По пустякам Дубровина Быков не беспокоил. И если вдруг он обратился за помощью, значит на самом деле случилось нечто серьезное.
— Что прикажете?
— Прежде всего не свистеть.
— Виноват, не сдержался.
— Не в том смысле, Шипов. О происшествии знаем двое — я и ты. И не свисти о этом никому.
— Так точно!
— Подними группу Стригина. С полной выкладкой. Передай дежурство помощнику, сам займись транспортом. Группу надо срочно выбросить к Харабуну. Попроси вертолет у авиаторов.
— Не выйдет. Управление должно летунам сто пять миллионов. Машину они не дадут.
Дубровин задумался, машинально потирая руки.
— Какие местные рейсы проходят рядом?
— В двенадцать есть грузовой борт на Курам.
— Договорись, пусть возьмут отделение Стригина. Высадят где-нибудь рядом с Харабуном. Дальше они дойдут сами…
Отделение подполковника Стригина — в постоянной готовности немедленно среагировать на любой срочный вызов. Обычно в неделю приходилось делать два-три выезда, и бойцы отряда привыкли к риску и тревогам.
Подполковник Стригин явился в кабинет начальника управления без задержки.
— Слушаю, товарищ полковник.
Дубровин стоял опершись руками о стол, на котором была расстелена топографическая карта. Точная копия той, что так разочаровала Пак Дэ У, когда ему ее достал старательный Нам Ир.
— Смотри сюда, — Дубровин начал торопливо объяснять Стригину ситуацию. — Это Харабун. Здесь, — полковник провел по карте карандашом прямую линию, вертикально падавшую с севера на юг, — проходит летная трасса. Происшествие произошло где-то в этих местах. — Карандаш очертил овал вокруг горы Харабун. — Быков сообщил, что вертолет обстрелян. Это скорее всего дело рук какой-то банды. Два, максимум четыре человека. Нет сомнений, их цель — золото. Во всех случаях, завладели они им или нет, уходить будут на юг или юго-запад. По долинам Урейки и Уюна. Иных путей там нет. Вас выбросят здесь… — Указка ткнулась в точку, где хребет ломался и двупалой лапой простирал отроги к юго-востоку. — Перекроете оба выхода в долины. Задерживайте всех…
— Если там работала банда, — сказал Стригин, — без стрельбы не обойдется. — И, поясняя свою мысль, добавил только одно слово. — Тайга…
Дубровин недовольно скривился.
— Будь я уверен, что все обойдется разговорами, то посылал бы не вас, а участкового Митькина.
Участковый милиционер Митькин в управлении был притчей во языцех. Два пятиклассника встретили его в подъезде жилого дома и, угрожая ножом, отобрали пистолет Макарова. Случайно вошедшая в подъезд пенсионерка увидела происходившее и хозяйственной сумкой, в которой находилась булка черного хлеба и два кило картошки, отходила хулиганов по башкам и помогла доставить их в отделение.
Стригин пожал плечами.
— Я на тот случай, если придется списывать боеприпасы.
— Если потребуется, — утвердил Дубровин, — спишем. Стреляйте смело. Репортеров рядом не окажется, даю гарантию…
Вертолет компании «Вертаэро», летевший плановым рейсом на поселок Курам, высадил группу Стригина в десяти километрах от подножия хребта Дагор, по склонам которого можно было выйти к горе Харабун. Впрочем, по прикидкам Стригина подходить к месту происшествия ближе и не следовало. Те, кто совершил ограбление вертолета обязательно сами выйдут в эти места. Двигаться на северо-запад или север человек, находящийся в здравом уме, не рискнет. Там до самого Северного Ледовитого океана тянулись труднопроходимык горы, мертвые пространства вечной мерзлоты и бесконечная пустыня тундры.
Место, удобное для перехвата грабителей, Стригин выбрал по карте. От места высадки до него нужно было пройти километров пять-шесть.
— Вперед! — подал команду Стригин и первым двинулся в указанном направлении.
Самой крупной операцией, которой за последнее время пришлось руководить подполковнику, была облава на Китайском базаре. Торжище это стихийно образовалось на городском пустыре неподалеку от железнодорожного вокзала. Сначала китайцы, косяком двинувшиеся через государственную границу с Россией, осваивали новое место осторожно и осмотрительно: приторговывали дешевыми носильными вещами, электротехникой, электроникой — все тип-топ, все законно и чинно. Но сыны великой страны Чжун-го предприимчивы и наблюдательны. Они мигом просекли, что русский порядок — это всеобщий бардак, что российский чиновник обижается за державу только тогда, когда ему слишком мало дают на лапу. «Ваша мандарина очень жрай любит», — говорил один китаец на базаре, когда покупатель пожаловался ему на высокие цены. — Мне себя корми надо и еще ваш начальники. Они зубами бак-бак, гам-гам, быстро делают. Бывает прямо руку кусай."
Уже через три месяца после возникновения Китайский базар стал крутой криминальной зоной города. Здесь можно было купить и продать наркотики, оружие, фальшивые деньги и документы, визы в Китай. Здесь появились и вольготно чувствовали себя свои китайские вымогатели и кидалы, карманники и шулера.
Стригин разработал операцию по зачистке Китайского базара четко и грамотно. Каждый подход к пустырю и отход от него, каждый закуток и тайный схрон, где можно было укрыться и отсидеться от облавы, он знал прекрасно. Чтобы сведения о начале операции не просочились к китайцам, весь личных состав привлеченных милицейских подразделений собрали, чтобы вывезти на стрельбище. В последний момент задача была изменена.
Точно в назначенный срок базар окружили и накрыли мелкоячеистой сетью сыска. Улов был большой и удачный. Из тайных сусеков выгребли два десятка килограммов наркотиков, пять автоматов китайского производства, триста килограммов пантов, приготовленных для отправки в Китай.
Целый месяц Стригин ходил гоголем: отчеты об операции прошли по всем каналам, создавая впечатление о прекрасной боевой работе милиции особого назначения.
Однако опыта ведения действий в поле Стригин не имел никакого и потому, оказавшись в тайге действовал, допуская ошибки. Походного охранения он не выстроил, четких задач людям не поставил, разведки на маршрут не выслал. Группа двигалась скопом, словно шла на лесоповал. Впрочем, если на то пошло, чего было бояться, лихим и вооруженным бойцам отряда быстрого реагирования на своей родной земле?
На каком-то участке маршрута Стригин пропустил отряд мимо себя и пошел рядом с майором Терехом, который замыкал группу.
— Иван, есть разговор.
Терех знал, что командир во все сложные и щекотливые темы всегда «въезжал» такой фразой.
— Толстые обстоятельства?
— Куда уж толще.
— Слушаю.
— Ребятам я обстановку изложу на первом привале. А ты послушай сейчас. В тайге у Харабуна кто-то ссадил Ромашку Быка. На борту вертолета промысловое золотишко. Как сказал Дубровин — пуда два с полтиной.
Терех ничего пудами не измерял.
— Это сколько же кэ гэ?
— Сорок, не меньше. На деле может оказаться и больше. Наверняка кроме основного груза у Федяши кое-что окажется и в заначке. Дельцы о таких вещах не распространяются.
— Хрен с ним, нам-то что?
— Нам, Иван Алексеевич, главное отбить груз и вернуть его. Это сулит хорошие премиальные. Дубровин намекнул, что миллионов по десять получим. Единоразово. Но желательно и самим рыжевьем поделиться. Задарма что ли горбатиться?
Терех мотнул головой.
— Разумно.
— Теперь о секретности. — Стригин сдвинул брови. — О металле — ни с кем ни слова. Груз и все, что мы знаем. Понял? Я не думаю, что те, кто ссадили вертушку не продумали действий со всех сторон. Возможна стычка. Брать их живыми не будем. Не тот случай. Ты в стычку не лезь. Держись в стороне. Возьми в пару Татарникова. Он мужик крепкий и надежный. Наш. И все внимание на сохранение груза.
— Сделаем, — сказал Терех уверенно. Сообщение командира приятно его взволновало. Когда в последний раз группа блокировала банду, взявшую инкассаторскую машину «Востокинвестбанка», кроме ощущения риска Терех ничего не испытывал: жизнь своя, деньги, которые предстояло отбить — чужие. Риск никакой зарплаты не стоит, а никакой премии за успех не обещали. Сейчас дело выглядело иначе.
Золотой излом нового дела блестел привлекательно и сулил определенную выгоду.
Пак Дэ У разложил широкий лист на земле и разгладил бумагу ладонью. Это была новейшая американская армейская топокарта, скорректированная по результатам последних космических съемок. Толстым суковатым пальцем Пак Дэ У уперся в коричневый извив хребта, где тот вязался тугим узлом. Движение земной коры столкнуло здесь три складки, и они, корежа одна другую, выперли вверх огромным горбом, который кто-то назвал Харабуном.
Палец Пак Дэ У с коричневой выси скользнул к зеленой полосе низины и остановился.
— Ждать их будем здесь. Завтра там будем.
Они расположились на ночевку, не разводя костров, выставив караул.
Ночью Ким Дык проснулся от холода. До восхода еще было далеко, но снова заснуть оказалось не просто. Одолевали тяжелые мысли. Уже сейчас Ким Дык ясно понимал, что ввязался в авантюру. Те двадцать килограммов золота, которые ему обещал доставить русский, можно было получить, ничем не рискуя. Товар доставили бы прямо на лесосеку и передали из рук в руки. Конечно, в таком случае личный навар, который можно было выгадать, оказался бы не таким крупным, как он может оказаться, если перехватить золото на маршруте и получить его целиком без оплаты.
Ким Дык лежал на спине и глядел в темное небо, в котором еще горели яркие холодные звезды. В чаще что-то потрескивало, хрустело. Скорее всего стороной сквозь заросли продиралось животное, которое не боялось производить шум — медведь или кабан.
Утром, сразу после завтрака, Ким Дык приказал бойцам чистить оружие. Солдаты под его присмотром разбирали автоматы, насухо протирали каждую деталь, затем тонким слоем смазки покрывали трущиеся части.
Пак Дэ У сидел у костра угрюмый и ни с кем не разговаривал. Он тоже чувствовал, что затеял очень опасное дело, но признаться в этом и дать отбой уже не мог. Он прекрасно понимал, что Ким Дык при любых условиях доложит начальству об этом походе, и только удача может искупить вину самовольства. Но как поймать ее, эту удачу за хвост?
Развернув на коленях топокарту, Пак Дэ У пытался представить, где вероятнее всего будут уходить русские со своей добычей и как нужно будет расположить засаду на их пути.
К этому месту корейский отряд двинулся ускоренным шагом.
Переплетение хребтов, чьи склоны заполонила тайга, ничем не походило на те места, такие же гористые и покрытые лесами, где на юге своей страны проходили боевую подготовку люди Ким Дыка. Здесь все пугало дремучей мрачностью. Под пологом тайги царил сумрак. Деревья здесь умирали стоя, подгнив падали, но не каждому удавалось улечься на землю. Стволы некоторых застревали между живыми собратьями, покрывались гирляндами сизых лишайников, догнивали стоя.
Прежде чем сделать шаг, приходилось выбирать место для ноги.
Даже двигаясь в группе, люди здесь чувствовали себя одиноко, затеряно. Что-то неведомо страшное, пугающее таил в себе неуютный лес.
Ким Дык накинул ремень автомата на правое плечо, вогнал патрон в ствол, запер затвор предохранителем, но пальца со спускового крючка не убирал. Это придавало ему уверенность. Он не боялся встретить здесь человека, но зловещая атмосфера дремучей тайги давила на психику.
Настроение несколько улучшилось, когда группа по тягучему склону выбралась на склон хребта, где тайга поредела, уступив место унылой мари. Идти легче не стало, но то, что открылся широкий обзор несколько снизило угнетенное состояние людей.
Корейцы шли, уверенно приближаясь к перевалу. Двигались гуськом. Ким Дык был в колонне третьим. Перед ним шагали два спеца — Пак Ду Бон и Чен Ын Вон. Оба из села Чхонсари, где родился и сам Ким Дык. С этими ребятами он год назад проходил спецподготовку в горах центральной Кореи, неподалеку от демаркационной линии Севера и Юга. Обоих Ким Дык знал прекрасно был полностью уверен в них.
Пак Ду Бон опережал отряд метров на сто. Подъем давался солдатам с большим трудом, но опыт военной службы вырабатывал в людях упрямство и терпение вьючных животных, которые способны терпеливо переносить трудности, когда за караваном присматривают опытные погонщики.
Через определенные промежутки времени Ким Дык задерживался и оглядывал местность в бинокль. Блеск солнца на линзах оптических приборов часто выдает наблюдателям присутствие противника, но день был туманный, серый, и Ким Дык не боялся обнаружить себя таким образом. Тревожило другое — отряд вспугнул стаю каких-то птиц, и они сопровождали группу, демаскируя ее своими громкими криками.
Неожиданно Пак Ду Бон замер на месте и поднял руку. Ким Дык принял сигнал и тогда солдат показал ему на тропу. Затем он отломил веточку от куста, положил ее на землю и медленно двинулся дальше.
На месте, которое обозначил разведчик, Ким Дык обнаружил отпечаток обуви человека. Здесь чья-то нога скользнула по сырой желтой глине, оставив прекрасный отпечаток рифленой подошвы.
Ким Дык присел и стал внимательно разглядывать след. Он пощупал и потер комочки глины, выдавленные подметкой. Они были мягкими, липли к пальцам. Значит, человек прошел здесь недавно и след не успел просохнуть.
Ким Дык два раза махнул рукой, приказывая группе остановиться. Бойцы сразу сошли с тропы, заняв позиции в зарослях по обе ее стороны.
Группа была хорошо подготовлена к действиям в горно-лесистой местности. Задолго до того, как корейцы стали бригадой мирных лесорубов, они получили специальную подготовку по рукопашному бою и ведению операций в сложных условиях. Сам Ким Дык не позволял бойцам терять форму и в России. В бригаде проводились регулярные занятия и поддерживалась строгая дисциплина.
Из двух сотен лесозаготовителей, Ким Дык отобрал в группу самых лучших. И теперь он знал — его сигнал бойцы восприняли как приближение опасности и все их чувства нацелены на одно — заметить угрозу как можно раньше и тут же ее отразить.
Поднявшись с корточек, Ким Дык увидел, что разведчик, обнаруживший подозрительный след, стоял у сосны на самом краю зарослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21