Отзывчивый Wodolei.ru
Европа считается с наступлением «банкротства Западной Германии». Германское федеральное правительство, в результате своей «несчитающейся ни с чем импортной политики, израсходовало в течение четырех месяцев» предоставленный ему Европейским платежным союзом кредит в 320 миллионов долларов. Будущее Западной Германии поэтому-де весьма сомнительно; а наступление инфляции, как это было после Первой мировой войны, следует, по его мнению, ожидать со дня на день.
В этом вопросе внутригерманская оппозиция как бы сливалась с иностранной критикой – одни, надеясь на мою отставку, а другие, – предвидя банкротство. Моя точка зрения, высказанная на партийном съезде Христианско-демократического союза, была такова:
«Экономика и хозяйственный прогресс не знают абсолютных шаблонов. Поэтому представляется совершенно ошибочным выдвинутое недавно с социалистической стороны требование, согласно которому на каждое повышение цен следует ответить соответственным увеличением заработной платы. Мы, правда, придерживаемся того мнения, что при повышающейся производительности понижение цен может одновременно сочетаться с увеличением заработной платы и даже должно сочетаться с таковым, чтобы реализовать сущность социального рыночного хозяйства. Защита рыночного хозяйства – высшая заповедь. И не из догматических соображений, а ради немецкого народа. Руководствуясь этим, федеральное правительство провело обширную программу ввоза, обеспечившую на ближайшие 3-4 месяца снабжение продовольственными продуктами и сырьем, которые необходимы для сохранения занятости и уровня производства и для обеспечения народа продовольствием. Федеральное правительство отдавало себе отчет в том, что для осуществления этой программы оно должно использовать все находящиеся в его распоряжении средства. Но только смелая политика могла обеспечить успех в таком положении».
Успокоение вместо кризиса
Только в сознании правильности рыночного хозяйства можно было отважиться на подобные высказывания в момент, когда цены поднимались изо дня в день, когда внешнеторговый баланс становился все более неблагоприятным. Правда, прошли еще месяцы, пока не наступил перелом, зато тем основательнее проходил процесс оздоровления.
В 1950 году внешнеторговое сальдо было пассивным и достигало в среднем ежемесячно 250 млн. н. м. Еще в первом квартале 1951 года не было чувствительного улучшения, но во втором квартале наступил перелом и сальдо стало активным, дойдя почти до 3 50 млн н. м. Это было поворотным моментом, после которого началась фаза постоянного положительного баланса во внешней торговле.
Таким образом, 1950 год был, пожалуй, периодом наибольшей напряженности в молодой истории рыночного хозяйства. В последующие месяцы 1951 года перелом в сторону успешного преодоления трудностей обозначился еще отчетливей. Знатоки народного хозяйства понимали, что мы вышли из полосы затруднений. Тем не менее споры о рыночном хозяйстве и нападки на федерального министра хозяйства достигли апогея именно в 1951 году. В то время можно было услышать в Бонне, что в отношении экономической политики и ее руководителя не обойтись без «хирургической операции»!
Окончание корейского «бума» принесло в этом году первый ответ на важный вопрос – являются ли взлеты и падение конъюнктуры неизбежными или современное рыночное хозяйство может преодолеть этот цикл.
Предложение и спрос во многих отраслях стали успешнее выравниваться, и это не привело к приостановке экономического прогресса. Начавшийся повсюду осенью 1950 года рост цен заметно спал во второй половине 1951 года. Сначала упали цены на сырье, позже – в начале 1952 года – наметилось понижение также в области общей стоимости жизни. Так, например, индекс цен на одежду с мая 1951 года до конца года упал с 212 до 205 (1938 год = 100).
Этот перелом проявился, наконец, и в секторе продукции. Во второй половине 1950 года промышленность товаров широкого потребления должна была увеличить продукцию на 40%. Обычный сезонный спад продукции в декабре оказался в то же время и переломом. Индекс упал с высшей точки в ноябре 1950 года – 141,0 до 112,6 в июле 1951 года. Но продукция была все же на 15% выше, в сравнении с тем же периодом предыдущего года. Таким образом, ни о каком кризисе не могло быть речи; разве что считать нормальным истерический ажиотаж периода «корейской» конъюнктуры.
Поводов к беспокойству не было и потому, что уже к концу 1951 года мощное оживление довело индекс продукции до 150, превысив все прежние рекорды. Последовали месяцы легкого спада конъюнктуры, до середины 1952 года. Но цифры подтверждают, – в противовес к распространенному в те дни мнению, – что корейский «бум» в области товаров широкого потребления закончился к началу 1951 года.
В этот период наметилась и новая интересная тенденция нашего хозяйственного развития. До конца 1950 года производственное оживление в секторе средств производства и в секторе товаров широкого потребления проходило с поразительным параллелизмом. Впоследствии в этом направлении обнаружились значительные изменения. В секторе средств производства капиталовложения не прекращались. В этом секторе индекс поднялся с 141,3 в ноябре 1950 года до 164,1 в ноябре следующего года и продолжал возрастать почти без перерыва еще и в 1952 году. В результате этого развития продукция превысила здесь на 30 пунктов выработку в промышленности товаров широкого потребления.
Это неравномерное развитие определяло – с коротким перерывом в конце 1953 года – положение и в следующие годы. Как мало были обоснованы опасения кризиса, показывают лучше всего общие цифры продукции. Индекс общей промышленной продукции показал в этот период следующее движение:
Индекс всей промышленной продукции (1936 = 100)
1950 1-е полугодие
99,7
1951 2-е полугодие
134,3
1950 2-е полугодие
121,7
1952 1-е полугодие
133,4
1951 1-е полугодие
127,7
1952 2-е полугодие
145,3
В то время, как в секторе товаров широкого потребления, как уже упоминалось, «корейская» конъюнктура спала к концу 1950 года, избыточный объем заказов в секторе средств производства долго еще не уменьшался. Это привело к тому, что «узкие места» в снабжении углем и сталью не исчезли. Следует отметить это как историческую дату, что с тех пор, в результате этих переменившихся структурных отношений, импорт угля из США стал насущной проблемой и приобретал все большее значение.
Узкое место в снабжении углем обнаруживалось все яснее вследствие традиционных экспортных обязательств Западной Германии, но также и в результате особенно упрямой позиции, занятой международным Управлением угольной промышленности Рура. Ввоз угля (каменного, бурого, антрацита, кокса, брикетов) возрос с 5,3 млн. тонн в 1950 году до 10,4 млн. тонн в следующем году. Это привело к тому, что за тот же период активное сальдо вывоза снизилось с 20,1 млн. тонн на 14,4 млн. тонн. Эволюция видна из следующей таблицы:
Внешняя торговля углем
В млн. тонн
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
Вывоз
22,4
25,4
24,3
24,5
24,5
28,2
25,8
25,2
Ввоз
5,4
5,3
10,4
12,8
10,4
9,5
17,4
20,6
Превышение вывоза над ввозом
17,0
20,1
14,4
11,7
14,1
18,7
8,4
4,6
(Источник: Федеральное бюро по делам промышленного хозяйства, отделение в Эссене)
Оживленная хозяйственная деятельность этого периода нашла свое отражение в изменениях числа безработных, вернее числа занятых в производстве. Средний годовой уровень занятости поднялся с 13,83 млн. в 1950 году до 14,56 млн. в 1951 году и до 15,0 млн. в 1952 году. Этот прирост в 1,2 млн. за кратчайший срок свидетельствует о хозяйственном подъеме лучше, чем статистические данные о безработице, ибо число безработных постоянно пополнялось притоком новых лиц, ищущих работы Прим. переводчика: автор имеет в виду постоянный приток беженцев из советской зоны Германии.
, что представляло – если оставить в стороне возникающие в связи с этим временные затруднения – необычайное обогащение западногерманских производственных возможностей. Как раз в последующие годы высокой конъюнктуры выявилось, что мои стремления к постоянной экспансии без этой помощи не могли бы быть реализованы в той мере, как это удалось осуществить на деле. За три года, с 1950 по 1952 год, число безработных уменьшилось с 1,58 до 1,38 миллионов.
Возврат к либерализации
Несмотря на заметное охлаждение конъюнктурного климата, ограничительные валютные и кредитные мероприятия оставались пока еще в силе. Оснований для перемены направления в сторону более экспансивной экономической политики не было, поскольку в тенденции повышения цен еще не чувствовалось значительного послабления. Во всяком случае, падение цен в отдельных отраслях не могло в достаточной мере нейтрализовать рост цен периода высокой конъюнктуры.
Вот некоторые экономические мероприятия того времени:
1. В финансовой политике в конце июня 1951 года, в качестве тормозящей меры, были повышены налог на оборот и налог на корпорации (акционерные общества и т. п.), отменены важные льготы в подоходном налоге. В результате, одно только изменение закона о подоходном налоге означало для хозяйства дополнительную нагрузку в размере около 1 млрд. н. м.
2. В валютно-денежной политике было сначала проведено только умеренное смягчение постановлений о верхнем пределе для кредитов. Только в октябре 1951 года последовали решительные облегчения. Обязанность депонировать при ввозе 50% суммы наличными, которая в конце декабря 1950 года была сокращена до 25%, теряла все больше свое значение на практике и была к концу 1951 года совершенно отменена.
3. Но наибольшее значение имело постепенное восстановление либерализации ввоза из стран, входящих в Организацию европейского экономического сотрудничества в январе 1952 года. Первый список (от января 1952 года) товаров, с которых были сняты ограничения, охватывал 57% всего ввоза из стран, входящих в ОЕЭС (исходя из ввоза в 1949 году); уже с 1 апреля 1952 года список был расширен и охватывал 77% ввозимых товаров.
4. Минимальные резервные фонды банков впервые были 29 мая 1952 года снова снижены на 1%, а впоследствии снижены еще больше. Банк немецких земель все больше совершенствовал в этот период свои методы кредитной политики. Так, например, были введены квоты переучета для отдельных банков, более подробно разработаны директивы кредитной политики, чтобы начать с осени 1951 года операции на открытом рынке.
В ходе этой сложной и очень динамичной перестройки, наряду с развитием производительности и оборота, осуществлялось значительное повышение заработной платы. 1951 год – так же, как и 1949 год – ознаменовался сильным повышением номинальной заработной платы.
Валовой часовой заработок промышленных рабочих поднялся в этом году на 14,8%, валовой еженедельный заработок – на 13,3%. Но, в противоположность к 1949 году, повышение заработной платы в 1951 году частично уравновешивалось дороговизной; таким образом, реальная заработная плата повысилась на самом деле только на 5,4%, тогда как в 1949 году повышение достигло 20,5%. Сравнение этих цифр наглядно подтверждает, что повышение заработной платы, выходящее за пределы роста производительности, бессмысленно и вредно, и что как раз широкие массы потребителей должны быть заинтересованы в сохранении стабильности цен.
Идеальная триада
В начале 1952 года рост цен, вызванный корейским «бумом», прекратился. Третья фаза развития социального рыночного хозяйства завершилась – фаза испытания этой экономической системы на годность и прочность. Однако события обнажили также невралгические пункты нашего народного хозяйства. Следующая фаза охватывает 1 952 1953 и, частично, 1954 годы. Она, в свою очередь, сменилась периодом высокой конъюнктуры.
Чем же характерна четвертая фаза? В ходе ее удалось осуществить тройное сочетание, которое должно было бы стать идеалом каждого, вполне современного в своих взглядах, сторонника рыночного хозяйства: при растущей производительности и продукции, и повышающейся в связи с этим номинальной заработной плате, цены стабилизуются или же падают, что ведет к повышению благосостояния всех. Можно даже по справедливости предположить, что социальная гармония этой счастливой триады, этого трезвучия, определила в значительной мере удачный для партии федерального министра хозяйства исход выборов 6 сентября 1953 года. Я тогда говорил:
«Наша экономическая политика служит потребителю; он один – мерило и арбитр хозяйственной деятельности. Политика социального рыночного хозяйства доказала всему миру, что ее принципы – свободная конкуренция, свободный выбор предметов потребления, как и вообще свобода раскрытия и процветания личности – ведут к лучшим экономическим и социальным успехам, чем любой вид направляемого властями или принудительного хозяйства»[10].
Промышленное производство 1952 и 1953 годов – если не принимать во внимание обычных сезонных колебаний – ознаменовалось непрерывным ростом. После низкого зимнего уровня в феврале 1952 года – 128,6 (1938 год = 100), в ноябре оно достигло апогея – 160,8. Последовавшее сезонное падение в январе 1953 года до 134,0 не могло, однако, прервать динамики роста; в ноябре 1953 года производство достигло уровня в 175,6. 1954 год был затем годом особенно сильного подъема; в ноябре этого года был достигнут уровень производства, почти вдвое превышавший индекс 1936 года и тем самым одновременно и индекс весны 1950 года.
Этот мощный подъем был доказательством не только внутренней силы немецкого хозяйства и динамичной экономической политики, но и неустанной работоспособности всех слоев немецкого народа. Утверждение это тем более оправдано, что расширение объема производства, достигнув уровня вдвое превышающего довоенный, еще не закончилось. Несмотря на всю проблематичность сравнения производительности в международном масштабе, нельзя оспаривать, что темпы развития немецкого хозяйства превысили темпы развития почти всех других стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
В этом вопросе внутригерманская оппозиция как бы сливалась с иностранной критикой – одни, надеясь на мою отставку, а другие, – предвидя банкротство. Моя точка зрения, высказанная на партийном съезде Христианско-демократического союза, была такова:
«Экономика и хозяйственный прогресс не знают абсолютных шаблонов. Поэтому представляется совершенно ошибочным выдвинутое недавно с социалистической стороны требование, согласно которому на каждое повышение цен следует ответить соответственным увеличением заработной платы. Мы, правда, придерживаемся того мнения, что при повышающейся производительности понижение цен может одновременно сочетаться с увеличением заработной платы и даже должно сочетаться с таковым, чтобы реализовать сущность социального рыночного хозяйства. Защита рыночного хозяйства – высшая заповедь. И не из догматических соображений, а ради немецкого народа. Руководствуясь этим, федеральное правительство провело обширную программу ввоза, обеспечившую на ближайшие 3-4 месяца снабжение продовольственными продуктами и сырьем, которые необходимы для сохранения занятости и уровня производства и для обеспечения народа продовольствием. Федеральное правительство отдавало себе отчет в том, что для осуществления этой программы оно должно использовать все находящиеся в его распоряжении средства. Но только смелая политика могла обеспечить успех в таком положении».
Успокоение вместо кризиса
Только в сознании правильности рыночного хозяйства можно было отважиться на подобные высказывания в момент, когда цены поднимались изо дня в день, когда внешнеторговый баланс становился все более неблагоприятным. Правда, прошли еще месяцы, пока не наступил перелом, зато тем основательнее проходил процесс оздоровления.
В 1950 году внешнеторговое сальдо было пассивным и достигало в среднем ежемесячно 250 млн. н. м. Еще в первом квартале 1951 года не было чувствительного улучшения, но во втором квартале наступил перелом и сальдо стало активным, дойдя почти до 3 50 млн н. м. Это было поворотным моментом, после которого началась фаза постоянного положительного баланса во внешней торговле.
Таким образом, 1950 год был, пожалуй, периодом наибольшей напряженности в молодой истории рыночного хозяйства. В последующие месяцы 1951 года перелом в сторону успешного преодоления трудностей обозначился еще отчетливей. Знатоки народного хозяйства понимали, что мы вышли из полосы затруднений. Тем не менее споры о рыночном хозяйстве и нападки на федерального министра хозяйства достигли апогея именно в 1951 году. В то время можно было услышать в Бонне, что в отношении экономической политики и ее руководителя не обойтись без «хирургической операции»!
Окончание корейского «бума» принесло в этом году первый ответ на важный вопрос – являются ли взлеты и падение конъюнктуры неизбежными или современное рыночное хозяйство может преодолеть этот цикл.
Предложение и спрос во многих отраслях стали успешнее выравниваться, и это не привело к приостановке экономического прогресса. Начавшийся повсюду осенью 1950 года рост цен заметно спал во второй половине 1951 года. Сначала упали цены на сырье, позже – в начале 1952 года – наметилось понижение также в области общей стоимости жизни. Так, например, индекс цен на одежду с мая 1951 года до конца года упал с 212 до 205 (1938 год = 100).
Этот перелом проявился, наконец, и в секторе продукции. Во второй половине 1950 года промышленность товаров широкого потребления должна была увеличить продукцию на 40%. Обычный сезонный спад продукции в декабре оказался в то же время и переломом. Индекс упал с высшей точки в ноябре 1950 года – 141,0 до 112,6 в июле 1951 года. Но продукция была все же на 15% выше, в сравнении с тем же периодом предыдущего года. Таким образом, ни о каком кризисе не могло быть речи; разве что считать нормальным истерический ажиотаж периода «корейской» конъюнктуры.
Поводов к беспокойству не было и потому, что уже к концу 1951 года мощное оживление довело индекс продукции до 150, превысив все прежние рекорды. Последовали месяцы легкого спада конъюнктуры, до середины 1952 года. Но цифры подтверждают, – в противовес к распространенному в те дни мнению, – что корейский «бум» в области товаров широкого потребления закончился к началу 1951 года.
В этот период наметилась и новая интересная тенденция нашего хозяйственного развития. До конца 1950 года производственное оживление в секторе средств производства и в секторе товаров широкого потребления проходило с поразительным параллелизмом. Впоследствии в этом направлении обнаружились значительные изменения. В секторе средств производства капиталовложения не прекращались. В этом секторе индекс поднялся с 141,3 в ноябре 1950 года до 164,1 в ноябре следующего года и продолжал возрастать почти без перерыва еще и в 1952 году. В результате этого развития продукция превысила здесь на 30 пунктов выработку в промышленности товаров широкого потребления.
Это неравномерное развитие определяло – с коротким перерывом в конце 1953 года – положение и в следующие годы. Как мало были обоснованы опасения кризиса, показывают лучше всего общие цифры продукции. Индекс общей промышленной продукции показал в этот период следующее движение:
Индекс всей промышленной продукции (1936 = 100)
1950 1-е полугодие
99,7
1951 2-е полугодие
134,3
1950 2-е полугодие
121,7
1952 1-е полугодие
133,4
1951 1-е полугодие
127,7
1952 2-е полугодие
145,3
В то время, как в секторе товаров широкого потребления, как уже упоминалось, «корейская» конъюнктура спала к концу 1950 года, избыточный объем заказов в секторе средств производства долго еще не уменьшался. Это привело к тому, что «узкие места» в снабжении углем и сталью не исчезли. Следует отметить это как историческую дату, что с тех пор, в результате этих переменившихся структурных отношений, импорт угля из США стал насущной проблемой и приобретал все большее значение.
Узкое место в снабжении углем обнаруживалось все яснее вследствие традиционных экспортных обязательств Западной Германии, но также и в результате особенно упрямой позиции, занятой международным Управлением угольной промышленности Рура. Ввоз угля (каменного, бурого, антрацита, кокса, брикетов) возрос с 5,3 млн. тонн в 1950 году до 10,4 млн. тонн в следующем году. Это привело к тому, что за тот же период активное сальдо вывоза снизилось с 20,1 млн. тонн на 14,4 млн. тонн. Эволюция видна из следующей таблицы:
Внешняя торговля углем
В млн. тонн
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
Вывоз
22,4
25,4
24,3
24,5
24,5
28,2
25,8
25,2
Ввоз
5,4
5,3
10,4
12,8
10,4
9,5
17,4
20,6
Превышение вывоза над ввозом
17,0
20,1
14,4
11,7
14,1
18,7
8,4
4,6
(Источник: Федеральное бюро по делам промышленного хозяйства, отделение в Эссене)
Оживленная хозяйственная деятельность этого периода нашла свое отражение в изменениях числа безработных, вернее числа занятых в производстве. Средний годовой уровень занятости поднялся с 13,83 млн. в 1950 году до 14,56 млн. в 1951 году и до 15,0 млн. в 1952 году. Этот прирост в 1,2 млн. за кратчайший срок свидетельствует о хозяйственном подъеме лучше, чем статистические данные о безработице, ибо число безработных постоянно пополнялось притоком новых лиц, ищущих работы Прим. переводчика: автор имеет в виду постоянный приток беженцев из советской зоны Германии.
, что представляло – если оставить в стороне возникающие в связи с этим временные затруднения – необычайное обогащение западногерманских производственных возможностей. Как раз в последующие годы высокой конъюнктуры выявилось, что мои стремления к постоянной экспансии без этой помощи не могли бы быть реализованы в той мере, как это удалось осуществить на деле. За три года, с 1950 по 1952 год, число безработных уменьшилось с 1,58 до 1,38 миллионов.
Возврат к либерализации
Несмотря на заметное охлаждение конъюнктурного климата, ограничительные валютные и кредитные мероприятия оставались пока еще в силе. Оснований для перемены направления в сторону более экспансивной экономической политики не было, поскольку в тенденции повышения цен еще не чувствовалось значительного послабления. Во всяком случае, падение цен в отдельных отраслях не могло в достаточной мере нейтрализовать рост цен периода высокой конъюнктуры.
Вот некоторые экономические мероприятия того времени:
1. В финансовой политике в конце июня 1951 года, в качестве тормозящей меры, были повышены налог на оборот и налог на корпорации (акционерные общества и т. п.), отменены важные льготы в подоходном налоге. В результате, одно только изменение закона о подоходном налоге означало для хозяйства дополнительную нагрузку в размере около 1 млрд. н. м.
2. В валютно-денежной политике было сначала проведено только умеренное смягчение постановлений о верхнем пределе для кредитов. Только в октябре 1951 года последовали решительные облегчения. Обязанность депонировать при ввозе 50% суммы наличными, которая в конце декабря 1950 года была сокращена до 25%, теряла все больше свое значение на практике и была к концу 1951 года совершенно отменена.
3. Но наибольшее значение имело постепенное восстановление либерализации ввоза из стран, входящих в Организацию европейского экономического сотрудничества в январе 1952 года. Первый список (от января 1952 года) товаров, с которых были сняты ограничения, охватывал 57% всего ввоза из стран, входящих в ОЕЭС (исходя из ввоза в 1949 году); уже с 1 апреля 1952 года список был расширен и охватывал 77% ввозимых товаров.
4. Минимальные резервные фонды банков впервые были 29 мая 1952 года снова снижены на 1%, а впоследствии снижены еще больше. Банк немецких земель все больше совершенствовал в этот период свои методы кредитной политики. Так, например, были введены квоты переучета для отдельных банков, более подробно разработаны директивы кредитной политики, чтобы начать с осени 1951 года операции на открытом рынке.
В ходе этой сложной и очень динамичной перестройки, наряду с развитием производительности и оборота, осуществлялось значительное повышение заработной платы. 1951 год – так же, как и 1949 год – ознаменовался сильным повышением номинальной заработной платы.
Валовой часовой заработок промышленных рабочих поднялся в этом году на 14,8%, валовой еженедельный заработок – на 13,3%. Но, в противоположность к 1949 году, повышение заработной платы в 1951 году частично уравновешивалось дороговизной; таким образом, реальная заработная плата повысилась на самом деле только на 5,4%, тогда как в 1949 году повышение достигло 20,5%. Сравнение этих цифр наглядно подтверждает, что повышение заработной платы, выходящее за пределы роста производительности, бессмысленно и вредно, и что как раз широкие массы потребителей должны быть заинтересованы в сохранении стабильности цен.
Идеальная триада
В начале 1952 года рост цен, вызванный корейским «бумом», прекратился. Третья фаза развития социального рыночного хозяйства завершилась – фаза испытания этой экономической системы на годность и прочность. Однако события обнажили также невралгические пункты нашего народного хозяйства. Следующая фаза охватывает 1 952 1953 и, частично, 1954 годы. Она, в свою очередь, сменилась периодом высокой конъюнктуры.
Чем же характерна четвертая фаза? В ходе ее удалось осуществить тройное сочетание, которое должно было бы стать идеалом каждого, вполне современного в своих взглядах, сторонника рыночного хозяйства: при растущей производительности и продукции, и повышающейся в связи с этим номинальной заработной плате, цены стабилизуются или же падают, что ведет к повышению благосостояния всех. Можно даже по справедливости предположить, что социальная гармония этой счастливой триады, этого трезвучия, определила в значительной мере удачный для партии федерального министра хозяйства исход выборов 6 сентября 1953 года. Я тогда говорил:
«Наша экономическая политика служит потребителю; он один – мерило и арбитр хозяйственной деятельности. Политика социального рыночного хозяйства доказала всему миру, что ее принципы – свободная конкуренция, свободный выбор предметов потребления, как и вообще свобода раскрытия и процветания личности – ведут к лучшим экономическим и социальным успехам, чем любой вид направляемого властями или принудительного хозяйства»[10].
Промышленное производство 1952 и 1953 годов – если не принимать во внимание обычных сезонных колебаний – ознаменовалось непрерывным ростом. После низкого зимнего уровня в феврале 1952 года – 128,6 (1938 год = 100), в ноябре оно достигло апогея – 160,8. Последовавшее сезонное падение в январе 1953 года до 134,0 не могло, однако, прервать динамики роста; в ноябре 1953 года производство достигло уровня в 175,6. 1954 год был затем годом особенно сильного подъема; в ноябре этого года был достигнут уровень производства, почти вдвое превышавший индекс 1936 года и тем самым одновременно и индекс весны 1950 года.
Этот мощный подъем был доказательством не только внутренней силы немецкого хозяйства и динамичной экономической политики, но и неустанной работоспособности всех слоев немецкого народа. Утверждение это тем более оправдано, что расширение объема производства, достигнув уровня вдвое превышающего довоенный, еще не закончилось. Несмотря на всю проблематичность сравнения производительности в международном масштабе, нельзя оспаривать, что темпы развития немецкого хозяйства превысили темпы развития почти всех других стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48