные одеяния, но у двух младших детей они едва прикрывали колени.Процессия молча проследовала в столовую, и лишь девушка бросила на Куинна быстрый вопросительный взгляд. Куинн ответил тем же. Она была хорошенькая, с блестящими карими глазами и вьющимися волосами, однако кожу ее сплошь покрывали прыщики.– Сестра Карма, – сказала Сестра Благодать. – У бедной девочки угри, и никакие молитвы не помогают. Пойдемте, я покажу, где вы будете спать. Сразу говорю: никаких удобств не ждите, у нас их нет. Потакая телу, ослабляешь дух. Признайтесь, вы именно этим в основном занимаетесь?– Признаюсь.– И не боитесь? Вас не пугает то, что уготовано впереди?Поскольку Куинна пугало только то, что ему не были уготованы ни деньги, ни работа, он ответил:– Я стараюсь об этом не думать.– Но вы должны думать, мистер Куинн!– Хорошо, Сестра, сейчас начну.– Опять шутите... Какой странный молодой человек. – Она перевела взгляд на свое серое одеяние, на широкие, плоские, покрытые мозолями ноги. – Но, наверное, и я вам кажусь странной. Что ж, лучше казаться странной в этом мире, чем в том. – И добавила: – Аминь, – как бы ставя точку.Снаружи кладовая казалась уменьшенной копией здания, которое они только что покинули. Но внутри она была разделена на клетушки, каждая из которых запиралась на замок. В одной из клетушек возле крошечного окна стояла узкая железная кровать с плоским серым матрасом, которую покрывало одеяло, частично съеденное молью. Куинн надавил на матрас ладонями. Он был мягким и буквально расползался под руками.– Волосы, – сказала Сестра Благодать, – волосы Братьев. Это Сестра Блаженство Вознесения придумала. Она очень бережлива. К несчастью, в них завелись блохи. Вы чувствительны к блошиным укусам?– Не исключено. Я очень чувствительный человек.– Тогда я попрошу Брата Свет Вечности обработать матрас порошком, которым мы посыпаем овец. Но сначала проверьте свою чувствительность.– Каким образом?– Сядьте и посидите несколько минут. Куинн уселся на матрас и замер.– Кусают? – спросила через некоторое время Сестра Благодать.– Как будто нет.– Вы совсем ничего не чувствуете?– Разве что небольшие вибрации.– Тогда не надо порошка. У него неприятный запах, вам может не понравиться, к тому же у Брата Свет Вечности дел хватает.– Простите мое любопытство, Сестра, – сказал Куинн, – сколько человек живет в Башне?– Сейчас двадцать семь. Когда-то было восемьдесят, но кто-то ушел, кто-то умер, кто-то потерял веру. Иногда к нам приходит новичок, забредает случайно, как вы... Вам не приходило в голову, что вы очутились здесь не случайно, а по промыслу Божьему?– Нет.– Подумайте над этим.– Не стоит. Я знаю, как очутился здесь. Познакомился в Рино с тем человеком, о котором вам говорил, с Ньюхаузером, и он сказал, что едет в Сан-Феличе. Во всяком случае, так я его понял, но оказалось, что... А, не важно.– Для меня важно, – сказала Сестра Благодать.– Почему?– Потому что вы сыщик. Я не верю, что вас привела сюда случайность. Мне кажется, что на то была Божья воля.– Не так уж у вас плохо с вибрациями, Сестра!– Да, – серьезно ответила она, – возможно, вы правы.– А какое отношение имеет то, что я сыщик...– Сейчас некогда. Я должна пойти к Учителю и рассказать о вашем приходе. Надо успеть до ужина, он не любит сюрпризов за едой. У него слабый желудок.– Позвольте мне пойти с вами, – поднялся Куинн.– Нет-нет, чужим в Башню нельзя.– А Братья и Сестры не будут возражать, если я тут немного погуляю?– Кто-то не будет, а кто-то и будет. Хотя все здесь посвятили себя общему делу, мы так же отличаемся друг от друга, как люди в других местах.– То есть мне лучше оставаться здесь?– У вас усталый вид, вам надо отдохнуть.И Сестра Благодать вышла, плотно затворив за собой дверь.Куинн улегся на кровать, почесывая подбородок. Ему хотелось выпить, вымыться, побриться. Или побриться, вымыться, выпить. Размышляя, в какой именно последовательности ему этого хочется, он заснул и снова очутился в своей комнате в Рино. Он выиграл десять тысяч, но когда разложил деньги на постели, то увидел, что весь выигрыш выдали пятерками и на них вместо Линкольна Сестра Благодать.Когда он проснулся, потный и осовевший, солнце еще не зашло. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где он. Клетушка напоминала тюремную камеру.Кто-то застучал в дверь кулаком, и Куинн сел.– Кто там?– Брат Свет Вечности. Я насчет матраса.– Матраса?Дверь отворилась, и в комнату, держа огромную жестяную коробку, вошел Брат Свет Вечности. Он был высокого роста, с лицом, изрезанным складками, как старый бумажный пакет. Его одеяние было грязным и уютно пахло домашним скотом.– Вы очень добры, Брат.– Вот еще! Я выполняю приказание. Как будто у меня мало других дел! Но разве от этой женщины отвяжешься? Говорит, пойди посыпь матрас. Говорит, что же это человек будет лежать весь искусанный! У меня хлопот полон рот, а тут какие-то блохи. Сильно покусали?– Нет как будто.Брат Свет поставил жестянку с порошком на пол.– Посмотрите на животе. Они любят кусать в живот, там кожа мягче.– Раз уж мне все равно раздеваться, скажите, здесь есть душ?– В умывальной есть вода. Душа нет... Да вы совсем не покусаны! Наверное, кожа у вас как у слона. Значит, и порошок зря тратить нечего.Он поднял жестянку и шагнул к двери.– Погодите! – сказал Куинн. – А где умывальная?– Как выйдете – налево.– Бритвы у вас, конечно, нет?Брат Свет провел рукой по голове, на которой, как и у Брата Голос, было множество царапин.– Есть. Думаете, я таким родился? Только сегодня не бреют.– А мне хотелось бы.– Говорите с Братом Верное Сердце, бреет он. Я пустяками не занимаюсь. На мне все хозяйство: коровы, козы, куры...– Простите, что побеспокоил.В ответ Брат Свет грохнул жестянкой о косяк двери, давая понять, какого он низкого мнения об извинениях, и вышел.Куинн последовал за ним, держа в руках рубашку и галстук. Судя по солнцу, было где-то между шестью и семью вечера. Значит, он спал часа два.Над трубой дома, где размещалась столовая, вился дымок, и его запах смешивался с ароматом жареного мяса и сосновых иголок. Воздух был свежим и прохладным. Куинн решил, что это очень здоровый воздух, и подумал, вылечил ли он ту старушку, которая построила Башню, или она умерла здесь, чуть ближе к Богу, чем прежде. Что до Башни, то он так и не видел ее до сих пор, и единственным подтверждением ее существования был гонг, возвещавший окончание молитв. Ему хотелось побродить и найти ее самому, но, вспомнив хмурого Брата Свет, он решил этого не делать. Другие могли оказаться и вовсе неприветливыми.В умывальной он вручную накачал в бадью воды. Она была холодной и мутной, а грязноватый, серый брусок мыла домашнего изготовления отразил все попытки Куинна взбить пену. Он огляделся в поисках бритвы, но, даже если бы и нашел ее, толку было бы мало, потому что в умывальной не было зеркала. Возможно, какое-то религиозное табу запрещало Братьям и Сестрам пользоваться зеркалом. Тогда делалось понятным, почему Брат Верное Сердце стал парикмахером.Моясь и одеваясь, он размышлял над словами Сестры Благодать о том, что его сюда привела воля Божья. "Тоже мне сова-вещунья, – мысленно усмехнулся он. – Пусть себе порхает, только меня трогать не надо".Когда он вышел наружу, солнце опустилось еще ниже и горы из темно-зеленых стали сиреневыми. Мимо него в умывальную, молча поклонившись, прошли двое Братьев. Из столовой доносились голоса и звяканье металлической посуды. Он почти дошел до двери, когда услышал, что его зовет Сестра Благодать.Она спешила, и ее серое одеяние вздымалось на ветру. "Как крылья у совы", – мрачно подумал он.Она держала в руках свечи и коробку спичек.– Мистер Куинн! Мистер Куинн!– Добрый вечер, Сестра! Я как раз вас искал.Она раскраснелась от быстрой ходьбы и с трудом дышала.– Я совершила ужасную ошибку. Напрочь забыла, что сегодня День Отречения, потому что была занята Братом Голос. Ему уже лучше, он может снова ночевать у себя в комнате, а не у печи в столовой, я его только что отвела в Башню...– Переведите дух, Сестра!– Сейчас... Я так беспокоюсь, у Учителя опять не в порядке желудок.– Да?– Так вот, поскольку сегодня День Отречения, мы не должны есть вместе с чужими, потому что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30