https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/80cm/ 

 

Вот, например, в попсе только так и делают. Там строгое разделение труда: одни сочиняют, другие играют, третьи поют.
– Так то же попса! – стоял я на своем. – Дешевка.
– Ладно, парни, – примирительно произнес Патрик. – Хватит споров. Сегодня мы празднуем покорение четвертого мира. А о делах поговорим завтра.
– Послезавтра, – сказал Мортон. – Завтра будет отходняк.
– Кстати, – добавил Шейн, – не пора ли привести девочек?
– Позже, – покачал головой Патрик. – Спешить нам некуда.
В дальнейшем мы о разногласиях не упоминали, а весело пьянствовали, болтали о пустяках и предавались воспоминаниям. Я чувствовал себя легко и беззаботно – и не только благодаря выпитому виски, но еще и потому, что находился в компании старых друзей, с которыми меня многое связывало. Мы дружили с самого детства, и я, бывая на Земле Артура, вечно пропадал в их компании. Став подростками, мы увлеклись рок-н-роллом, собирали по разными мирам записи, а несколько позже убедились, что и сами неплохо играем, поэтому решили создать собственную рок-группу. Однако в колдовских Домах, крайне консервативных но своей природе, такая музыка никогда не была в почете, и нас соглашались слушать разве что родственники – да и те в большинстве неохотно. В конце концов, когда старшему из нас, Патрику, исполнилось девятнадцать, а младшему, Мортону, шестнадцать, мы обосновались в одном из миров простых смертных, где как раз был расцвет эпохи рок-н-ролла.
Не стесненные в деньгах, мы довольно быстро раскрутились и уже через два года стали весьма популярной группой. Но нас это не устраивало, нам хотелось большего, мы стремились стать не просто хорошей командой, а самой лучшей – чтобы нашу музыку слушали и спустя десятилетия. Вместе с тем нам хватало самокритичности, мы отдавали себе отчет в том, что наши песни явно недотягивают до уровня шедевров. Однако желание стать звездами первой величины было столь велико, что мы не устояли перед соблазном и выпустили в свет альбом, полностью состоящий из суперпопулярных в других мирах и уже проверенных временем хитов.
Разумеется, будь мы плохими музыкантами, из этой затеи ничего бы не получилось. Бездарный исполнитель способен испоганить любой шедевр – хоть «Лунную сонату», хоть «Дым над водой». Но мы оказались хорошими исполнителями, и некоторые композиции в нашей обработке звучали даже лучше, чем в оригинале. Альбом произвел настоящий фурор и в считаные дни стал золотым, а потом и платиновым. За ним последовал второй плагиаторский альбом, который вознес нас на музыкальный Олимп, а третий прочно закрепил наше лидерство. И вот тогда мы обнаружили, что быть наверху не так интересно, как стремиться к еще недостигнутым высотам. Нам стало скучно, и мы решили уйти. В то время и родилась идея с драконом, а также песня «Полет дракона» – единственная нашего собственного сочинения, которая ничем не уступала краденым хитам.
Короче говоря, мы покинули тот мир и поселились в другом – тоже вполне рок-н-ролльном. Там история повторилась, только в более сжатые сроки: мы начали со своих песен, громкого успеха не добились и вновь стали играть чужие хиты, что моментально принесло нам всемирную известность, которая вскоре стала тяготить. После эффектного прощания с тамошними фанами и отбытия на драконе я решил завязать с музыкой и ушел из группы. Формально – из-за несогласия с тем, что в нашем репертуаре преобладает плагиат. Но действительная причина лежала глубже: я внезапно осознал, что начинаю свою долгую жизнь с того, чем занимаются девяносто девять процентов колдунов и ведьм – ее бесцельным прожиганием. А мне хотелось иметь в жизни серьезную цель; я жаждал наполнить ее глубоким смыслом.
За эти пять лет я многое успел: закончил Олимпийский университет и получил степень бакалавра медицины и психологии, стал в меру своих скромных сил помогать тете Помоне в ее врачебной практике и научных исследованиях, а Хозяйка включила меня в список кандидатов на Силу Источника – причем неожиданно для себя я оказался в самом верху этого списка. Плюс еще ежегодные выступления в роли Громовержца, благодаря которым я становился все более популярным среди сумеречной молодежи. И вот буквально на днях выяснилось, что и Порядок имеет на меня свои виды. Моя жизнь наполнилась смыслом. Даже переполнилась им...
И сейчас, в обществе друзей, вполне довольных своей судьбой, я понял, что пять лет назад совершил ошибку. Ведь именно тогда я был по-настоящему счастлив – пусть даже счастье это не было безоблачным. Мне очень не нравилось, что мы стяжали чужую славу; я бы хотел, чтобы мы заслужили ее сами, исключительно своим трудом и талантом. Но, увы, последнего нам недоставало, никто из нас не был выдающимся композитором – зато у нас хватало мастерства, чтобы талантливо исполнять чужие вещи. Мы дарили радость миллионам людей, без нас они никогда бы не услышали всех этих песен. И разве можно называть это бесцельным прожиганием жизни?
Уже порядочно пьяный, я сказал об этом ребятам и полностью признал перед ними свою неправоту. Они встретили мои слова с огромным воодушевлением и не мешкая провозгласили тост за воссоединение нашей Команды. Затем Шейн безапелляционно заявил, что мы уже созрели для женской компании, и вместе с Патриком отправился за девчонками. А дальше я ничего не помнил.

10

После такой грандиозной попойки я конечно же проснулся с жуткой головной болью. Вдобавок за окном ярко светило солнце и слепило глаза.
Лежал я на кровати в своей комнате – вернее, в той, которая прежде была моей, а когда я ушел из группы, стала бесхозной. Вид у нее был несколько заброшенный: если ребята и проводили здесь уборку, то нечасто и не очень тщательно. Пыль лежала на мебели, в воздухе пахло затхлостью, а постельное белье было отнюдь не первой свежести.
Сделав над собой усилие, я встал с кровати и потопал в ванную. Еще не до конца проснувшийся, терзаемый похмельным синдромом, я совсем не обратил внимания на доносившийся оттуда шум воды и опомнился лишь тогда, когда увидел под душем стройную светловолосую девушку лет двадцати с виду. В первый момент у меня даже замерло сердце: на какую-то невероятную секунду мне показалось, что это Фиона. Но потом иллюзия рассеялась и я понял свою ошибку. В душевой кабине стояла совершенно незнакомая девушка – просто похожая на Фиону.
Невнятно промычав извинения, я собрался ретироваться, но она сказала:
– Все в порядке. – Голос у нее был такой же звонкий и одновременно бархатистый, как у Фионы. – Я уже закончила.
Выключив воду, девушка надела халат, взяла полотенце и торопливо вышла из ванной. Мои попытки вспомнить ее ни к чему не привели. В конце концов я махнул на все рукой и занялся своим самочувствием.
За десять минут при помощи колдовства и контрастного душа я избавился от похмелья. Головная боль прошла, исчезла ломота в теле и прочие неприятные ощущения, зато меня охватили слабость и сонливость: у нас, колдунов, был свой отходняк, который выражался во временном упадке сил.
Когда я вернулся в комнату, девушка сидела перед зеркалом и расчесывала влажные волосы.
– Я не нашла фен. – Она говорила по-немецки, и это было хорошо: ту англо-голландскую мешанину, которая в ее родном мире называлась американским языком, я понимал с большим трудом. – Вы что, вообще не пользуетесь электроприборами?
– Пользуемся, но не всегда, – ответил я и наложил на ее волосы заклятие, которое быстро, но очень аккуратно подсушило их.
– О, спасибо, – кивнула девушка и слегка улыбнулась. – Впечатляет... Мне в это трудно поверить, но с фактами не поспоришь. Вы действительно колдуны.
Я воздействовал на нее еще одним заклятием – тестовым, на наличие Дара. Но она никак не отреагировала, совсем не почувствовав его, что свидетельствовало об отсутствии у нее колдовских способностей. Несколько разочарованный, я уселся в кресло возле кровати, поднял с пола штаны и – достал из кармана сигарету.
– Э-э... – протянул растерянно, чувствуя себя полным идиотом. – Извини, но как тебя зовут?
– Лана, – ответила она, ничуть не удивившись. – И давай внесем ясность: между нами ничего не было.
– Понятно, – сказал я, решив не заострять внимания на том, что проснулся совершенно голый.
– С тобой пыталась забавляться другая, – продолжала Лана, – Кажется, ее зовут Жаклин, хотя не уверена. А я просто присутствовала при этом.
– Понятно, – повторил я. – А где же тогда Жаклин?
– Наверняка с кем-нибудь из твоих друзей. Ведь ты почти не реагировал на нее, а потом совсем вырубился, и она пошла искать развлечений.
– Понятно, – опять сказал я. – А ты почему не пошла?
– Потому что в отключке ты меня полностью устраивал, – объяснила Лана. – Не в моих привычках заниматься сексом с незнакомцами, будь они хоть трижды колдунами и суперзвездами.
– Не понял, – удивился я. – Тогда как ты здесь оказалась?
– По чистому недоразумению. Если не ошибаюсь, девочек на свою дурацкую вечеринку вы отобрали по их письмам с фотографиями?
– Ну вроде так, – ответил я.
– Но сами письма, похоже, не читали, – сердито произнесла Лана, взгляд ее серо-голубых глаз стал ледяным. – Иначе знали бы, что я совсем не ваша фанатка. Конечно, ваши песни мне нравятся, но я не из тех дурех, которые только и мечтают о том, чтобы лечь под своего кумира.
– Однако ты прислала свою фотографию, – заметил я. – Верно?
– Да, – признала она. – Но с другой целью. Я обратила внимание, что Шейн слабовато играет на гитаре. И – конечно, это было глупо с моей стороны – предложила свои услуги. В том же письме я прислала диск со своими записями. А также фотографию, чтобы твои друзья убедились, что я неплохо смотрюсь на сцене.
Я едва снова не сказал «понятно», но в последний момент решил, что слишком часто употребляю это слово.
– Теперь ясно. А ты не пыталась объяснить, что случилась ошибка?
– Поначалу была слишком ошарашена. Патрик безо всяких объяснений похитил меня из дома, потом был этот полет... что-то невообразимое, как в калейдоскопе... и я очутилась здесь. А когда немного опомнилась, то поняла, что объяснять бессмысленно – вы были слишком пьяные, чтобы прислушаться к моим доводам. Ну и кроме того, мне стало интересно. Я подсела к тебе – ты показался мне самым смирным, к тому же твои друзья были буквально увешаны другими девчонками, – и стала расспрашивать. А ты оказался так любезен, что охотно и подробно отвечал на мои вопросы.
– Я много рассказал?
– Достаточно, чтобы опровергнуть мои представления о реальности. И теперь я не уверена, что хотела это знать.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Странное дело, но при этом я не испытывал ни малейшей неловкости. Возможно, потому, что Лана была похожа на Фиону, чье общество всегда доставляло мне удовольствие, и я никогда не тяготился ее присутствием.
Наконец я спросил:
– Вернуть тебя домой?
– Было бы неплохо, – кивнула Лана. – И желательно поскорее.
Взяв свою одежду, она скрылась в ванной. Тем временем я тоже принарядился и как раз приводил свои волосы в порядок, когда вернулась Лана. В свободной блузке и плотно облегающих брюках она выглядела весьма соблазнительно, и я даже пожалел, что между нами ничего не было. Хотя, с другой стороны, я бы все равно ничего не вспомнил.
Я взял Лану за руку. Она у нее была теплая и мягкая.
– Где ты живешь?
– Подгорица. Это в...
– Знаю. Поехали.
Несколько минут путешествия по Туннелю, короткая ориентировка с двадцати километровой высоты – и мы очутились в безлюдном переулке на окраине черногорской столицы.
– Далеко до твоего дома? – спросил я.
– Нет, не очень, – ответила Лана, оглядевшись вокруг и выяснив, где мы находимся. – Четверть часа пешком. Подгорица – небольшой город.
– Может, провести? – предложил я.
– Не стоит, – покачала она головой.
Но до главной улицы мы все же дошли вместе и остановились на тротуаре.
– Насколько я понимаю, – произнесла Лана, – сценарием предусмотрено, что девушки, побывавшие на вашей вечеринке, станут рассказывать и о своем похищении, и о том, что вы настоящие колдуны и что действительно живете в другом мире.
– Совершенно верно, – подтвердил я.
– Но я лучше промолчу. Не хочу оказаться в дурацкой ситуации.
– Правильное решение, – одобрил я. Мы снова помолчали.
– Значит, – отозвалась Лана, – ты возвращаешься в группу?
– Окончательно еще не решил. Но скорее да, чем нет.
– Что ж, – вздохнула она. – Жаль, что вы покидаете наш мир.
– Зато песни никуда не денутся.
– Да, они останутся. В записях. Вот только я не услышу там твоей гитары и никогда не узнаю, насколько хорошо ты играешь... Ну ладно. Счастливо, Феб! А всей вашей команде – удачи и новых успехов.
Она резко развернулась и пошла прочь от меня. Я долго смотрел ей вслед, но Лана ни разу не оглянулась...

11

Вернувшись обратно, я приготовил большую чашку крепкого черного кофе и вышел из дома. На крыльце сидел Патрик и тоже пил кофе. Взгляд у него был мутный и опустошенный – верный признак тяжелого отходняка.
– Привет, Феб, – вяло поздоровался он. – Славно мы повеселились, да?
– Это уж точно, – согласился я, усаживаясь рядом.
– Твои девчонки еще дрыхнут?
– У меня была одна, – уточнил я. – И она уже дома.
– Та блондиночка? Лана Обренович? – Патрик ухмыльнулся. – Я так и думал, что ты на нее западешь. Да и она сразу прилипла к тебе.
– Стоп! – сказал я. – Так ты с самого начала знал, кто она такая?
– Ага. Гитаристка из Черногории. Очень талантливая девочка, у нее потрясающая техника, но не хватает целеустремленности и постоянства. За последний год поменяла то ли пять, то ли шесть групп с совершенно разными направлениями – от тяжелого металла до фолк-рока.
– Значит, она попала сюда не по ошибке?
– Никакой ошибки. Я же знаю тебя как облупленного. Ты у нас парень требовательный, тебе не нравятся пустоголовые куколки. А эта как раз на твой вкус, – Патрик на секунду умолк; возможно, хотел привести в качестве дополнительного аргумента сходство Ланы с Фионой, но потом передумал. – Был, конечно, риск, что она устроит скандал и подпортит наш праздник, но все обошлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я