Полагаю, что даже вид моей библиотеки для этого невежды был бы мучителен… Столько книжек сразу – это должно было страшить врага знаний. Не говоря уже о том, как внутреннее убранство моих палат слуги переделали к началу Второго Священного похода. А я еще усугублял эти кошмары картинами демонов, выходящих из пентаграмм, оживающих скелетов, всевозможных чудовищ и прочего в таком духе… Я старался как мог – а затем проверял при помощи магического проникновения, каков вышел результат, ибо этот олух считал такие сны мистическими откровениями… Он записывал свой бред, а потом пересказывал сподвижникам – таким же олухам, только поменьше калибром…
Впрочем, похоже, что Гилфинг хранил своего безмозглого слугу. Именно так, этот поп был настолько непроходимо туп, его мозг был настолько неразвит, что воспринимал далеко не все из того, что я ему посылал. У меня был такой специальный амулетик для насылания снов, я потом потерял его в Альде, но не стану забегать вперед…
Итак шла осень. Фанатики уже боялись нас все меньше и меньше, наши силы таяли – нам едва удавалось не пускать врагов в город. Впрочем, они пока особо не стремились – уж столько-то почтения к нашим заклинаниям у них осталось. Враги сосредоточились на разрушении стен. Мы прекрасно понимали, что они готовятся к общему приступу, хотят ворваться в Могнак одновременно через десятки проломов в наших многострадальных стенах. Мы понимали – но сделать уже ничего не могли. Даже стены не чинили. Скорее, мы даже ждали этого последнего штурма, который положит конец всему – но неприятель не спешил, желая подготовить все как можно лучше…
А по вечерам, во время коротких передышек, я продолжал забавляться, формируя его священству Энтуаглу новые кошмары. Однажды, желая узнать результат моих упражнений, я при помощи толленорна подглядывал за безумным епископом. А святоша зачитал отрывки своего бреда и объявил, что это, дескать – святое пророчество и что время штурма пришло! Я оповестил своих – мы приготовились сделать для фанатиков завтрашний день (день последней схватки) незабываемым…
Наконец этот день наступил. Враги вступили в Могнак через десятки проломов одновременно – сотни, тысячи врагов. К их огромному удивлению, никто им не препятствовал… Никакого сопротивления на разрушенных бастионах, даже никаких магических ловушек… Отряды фанатиков вступили на улицы мертвого города, пошли по ним, заглядывая в дома – мертвые, пустые, холодные дома… Они нашли нас на площади в центре города. Около трехсот могнакцев – женщины и старики, колдуны и люди, лишенные таланта… Все. Мы стояли с оружием в руках и ждали – нам хотелось сразиться с ними в последний раз, наконец-то сойтись лицом к лицу… Но они и тут попытались схитрить – я слышал, как какой-то важный сеньор крикнул, чтобы позвали лучников. Очень важный сеньор – на его шлеме было столько перьев, что их хватило бы на три подушки… Он не дождался лучников – мы атаковали стремительно и первым, кого поразил мой меч, мой двуручный Мститель – был тот самый сеньор… Вот это была схватка, мой любезный родич… Как раз то, о чем мы мечтали уже давно… Остановились мы только тогда, когда поняли – на площади не осталось ни одного врага. Вскоре по другой улице подошла еще одна колонна… Все началось сначала… Мои могнакцы убивали – и умирали один за другим. В конце концов я остался один… Мне как-то не хотелось умереть от удара в спину, а прикрыть меня было некому – я бросился бежать. По дороге я видел всякое. Видел, как из последних сил отбивается Котрем, парень заведовавший моей оружейной и смертельно заболевший как-то пару лет назад… До сих пор не знаю, то ли я исцелил беднягу тогда, то ли окончательно убил, оснастив его хилое умирающее тело магическим довеском…
Я видел мальчишку-конюха Кворка, того самого уродца, которого всегда старался защитить от насмешек – парнишка улепетывал в какую-то щель, в руках у него были книги заклинаний – большая кипа книг из моих покоев… Видел старуху Айглу, которая, умирая под ударами солдат, из последних сил осыпала их магическими искрами – болезненными, но почти безвредными… Добрая старушка не была способна на большее… Я подоспел поздно – мне удалось лишь отомстить за нее. Видел я и еще нескольких своих подданных… Нет, не так – своих друзей, своих братьев, своих сестер… И огромные толпы фанатиков – словно стервятники на разлагающемся трупе прекрасной сказки, на руинах мечты…
Иногда я бросался на врагов, если видел, что смогу одолеть, иногда – бежал… Мыслей не было. Сам не знаю, мой потомок, что вело меня тогда через этот город умирающей мечты… Зачем я сберег свою жизнь в тот день, я не понимал и сам. Но я выжил… Боюсь, что кроме меня из защитников Могнака не уцелел ни один. Опомнился я только тогда, когда оказался далеко за пределами разрушенных стен. И оглянувшись на встающее среди ночи зарево, я понял. Понял, зачем судьба сохранила мне жизнь.
Я должен стать мстителем за все это… И за всех этих людей – или все же не людей? За тех, кто поверил в мою мечту, за тех, кто увидел, как мечта сбылась – увидел незадолго до своей смерти…»


* * *

Победа новичка на соревнованиях магов конечно стала сенсацией. Солдаты обсуждали «демона» на все лады, так что следующий поединок не вызвал пристального внимания – за его ходом уже следили в полглаза, что называется, продолжая вспоминать перипетии первой схватки. А поединок между тем был интересный – на столе встретились человекообразный боец, снабженный, впрочем, четырьмя руками, и рептилия. Что-то вроде змеи с руками, этакий упитанный червяк с парой мощных ручек и хищной удлиненной головой… Вообще одним из общих свойств этих магических существ была мягкость тела – ни клыков, ни когтей, способных терзать плоть, они не имели. Субстанция, из которой они состояли, была – в различной степени, конечно – мягкой и упругой. Как правило, они колотили, сжимали друг друга, швыряли и давили. Естественно, «демон» удивил всех, когда растерзал «паука», разъяв его на части.
Мало-помалу все же схватка новых противников завладела вниманием зрителей. Противники, как догадался Ингви, были известные, между собой они уже много раз встречались – с переменным успехом. И тот, и другой магический зверек считались здесь достаточно сильными бойцами…
Наконец победил двуногий чемпион – и довольно остроумным способом. Он умудрился завязать хвост своего врага узлами и таким образом лишил того подвижности. Наверняка этот трюк маг – хозяин зверушки – готовил заранее и не его вина была, что из-за интереса к предыдущему бою его питомец не получил причитающихс оваций. Его победу приветствовали довольно вяло – все с нетерпением ждали следующей схватки, в которой должны были сойтись этот четверорукий и «демон»…
Пока победитель второго боя отдыхал, Ингви подозвал Никлиса и вручил ему мешочек с деньгами:
– Возьми, отнеси мастеру Энгеру. Неизвестно, как у нас дальше пойдет, а должок мы вернуть ему можем.
– А как же ставки? Ну как, слышь-ка, кто еще против нас кучу денег поставит?
– Так много уже не поставят, да и твой трюк больше не пройдет.
– А ведь неплохо вышло, а?
– Неплохо, неплохо… Жаль такие вещи срабатывают только один раз… Ну давай, иди – а то не успеешь на второй бой полюбоваться. Ведь интересно, а?..
Никлис с деньгами удалился. Мастер Энгер был весьма удивлен, получив обратно свою ссуду – прошло всего лишь около часа после того, как он ее вручил Ингви. Первой его мыслью было, что «мастер Воробей» так и не смог воспользоваться этими монетами, когда же он узнал, что тот выиграл огромную сумму – удивился еще больше…
Пока он расспрашивал Никлиса, что да как – в зале уже все было готово для продолжения боев. Ставки, конечно, на этот раз были невелики. Впрочем, Ингви не настаивал на больших суммах, он уже получил столько, сколько хотел. И вот на столе встретились «демон» и его четверорукий противник. На этот раз четверорукий не стал финтить и вести разведку – он сразу же кинулся в бой, надеясь, очевидно, на мощь своих верхних конечностей. Впрочем, «демон» был силен и на взмахи толстых лап своего врага отвечал не менее крепкими ударами кулаков, в которых все еще сжимал пучки черненьких обрывков… Время от времени, когда обменявшись ударами противники отскакивали друг от друга, он поднимал руки с обрывками паучьих лапок и демонстративно тряс ими, словно что-то хотел этим сказать своему противнику. В таком противоборстве прошло около пятнадцати минут. Противники были полны сил и видимого преимущества еще ни у один из них не получил. Наконец «демон», отскочил подальше от своего врага, поднял руки, встряхнул черными пучками – и засунул их в рот, один за другим. Затем с натугой проглотил. Никто пока что не понял значения этого шага – а четверорукий опять ринулся в драку. Внезапно «демон» – впервые за весь вечер – расправил крылья. Они оказались вовсе не хилыми придатками и не декоративными украшениями. Тугие и широкие – они мгновенно сделали крошечную фигурку зрительно втрое больше. Четверорукий от неожиданности притормозил – а «демон», воспользовавшись этим, огрел его сбоку крылом. Удар вышел неожиданно очень сильным – четверорукий даже отлетел в сторону… А «демон» взмахнул крылышками еще энергичнее – и взлетел… Все дружно ахнули. Еще никто и никогда не выставлял на этих соревнованиях летающих созданий…
«Демон» под всеобщий изумленный шум парил над головой своего противника, тот вертел головой, пытаясь взглянуть вверх – строение его шеи не позволяло это сделать. Внезапно крылатое создание зависло точно над четвероруким, трепеща крылышками. Крошечное тельце «демона» напряглось, содрогнулось – и он испражнился на голову противнику. Такого тоже еще не бывало!
Несомненно, та гадкая слизь, которой «демон» окатил четверорукого, была продуктом переработки паучьих лапок.
– Что?.. Что это такое?! – Завопил маг – хозяин четверорукого, в то время, как его питомец вертелся, размазывал четырьмя руками гадость по верхней части тела и несомненно страдал. – Это убьет его?!
От выпачканной поверхности тельца четверорукого пошел дымок, на ней появились какие-то зловещие пятна, он завертелся волчком, колотя по уязвленным местам…
– Да я вообще не знаю, что это такое, – развел руками Ингви, – ведь самостоятельность действий моего создания – одно из условий боев, не так ли? А этот малыш весь в меня, любит неожиданности… Сдаетесь, мастер?
– А что мне остается делать? – буркнул тот в ответ, в то время, как его чемпион рухнул на колени, корчась и скребя свои раны…

* * *


В нас еще до рожденья наделали дыр
И где тот портной, что сможет их залатать
И что с того, что мы немного того,
Что с того, что мы хотим танцевать…

В.Цой

Счастливчик Кари нагнулся с седла и бросил Аньгу:
– Ну в общем все как обычно. Сам знаешь, что делать – скажешь нашим малолетним придуркам пару слов, чтобы они завелись – и все такое… – и быстро оглядевшись, добавил шепотом, – Аньг, сегодня не лезь напролом. Постарайся не оказаться в первых рядах.
– Это почему?
– Ты помнишь, как меня зовут, Аньг? И помнишь почему? Парень, ты жив только потому, что до сих пор слушался моих советов. Послушай и сегодня. Если вдруг что-то пойдет не так – спрячься и постарайся потихоньку смыться, – а затем уже громким голосом, – а я с моими мужичками зайду сзади. Давай!
Последние слова были сказаны для «малолетних придурков», которые уже начали оглядываться на своих атаманов, беседа которых затягивалась. Они вообще косо глядели на Кари и его подручных, поскольку те никогда не лезли в драку первыми – но как-то всегда раньше младших компаньонов успевали к добыче… Да эти «старики» вообще им не нравились, их терпели только из-за того, что их терпел обожаемый юными когеритами Великий Пацан. Сказав все, Кари пустил коня вниз с холма, оставив Аньга одного. Тот привычно оглядел толпу божьих пасынков, глянул вслед веренице всадников, которых Кари уводил в заросшую леском лощину… Облизал пересохшие губы и начал:
– Божьи пасынки! У нас сегодня будет хороший день! Сегодня мы будем играть вон в том замке!..
И как всегда – без осечки – толпа юнцов «завелась». Потрясая оружием и вопя, молодые безумцы стремительно понеслись к замку – понеслись изо всех своих юных сил…
Над стенами возникла словно цепочка огоньков – яркое летнее солнце заиграло на стальных шлемах латников, высыпавших на парапет. Полетели первые стрелы. Это, конечно, не могло остановить ошалевших юнцов, которые уже вошли в раж. Потрясая палками и боевым оружием – у кого что нашлось – толпа оборванцев ринулась под стены, где их как всегда поджидали лестницы. Со стен обрушился ливень стрел – лучников в этот раз оказалось необычно много. Но и это не напугало фанатиков, вместо сраженных стрелами тут же на лестницы лезли новые и новые подростки и юнцы, одурманенные дешевым вином и мистическим угаром. Хлипкие лестницы начали рушились под грузом десятков тел, поредевшая толпа отхлынула от стен. Будь среди них Аньг – они бы не отступили, но вожак бесноватой толпы сегодня не лез в первый ряд, он следовал полученному накануне совету… Ворота замка распахнулись и оттуда, сверкая начищенными латами, потекла стальная лавина кавалерии. Казалось, двор замка был набит до отказа людьми на лошадях – и теперь они хлынули оттуда. Одновременно шеренги всадников возникли на гребнях окрестных холмов – когериты оказались в ловушке. Долина вот-вот должна была превратиться в ведьмин котел… Аньг, оглядевшись вокруг, разом позабыл все разумные слова Счастливчика. Смерть, неотвратимая смерть уже распростерла крылья над его братьями… Перекрывая испуганные вопли соратников и звон оружия, он заорал:
– Ко мне, божьи пасынки! Новая игра! – и бросился на ближайший отряд конников, размахивая тяжеленным топором.
«Новая игра! Новая игра!» – орал он, без устали вращая над головой оружие, которое как будто утратило вес. «Новая игра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49