Рассказывая Аманде о событиях, произошедших больше чем восемьдесят лет назад, он снова переживал их.

* * *

…глубоко погрузившись в воспоминания, он возвратился в свое жилище в городе Портсмуте, на Маре, где в то время находилась командная военная база двух экзотских миров.
Мягкое освещение его комнаты включилось автоматически, когда он вошел; но оно было отрегулировано так, что звезды оставались видимыми. Они сияли над открытой стеной лоджии, где располагалась его спальня.
Стоя в центре этой лоджии, Донал все еще обдумывал беседу с Сэйоной и хмурился. Он пристально посмотрел наверх, на слегка наклонную крышу лоджии, находившуюся примерно в двух метрах у него над головой. Вернулся в комнату и, пошарив на письменном столе, нашел самозапечатывающуюся капсулу для магнитной ленты. Затем, держа ее в руке, повернулся, снова взглянул на потолок и сделал довольно неуклюжий шаг вверх от пола.
Его нога нашла в воздухе опору. Он шагнул вверх и перенес вес на нее. Медленно, шаг за шагом, он поднимался сквозь пустоту к потолку. Открыв капсулу, он прижал к белой поверхности потолка ее липкий край. Немного постоял в воздухе, глядя на прилипшую капсулу.
– Смешно! – внезапно сказал он и так же внезапно начал падать. За секунду падения он сумел сгруппироваться и приземлился на руки и на ноги. Перекатившись, поднялся – и поднял глаза к потолку. Капсула все еще держалась на нем.
Внезапно он весело рассмеялся вслух.
– Нет, нет, – сказал он пустой комнате. – Я – дорсаец.

* * *

– Ты отверг это, – спросила Аманда из темноты. – Почему?
– Тогда я применял ко всему интуитивную логику, – ответил Хэл. – Я оценил вероятности и обнаружил, что этот путь никуда не ведет, по крайней мере не в том направлении, куда хотел идти я, – чтобы для человечества настало время, когда никто и никогда не сделает ничего, подобного тому, что привело к смерти моего дяди Джеймса. Но теперь ты знаешь…
Хэл повернулся, чтобы взглянуть на Аманду. Хотя из-под двери комнаты шел какой-то свет, Хэл не мог рассмотреть выражение ее лица.
– …как я вошел в Созидательную Вселенную и использовал ее. Иначе я не смог бы прилепить эту капсулу к потолку. Из этого я понял, что должен существовать аспект действительности, который я прежде никогда не принимал во внимание; вот отсюда выросла концепция Созидательной Вселенной.
– Но тогда ты отвернулся от нее? – спросила она.
– Сначала я полагал, что это годится только для фокусников. Мне и в голову не пришло, что это может быть полезным. Вспомни, что в то время я все еще верил в иной путь. Добиться физического контроля над всеми мирами и сделать так, чтобы их обитатели жили по законам, которые исключили бы ситуации вроде той, в результате которой был убит Джеймс.
Хэл ненадолго умолк.
– Но тогда я впервые вошел в Созидательную Вселенную, – сказал он более медленно, – и, как и все другие с незапамятных времен, сделал это бессознательно. Я сказал себе: «Посмотрим, не смогу ли я идти по воздуху», попробовал – и обнаружил, – что могу. А об открывающихся при этом возможностях я догадался, едва только я получил контроль над всеми Молодыми Мирами и обнаружил, что одними законами человеческую природу не изменить.
Хэл рассмеялся.
– Потрясающее открытие, не так ли? Во всяком случае, тогда мне впервые пришло в голову возвратиться в двадцать первый век и изменить направление истории. А вполне оценить, что же Созидательная Вселенная могла бы означать для человечества, я смог, когда искал, как это сделать. А для начала она предложила мне способ перенести мое сознание в прошлое – и вернуть его обратно через восемьдесят лет после того, как оно туда отправилось, в тело маленького ребенка.
Некоторое время он лежал молча. Аманда терпеливо ждала.
– Но даже тогда я использовал творческие силы по большей части бессознательно, без действительного их понимания. И только когда мне пришлось признать, что Иные – это результат изменений в целях, которые я произвел в установившихся – застывших к тому времени – исторических силах двадцать первого века, я начал представлять, какую же работу я был должен осуществить в действительности. Как раз тогда я по-настоящему взглянул на Созидательную Вселенную; и увидел ее гигантские возможности и крайнюю необходимость в них.
– Скажи мне, – задумчиво произнесла Аманда, – Ты больше не используешь интуитивную логику?
– Нет, – ответил Хэл. – Она не помогает в том, что я делаю сейчас, и не слишком помогала уже в течение долгого времени. Она – инструмент в духе Донала, и пользы от нее примерно столько же, как и от способности моментально делать вычисления в уме. Ученые-идиоты занимались подобными вещами много веков, и они не дали человечеству возможностей к улучшению – не говоря уже о том, чтобы помочь ему развиваться в том направлении, на которое надеялся я…
Он остановился посреди фразы.
– Но в то время как мое сознание вернулось назад в двадцать первый век, – сказал он, – я вошел в Созидательную Вселенную сознательно – под влиянием Уолтера Бланта, Гильдии Придела в ее тогдашнем виде, а также по своей собственной воле. Ранее я только пересек ее, когда шел обратно во времени. Именно потому, что я оказался там, на меня мог напасть – и напал – Враг. А иначе я и не начал бы догадываться, что обещает всем сознательное, добровольное вхождение в нее.
– Но разве не существует никакого способа, которым ты можешь использовать интуитивную логику, чтобы найти путь в Созидательную Вселенную? – спросила Аманда.
– Она не работает для проблем такого рода. По существу, она инструмент реальной вселенной, которая ограничена логикой. Она не может перепрыгивать расселины – а только быстрее совершать логические шаги. Верно, я говорил, что должен найти путь в Созидательную Вселенную, но мне, возможно, следовало сказать, что я должен создать этот путь. Если же путь уже существовал, причем такой, какой мне нужен, интуитивная логика могла бы его найти. Но пока такого пути не существует, и интуитивная логика не только не может найти то, чего нет; она не может ничего построить собственными силами.
– Тогда я понимаю, – задумчиво сказала Аманда. – Ты хочешь сказать, что не можешь увидеть окончательных последствий чего бы то ни было?
– Верно, не могу. Все, что оказывается возможным предвидеть – это то, что предсказала бы обычная логика, имей она все составные части проблемы и неограниченное время, чтобы, используя их, прийти к некоторому выводу. Интуитивная логика не годится не только для творчества, но и для личности: например, я не могу увидеть собственную смерть – потому что подобно всем достаточно здоровым людям, не могу на уровне подсознания представить, что сам я мертв, а вселенная продолжает существовать без меня…
Аманда лежала, не двигаясь. Но Хэл внезапно, как удар, ощутил ее глубокую эмоциональную реакцию. Он сразу же обнял ее и прижал к себе. Она по-прежнему лежала неподвижно, но теперь Хэл мог чувствовать, как она дрожит изнутри.
– Аманда! – обратился он к ней, – в чем дело?
– Не знаю. Не могу тебе сказать, – произнесла она, сжав зубы. – Как будто что-то ужасно печальное краем – только краем – задело меня. О, мой любимый, не отпускай меня!
– Я здесь, – сказал ей Хэл.
– Скажи мне, что ты не уйдешь, никогда!
– Я никогда не покину тебя, – сказал Хэл.
– О, благодарю все небеса, всех богов…
Аманда прильнула к нему. Хэл крепко обнимал ее; и через какое-то время они заснули – по-прежнему обнявшись.

Глава 17

Обоих разбудили лучи рассветного солнца, проникшие в незанавешенные окна кабинета. Хэл с Амандой оделись и вышли в обеденный зал. Их посадили друг напротив друга у конца одного из длинных дощатых столов. Они еще завтракали, когда Амид присоединился к ним.
– Кто-то сообщил тебе, что мы здесь, – сказала Аманда, когда старик уселся рядом с ней. Хэл заметил, что рядом с Амандой Амид выглядел гораздо меньше ростом, чем обычно. Как будто за последний год он еще больше усох, однако без вреда для себя.
– Совершенно верно. – Амид широко улыбнулся ей. – Я попросил, чтобы те, кто работает в кухнях обоих зданий, передали мне, когда вы придете завтракать.
Он посмотрел на Хэла.
– Я думал, что я захвачу тебя с собой и сам прослежу, чтобы ты появился в круге.
– А разве это не означает, что тебе, возможно, придется долго ждать? – удивился Хэл.
– Обычно это так, – кивнул Амид. – Но похоже, что тут решать уже не мне. Всем уже известно, что появился гость; и все, кто сейчас ждет своей очереди добровольно пропускают тебя вперед. После того как мы придем туда, нам придется лишь подождать, пока кто-нибудь первым покинет круг. Тогда ты вступишь в него, а мы с Амандой займемся нашим делом.
– Вашим делом – Хэл перевел взгляд с Амида на Аманду.
– Хорошо, я займусь моим делом, – сказал Амид. – Просто я так выразился. А какие именно сейчас планы у Аманды, я не имею представления. Я полагал, что тебе они известны.
– Я задержусь, возможно, на день или на два, – ответила Аманда, – так что смогу посмотреть, как Хэл начнет. Я просто буду ждать – если ты не предложишь мне чем-нибудь заняться, чтобы отплатить за гостеприимство. Я знаю, у всех здесь на уступе есть какая-то работа.
– Ты наша гостья, – пожал плечами Амид. – Это правило не относится к тебе или Хэлу, если только вы сами не хотите поработать.
– Как я тебе и говорил, – отозвался Хэл, – я выполню свою долю любых обязанностей.
– Ну вот, – сказала Аманда. – С ним все ясно. А теперь: в чем могу оказаться полезной я?
– В таком случае благодарю вас, – сказал Амид. – Хорошо, ты можешь заглянуть в наш лазарет, если хочешь. У нас здесь больных немного, но небольшие несчастные случаи бывают. Нам может пригодиться человек, который знает что-то об акупрессуре для снятия боли и прочего – то, что умеете все вы, дорсайцы.
– В подобном месте, к тому же среди экзотов, – удивился Хэл, – и вы нуждаетесь в дорсайских навыках медицины, использующихся на поле боя?
– Аманда передает больным волю к излечению лучше других, но я думаю, ты это и сам знаешь, – сказал Амид. – У нас есть один такой человек, сейчас он в круге. Он называет себя просто Старик и делает то же, что и Аманда; но даже у него получается не так хорошо, как у нее.
– О? – откликнулся Хэл. – Я хотел бы познакомиться с ним.
– Ты увидишь его, когда окажешься у круга, – сказал Амид. – У него есть подобие ауры, которая, похоже, помогает людям излечиваться быстрее и легче. На самом деле его имя – Лаорен; насколько я понимаю, он китайского происхождения. Но когда он появился здесь, то попросил, чтобы мы просто употребляли перевод его имени на бейсик, то есть «Старик». Он довольно необычен – экзот из семьи, которая сохраняла этническую чистоту больше полутораста лет. Ты ведь знаешь, как мы в наших двух мирах всегда одобряли скорее смешение национальностей, чем их обособленность.
Хэл и Аманда закончили завтрак, и все они вышли наружу. Процион сиял в безоблачном небе, обещая теплый, если не жаркий, день.
– Кстати, – сказала Аманда, взглянув на небо, – делали тебе инъекцию от солнечной радиации за последние три года, Хэл? Потому что Процион не похож на Сол…
– Да, со мной все в порядке, – ответил Хэл и взглянул на нее. Кожу ее обнаженных рук и ног, обычно белую, теперь покрывал легкий загар. – А как насчет тебя самой? Похоже, что ты позволяешь местной звезде добраться до тебя.
– Со мной также все в порядке, – кивнула Аманда. – Я не допустила бы такого промаха. Просто я чересчур выделялась бы среди всех этих экзотов, если бы сохранила обычный цвет кожи. Так что я подправила его, чтобы больше походить на других.
Круг, перед которым они оказались, перемещался, как и прошлым вечером, и Хэл теперь главным образом обратил внимание на маленькую группу мужчин и женщин, стоявших сбоку. Они, очевидно, ждали своей очереди. Их было меньше десятка.
– А те, кто ходит, намеренно сокращают свое время пребывания в круге, если видят много ожидающих? – поинтересовался Хэл.
– Конечно, это не исключено, – ответил ему Амид. – Но я не думаю, что это случается очень часто. Когда ты окажешься в круге и настроишься на нужный лад, то разумеется будешь видеть, что происходит вокруг, но оно не будет представляться тебе сколько-нибудь важным. Я говорю на основании личного опыта. Впрочем, я думаю, что один или два человека в группе ожидающих пришли просто для того, чтобы увидеть тебя.
За разговором они подошли к кругу.
– Ты уверен, что не просочилось ни одно слово насчет того, кто я?
– Если бы кто-то из наших людей подумал, что ты – это тот, кто ты есть, то он в первую очередь подошел бы ко мне и сказал об этом, – ответил Амид. – Некоторые могли видеть твое изображение; но если это и так, то поскольку о твоем появлении не было объявлено, они соблюдают вежливость и не говорят об этом.
– Мое изображение?
– Да, – кивнул Амид. – Их распространяли Иные по всем Молодым Мирам, настраивая их против Земли. Также против Аджелы, Рух и некоторых других публично выдвигали обвинения. Кстати, Аманда, до тебя пока очередь не дошла.
– Это хорошо, – пробормотала та. – Я бы предпочла, чтобы мое лицо было не слишком хорошо известно.
– Да. Но что касается тебя, Хэл, – произнес Амид, – то боюсь, что на Молодых Мирах растет целое поколение детей, которых учат плеваться, если приходится произнести твое имя. Считается, что ты злой волшебник, который засел в своем логове – Абсолютной Энциклопедии – и изобретает нехорошие вещи для хороших людей.
К тому времени, как Амид закончил это говорить, они оказались рядом с группой ожидавших своей очереди. Все ожидавшие, со свойственной экзотам вежливостью, избегали смотреть в лицо Хэлу и Аманде или каким-то другим способом привлекать внимание вновь прибывших. С другой стороны кругам находился фонтанчик с питьевой водой и три небольших строения, которые, очевидно, служили туалетами для ходивших.
– Три? – спросил Хэл Амида, указывая на них.
– Да. О, понимаю, что ты имеешь в виду, – рассмеялся Амид. – Нет, дело не в том, – что у нас тут три пола, но когда ты станешь частью круга, то не будешь думать о том, чтобы для чего-нибудь остановиться – пока что-то не послужит напоминанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49