– Почему? – живо переспросила вампиресса.
– Ну, видишь ли, На, если я создаю иллюзию, то она – только видимость, то есть не может воздействовать на материальные объекты. Значит не может раздвигать воду, не может вызвать на поверхности концентрические круги и так далее… Будет непохоже.
– Туман, – Кендаг высказался как всегда лаконично.
– Да, она может вынырнуть из тумана. Из моего тумана, хотя и тут свои сложности… А какого эта змея размера, Никлис?
– Да кто ж ее, господин капитан, знает? – Ухмыльнулся тот. – Ее ж по правде-то никто не видел!.. Потому как и нет ее вовсе… Это…

* * *


…Длинный и гибкий
И слишком уж страшный –
Так чтоб быть опасным –
Морской змей морской буду я.
Слишком невероятный,
О невероятный,
Так чтобы быть сказкой,
Морской змей морской буду я.
Рассекающий воду резиновым телом

И.Кормильцев

На рассвете следующего дня местные жиденькой струйкой потянулись из деревни к берегу. На плечах они несли весла и снасти. Обычное начало дня трудов – рыбаки собирались на свою ежедневную войну с голодом и нищетой. Война безнадежная, но прервать ее невозможно… Война без конца и без надежды на победу…
Вдруг они прервали свое монотонное привычное занятие – чуть в стороне на берегу стоял колдун, командир наемников. Рыбаки сбились в кучку, настороженно наблюдая за действиями чародея. Тот стоял, по колено погруженный в густой, словно кисель, слой тумана. Сегодня туман был какой-то необычный – стелющийся над водой, плотный…
Чародей простер руки перед собой, что-то неразборчиво бормоча… Внезапно – рыбаки все, как один, вздрогнули от неожиданности – туманное марево всколыхнулось, где-то над неподвижными в этот тихий предрассветный час водами озера наметилось некое движение. В призрачном сумеречном свете пока еще невозможно было определить, что именно происходит. Вот словно волна тумана поползла к берегу – точно к тому месту, где у кромки воды стоял наемник. Один из рыбаков довольно громко охнул – над молочно-белым маревом медленно и как-то торжественно вознеслась хищная небольшая голова на гибкой змеиной шее. Шея тут же приняла изящнейший лебединый изгиб. Туман пошел волнами, отмечая продвижение гибкого тела. Вот странная тварь из озера остановилась перед колдуном. Черная голова с горящими угольями хищных глазок покачивалась теперь перед лицом чародея. Тот протянул руку, что-то тихонечко напевая – змеиная шея склонилась к нему… Тварь, словно кошка, потерлась щекой о ладонь чародея. На миг из тумана стрельнули черные крылья – тварь словно увеличилась в размерах в несколько раз. Крылья бесшумно сложились, черная голова на секунду обернулась к толпе рыбаков. Глаза сверкнули адским пламенем, распахнулась неожиданно большая пасть с двойным частоколом белоснежных зубов, затем морда твари вновь повернулась к магу. Стрельнул раздвоенный язык, почти коснувшись низко надвинутого капюшона, тварь быстро, но плавно стекла обратно в слой тумана и заскользила в сторону открытой воды, ее движение отмечалось лишь легким колебанием дымки над водой… И тишина – ни плеска, ни вздоха…
– Что, видали? – внезапно раздался громкий голос среди кучки рыбаков.
Многие вздрогнули от неожиданности. Никлис появился словно из-под земли. Усмехнулся, хлопнул по плечу кого-то из своих вчерашних собеседников.
– Видали, говорю? – Жизнерадостно осведомился Никлис у обалдевших рыбаков. – Мой-то командир, как услыхал про вашу тварь – прямо так развеселился. Очень, говорит, полезное дело. В самый раз, говорит, такую зверюгу на людей принца натравить, ежели сунутся. Только очень, говорит, трудно ее из пучины вызвать да дружбу, слышь-ка, с ней завести…
Никлиса, кажется, совершенно не смущала всеобщая отчужденность. Он легкомысленно болтал и болтал о том, какой великий чародей его начальник и как здорово он умеет со всякой нечистью управляться.
– …Хотя, конечно, такой здоровенной зверюги, как эта ваша, я еще не видывал, – с ноткой некоторого уважения в голосе признал он наконец, – ну, слышь-ка, это… Хуже это, слышь-ка, для вояк принца, что змеюка такая большущая. Не поздоровится им, ежели сунутся.
– А скажи, мастер солдат, – обратился к Никлису вчерашний сопливый парнишка, – а ежели мы нынче на лов выйдем, то как? Не тронет нас эта зубастая?
– Не должна, – уверенно ответил Никлис, – мой командир ее зачаровал против людей принца. Она теперь – ни-ни. Только по приказу.
– А коли так, – сердито пробурчал старший из рыбаков, – то и хватит нам лясы точить. Извини, господин солдат, нам пора. А не то упустим время – так и без рыбы обратно возвратимся. Небось твой чародей нас не накормит. Или он не только тварей, а и рыбу приманить умеет?
– А что, – почесал в затылке Никлис, – может и умеет…
– Вот бы здорово… – начал было парнишка, но его тут же прервал старик:
– И думать не моги! От чародейства, малый, добра не бывает. А впрок только то идет, что своим трудом заработал. Пошли по лодкам!.. А то рассвет пропустим, вон и туман уж редеет…
Туман и в самом деле почти рассеялся – удивительно быстро, если учесть тот факт, что солнце еще не взошло. Рыбаки побрели на свои лодки и принялись возиться с веслами и парусами, готовясь отплывать, а Никлис остался стоять на берегу, ухмыляясь в бороду. Потом лодки начали отчаливать одна за другой, проводив их взглядом, Никлис побрел по берегу в сторону лагеря наемников…
– Ну и как это выглядело со стороны? – спросил Ингви.
– Здорово! – Ответил Никлис. – Я и сам бы поверил, если бы не знал, что это твое, слышь-ка, волшебство!.. Э, да что там. Веришь ли, я хоть и знал – а все равно поверил! Ну а уж рыбаки эти точно штаны замочили… И как это ты здорово сделал, что змей на них зыркнул. Только гляди, капитан, я ж им пообещал, что эта тварь их не тронет.
– Не тронет, не тронет… – ухмыльнулся Ингви, – они нам еще нужны – чтобы рассказать обо всем людям принца.

* * *


Оплачен страховки полис,
Готовит обед царевна…
Но помни…

А.Галич

Обед герцога Гонзорского – это всегда событие. А уж если присутствуют знатные гости – то и подавно. В этот день гости были – и достаточно важные для того, чтобы превратить обед в церемонию, в действо сродни религиозному обряду. Не считая сэра Менгрона, который породнился с Алекианом, выдав старшую дочь за брата герцогини, и теперь практически переселился в столицу, стараясь не пропадать с глаз «любезного родственника», не считая полудюжины странствующих рыцарей, которых «благородный поиск» привел к хлебосольному гонзорскому двору, не считая местных дворян и барончиков, в это день гостем Алекиана был – ни много, ни мало – король Тогера, унылого захолустного королевства, зажатого между Отвесными и Дырявыми горами. И не важно, что Тогерский король прибыл канючить и хлопотать о своей тяжбе с герцогом Тилы, что он уже надоел Алекиану своим мелочным и нудным нравом – короля полагалось принять как следует.
Его величество Ройнрик V Тогерский прибыл вчера вечером и обязательный в таком случае турнир еще надо было как следует подготовить – а до тех пор следовало каждый обед превращать в церемонию, каждый ужин – в попойку. Говорить же о делах до турнира – бестактность и дурной тон.
Короля устроили по правую руку от Алекиана, сидящего в центре – по новомодному обычаю гости расположились по одну сторону стола – другая была свободна и обращена в сторону зала, где выстроились музыканты, которые уже извлекали из своих инструментов пробные звуки, готовясь услаждать слух гостей. Слева от герцога сидела его супруга, глядящая на гостей благосклонным и приятным взором. Она (в отличие от мужа, не любившего церемоний) радовалась этому спонтанно созданному празднику. Случай позволял ей щегольнуть перед заезжими дворянами просвещенностью нравов и весельем гонзорского двора…
Алекиан довольно-таки хмуро оглядел зал и кивнул. Заиграла тихая спокойная музыка, слуги распахнули двери – и двое поварят внесли «главный пирог». Весь стол был уставлен яствами, однако пиршество могло начаться лишь после того, как хозяин стола, герцог Алекиан вонзит нож в это роскошное блюдо, искусно выполненное в виде города, обнесенного стеной… Поварята не спеша пересекли зал, подошли к столу – и водрузили пирог на специально оставленное для него место. Санелана улыбнулась хмурому мужу, Алекиан не мог не ответить ей улыбкой. Затем герцог взял в руки нож с серебряной ручкой, украшенной жемчугом, такую же роскошно выполненную двузубую вилочку (тоже нововведение герцогини) и, слегка привстав, занес свое оружие над пирогом…
Бам-м!!! – громкий звук гонга пронесся по залу, заставив смолкнуть музыкантов. Коклос не глядя сунул гонг слуге и важно вступил в зал.
– Ваше высочество, не ешьте этого пирога! – воскликнул он.
– В чем дело, Коклос? – Спросил герцог. – Тебе не кажется, что на этот раз ты несколько переборщил?
– Алекиан, – поджала губки Санелана, – ты же всегда ему много позволял. Не сердись на него и в этот раз… Хотя он и испортил обед своей выходкой.
«Ага, голубушка – подумал шут, – ага! Сейчас мы поглядим, стоило ли тебе так ловко настраивать братца против меня или же этого делать тебе не следовало…» Вслух же он объявил:
– Ваше высочество (поклон)… Ваше величество (поклон Ройнрику V)… Добрые гости… Прошу простить меня, но я обязан исполнить долг! Уберите собак!
Как ни странно, но по слову шута в зал вошли несколько слуг и гвардейцев – и принялись уводить здоровенных псов, которые по традиции могли свободно бродить по дворцу, а сейчас собрались в пиршественной зале и ожидали объедков. Собаки неохотно дали себя увести от накрытых столов, поскольку рассчитывали на угощение. Гости зашушукались, удивленные донельзя происходящим. Удивлена была и сама герцогиня, поскольку такое подчинение слуг и солдат приказам шута было трудно объяснить. А сам шут, ничтоже сумляшеся, обернулся и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, слуга втащил в залу на веревке какую-то дворовую шавку. Перепуганный пес рычал и упирался. Коклос все так же невозмутимо проследовал к столу и, выхватив у удивленного Алекиана вилочку, подцепил с огромного блюда кусок мяса. Затем кусок был брошен под самую морду собаке, ошалевшей теперь совершенно от превратностей судьбы. Пес недоверчиво обнюхал мясо, затем жадно схватил его и принялся жрать, давясь, порыкивая и кося глазами по сторонам. Все естественно ничего не понимали, но машинально следили за жрущей собакой. Вдруг пес взвизгнул, лег на бок, вздохнул, словно усталый человек, дернулся и замер. Стало так тихо, что вздох умирающей собаки – совершенно человеческий такой вздох – прокатился по залу не хуже звона гонга…


ГЛАВА 25

Вечером Ингви, лениво шевеля прутиком уголья в костерке, важно вещал:
– Представление удалось на славу… Теперь, конечно, принц Ленота побоится трогать такого великого колдуна, что вызывает легендарных чудищ из пучины. Его удар обрушится не на крепость, что в устье Уи, поскольку с налету ее не возьмешь, а людям принца нужно будет спешить. Значит, пострадает Керт. Забавно, правда? Опять ему непруха из-за чар колдуна… Ну а нам остается подумать, как спасти этого дядю с его отрядом… Мы ведь не дадим ему пропасть, верно?
Говорил Ингви достаточно громко, чтобы его могли слышать у соседних костров, где коротали вечерние часы рядовые.
– Капитан, – спросил Кендаг, – а какова вообще будет стратегия предстоящей схватки? Я, по правде говоря, так и не понял, зачем Брак дробит силы – ведь если собрать всех солдат и дружинников, что в его распоряжении – получится довольно значительный отряд.
– Я особенно не задумывался, но по-моему наш поп не имеет в виду сорвать высадку людей принца и отразить их здесь.
– А как же?
– В любом случае, даже если собрать всех вместе, как ты сказал, все равно у принца будет людей вдвое, втрое больше. Можно бы, конечно, созвать ополчение сервов, как делают в некоторых областях империи, но сейчас в разгаре полевые работы – попы не хотят отрывать крестьян от дела. Да и не доверяют они своим мужикам. Короче говоря, мы здесь, – тут уже Ингви понизил голос, – не для того, чтобы отбить врагов, а чтобы их задержать. Мы держим их два, три часа, может больше – большего от нас не ждут.
– А сможем?
– Конечно, это вполне реально. Они ведь не смогут напасть всей силой. Пустят, я думаю, вперед такое же, как и мы, пушечное мясо, наемников. Те очистят пляж, а затем уж подойдут грузовые суда с кавалерией на борту. Благородные господа сойдут на берег, наденут латы, сядут на коней, развернут знамена… Ну, сперва, конечно, сбегают в кусты – слить. А потом уж латы, кони и прочее. Так что быстро они не соберутся. Логично?
– Пожалуй…
– Вот. Затем наконец они выступают в глубь владений церкви. Здешних рыбаков принц грабить не велит – значит обязательно поход за добычей в глубь владений. А за то время, пока их наемники прогонят нас, пока сеньоры с острова соберутся – Брак отправит гонцов за помощью к соседям. К графу, к окрестным рыцарькам. Для этого мы и нужны – чтобы задержать высадку насколько удастся. Поэтому Брак рассредоточил свои небольшие силы по берегу – чтобы дать отпор на все протяжении пляжа. Слабый отпор – зато на всем протяжении. К тому же тот из нас с Кертом, кто не попадет под первый удар, потом сможет соединиться с белыми из крепости и ударить с тыла по ленотцам… Либо отрезать им путь к отходу.
– Да, теперь я понял, – кивнул Кендаг.
– Ну, все это я сам так просто решил. Но что на уме у Брака – конечно не знаю… Важно то, что в любом случае я своим фокусом оградил нас от первого удара. А где Никлис?
– Следит за местными… Эй, вот же он!
Из темноты возник Никлис и принялся делать какие-то знаки Ингви.
– Зачем-то я ему понадобился… – проворчал Ингви, поднимаясь, – чего тебе?
Никлис не отвечая увлек демона к выходу из лагеря. Тот с некоторым удивлением подчинился, догадываясь, что у его сержанта, должно быть, серьезные причины так себя вести. А тот завел Ингви в какие-то заросли (демон заставил рукоять Черной Молнии слабо светиться) и зашептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49