Отлично - сайт Водолей
8 января после семинедельной осады он повел своих людей по шею в ледяной воде через ров, чтобы захватить Перт полуночной эскападой. Месяцем позже его брат Эдуард взял Дамфрис и замок Брюса Лохмабен. В конце лета фермер по имени Биннок, который обычно снабжал гарнизон Линлитгоу сеном, заблокировал главные ворота своей повозкой, позволив вооруженным людям, спрятанным в ней, стремительно атаковать подвесную решетку и захватить крепость.
В этот момент Эдуард Брюс, которому недоставало фабианского стратегического чутья, присущего его брату, привел затянувшуюся войну к кризису. Он заключил перемирие с правителем Стерлинга, Сэром Томасом Мобреем, по которому тот согласился сдать замок, если осада не будет снята к середине лета. Это поставило перед обоими королями неразрешимую задачу. Эдуард не мог проигнорировать вызов, не покрыв себя бесчестьем. А если Роберт позволил бы снять осаду со Стерлинга, то северная Шотландия вновь оказалась бы открытой вторжениям, и все достижения, которых он добился за последние шесть лет, были бы утрачены.
В начале 1314 года все англичане, способные носить оружие, были призваны на войну. Крупнейшая армия, какую Англия когда-либо собирала, должна была отправиться освобождать замок до дня оговоренной капитуляции. Из-за того, что он не мог оградить необходимые для кампании деньги от казначейства, контролируемой ревностными магнатами, или так же, как и его отец, воспользоваться Гардеробом, из-за принятых Ордонансов, король начал собирать деньги посредством другой ветви своего двора, Королевской Палаты, используя свою тайную печать, чтобы санкционировать ее действия. Часть средств, чтобы снарядить экспедицию, говорили, была получена из конфискованных денег крупного международного Ордена крестоносцев, Тамплиеров, которые Филипп Красивый захватил после своей победы над папой Бонифацием, обвинив их богатое братство в ереси, черной магии и извращениях – обвинениях, в которых они были почти точно невиновны, но признания в которых были исторгнуты у них под пытками. Добившись избрания французского папы и его переезда в 1309 году из Рима во французский анклав, Авиньон, Филипп убедил того распустить Орден и сжечь великого магистра, который отрекся от своего признания, как вновь впавшего в ересь. Не только приданое дочери Филиппа, жены Эдуарда II, состояло из денег Ордена, но и огромный доход тамплиеров в Англии, хотя в конечном счете и переданный Рыцарям Святого Иоанна, много лет находился в руках короны. Таким образом, пожертвования, предназначенные для борьбы с мусульманами в восточных пустынях, помогли финансировать английский крестовый поход против отлученного от церкви шотландского короля.
Пока Эдуард собирал все силы Англии, чтобы раз и навсегда сокрушить «Роберта де Брюса, который сам себя называет королем Шотландии», тот вырывал у него последние базы на севере. Во вторник на Масличной неделе Дуглас захватил главную крепость марки, Роксбург, пока гарнизон пировал в большом зале:
«...танцуя,
запевая песий и всячески развлекаясь».
Месяц спустя племянник Брюса, Томас Рэндолф, которому он пожаловал графство Морей, получил еще большую награду. Взбираясь по стене Эдинбургского замка из рва, который сегодня отделяет новый город от старого, в то время как лобовая атака отвлекала гарнизон, Рэндолф и его люди, одетые в затемненные доспехи, достигли крепостного вала, по тропе, по которой один из них в молодости имел обыкновение наносить визиты своей возлюбленной. Жесткая дисциплина, тишина и использование двенадцатифутовой складной лестницы довершили начатое.
Снеся крепости, Брюс ретировался в Торвуд, находившийся рядом с Римской дорогой в Стерлинг, по которой должны были пройти английские войска. Здесь, готовя своих людей к битве, которая теперь была неизбежна, он ожидал последнее испытание своих собственных сил и его страны. Ему пришлось выставить на бой силы нации, составлявшей менее полумиллиона, крайне истощенной двадцатью годами вторжений и гражданских войн, против войск королевства, более чем в восемь раз превышавшего население Шотландии и превосходящего ее ресурсами. И вновь ему помог английский король, который, хотя и должен был его уничтожить, опять не сумел объединить вокруг себя свою страну. Вместо того чтобы позволить парламенту одобрить меры по уничтожению ненавистных шотландцев, он упорствовал в том, чтобы действовать независимо от магнатов и в последний момент, опасаясь их критики, распустил парламент, который сам же и собрал. Вместо этого он встретил Пасху пирами в своих любимых аббатствах Сент-Олбанс и Или. В результате некоторые из крупных магнатов, включая графов Ланкастера, Суррея, Уорика и Арондела, отказались откликнуться на призыв, настаивая на том, что, по Ордонансам, отъезд короля из страны является нелегальным, пока парламент не даст разрешения.
Но даже и без их присутствия 10 июня в Уорке собралась огромная армия. Там было, видимо, от 2000 до 3000 рыцарей и около 20 тысяч лучников и копьеносцев. Констеблем был Херефорд; кроме того, там были Глостер, Пемброк, Клиффорд, Деспенсер, Николас Сегрейв, граф Ангуса, наполовину нортумберлендец, наполовину шотландец, и сын убитого Комина. 17 июня они вышли, пройдя от Лодердейла до Эдинбурга и пролива Форт, в то время как их провиант доставлялся морем в Лит. Теперь не было времени на колебания; король намеревался разом покончить с шотландским сопротивлением. К вечеру 22 июня, за два дня до того, как надо было освободить Стерлинг, он достиг Фолкерка, покрыв почти сотню миль за шесть дней.
В ту ночь разведка Брюса доложила о приближении английской армии, «такой огромной, что вселяла ужас». Рыцари богатой нации в сверкающих доспехах предстали во всей своей красе в летних сумерках, когда закованные в броню кони и люди проследовали нескончаемой чередой по улицам Фолкерка:
«Знамена яркие пылали,
И флаги бились на ветру».
Об этом впечатляющем зрелище Брюс запретил рассказывать тем, кто видел его, дабы не посеять панику. Его собственные силы лишь немного превосходили одну четвертую часть английского войска: где-то 5 тысяч пехотинцев, в большинстве своем копьеносцев, вооруженных двенадцатифутовыми копьями, в подбитых войлоком куртках, в стальных шлемах и латных перчатках, также немного лучников из Этрикского леса и около пятисот легковооруженных конников. Другие две тысячи, присоединившиеся к ним, представлял собой «небольшой народ» с соседних ферм и городков, поднявшийся защитить свою землю от навившей над ней огромной угрозы. Прибереженные для этого случая, все его люди были ветеранами, которые в течение многих недель готовились к битве. И они защищали все то, что было дорого их сердцам. Сэр Джеймс Дуглас, сражавшийся за молодого Уолтера, наследника Сенешаля, повел людей из Клайдсайда и с западной границы, Рэндолф – людей из Росса, Морея и горожан из Инвернесса, а брат Роберта, Эдуард, – войска из Бьюкена, Мара, Ангуса, Ментейта и Леннокса. Сам Брюс командовал резервом, состоящим из его вассалов из Каррика и сильного войска членов кланов из западного высокогорного района и с островов. Это четыре дивизии или «войска» – Дуглас слева, Рэндолф в центре и Эдуард Брюс справа – каждая из которых состояла из двух или более шилтронов, которые благодаря тренировкам своего короля были способны и маневрировать, и защищаться. Под командованием сэра Роберта Кейта, маршала, был небольшой отряд кавалерии.
Вскоре после полудня, в субботу, 23 июня, разгоряченная и изнуренная двадцатимильным марш-броском из Фолкерка, английская армия достигла небольшой речушки Бэннокберн, которая, пересекаемая Римской дорогой, ведущей в Стерлинг, вилась в сторону северо-востока через заводи к проливу Форт. Осажденный замок, открывшийся взорам англичан, находился всего в трех милях. Шотландцы укрепились на поросшей лесом земле, преграждая дорогу. Их передовые позиции, защищенные рядами тщательно выкопанных рвов или pottis,замаскированных дерном и ветками, и стальными заграждениями, предназначенными для того, чтобы ранить лошадей, протискивающихся между ними. Правитель Стерлинга поскакал предупредить об этом короля. Он также обратил его внимание на то, что раз он находится в трех лигах от замка, то крепость формально «освобождена», а следовательно, нет необходимости спешить.
Но, незнакомый с шотландскими методами ведения войны и считая, что слишком малочисленная армия Брюса находится у него в руках, Эдуард и молодые английские лорды нетерпеливо рвались в бой. Несмотря на долгий утренний марш, они решили сразу же атаковать. Хотя их окружала горячая полуденная мгла, закованные в броню рыцари под командованием констебля и графа Глостера устремились вперед через речушку на своих огромных боевых конях, не дождавшись развертывания остальных войск.
Шотландцы не ожидали таких действий, так как эта атака после долгого марш-броска в конце дня противоречила всем канонам военного искусства. Сам Брюс в это время находился перед своими аванпостами, производя рекогносцировку английских позиций. Внезапно на возвышенности, возле Борстона на стерлингской дороге, он столкнулся с сэром Хамфри Боэном, племянником графом Херефорда. Увидев корону на его шлеме, а значит, шанс обессмертить свое имя, англичанин пустил своего коня вскачь и напал на шотландца. Но Брюс, вскочив на маленькую серую лошадь, был слишком быстр для него. Встав в стременах, когда англичанин пронесся мимо, он раскроил ему череп своим боевым топором. Затем шотландец поскакал обратно, чтобы присоединиться к ожидавшим его в лесу воинам.
Здесь английская кавалерия, столкнувшаяся со рвами и заграждениями, вскоре умерила свою прыть. Граф Глостера был выброшен из седла. И после безрезультатной стычки, утомленные рыцари и их тяжело нагруженные лошади в смятении вернулись назад, ни на шаг не продвинувшись в глубь шотландских позиций. В то же время гораздо меньший отряд из шестисот или семисот всадников под началом Клиффорда и де Бомона прощупывали путь на север к Стерлингу в обход восточного шотландского фланга, где, непосредственно за эскарпом лежал узкий коридор твердой почвы между левым флангом Брюса и карстом, простиравшейся между Бэннокберном и проливом Форт. Нехватка людей, чтобы одновременно держать под контролем и дорогу через лес и не допустить иных возможностей достичь замка, заставила Брюса оставить этот путь открытым в надежде, что если бы войска Эдуарда двинулись вперед вдоль него, не выбив с позиции своего противника, он мог бы, обрушившись на англичан, когда они растянутся вереницей, заставить их двинуться через пойму реки, где их броня была бы бесполезной и мешала маневрировать.
Уверенный в том, что он может заставить Брюса выйти из леса, Эдуард приказал Клиффорду занять позиции между Стерлингом и шотландцами, чтобы быть готовыми отрезать им путь к отступлению и уничтожить. Такой маневр был не лучше лобовой атаки Херефорда. Отряд Рэндолфа, стоявший возле маленькой церквушки Святого Ниниана слева от войск Брюса, двинулся от эскарпа, чтобы перехватить незваных гостей. Вместо того чтобы повиноваться своим приказам и продолжить свой бросок, англичане повернули влево и напали на шилтроны, которые тотчас же остановились, закрылись и встретили их, как обычно ощетинившись копьями. Хотя наездники метали свои палицы и топорики в ряды шотландцев в надежде разбить их, ничто не могло заставить коней столкнуться с этими угрожающе блестевшими стальными ежами. Клиффорд был убит, а его лейтенанта, сэра Томаса Грея, чей сын написал отчет об этом бое, сбросили с лошади и затащили в один из шилтронов, сделав из него пленника. В конечном счете атакующие рассредоточились: некоторые нашли убежище в Стерлингском замке, а остальные понеслись обратно к английскому войску вдоль речки Баннок, сея панику.
Затем англичане держали военный совет. Так как не осталось надежды на то, чтобы вытеснить шотландцев из леса в этот же день, наиболее благоразумные советовали сделать привал. Но Эдуард, обеспокоенный тем, что для лошадей необходима вода, попал в ловушку, которую ему устроил Брюс. Намереваясь на следующий день атаковать с востока позиции, которые ему не удалось разбить с севера, он приказал всей армии двинуться в долину реки Бэннокберн в болотистую пойму реки. Здесь боевой дух англичан заметно снизился, ведь они провели ночь, как писал один из присутствовавших там, «в глубоком, влажном, отвратительном болоте». Свет костров в шотландском лагере можно было видеть через деревья около мили на запад от английского.
Той ночью Брюсу пришлось решать, остаться ли и оказать противнику сопротивление или применить старую тактику отступлений и рассредоточений, которая под его руководством оградила его страну от опасностей. Он решил сделать ставку на единый удар, как считают, под влиянием шотландца; дезертировавшего из английского войска, сэра Александра Сетона, который принес весть о том, что англичане пали духом после гибели авангарда. «Теперь, – убеждал он, – настало время шотландцам стать свободными». Брюс не нуждался в побуждении, так как его враг наконец-то был там, где он желал его видеть.
24 июня, в воскресенье и в день летнего солнцестояния, 1314 года состоялись празднества, посвященные святому Иоанну Крестителю. С первыми лучами солнца шотландские священники, двигаясь от шилтрона к шилтрону, проводили мессы в каждом отряде. После чего люди опускались на колени в молитве, а аббат Инхаффрея, вооруженный священной реликвией, благословлял их. Шотландский историк, доктор Мур Маккензи, отмечал, что основными словами, читаемыми священниками, были слова из 40 главы Книги Пророка Исайи: «Утешайте, утешайте народ мой», и евангельской молитвы: «Мы спасемся от врагов наших и из рук тех, кто ненавидит нас».
В это время в английском лагере прозвучали трубы над речкой, и тысячи рыцарей, с помощью своих пажей, надевали свои доспехи и садились на огромных коней после ночи, проведенной в сырости и неудобстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
В этот момент Эдуард Брюс, которому недоставало фабианского стратегического чутья, присущего его брату, привел затянувшуюся войну к кризису. Он заключил перемирие с правителем Стерлинга, Сэром Томасом Мобреем, по которому тот согласился сдать замок, если осада не будет снята к середине лета. Это поставило перед обоими королями неразрешимую задачу. Эдуард не мог проигнорировать вызов, не покрыв себя бесчестьем. А если Роберт позволил бы снять осаду со Стерлинга, то северная Шотландия вновь оказалась бы открытой вторжениям, и все достижения, которых он добился за последние шесть лет, были бы утрачены.
В начале 1314 года все англичане, способные носить оружие, были призваны на войну. Крупнейшая армия, какую Англия когда-либо собирала, должна была отправиться освобождать замок до дня оговоренной капитуляции. Из-за того, что он не мог оградить необходимые для кампании деньги от казначейства, контролируемой ревностными магнатами, или так же, как и его отец, воспользоваться Гардеробом, из-за принятых Ордонансов, король начал собирать деньги посредством другой ветви своего двора, Королевской Палаты, используя свою тайную печать, чтобы санкционировать ее действия. Часть средств, чтобы снарядить экспедицию, говорили, была получена из конфискованных денег крупного международного Ордена крестоносцев, Тамплиеров, которые Филипп Красивый захватил после своей победы над папой Бонифацием, обвинив их богатое братство в ереси, черной магии и извращениях – обвинениях, в которых они были почти точно невиновны, но признания в которых были исторгнуты у них под пытками. Добившись избрания французского папы и его переезда в 1309 году из Рима во французский анклав, Авиньон, Филипп убедил того распустить Орден и сжечь великого магистра, который отрекся от своего признания, как вновь впавшего в ересь. Не только приданое дочери Филиппа, жены Эдуарда II, состояло из денег Ордена, но и огромный доход тамплиеров в Англии, хотя в конечном счете и переданный Рыцарям Святого Иоанна, много лет находился в руках короны. Таким образом, пожертвования, предназначенные для борьбы с мусульманами в восточных пустынях, помогли финансировать английский крестовый поход против отлученного от церкви шотландского короля.
Пока Эдуард собирал все силы Англии, чтобы раз и навсегда сокрушить «Роберта де Брюса, который сам себя называет королем Шотландии», тот вырывал у него последние базы на севере. Во вторник на Масличной неделе Дуглас захватил главную крепость марки, Роксбург, пока гарнизон пировал в большом зале:
«...танцуя,
запевая песий и всячески развлекаясь».
Месяц спустя племянник Брюса, Томас Рэндолф, которому он пожаловал графство Морей, получил еще большую награду. Взбираясь по стене Эдинбургского замка из рва, который сегодня отделяет новый город от старого, в то время как лобовая атака отвлекала гарнизон, Рэндолф и его люди, одетые в затемненные доспехи, достигли крепостного вала, по тропе, по которой один из них в молодости имел обыкновение наносить визиты своей возлюбленной. Жесткая дисциплина, тишина и использование двенадцатифутовой складной лестницы довершили начатое.
Снеся крепости, Брюс ретировался в Торвуд, находившийся рядом с Римской дорогой в Стерлинг, по которой должны были пройти английские войска. Здесь, готовя своих людей к битве, которая теперь была неизбежна, он ожидал последнее испытание своих собственных сил и его страны. Ему пришлось выставить на бой силы нации, составлявшей менее полумиллиона, крайне истощенной двадцатью годами вторжений и гражданских войн, против войск королевства, более чем в восемь раз превышавшего население Шотландии и превосходящего ее ресурсами. И вновь ему помог английский король, который, хотя и должен был его уничтожить, опять не сумел объединить вокруг себя свою страну. Вместо того чтобы позволить парламенту одобрить меры по уничтожению ненавистных шотландцев, он упорствовал в том, чтобы действовать независимо от магнатов и в последний момент, опасаясь их критики, распустил парламент, который сам же и собрал. Вместо этого он встретил Пасху пирами в своих любимых аббатствах Сент-Олбанс и Или. В результате некоторые из крупных магнатов, включая графов Ланкастера, Суррея, Уорика и Арондела, отказались откликнуться на призыв, настаивая на том, что, по Ордонансам, отъезд короля из страны является нелегальным, пока парламент не даст разрешения.
Но даже и без их присутствия 10 июня в Уорке собралась огромная армия. Там было, видимо, от 2000 до 3000 рыцарей и около 20 тысяч лучников и копьеносцев. Констеблем был Херефорд; кроме того, там были Глостер, Пемброк, Клиффорд, Деспенсер, Николас Сегрейв, граф Ангуса, наполовину нортумберлендец, наполовину шотландец, и сын убитого Комина. 17 июня они вышли, пройдя от Лодердейла до Эдинбурга и пролива Форт, в то время как их провиант доставлялся морем в Лит. Теперь не было времени на колебания; король намеревался разом покончить с шотландским сопротивлением. К вечеру 22 июня, за два дня до того, как надо было освободить Стерлинг, он достиг Фолкерка, покрыв почти сотню миль за шесть дней.
В ту ночь разведка Брюса доложила о приближении английской армии, «такой огромной, что вселяла ужас». Рыцари богатой нации в сверкающих доспехах предстали во всей своей красе в летних сумерках, когда закованные в броню кони и люди проследовали нескончаемой чередой по улицам Фолкерка:
«Знамена яркие пылали,
И флаги бились на ветру».
Об этом впечатляющем зрелище Брюс запретил рассказывать тем, кто видел его, дабы не посеять панику. Его собственные силы лишь немного превосходили одну четвертую часть английского войска: где-то 5 тысяч пехотинцев, в большинстве своем копьеносцев, вооруженных двенадцатифутовыми копьями, в подбитых войлоком куртках, в стальных шлемах и латных перчатках, также немного лучников из Этрикского леса и около пятисот легковооруженных конников. Другие две тысячи, присоединившиеся к ним, представлял собой «небольшой народ» с соседних ферм и городков, поднявшийся защитить свою землю от навившей над ней огромной угрозы. Прибереженные для этого случая, все его люди были ветеранами, которые в течение многих недель готовились к битве. И они защищали все то, что было дорого их сердцам. Сэр Джеймс Дуглас, сражавшийся за молодого Уолтера, наследника Сенешаля, повел людей из Клайдсайда и с западной границы, Рэндолф – людей из Росса, Морея и горожан из Инвернесса, а брат Роберта, Эдуард, – войска из Бьюкена, Мара, Ангуса, Ментейта и Леннокса. Сам Брюс командовал резервом, состоящим из его вассалов из Каррика и сильного войска членов кланов из западного высокогорного района и с островов. Это четыре дивизии или «войска» – Дуглас слева, Рэндолф в центре и Эдуард Брюс справа – каждая из которых состояла из двух или более шилтронов, которые благодаря тренировкам своего короля были способны и маневрировать, и защищаться. Под командованием сэра Роберта Кейта, маршала, был небольшой отряд кавалерии.
Вскоре после полудня, в субботу, 23 июня, разгоряченная и изнуренная двадцатимильным марш-броском из Фолкерка, английская армия достигла небольшой речушки Бэннокберн, которая, пересекаемая Римской дорогой, ведущей в Стерлинг, вилась в сторону северо-востока через заводи к проливу Форт. Осажденный замок, открывшийся взорам англичан, находился всего в трех милях. Шотландцы укрепились на поросшей лесом земле, преграждая дорогу. Их передовые позиции, защищенные рядами тщательно выкопанных рвов или pottis,замаскированных дерном и ветками, и стальными заграждениями, предназначенными для того, чтобы ранить лошадей, протискивающихся между ними. Правитель Стерлинга поскакал предупредить об этом короля. Он также обратил его внимание на то, что раз он находится в трех лигах от замка, то крепость формально «освобождена», а следовательно, нет необходимости спешить.
Но, незнакомый с шотландскими методами ведения войны и считая, что слишком малочисленная армия Брюса находится у него в руках, Эдуард и молодые английские лорды нетерпеливо рвались в бой. Несмотря на долгий утренний марш, они решили сразу же атаковать. Хотя их окружала горячая полуденная мгла, закованные в броню рыцари под командованием констебля и графа Глостера устремились вперед через речушку на своих огромных боевых конях, не дождавшись развертывания остальных войск.
Шотландцы не ожидали таких действий, так как эта атака после долгого марш-броска в конце дня противоречила всем канонам военного искусства. Сам Брюс в это время находился перед своими аванпостами, производя рекогносцировку английских позиций. Внезапно на возвышенности, возле Борстона на стерлингской дороге, он столкнулся с сэром Хамфри Боэном, племянником графом Херефорда. Увидев корону на его шлеме, а значит, шанс обессмертить свое имя, англичанин пустил своего коня вскачь и напал на шотландца. Но Брюс, вскочив на маленькую серую лошадь, был слишком быстр для него. Встав в стременах, когда англичанин пронесся мимо, он раскроил ему череп своим боевым топором. Затем шотландец поскакал обратно, чтобы присоединиться к ожидавшим его в лесу воинам.
Здесь английская кавалерия, столкнувшаяся со рвами и заграждениями, вскоре умерила свою прыть. Граф Глостера был выброшен из седла. И после безрезультатной стычки, утомленные рыцари и их тяжело нагруженные лошади в смятении вернулись назад, ни на шаг не продвинувшись в глубь шотландских позиций. В то же время гораздо меньший отряд из шестисот или семисот всадников под началом Клиффорда и де Бомона прощупывали путь на север к Стерлингу в обход восточного шотландского фланга, где, непосредственно за эскарпом лежал узкий коридор твердой почвы между левым флангом Брюса и карстом, простиравшейся между Бэннокберном и проливом Форт. Нехватка людей, чтобы одновременно держать под контролем и дорогу через лес и не допустить иных возможностей достичь замка, заставила Брюса оставить этот путь открытым в надежде, что если бы войска Эдуарда двинулись вперед вдоль него, не выбив с позиции своего противника, он мог бы, обрушившись на англичан, когда они растянутся вереницей, заставить их двинуться через пойму реки, где их броня была бы бесполезной и мешала маневрировать.
Уверенный в том, что он может заставить Брюса выйти из леса, Эдуард приказал Клиффорду занять позиции между Стерлингом и шотландцами, чтобы быть готовыми отрезать им путь к отступлению и уничтожить. Такой маневр был не лучше лобовой атаки Херефорда. Отряд Рэндолфа, стоявший возле маленькой церквушки Святого Ниниана слева от войск Брюса, двинулся от эскарпа, чтобы перехватить незваных гостей. Вместо того чтобы повиноваться своим приказам и продолжить свой бросок, англичане повернули влево и напали на шилтроны, которые тотчас же остановились, закрылись и встретили их, как обычно ощетинившись копьями. Хотя наездники метали свои палицы и топорики в ряды шотландцев в надежде разбить их, ничто не могло заставить коней столкнуться с этими угрожающе блестевшими стальными ежами. Клиффорд был убит, а его лейтенанта, сэра Томаса Грея, чей сын написал отчет об этом бое, сбросили с лошади и затащили в один из шилтронов, сделав из него пленника. В конечном счете атакующие рассредоточились: некоторые нашли убежище в Стерлингском замке, а остальные понеслись обратно к английскому войску вдоль речки Баннок, сея панику.
Затем англичане держали военный совет. Так как не осталось надежды на то, чтобы вытеснить шотландцев из леса в этот же день, наиболее благоразумные советовали сделать привал. Но Эдуард, обеспокоенный тем, что для лошадей необходима вода, попал в ловушку, которую ему устроил Брюс. Намереваясь на следующий день атаковать с востока позиции, которые ему не удалось разбить с севера, он приказал всей армии двинуться в долину реки Бэннокберн в болотистую пойму реки. Здесь боевой дух англичан заметно снизился, ведь они провели ночь, как писал один из присутствовавших там, «в глубоком, влажном, отвратительном болоте». Свет костров в шотландском лагере можно было видеть через деревья около мили на запад от английского.
Той ночью Брюсу пришлось решать, остаться ли и оказать противнику сопротивление или применить старую тактику отступлений и рассредоточений, которая под его руководством оградила его страну от опасностей. Он решил сделать ставку на единый удар, как считают, под влиянием шотландца; дезертировавшего из английского войска, сэра Александра Сетона, который принес весть о том, что англичане пали духом после гибели авангарда. «Теперь, – убеждал он, – настало время шотландцам стать свободными». Брюс не нуждался в побуждении, так как его враг наконец-то был там, где он желал его видеть.
24 июня, в воскресенье и в день летнего солнцестояния, 1314 года состоялись празднества, посвященные святому Иоанну Крестителю. С первыми лучами солнца шотландские священники, двигаясь от шилтрона к шилтрону, проводили мессы в каждом отряде. После чего люди опускались на колени в молитве, а аббат Инхаффрея, вооруженный священной реликвией, благословлял их. Шотландский историк, доктор Мур Маккензи, отмечал, что основными словами, читаемыми священниками, были слова из 40 главы Книги Пророка Исайи: «Утешайте, утешайте народ мой», и евангельской молитвы: «Мы спасемся от врагов наших и из рук тех, кто ненавидит нас».
В это время в английском лагере прозвучали трубы над речкой, и тысячи рыцарей, с помощью своих пажей, надевали свои доспехи и садились на огромных коней после ночи, проведенной в сырости и неудобстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100