Чем нравилась и чем одновременно пугала Джона Роза – ей можно было предложить абсолютно любую авантюру.
– Нужно одну девку убить, – сказал Джон, прямо и не мигая, глядя подруге в глаза.
– Убить? – переспросила Роза.
– Ага, убить, – равнодушно кивнул Джон, – и тебе это сделать проще простого, я все продумал, риска ноль.
Роза думала недолго. А может, она и вообще не думала? Что мог знать про нее Джон Петров? Он думал, что разбирается в женщинах, а вот Роза была для него черным ящиком. «Когда-нибудь она и меня убьет», – мелькнуло у него в голове.
– Новая «двести шест-а-ая», – сказала Роза.
– Что? – не понял Джон.
– Я говорю, новая «Пежо» «двести шест-а-ая», – повторила Роза. – Это моя цена.
Джон задумался. Задумался над тем, как кстати сегодня, получая от Ирмы Вальберс аванс, он еще раз поднял цену. Поднял с шестнадцати до тридцати пяти. И повод хороший нашел мгновенно, ведь когда они договаривались с Ирмой предварительно, объект, по ее словам, был незначительной дрянью, чуть ли не бомжихой, о которой никто не хватится. А теперь, после статьи в «Московском Комсомольце», оказалось, что объект это весьма известная фигура… А на таких заказ идет совсем по иной цене.
Новая «Пежо-206» стоит чуть больше пятнадцати. Это меньше половины суммы заказа. Правда, Ирма просила три дня отсрочки, чтобы собрать сумму…
– Хорошо, – сказал Джон, – будет тебе новая «Пежо».
***
С Натахой Кораблевой у Розы вышел очень странный и интересный разговор. И разговор этот навел Розу на очень интересную мысль.
Роза к вечеру вернулась на дачу-поддачу в Переделкино забрать кое-какие свои вещи и поехать потом к себе на свою съемную квартирку в Филях. Тем более что ветка одна – Киевская, и ехать всего полчаса на электричке.
На даче она застала Натаху Кораблеву.
– Что это у тебя? – спросила Натаха, приметив торчащую из сумочки Розы газету.
– А? Чего? – переспросила Роза. – Да так, статья интересная про телевидение.
– Лай-ка, дай-ка поглядеть, – необычайно оживилась Натаха и вытащила «Московский Комсомолец».
Стала жадно вглядываться в фотопортрет.
– Да это же Агашка, подруженция моя! – воскликнула Натаха и вдруг захлебнулась слезами. – Вот, вот… вот ведь везет дуре, вот ведь везет… Ну почему ей, а не мне? Почему?
Натаха ревела, и слезы уже ручьями текли по ее скривившемуся почти детскому личику.
– Почему этой Агашке, а не мне? Почему? Я что, хуже?
Минут пятнадцать они лежали обнявшись на узкой кровати, и Роза, оглаживая и утешая подругу, выведывала у той, почему она так обижена на эту Агашу, за что сердится на нее?
– Понимаешь, мы такими близкими подругами с ней были, такими близкими, все пополам делили, ничего друг для дружки не жалели. И вместе хотели на телевидение попасть. И вместе на массовку к Монахову записываться приходили, а она… А она теперь вон, гляди, в звезды вышла, а я? А я тут и пропаду. Проституткой на этой даче-поддаче, а Агашка уже в звезды вышла… За что? За что ей?
– А хочешь, чтобы по справедливости было? – спросила Роза, нежно гладя Натаху под трусиками.
– Хочу, – всхлипывая, отвечала Натаха.
– А ты убей ее, убей, и все, – сказала Роза, нежно целуя подругу в грудь.
– Как это – убить? – плаксиво спросила Натаха.
– Я тебе клофелина дам и научу, сколько его в стакан насыпать, ты придешь к подруге, предложишь выпить на мировую, она и заснет навечно, а тебе легче станет, – говорила Роза, тихохонько покусывая своими жемчужными зубками розовый сосочек Натахи, – тебе легче станет, подруга, гораздо легче…
***
Агаша накупила тридцать экземпляров «Московского Комсомольца».
Специально сходила на почтамт, купила несколько больших пакетов, разложила в каждый по номеру газеты и отправила в родную Тверь по разным адресам. Маме. Классной руководительнице Прасковье Валериевне.
Шурке Васильеву. Наташке Братухиной. И еще по трем адресам.
Потом не поленилась – съездила в свое кафе на «Текстильщиков», в то самое, где с дяденькой Дюрыгиным познакомилась. Выдала каждой из своих подружек-официанток по номеру. Визгу было! Все стали поздравлять, целовать…
Ну, конечно, проставилась. Купила три бутылки шампанского, посидели, поболтали про то и про это. А Вадик, их завпроизводством, который все полгода ее работы в кафе приставал к ней, ее теперь зауважал.
И заведующая – старший администратор Ирина Александровна, тоже зауважала Агашу и предложила теперь обращаться к ней просто как к Ирине, без Александровны.
Поднапились все немножко. Даже про работу слегка позабыли. Но Ирина Александровна не заругалась на девчонок. Все-таки такой повод не каждый день случается, бывшая работница выигрышный билет в сто миллионов вытянула. У Судьбы…
***
Статья в «Московском Комсомольце» вызвала у Дюрыгина раздражение.
Преждевременная это была статья. С главным еще не все было решено, и материал мог спровоцировать конкурентов и завистников на интриги.
Зарайский вон что-то совсем пропал. Затаился, что ли?
Дюрыгин распереживался и расстроился, и когда позвонила Оленька, сексуальная секретарша Михаила Викторовича, внутренне задрожал. Что теперь будет, разгневается шеф на этот преждевременный выстрел или нет?
– Вы могли бы приехать к Михаилу Викторовичу к трем дня? – проворковала Оленька.
– Мог бы, – сквозь зубы ответил Валерий, подумав про себя: приехал бы на час раньше и с удовольствием оттрахал бы тебя в твоей приемной, пару раз на ксероксе и пару раз на компьютерной клавиатуре…
***
Разговор с Михаилом Викторовичем получился очень продуктивным.
Было похоже на то, что шеф окончательно склонялся теперь в сторону идеи о народном шоу с народной простушкой в роли ведущей.
– А если это будет свадьба? – предложил вдруг Дюрыгин.
– Свадьба? – удивленно переспросил главный.
– Неравный брак, ожившая картина Василия Пукирева и тамада из стекляшки на этой свадьбе, вот тебе и народная смесь, олигарх и простушка. И родственники с двух сторон как представители разных сословий…
– Ну-ну, неплохо, – кивал главный, – но свадьба годится на один или два раза, а дальше-то что?
А дальше другие праздники и застолья, крестины, юбилей дедушки, золотая или серебряная годовщина, просто встреча друзей, наконец, – вдохновленно пояснял Дюрыгин, – одним словом, праздник и застолье… Кстати, и шоу можно назвать – «Застолье».
– Правильно, – говорил главный, – а ведущий как раз и будет тамада.
– Верно, – соглашался Дюрыгин, – а ведь знаешь, моя протежейка Агаша, она как раз работала тамадой в банкетном зале…
– Здорово, – увлеченно подхватил Михаил Викторович, – мы студию заделаем под банкетный зал, столы буквой «П», оркестр на сценке в углу, тамада в центре площадки, а свадьбу или любой другой юбилей брать реальные, в меру разбавив подсадными артистами.
– Хорошая идея! – просиял Дюрыгин. – Можно оформлять в виде сценария?
– Да, – кивнул главный. – Поручи нашим писакам сделать синопсис, сценарий-поэпизодник на первые десять серий и две серии – подробный сценарий, а экономисты пусть осметят это дело, и уже на это пятничное заседание акционеров я этот проект вынесу, лады?
Дюрыгин был счастлив.
Его шоу выиграло.
Его взяла.
Его, а не Зарайского.
А может, и Ирме в этом шоу местечко нашлось бы, малодушно подумал Дюрыгин и тут же сам ответил себе: нет, не вписалась бы Ирма с ее эмансипированными замашками в его демократичное шоу. Ирма может работать только тогда, когда одеяло стянуто на нее одну, и ни с кем она этого одеяла делить никогда не сможет.
Она скорее убьет.
А что?
И убьет.
***
Отдав Джону пятнадцать тысяч аванса, Ирма немного успокоилась. Ну вот.
Дело почти сделано. По крайней мере свою задачу она выполнила. Дело стронулось. Теперь другие будут действовать, а ей только остается ждать и следить за прессой.
Позвонила Зарайскому, этому слизняку. В его дурацкой жизни произошла какая-то личная катастрофа: то ли женщина от него ушла к другому, то ли он ушел и теперь жалеет.
– Ну что, администратор паршивый, просрал наш проект? – с ходу начала наседать Ирма. – Хорош партнерчик, в газетах уже пишут, что на НТА новое шоу с сентября, и шоу совсем не наше, а Дюрыгина с какой-то там Агатой. Ты ведь мне клялся, что все уже на мази, что все уже тип-топ?
– Ой, Ирмочка, все так плохо, прости, дорогая, но я теперь пойду к спонсорам, они ведь деньгами хорошими под тебя готовы вложиться… И это наше агентство рекламное – НВС Медиа-Групп, тоже специально под тебя рекламный пакет на шесть миллионов набирает… С таким предложением мы с тобой еще поборемся на совете акционеров, и еще неизвестно, чья возьмет в эту пятницу… лепетал Зарайский.
– Ты мне уже говорил, что наша возьмет, и я тебе верила!
– Ирмочка, я с твоим мужем сегодня свяжусь, он тоже член совета акционеров канала, он должен вмешаться и повлиять…
– Ну спасибо, ну утешил, а то, что в совете еще одиннадцать членов и не все они из «Алекс Групп», об этом ты не подумал?
– Ну, тем не менее не все еще потеряно…
– Слизняк! – подытожила Ирма, давая отбой.
Но сказала она это слово уже после того, как нажала красную кнопочку на аппарате.
– Слизняк! Покуда он уговаривает моего мужа, что я могла бы сделать и без него, я радикально решаю вопрос! – восклицала Ирма в пустоту. – И когда этой ведущей у Дюрыгина не станет, я еще, может быть, к Дюрыгину уйду, а со слизняками вроде Моти Зарайского работать больше не буду.
И Ирма принялась думать о том, что будет послезавтра.
Послезавтра она встанет утром, выйдет на их просторную со вкусом отделанную столовую, где Игорь уже в белой сорочке и при галстуке будет есть свою овсянку и читать утренний номер «Коммерсанта». Она выйдет и сделает погромче радио «Эхо Москвы». А там передадут, что на станции метро «Тургеневская» на рельсы упала девушка. Которая потом окажется новой радиоведущей Агашей Фроловой.
Позвонит она Дюрыгину, выскажет ему слова соболезнования… А тот сразу предложит ей пойти к нему на шоу. Или, может, наоборот. Дюрыгин без ведущей будет отвергнут на совете, и главный снова пригласит Зарайского с его гламурным шоу.
Название-то какое они с ним придумали! «Глямур-ля-мур». И она – Ирма Вальберс, в блестящем цирковом платье и черной шляпке а-ля тридцатые годы!
Но тут же Ирма вдруг холодела сердцем. А вдруг убийцу поймают? Поймают киллера, он выдаст Джона, а Джон выдаст ее!
Станет разве Джон выгораживать Ирму? Вряд ли.
Тогда за ней приедут из прокуратуры, наденут на нее стальные браслеты и повезут на Петровку, или куда теперь возят на допрос?
Сможет ли она выдержать и не сознаться под давлением? Ну, Игорь, конечно, поможет лучшими адвокатами, ее выпустят. А может, и не выпустят. Что делать? Может, позвонить Джону и дать отбой, пока не поздно?
Нет, не смей, не трясись, подлое трусливое сердце! Начала делать, так делай. А будет проблема, будем ее решать.
***
Натаха решила, что и в самом деле будет хорошо убить эту Агашку. Роза – настоящая подруга, дала ей пачку таблеток клофелина, три инсулиновых шприца и пакетик дешевого туркменского героина.
– Наверняка окочурится, – уверенно сказала Роза.
Придумали и мизансцену.
– Ты ей кла-а-а-фелина в вино бухни, как хорошие девочки своим лохам-кавалерам делают, – напутствовала Роза, – а потом, когда она уснет, вкати ей в вену два полных шприца, она от передоза и коньки отбросит. А для алиби сама вина с кла-а-а-фелинчиком тяпни и тоже полдозняка герыча себе в венку… А через пару часиков звони в «Скорую». У тебя алиби чистое будет, в кра-а-ави у тебя тот же кла-а-фелин с героином, только ты живая, потому что у тебя организм покрепче, а у Агашки – сердце послабее, она и дуба дала. Дело и возбуждать не станут.
Натаха молчала и хлопала глазами.
– А чего? Две дева-а-ахи отметили встречу, выпили, укололись обе, одна от передозы померла. Тебя даже задерживать не будут, поверь мне. Несчастный случай, каких на Ма-а-скве ежедневно по десять раз в каждом округе. Да еще скажешь, что клофелин с героином она принесла и тебе попробовать предложила. Поди проверь!.. Только когда колоть ей будешь, дай ей шприцы полапать пальчиками, поняла?
Они даже отрепетировали. И еще Роза научила ее колоть. Отомсти за себя, подруга!
ГЛАВА 6
ТУР-ПОЕЗДКА «РАЗБИТЫЕ СЕРДЦА»
Людмила очухалась от недельного своего лежания и наконец вышла на работу в фитнес-центр. Машина все еще находилась в ремонте, ехать пришлось на общественном транспорте. От дома до метро на частнике за сорок рублей, потом до Кольцевой, потом на «Чистых Прудах» пересадка и до «Профсоюзной», а оттуда снова на частнике, только теперь за шестьдесят.
– Как плохо, ребята, без машины! – это было первое, что Людмила произнесла после радостных объятий и поцелуев.
Все еще раз посочувствовали, поцокали языками, повращали глазами.
Особенно Руслан – тренер из мужской атлетической секции, чемпион Союза по греко-римской борьбе.
– Людочка, давай я тебя возить буду целый день!
– У нее есть кому возить, – возразила Руслану массажистка Катя, – у Люды друг на телевидении работает и к нам на тренажеры два раза в неделю ходит.
– Дюрыгин? – уточнил Руслан. – Так он только два раза на неделе ходит, а я каждый день хожу, он будет два раза Людочку возить, а я пять раз…
У Людмилы ежедневно три группы, смешанные. Теперь так модно. Многие мальчики хотят тусоваться с женщинами и не стесняются, идут на обычную данс-аэробику и потом в бассейн.
Поплавала со своими учениками. Вода – всегда вода! Снимает любую печаль.
А к двенадцати и Валера Дюрыгин подтянулся. Расцеловались.
– Ну, как дела?
– Хорошо, пока не родила, а у тебя?
– И я пока не родил.
После того как Валера попотел на своих железяках, оба переоделись и вышли в бар.
Валера взял соков, зеленого чаю и минералки со льдом.
– Жажда мучает? – сочувственно заметила Людмила. – Что не заезжал? Забыл про раненую подругу?
– Да нет, не забыл, – смущенно ответил Дюрыгин.
– А чего краснеешь? Другую себе завел?
– Нет, не завел…
– А чего не звонил и на мои звонки не отвечал?
– Весь в работе, шоу новое готовлю.
– Читала в «Московском Комсомольце», видела твою… Ты с ней давно спишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30