Я - с теми была, ты - с другой.
Заключительную арию пропела Ли Гуйцзе:
Туфли - вышитые крошки
Увидал я ненароком,
И, припав к изящным ножкам,
Кончил жизнь свою до срока.
Пение кончилось, и Симэнь одарил Хань Юйчуань и Дун Цзяоэр серебром. Певицы откланялись и направились домой, а Ли Гуйцзе и У Иньэр остались ночевать.
Вдруг спереди донесся шум. Послышались голоса Дайаня и Циньтуна, которые схватили служанку Ли Цзяоэр, Сяхуа.
- Только проводили мы певиц, - докладывали они Симэню, - идем с фонарями в конюшню лошадям сена задать. Глядим: за стойлом кто-то прячется. Испугались даже. А это, оказывается, Сяхуа, служанка матушки Второй. Чего тут делаешь, спрашиваем, а она молчит.
- Где она, рабское отродье? - спросил Симэнь. - Приведите!
Хозяин вышел в коридор перед гостиной и уселся в кресло. К нему привели служанку и, скрутив руки, поставили на колени.
- Что ты делала в конюшне? - допрашивал ее Симэнь.
Сяхуа молчала.
- Я ж тебя туда не посылала! - вставила стоявшая рядом Ли Цзяоэр. - К чему тебя в конюшню понесло, а?
Сяхуа дрожала со страху. Симэнь, желая дознаться в чем дело, велел слугам обыскать Сяхуа. Она запротивилась, и Циньтун повалил ее на пол. Вдруг около пояса что-то сверкнуло и послышался стук упавшего предмета.
- Что такое? - спросил Симэнь.
И представьте себе, Дайань поднял золотой браслет.
- Он самый - пропавший браслет! - воскликнул Симэнь, рассматривая при свете фонаря протянутую ему слугою вещь. - А! Так это ты, выходит, украла!
- Я нашла, - отвечала Сяхуа.
- Где? - спросил хозяин.
Служанка молчала.
Разгневанный Симэнь велел Циньтуну принести тиски. Вскоре пальцы ее зажали в тиски, и она закричала так, будто ее режут. После тисков служанке всыпали двадцать палочных ударов. Симэнь был пьян, и Юэнян не решалась заступаться.
- Я у матушки Шестой в спальне на полу нашла, - не выдержав, призналась Сяхуа.
Симэнь распорядился снять тиски и увести служанку к Ли Цзяоэр.
- Надо будет завтра позвать сваху, - сказал он. - Пусть продаст. Нечего в доме держать это рабское отродье!
Ли Цзяоэр нечего было возразить.
- Негодяйка проклятая! - заругалась она. - Зачем туда ходила? Кто тебя просил? Раз у меня живешь, спроситься должна. А то, извольте, пошла. А нашла вещь, мне скажи.
Сяхуа плакала.
- Плачешь?! - продолжала Ли Цзяоэр. - Надо бы тебя до смерти замучать!
- Ладно! - протянул Симэнь и велел Юэнян убрать браслет, а сам направился в переднюю постройку.
За Ли Цзяоэр разошлись и слуги.
Юэнян наказала Сяоюй закрыть дверь и позвать Юйсяо.
- Когда ж это она в переднюю-то попала? - спросила хозяйка.
- Когда матушки Вторая и Третья пошли с тетушкой У навестить матушку Шестую, она за ними и отправилась, - объяснила Сяоюй.
- Не думала, что она браслет стащит. А до чего ж она перепугалась, как про розги заговорили! Батюшка велел волчьи жилы купить, она ко мне на кухне и подходит. Что это, спрашивает, еще за волчьи жилы такие. Жилы, говорю, как жилы. Вот украдешь, говорю, ими тебя бить будут, руки-ноги свяжут. Испугалась она, должно быть, бежать решила. Когда певицы уходили, она за ними было последовала, да привратник помешал. Вот она в конюшне и спряталась. Оттуда ее слуги и выволокли.
- Вот попробуй распознай человека! - говорила Юэнян. - На вид - служанка, как все, а оказалась воровкой. Ну и дела!
Тем временем Ли Цзяоэр привела Сяхуа к себе в спальню. Под вечер служанку начала отчитывать Ли Гуйцзе.
- Вот дурочка-то! - ругала ее певица. - Шестнадцать, должно быть, исполнилось, пора бы уж разбираться что к чему! А то ишь, уши развесила! У нас тебя бы в два счета выгнали. Раз вещь такую подобрала и никто не видал, принеси да передай потихоньку хозяйке. И уличат, она за тебя заступится. А то хозяйке ни слова не сказала. Вот тисков и отведала. Небось, не очень-то сладко, а? Как говорят: раз в темной одежке ходишь, поближе к темной колонне держись. Не живи ты здесь, мы бы о тебе и волноваться не стали. А раз тебя схватили, то и госпоже твоей неприятность. - Гуйцзе обернулась к тетке и стала выговаривать ей: - А ты тоже хороша! Я б на твоем месте не дала свою служанку у всех на виду пытать. Я бы к себе отвела и сама наказала. Вон сколько в доме служанок! Почему их не пытают? Почему твоя служанка должна страдать? Уж больно ты уступчива! Слова сказать не можешь. Им, пожалуй, в голову придет - выгонять будут, так ты тоже будешь молчать? Ты промолчишь - я тогда скажу. Я заступлюсь. А то все смеяться будут. Погляди, вон Мэн и Пань. Они как лисы хитрые. С ними лучше не связывайся. - Гуйцзе опять позвала Сяхуа и спросила: - А ты хочешь уйти из дому?
- Не хочу, - отвечала служанка.
- А раз не хочешь, прилепись к своей матушке, - продолжала Гуйцзе. - Слушайся ее и будь во всем заодно с ней. И найдешь чего, ей передай. Тогда она тебя и защитит и выдвинет.
- Слушаюсь, барышня! - говорила Сяхуа. - Обещаю!
Но не будем больше говорить о том, как наставляла служанку певица, а расскажем о Симэне.
Прошел он к Ли Пинъэр. Она сидела на кане с У Иньэр. Симэнь собрался было раздеваться, но его удержала Пинъэр:
- Где ж ляжешь? Ведь Иньэр у меня. Ступай к другой.
- Как где? - возразил Симэнь. - Подвиньтесь немного, я меж вами и лягу.
- Не говори пошлостей! - Пинъэр бросила на мужа строгий взгляд.
- Ну, где ж мне спать теперь?
- Ступай к сестрице Пятой! - посоветовала Пинъэр. - Там и переночуешь.
Симэнь посидел немного и встал.
- Ладно! Не буду вам мешать. Я пошел.
И он направился прямо к Цзиньлянь. Она смотрела на него, как на посланца самих небес. Она поспешила раздеть его, приготовила чистую постель, опустила над нею расшитый полог и положила изголовье. После чаю они легли, но не о том пойдет речь.
Отправив Симэня, Пинъэр расставила на кане шашки и они с У Иньэр стали играть. Пинъэр велела Инчунь подать чаю, сладостей и подогреть сладкого цзинхуаского вина.
- Иньэр, ты, может, есть хочешь? - спросила она. - А то Инчунь сейчас подаст.
- Нет, матушка, я сыта, - отвечала Иньэр. - Не стоит беспокоить сестрицу.
- Ну ладно! Иньэр есть не хочет, - сказала служанке Пинъэр. - Пирожков с фруктовой начинкой принеси.
Через некоторое время Инчунь расставила на столе четыре блюда закусок: маринованные свиные ножки, соленую курятину, куриные яйца и жареные в масле бобы с трепангами, а также коробку изысканных фруктов и поднос сладких пирожков с фруктовой начинкой. После трех партий в шашки появилось и подогретое вино. Хозяйка и гостья пили из серебряных чарок.
- Сестрица! - кликнула служанку Иньэр. - Подай, пожалуйста, лютню. Я матушке спою.
- Не надо, сестрица! - отговаривала ее Пинъэр. - Ребенок спит. А потом, хозяин услышит, разговоры пойдут… Давай лучше в кости сыграем.
Пинъэр велела Инчунь принести цветную коробку, и они принялись бросать кости и пить штрафные чарки.
- Позови-ка кормилицу, - немного погодя обратилась к служанке Иньэр. - Пусть с нами пропустит чарочку.
- Она с ребенком спит, - отвечала Инчунь.
- И пусть спит! - говорила Пинъэр. - На, отнеси ей вина. Уж очень понятливый малыш растет! Не успеешь от него отойти, сразу просыпается. Представь себе, вот тут как-то уснул он у меня на постели. Сам едва коснулся меня, а он уж глазки открыл. Ну все как есть понимает! Мамка подхватила его и в другую комнату, а он, знай себе, плачет. Ко мне на ручки просится.
- Да, с появлением сына вам с батюшкой и встретиться-то как следует не приходится, - сказала, улыбаясь, Иньэр. - Часто ли к вам батюшка заглядывает?
- Да как сказать - протянула Пинъэр. - Другой раз несколько дней не приходит, а то подряд зачастит… Ребенка-то он навещает постоянно. И все б было ничего, да некоторых в доме это просто бесит. Какими только проклятиями они не награждают и его самого и моего сына! А обо мне уж и говорить не приходится. У меня с мужем такого ничего и нет, а я у них никогда с языка не схожу. Так что лучше бы он совсем не приходил. А то на другой же день пойдут перешептываться, перемигиваться. Только и разговору! Я, дескать, мужа у них отобрала. Вот отчего я его и сегодня выпроводила. Эх, не знаешь ты, Иньэр, нашего дома! Сколько ртов, столько и языков. Ты вот сама была очевидица, как они злились, когда браслет пропал. Как они Старшей наговаривали! Ко мне, мол, золото понес, у меня, мол, в комнате пропало. А оказалось, служанка матушки Второй украла. Хорошо виновника нашли да разобрались, кто виноват, а то заварили бы кашу. Они уж и так на мою служанку с кормилицей обрушились. А старую Фэн до того расстроили, хотела на себя руки наложить. Из дому, говорит, не выйду, покуда браслет не отыщется.
- Не волнуйтесь, матушка! - успокаивала ее Иньэр. - Ради батюшки берегите сына. И матушка Старшая о вас ведь ничего дурного не говорит. Это другие вам завидуют. Конечно, у вас ребенок. Только не обращайте внимания, матушка. А хозяин, когда будет нужно, и сам, думаю, сделает, что полагается.
- Если б не батюшка с матушкой Старшей, сына моего давно бы в живых не было, - сказала Пинъэр.
Так за задушевной беседой и вином просидели они до третьей ночной стражи, потом легли.
Да,
С гостем время-то часом мелькнет быстротечным.
С кем же душу отвесть, как не с другом сердечным!
Тому подтверждением и стихи:
Снова месяц заглянул в терем расписной.
Ночь с красоткой провести в Новый год сумей.
Прелесть юную сравнишь с раннею весной,
С распустившейся в ночи веткой сливы мэй.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
ГУЙЦЗЕ УПРАШИВАЕТ НЕ ВЫГОНЯТЬ СЯХУА
ЮЭНЯН С НЕГОДОВАНИЕМ ОБРУШИВАЕТСЯ НА ДАЙАНЯ
Зовут ее среди цветов царицей,
она стройна, нежна и ароматна.
Творенья нет под солнцем совершенней,
разносится по ветру дивный запах.
Надменная, горда, как орхидея,
припудрена цветочною пыльцою,
Нас восхищает голосом отменным
и вовсе не нуждается в признаньи.
Так вот, день был неприсутственный, и Симэнь с утра пошел в переднюю залу. Дайаню было велено отнести госпоже Цяо Пятой и сватьюшке Цяо головки сахару, отборные фрукты и другие яства, за что госпожа Цяо одарила Дайаня двумя платками и тремя цянями серебра, а сватья Цяо - куском темного шелка, но не о том пойдет речь.
Надобно сказать, что, простившись с Симэнем, Ин Боцзюэ поспешил прямо к Хуану Четвертому. Тот заранее приготовил ему десяток лянов.
- Его светлость велели после праздников зайти, - говорил Хуан Четвертый. - Контракт, кажется, будет. Но только на пятьсот лянов. Чего ж нам тогда достанется?!
- А ты сколько бы хотел? - спросил Ин Боцзюэ.
- Вон брат Ли все свое твердит. Давай, говорит, у дворцового смотрителя займем. Те же, мол, пять процентов платить. А того в толк не возьмет, что тут куда барышнее. Раз сам в управе служит, стало быть, на подношения меньше пойдет. Нам бы слитков пятьдесят раздобыть. Договор бы на тысячу лянов составили. Оно и проценты посолиднее.
Ин Боцзюэ, слушая Хуана Четвертого, кивал головой.
- Не волнуйся! - сказал он. - Вы ведь вшестером работаете, да? Так вот. Сколько ж я буду иметь, если мне удастся уговорить его сиятельство, а?
- Мы с Ли Чжи условились с каждого по пять лянов собрать.
- По пять лянов - это само собой, - прервал его Боцзюэ. - Я не о том толкую. Послушай, стоит мне захотеть, и чихал я на ваше серебро. Слово, единое слово, но я могу так его ввернуть, что все будет в порядке. Нынче жена моя у них пировала, а завтра нас приглашает фонарями любоваться. Вот вы завтра загодя закусок получше приготовьте да жбан цзиньхуаского вина. Певиц не надо звать. Ли Гуйцзе с У Иньэр петь будут, а музыкантов человек шесть наймите. А я их отведу. Он тогда и вас обоих пригласит. Вот тут-то я ему и намекну. Все пойдет как по маслу. И пятьсот лянов выложит, и контракт на тысячу лянов с ним подпишите. Пятьдесят лянов в месяц процентов платить придется. Ну, а что делать? Одной зазнобой меньше, только и всего. Говорят, и знатоку подделки всучают. Оброк понесете, в благовония опилочек подсыпьте, в воск смолы подбавьте. Кто будет проверять! Рыбка в мутной воде лучше ловится. А под его высоким покровительством увереннее и орудуется.
На том и порешили.
На другой день Ли Чжи и Хуан Четвертый купили вина и закусок. Ин Боцзюэ повел двоих слуг с подарками к Симэню. Только Дайань ушел с подарками к Цяо, как появился Ин Боцзюэ.
- Жена моя вчера так поздно вернулась, - говорил Боцзюэ, кланяясь, - наверно, лишних хлопот доставила.
- Я ж вчера пировал у Чжоу Наньсюаня, - объяснял Симэнь, - в первую ночную стражу воротился. Даже свашеньку не повидал. Гостьи, говорят, давно разъехались. День нынче неприсутственный, вот я и решил ей подарки отправить.
Они сели.
- Ли Цзинь! - позвал Ин Боцзюэ слугу. - Внесите подарки!
Слуги внесли в ворота носилки с подарками и остановились.
- Если б ты знал, как благодарны тебе Ли и Хуан! - воскликнул Ин Боцзюэ. - Вот и прислали тебе скромные знаки признательности. Не обижай их, прими. Сгодятся хотя бы слуг побаловать.
Посыльные от подрядчиков, приблизившись к Симэню, упали на колени, отвешивая земные поклоны.
- К чему подарки? Что мне с ними делать? - говорил Симэнь, обращаясь к Ин Боцзюэ. - Не могу я их принять! Пусть обратно несут.
- Брат! - упрашивал Боцзюэ. - Не примешь, с какими глазами они на улице покажутся! Они и певиц хотели было звать, да я отговорил. Наймите, говорю, музыкантов. Они вон за воротами ждут.
- Ну, зови! - сказал Симэнь.
Появились шесть музыкантов и, подойдя к хозяину, опустились на колени.
- Раз наняли, не отсылать же назад! - согласился Симэнь. - Тогда и обоих подрядчиков надо бы позвать.
Не успел он договорить, как Боцзюэ кликнул Ли Цзиня:
- Ступай домой и скажи хозяину: подарки, мол, приняли, с дядей Хуаном на пир приглашают. Пусть поторапливаются.
Ли Цзинь поклонился и отошел в сторону. Подарки убрали, и Симэнь велел Дайаню наградить слуг двумя цянями серебра. Те склонились в земном поклоне и удалились.
Заиграли музыканты. Цитун подал чай, и Симэнь с Ин Боцзюэ сели за стол.
- А обед будет? - спросил Боцзюэ.
После чаю хозяин провел гостя в западный флигель.
- Се Цзычуня не видал? - спросил Симэнь.
- Не успел я встать, как Ли Чжи пожаловал, - отвечал Боцзюэ. - Подарки собирали. Некогда мне было с ним встречаться.
- Ступай дядю Се позови!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252