Я примёрзла телом к изголовью.
И невольно растопил ледник
Из-под камня на сердце родник.
Все как прежде в доме, только тихо.
Я теней шарахаюсь, трусиха.
Все как прежде, только нет тебя.
Только пальцы струны рвут, скорбя.
Не успела Сайэр допеть, как появился слуга-подросток. Дайань с Циньтуном поспешно вышли из-за стола.
- В другой раз загляну, - пообещал, обращаясь к Сайэр, Дайань.
Они пошли к Ван Шестой. Симэнь только что встал, и Ван угощала его вином.
- Батюшка звал? - спросили они старую Фэн, когда вошли в кухню.
- Звать не звал, спрашивал только, готова ли лошадь, - отвечала старуха. - Ждет у ворот, говорю.
Оба сели в кухне и попросили у старухи чаю. После чашки чаю они велели младшим слугам зажигать фонарь и выводить коня.
- Выпил бы еще чарочку, - предлагала Ван уходящему Симэню. - Только что подогрела. А то дома пить придется.
- Дома пить не буду, - отвечал Симэнь и осушил поднесенную чарку.
- Когда ж теперь придешь? - спросила Ван.
- Вот мужа твоего отправлю, тогда и приду.
Служанка внесла чаю промочить горло. Ван проводила Симэня до ворот. Он вскочил на коня и отправился домой.
Расскажем о Пань Цзиньлянь.
Вместе с остальными женами она слушала в покоях Юэнян двух послушниц наставницы Сюэ, которые пели буддийские гимны вплоть до самого вечера, потом ушла к себе в спальню. Тут Цзиньлянь вспомнила, как Юэнян ругала Дайаня. Он-де лжет, зубы ей заговаривает. Она подошла к кровати, пощупала под постелью. Заветного узелка как не бывало. Цзиньлянь окликнула Чуньмэй.
- Когда вы ушли, - объясняла наперсница, - батюшка заходил. Шкатулку за кроватью открывал, в постели чего-то рылся. А где узелок, понятия не имею.
- Когда он заходил? - спрашивала Цзиньлянь. - Почему я не видала?
- Вы же, матушка, в дальних покоях были, наставницу Сюэ слушали, - говорила Чуньмэй. - Гляжу, батюшка в маленькой шапочке входит. Я спросила, а он промолчал.
- Это он унес узелок, конечно, он, - заключила Цзиньлянь. - К потаскухе унес. Но погоди, придешь, все выпытаю!
Поздней ночью вернулся домой Симэнь и, не заходя в дальние покои, в сопровождении Циньтуна, несшего фонарь, прошел через садовую калитку прямо к Ли Пинъэр. Циньтун же понес фонарь в хозяйкины покои, где его взяла Сяоюй. Юэнян все еще сидела в своих покоях вместе с Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, Пань Цзиньлянь, Ли Пинъэр, Сунь Сюээ, дочерью Симэня и монахинями.
- Батюшка пришел? - спросила она.
- Вернулись, - отвечал Циньтун. - К матушке Шестой направились.
- Ну, скажите, пожалуйста! Нет у человека никакого понятия о приличии! - возмущалась Юэнян. - Его тут ждут, а он, видите ли …
Ли Пинъэр сразу же поспешила к себе.
- Тебя сестрица Вторая ждет, - обратилась она к Симэню. - У нее ведь день рождения сегодня, а ты зачем-то ко мне идешь.
- Я пьяный, - Симэнь улыбнулся. - К ней завтра.
- Так уж и пьяный, - не унималась Пинъэр. - Пойди и выпей хоть чарочку. Ведь она обижаться будет.
Она толкнула Симэня. Он, шатаясь, побрел в дальние покои.
Ли Цзяоэр поднесла ему кубок вина.
- Так до сих пор один там и просидел? - спрашивала Юэнян.
- Нет, мы с братом Ином пировали, - отвечал Симэнь.
- Ну так и есть! Я ж говорила: не будет человек сам с собою пировать.
Симэнь присел ненадолго. Потом кое-как поднялся и побрел опять к Ли Пинъэр. Надобно сказать, что Симэнь не остыл и после Ван Шестой. Снадобье чужеземного монаха все не давало ему покоя. Он был готов к схватке, а потому, когда Инчунь помогла ему раздеться, пошел прямо к постели Пинъэр и хотел было лечь.
- Ступай! - упрашивала его Пинъэр. - Зачем пришел? Видишь, я уже с Гуаньгэ легла. Ребенок только успокоился и сладко спит. А мне нездоровится. Неудобно, истечения у меня. Ступай к кому-нибудь еще, не все ль равно! Что тебя сюда тянет?
- Вот странная! - Симэнь обнял и поцеловал Пинъэр. - Я с тобой хочу.
Он показал ей на свои доспехи.
- Ой! - воскликнула пораженная Пинъэр. - Откуда такая мощь?
Симэнь засмеялся и рассказал о снадобье чужеземного монаха.
- Страсть погубит меня, если ты мне откажешь, - заключил он.
- Ну, как же я могу? - говорила Пинъэр. - У меня второй день как истечения. Вот пройдут, тогда и приходи. А сейчас иди к сестрице Пятой, не все ль равно.
- Сам не знаю, почему, - пояснил Симэнь, - но сегодня у меня желание быть именно с тобой. Умоляю тебя. Попросила бы служанку. Она тебе воды принесет, а потом мне позволишь, а?
- Смешно мне глядеть на тебя! - отвечала Пинъэр. - Где-то целый день пропировал, пришел пьяный, а теперь пристаешь. Что ни делай, все равно я ж нечистая. А ведь нельзя нечистой женщине ложиться с мужчиною. Не к добру это. А умру, тоже меня будешь искать?
Как она ему ни отказывала, ей все-таки пришлось послать Инчунь за водой и после омовения возлечь с Симэнем. И вот что удивительно. Стоило им только приступить к делу, как крепко заснувший после убаюкивания Гуаньгэ тотчас же проснулся. Так повторялось трижды, и Пинъэр вынуждена была кликнуть Инчунь, чтобы та позабавила младенца барабанчиком. Потом его унесла кормилица, и они смогли отдаться усладам сколько хотели.
- Поосторожней, милый! - просила Пинъэр. - У меня сильная боль внутри.
- Если тебе больно, я брошу, - сказал Симэнь и взял со стола чашку чаю промочить горло.
Тут и сражение подошло к концу.
Да,
По телу в темноте укромной
Разлита нега страсти томной.
Вот когда Симэнь понял, насколько чудодейственно снадобье монаха. Пошла третья ночная стража, когда они уснули.
А пока перейдем к Пань Цзиньлянь.
Когда она узнала, что Симэнь пошел к Пинъэр, ей стало ясно, кто утащил узелок и где он находится. Она кусала губы своими белыми, как серебро, зубами, потом заперлась и легла спать.
Юэнян положила у себя наставниц Сюэ и Ван. Монахиня Ван потихоньку вручила Юэнян обещанную вытяжку из детского места младенца мужского пола, приготовленную вместе со снадобьем, взятым у монахини Сюэ.
- Выберете день жэнь-цы, - учила хозяйку наставница Сюэ, - примете с вином и возляжете в тот же вечер с супругом. Понесете непременно. Только никому чтоб ни слова!
Юэнян поспешно убрала снадобье и поблагодарила монахиню.
- Как я вас ждала в первой луне, мать Ван! - говорила она. - А вы так и не появились.
- Легко сказать, матушка! - отвечала монахиня Ван. - Я вам говорила: ждать придется. Вот и пришла. По случаю рождения матушки Второй с наставницей Сюэ вместе пожаловали. Спасибо говорите наставнице. Как трудно такое средство-то добыть, знали бы вы, матушка! Хорошо, у одной тут первенец мужского пола родился, а рядом как раз мать наставница оказалась. Три цяня пришлось бабке незаметно сунуть. Только бы добыла. Мы вам это место в квасцовой воде проваривали, в порошок толкли, потом, как и полагается, в двух новых черепках с изображением уток выпаривали, через сито пропускали, в наговоренной воде разводили.
- Сколько ж я хлопот доставила вам, мать наставница Сюэ, и вам, мать Ван! - говорила Юэнян, одаривая каждую двумя лянами серебра. - Если будет все благополучно, я вам, мать наставница, поднесу кусок желтого атласу на рясу.
Монахиня Сюэ в знак благодарности сложила руки на груди.
- Как я вам признательна! - ответствовала она. - У вас душа бодхисаттвы.
Говорят, вещь нужную не так легко продать, дерьмо же разбирают нарасхват.
Да,
Когда велось бы так всегда служенье Будде,
От слуг не знали б никогда спасенья люди!
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
ЮЭНЯН СЛУШАЕТ ЧТЕНИЕ ИЗ АЛМАЗНОЙ СУТРЫ
ГУЙЦЗЕ ПРЯЧЕТСЯ В ДОМЕ СИМЭНЯ
Бледнеет румянец - мне в зеркало страшно взглянуть!
Рукой подперев подбородок сижу… Не уснуть.
На талии сохлой ажурный повис поясок,
И слезы сверкают, сбегая с увянувших щек.
В тоске негодую, что так равнодушен мой друг.
В сметении сердце, и нет избавленья от мук.
Дождусь ли когда ветерком благодатным пахнет,
Любимый в покои мои, как бывало, впорхнет?..
Итак, узнав, что Симэнь с узелком остался у Пинъэр, ревнивая Цзиньлянь глаз не сомкнула всю ночь. На другой же день утром, когда Симэнь отбыл в управу, а Пинъэр причесывалась у себя в спальне, Цзиньлянь пошла прямо в дальние покои.
- Знала бы ты, сестрица, - обратилась она к Юэнян, - какие сплетни про тебя пускает Ли Пинъэр! Ты, говорит, хозяйку из себя строишь, зазнаешься, когда у других день рожденья, ты лезешь распоряжаться. Муж, говорит, пьяный ко мне пошел в мое отсутствие, а она - это ты-то, сестрица, - ее перед всеми конфузишь, стыдишь ни за что ни про что. Она, говорит, меня из себя вывела. Я, говорит, мужу велела из моей спальни уйти, а он, говорит, опять все-таки ко мне пришел. Они всю ночь напролет прошушукались. Он ей целиком, со всеми потрохами, отдался.
Так и вспыхнула разгневанная Юэнян.
- Вот вы вчера тут были, - говорила она, обращаясь к старшей невестке У и Мэн Юйлоу. - Скажите, что я о ней такого говорила? Слуга принес фонарь, я только и спросила: почему, мол, батюшка не пришел? А он мне: к матушке Шестой, говорит, пошел. Нет, говорю, у человека никакого понятия и приличия. Сестрица Вторая рождение справляет, а он даже прийти не хочет. Ну чем, скажите, я ее задела, а? С чего она взяла, будто я хозяйку из себя строю, зазнаюсь, я такая, я сякая?! А я еще порядочной женщиной ее считала. Правду говорят, внешний вид обманчив. В душу не залезешь. Как есть шип в цветах, колючка в теле. Представляю себе, что она наедине с мужем наговаривает! Так вот почему она так всполошилась, к себе побежала. Дурная голова! Неужели думаешь, дрогнет мое сердце, если ты захватишь мужа, а? Да берите его себе совсем! Пожалуйста! Вам ведь в одиночестве жить не под силу! А как же я терпела, когда в дом пришла! Он, насильник, тогда мне на глаза совсем не показывался.
- Полно, сударыня! - успокаивала ее супруга У Старшего. - Не забывайте, у нее наследник! Так исстари повелось: у кого власть, тому все дозволено. А вы - хозяйка дома, что лохань помойная. Все надобно терпеть.
- А я с ней все-таки как-нибудь поговорю, - не унималась Юэнян. - Хозяйку, видите ли, строю, зазнаюсь! Узнаю, откуда она это взяла.
- Уж простите ее, сестрица! - твердила перехватившая в своих наветах через край Цзиньлянь. - Говорят, благородный ничтожного за промахи не осуждает. Кто не без греха! Она там мужу наговаривает, а мы страдай! Я вот через стенку от нее живу. А будь такой же как она, мне б и с места не сойти. Это она из-за сына храбрится. Вот погодите, говорит, сын подрастет, всем воздаст по заслугам. Такого не слыхали? Всем нам с голоду помирать!
- Не может быть, чтобы она такое говорила, - не поверила госпожа У.
Юэнян ничего не сказала.
Когда начинает сгущаться мгла, ищут свечу или лучину. Дочь Симэня жила в большой дружбе с Ли Пинъэр. Бывало, не окажется у нее ниток или шелку на туфельки, Пинъэр дает ей и лучшего шелку и атласу, то подарит два или три платка, а то и серебра сунет незаметно, чтобы никто не видал. И вот, услыхав такой разговор, она решила довести его до сведения Пинъэр.
Приближался праздник Дуаньу, то бишь день дракона, и Пинъэр была занята работой. Она шила ребенку бархатные амулеты, мастерила из шелка миниатюрные кулечки, напоминавшие формой цзунцзы, и плела из полыни тигрят для отпугивания злых духов, когда к ней в комнату вошла падчерица. Пинъэр усадила ее рядом и велела Инчунь подать чай.
- Вас давеча на чай приглашала, что ж вы не пришли? - спросила падчерица.
- Я батюшку проводила, - отвечала Пинъэр, - и, пока прохладно, села вот сыну кое-что к празднику смастерить.
- Мне с вами поговорить надо бы, - начала падчерица. - Не подумайте, что я сплетни пришла плести. Скажите, вы говорили, что матушка Старшая, дескать, хозяйку из себя строит, а? Может, вы с матушкой Пятой ссорились? А то она у матушки Старшей на все лады вас судила да рядила. Матушка Старшая собирается с вами объясняться. Только не говорите, что я сказала, а то и мне достанется. А вы, матушка, с мыслями соберитесь, подумайте, как ей ответить.
Не услышь такого Пинъэр, все бы шло своим чередом, а тут у нее даже иголка выпала, руки опустились. Долго она была не в силах слова вымолвить.
- Дочка! - наконец со слезами на глазах заговорила Пинъэр. - Ни слова лишнего я не говорила. Вчера только я услыхала от слуги, что батюшка ко мне направился, я к себе поспешила и стала уговаривать его пойти к матушке Старшей, только и всего. Матушка Старшая так обо мне заботится! Да как я буду отзываться дурно о человеке, когда он делает мне столько добра! Но кому же, хотела бы я знать, я такое говорила?! Зачем зря клеветать!
- А матушка Пятая как услыхала, что Старшая собирается с вами объясняться, так вся и вспыхнула, - объясняла падчерица. - По-моему, этого так оставлять нельзя. Надо ей очную ставку устроить, вот что.
- Да разве ее перекричишь? - махнула рукой Пинъэр. - Уж буду на Небо уповать. Она ведь и днем и ночью под меня подкапывается и не успокоится, пока не покончит либо со мной, либо с сыном.
Пинъэр заплакала, падчерица успокаивала ее. Появилась Сяоюй и пригласила их к обеду. Пинъэр отложила работу и направилась с падчерицей в покои хозяйки дома, но, даже не коснувшись еды, вернулась к себе, легла в постель и тотчас же уснула.
Вернулся из управы Симэнь и, найдя Пинъэр спящей, стал расспрашивать Инчунь.
- Матушка целый день крошки в рот не брала, - сказала служанка.
Симэнь бросился к постели Пинъэр.
- Что с тобой, скажи! - спрашивал он. - Почему ты не ешь? - Когда он обратил внимание на ее заплаканные глаза, он не раз повторил один и тот же вопрос: - Как ты себя чувствуешь?
Пинъэр поспешно поднялась и стала тереть глаза.
- Ничего страшного, - говорила она. - Так, с глазами что-то, и аппетиту нет.
Она ни словом не обмолвилась о происшедшем.
Да,
Не жалуется, не покажет вида,
Что грудь терзает тяжкая обида.
Тому свидетельством стихи:
Глупа красотка поневоле -
Не дай ей бог стать умной вдруг
И ясно видеть все вокруг -
Не выдержать ей этой боли!
Дочь Симэня вернулась в дальние покои.
- Я ее спросила! - обратилась она к Юэнян. - Она со слезами на глазах клялась мне, что никогда ничего подобного не говорила. Матушка, говорит, так обо мне заботится. Как же я, говорит, могу о ней такое говорить.
- Да я с самого начала не поверила, - вставила госпожа У.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252