- Конечно, ты жил с невесткой в любви и согласии, и вдруг ее не стало. Тебе, само собой, очень тяжело. Но у тебя огромное хозяйство, блестящее будущее. На тебя как на твердыню все опираются от мала до велика. Случись что с тобой, что им делать? Как будут жить невестки, лишившись хозяина? Помни: за одним трое благоденствуют, одного не стало - и трое погибнут. Впрочем, не мне тебя учить. Ничего не скажешь, невестка рано ушла, в пору самого расцвета, и тебе тяжело. Тем более невыносимо расставание с любимой. Но оденешь траур, закажешь монахам панихиду, совершишь погребение и тебе станет легче на душе, как отдашь невестке должные почести. А так убиваться, брат, я тебе не советую. Успокойся!
Утешение Боцзюэ принесло Симэню облегчение. Он перестал плакать, а немного погодя сел с друзьями пить чай.
- Ступай, скажи, чтоб завтрак готовили, - наказал он Дайаню. - Мы с батюшкой Ином, наставником Вэнем и батюшкой Се позавтракаем.
- А ты что ж, брат, еще и не завтракал? - удивился Боцзюэ.
- После твоего ухода вся ночь прошла в хлопотах, - отвечал Симэнь. - Я крошки в рот не брал.
- А голодать, брат, никуда не годится, - заметил Боцзюэ. - Говорят, лучше все до нитки спустить, чем с голодным брюхом ходить. Помнишь, как в «Каноне сыновней почтительности» сказано? «Просвещенные люди не будут из-за смерти губить жизнь, из-за горя вредить природе». Сам посуди, брат. Умершие умерли, а живым жить надобно.
Да,
Он кратким утешением путь мудрости открыл
И друга поучением вновь к жизни пробудил.
Если хотите знать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
РОДНЫМ И ДРУЗЬЯМ ПОСЛЕ ПРИНЕСЕНИЯ ЖЕРТВ УСТРАИВАЮТ УГОЩЕНИЕ
СИМЭНЬ ЦИН, ТРОНУТЫЙ ИГРОЮ АКТЕРОВ, СКОРБИТ ПО ЛИ ПИНЪЭР
У балюстрад волшебных, у яшмовых террас
Уже цветы опали - им больше не цвести.
Отвар усов дракона жизнь не продлил на час,
Медвежьей желчью тоже беду не отвести.
Под одеялом зябко. Осенняя тоска.
Свеча горит - не греет. Как бесконечна ночь!
Гусь без подруги грустно летит за облака,
Порывы ветра крыльям так трудно превозмочь!..
Итак, Ин Боцзюэ удалось тогда успокоить Симэня, и тот, перестав плакать, послал слугу за кушаньями.
Немного погодя прибыли шурины У Старший и У Второй. Они припали на колени перед усопшей, потом поприветствовали хозяина и выразили ему соболезнование. Их пригласили во флигель, где они присоединились к остальным. Дайань пошел в дальние покои.
- Ну что? - говорил он Юэнян. - Не верили мне? А стоило только дяде Ину слово сказать, как батюшка кушанья велел приносить.
- Знаем мы тебя, арестантское твое отродье! - говорила Цзиньлянь. - Кто-кто, а ты-то уж нрав хозяйский раскусил. Сколько лет ему сводником служишь!
- Я с малых лет у батюшки в услужении, - отвечал Дайань. - Как же мне не знать хозяина!
- А кто там с батюшкой завтракает? - спросила Юэнян.
- Только что почтенные господа У пожаловали, - объяснял слуга. - Учитель Вэнь, дядя Ин, дядя Се, приказчик Хань и зятюшка. Восемь человек собралось.
- Позови зятюшку, - наказывала Юэнян. - Чего ему там делать?
- Но зятюшка уже за стол сел, - говорил Дайань.
- Пусть слуги кушанья подадут, - наказывала Юэнян. - А ты зятюшке рисового отвару принеси. Он ведь с утра ничего не ел.
- Какие, матушка, слуги? - спрашивал Дайань. - Кто оповещает о трауре, кто жертвенную бумагу возжигает, кто закупки делает. И Ван Цзина за погребальным гонгом к свату Чжану послали. Я один во всем доме остался.
- Ну, а Шутуна не можешь позвать? - говорила хозяйка. - Или он, рабское отродье, на кухню сходить считает для себя унизительным?
- Шутун и Хуатун к покойной матушке приставлены, - объяснял Дайань. - Один бьет в гонг, а другой возжигает благовония и жертвенную бумагу. Чуньхуна батюшка тоже отправил. Он с приказчиком Бэнем пошел шелк менять. Батюшка распорядился на траур взять по шесть цяней за кусок.
- По-моему, и за пять цяней вполне сошел бы, - заметила Юэнян. - К чему еще менять? Ну, нечего время тянуть! Возьми Хуатуна и скорей кушанья подавайте.
Дайань с Хуатуном расставили на большом столе блюда и чашки, и гости принялись за трапезу.
Появился Пинъань с визитной карточкой в руке.
- Его сиятельство господин Ся прислали три смены караула из управы, - объявил он. - Посыльный ждет ответа.
Симэнь пошел поглядеть караульных, а слуге велел наградить посыльного тремя цянями серебра и письменно поблагодарить Ся Лунси.
- Передай мою благодарность батюшке Ся, - наказал посыльному Симэнь, вручая ответную карточку.
После трапезы посуду убрали. Тут явился Лайбао с живописцем Ханем. Симэнь должным образом приветствовал художника.
- Простите, что побеспокоил вас, сударь, - начал Симэнь. - Мне хотелось бы иметь портрет усопшей.
- Понимаю, - отвечал Хань.
- Медлить нельзя, - заметил шурин У Старший. - Облик усопшей может исказиться.
- Не волнуйтесь! - заверил его художник. - Я напишу и не глядя на усопшую.
Они сели пить чай. Вошел Пинъань.
- Шурин Хуа Старший пожаловали из загорода, - объявил он.
Симэнь проводил Хуа Цзыю к усопшей, и оба заплакали. После поклонов шурин Хуа присоединился к остальным.
- В котором часу ее не стало? - спросил Хуа.
- Как раз в послеполуночный час чоу, - отвечал Симэнь. - Перед самой кончиной мы с ней долго разговаривали. Только горничные забылись, она испустила дух.
Слуга художника взял в руки палитру. Хань стал доставать из рукава кисти и краски.
- Пора бы вам, зятюшка, писать портрет, - сказал Хуа Цзыю.
- Непременно! - воскликнул Симэнь. - Я так ее любил! Обязательно надо сохранить на память ее образ.
Хозяин распорядился, чтобы жены удалились из залы, и, когда подняли полог, ввел к покойнице художника, шурина Хуа Старшего и остальных. Живописец приоткрыл покров, окропил святою водой голову, руки и ноги покойной и сосредоточил на ней свой взор. Ли Пинъэр была покрыта черным платком. Несмотря на длительный недуг, она лежала как живая. Выражение бледного лица нисколько не изменилось, а губы, казалось, чуть-чуть алели. Симэнь не мог удержаться и зарыдал.
Лайбао с Циньтуном держали палитру и краски. Хань сразу же уловил черты усопшей, и гости, окружив художника плотным кольцом, следили за каждым его мазком.
- Сейчас у нее болезненный вид, - говорил Боцзюэ. - Поглядели бы вы, сударь, какая она была в добром здравии. Полная, интересная - словом, красавица!
- Вы мне не говорите, почтеннейший, - отозвался живописец. - Я хорошо помню сударыню. - Хань обернулся к Симэню: - Позвольте вас спросить. Это ведь та самая сударыня, которую я имел удовольствие лицезреть первого дня в пятой луне на молитве в храме Бога Восточной горы?
- Она самая, - отвечал Симэнь. - Тогда она была совсем здоровой. Прошу вас, сударь, вложить весь талант. Я б хотел иметь большой портрет-свиток в рост и поясной. Его я повесил бы рядом с поминальной дщицей. Я одарю вас, сударь, куском атласа и десятью лянами серебра.
- Постараюсь, почтеннейший сударь, сделаю все, что только могу, - заверил его Хань.
Немного погодя поясной портрет был готов. Да, с портрета глядела красавица, нефритовое изваянье, прелестный и нежнейший цветок, источающий дивное благоухание. Художник показал его собравшимся. Симэнь полюбовался портретом и велел Дайаню показать его хозяйкам в дальних покоях.
- Что они скажут, - говорил он. - Если что не так, можно будет исправить.
Дайань унес портрет.
- Батюшка просит посмотреть портрет матушки Шестой, - обратился он к Юэнян. - Может, подправить? Живописец Хань ждет.
- Это что еще за затея? - удивилась Юэнян. - Где теперь умершая, никому не известно. А тут портрет пишут.
- А где у нее дети? - вставила Цзиньлянь. - Кто ж портрету и поклоняться-то будет? Тогда пусть и нас всех нарисует, когда на тот свет пойдем.
Портрет заинтересовал Мэн Юйлоу и Ли Цзяоэр.
- Матушка, поглядите-ка! - говорили они. - Сестрица Ли как живая. Она в добром здравии такая была. И как одета! Только губы слишком тонкие вышли.
- И левая бровь низковата, - заметила Юэнян. - Уголки бровей у нее были больше изогнуты. Но как все-таки живописец верно воспроизвел сестрицу!
- Он матушку в храме видел, вот и написал по памяти, - объяснил Дайань.
Тут вошел Ван Цзин.
- Батюшка Цяо пожаловали, - объявил он. - Просят портрет показать.
Дайань понес портрет в переднюю постройку.
- Губы, говорят, слишком тонкие получились, - сказал он художнику. - И левая бровь низковата, а уголки бровей должны быть больше загнуты.
- Это пустяки! - воскликнул Хань и тотчас же подправил губы и брови.
- Прекрасный портрет! Сватьюшка как живая! - говорил сват Цяо. - Только дыханья не хватает.
Симэнь остался доволен и во время угощения живописца поднес ему три чарки вина. На лаковом подносе Ханю вынесли кусок атласу и десять лянов серебра.
- Я попросил бы вас побыстрее завершить поясной портрет, чтобы повесить у гроба, - наказывал художнику Симэнь, - а большой - к похоронам. Сделайте оба портрета на цветастом набивном шелку зеленого цвета. Украсьте прическу диадемой, жемчугами и перьями зимородка. Оденьте в отделанную золотом ярко-красную накидку и цветастую юбку. А наконечники на валиках обоих слитков поставьте из слоновой кости.
- Все будет сделано как полагается, - заверил Симэня живописец и, взяв серебро, откланялся. За ним шел с палитрой молоденький слуга.
Сват Цяо и остальные гости стали осматривать гроб.
- Сегодня ведь будет только положение на одр? - спросил Цяо.
- Да, конечно, - отвечал Симэнь. - Вот-вот должен прийти следователь с помощниками. Торжественное положение во гроб намечено на третье число.
Сват Цяо выпил чашку чаю и откланялся.
Вскоре появился следователь со своими людьми. Они свернули бумажное покрывало и разложили одежды. Симэнь собственноручно совершил омовение глаз усопшей, а Чэнь Цзинцзи, выполняя долг сына, смежил ей брови. Потом Симэнь быстро вложил в рот покойнице заморскую жемчужину. Положение на одр было завершено и, как только полог был опущен, все от мала до велика разразились рыданиями.
Лайсин загодя купил в похоронной лавке четыре фигурки девушек-служанок, покрытые золотой краской. Они держали в руках таз, полотенце, гребень и другие предметы туалета. Их украшали жемчужные ожерелья и оправленные в серебро подвески. Украшения отличались таким изяществом, что выглядели как настоящие. Одеты они были в цветастые шелковые наряды. Фигурки расставили рядом с одром, перед которым размещались жертвенные сосуды, курильницы и древняя ритуальная утварь. На столе стояли филигранной работы подсвечники и коробки с благовониями. Окружавшие покойницу предметы своим блеском затмевали светило.
Десять лянов получили за работу ювелиры, изготовившие три набора серебряных чарок. Поминальные трапезы во флигеле Симэнь поручил Ин Боцзюэ. Ему было отпущено сперва пятьсот лянов серебра, а потом еще сто связок медяков. Весь учет расходов вел приказчик Хань Даого. Закупками съестного и всего, что необходимо для кухни, ведали Бэнь Дичуань с Лайсином. Тот же Ин Боцзюэ, а также Се Сида, сюцай Вэнь и приказчик Гань Чушэнь по очереди провожали прибывавших выразить соболезнование. Цуй Бэнь был обязан вести только связанные с трауром счета. Лайбао отвечал за склад товаров, а Ван Цзин - за винный погреб. Чуньхун и Хуатун служили у одра. Пинъань с четырьмя караульными били в гонг всякий раз, когда поклониться праху усопшей прибывали посторонние. Они же давали посетителям жертвенную бумагу и благовония. Другие четверо караульных стояли рядом с писцом, который сидел у ворот и заносил имена прибывавших в особую книгу. Во время заупокойных служб караульные поднимали большие зонты и держали траурные стяги и хоругви. Пользуясь отсутствием посетителей, писец писал объявления, которые развешивались на стенах. Обязанности были строго распределены, и каждый занимался порученным делом.
Его сиятельство Сюэ, смотритель императорского именья, прислал с посыльными шестьдесят еловых жердей, тридцать длинных бамбуковых шестов, три сотни камышевых циновок и сотню пеньковых веревок. Симэнь заглянул в визитную карточку смотрителя, наградил посыльных пятью цянями серебра и, вручив письменную благодарность, отпустил.
Хозяин распорядился нанять плотников для возведения большого навеса с двумя входами. Посреди него поставили экран. У передней кухни построили другой навес размером с три комнаты, а у главных ворот - размером в семь комнат.
Приглашенные из монастыря Воздаяния двенадцать буддийских монахов читали канон о новопреставленной.
Двое слуг целый день подавали чай, который заваривали в кухне, двое поваров не переставая подносили кушанья.
Шурины Хуа Старший и У Второй вскоре ушли. Симэнь наказал сюцаю Вэню написать для печатников траурное извещение, в котором между прочим говорилось о «скоропостижной кончине моей супруги». Сюцай потихоньку показал текст Боцзюэ.
- Нет, так не пойдет, - заметил Боцзюэ. - У него ведь невестка У супругой значится. Так писать нельзя. А то пересуды пойдут. Да и брат У Старший обидится. Пока не пиши. Погоди, я с ним поговорю.
Под вечер все разошлись. Симэнь остался с Ли Пинъэр. Рядом с одром поставили летнюю кровать и отгородили ее ширмой. Симэнь лег. Ему служили Чуньхун с Шутуном. Едва рассвело, Симэнь направился к Юэнян умываться. Он облачился в траур: белую повязку, траурную шапку, белые чулки, туфли и халат. С утра прибыл надзиратель Ся и обратился к Симэню со словами соболезнования и утешения. Симэнь приветствовал сослуживца, а сюцай Вэнь пил с ним чай. У главных ворот надзиратель Ся остановился и обратился к писцу:
- Всех записывай! Особенно караульных. О неявившихся доложишь. Они у меня будут наказаны.
Отдав распоряжение, Ся Лунси вскочил на коня и помчался в управу.
Симэнь велел сюцаю Вэню составить приглашения и отправил посыльных к родным и близким с уведомлением о заупокойной службе в третий день после кончины. Вскоре пополудни был сооружен алтарь, который венчало изображение Будды, но говорить об этом подробно нет надобности.
Певица У Иньэр, узнав печальную весть, прибыла в паланкине. Она предстала перед смертным одром и со слезами на глазах возожгла жертвенную бумагу, а затем проследовала в дальние покои и отвесила земной поклон Юэнян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252