https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nakladnye/na-stoleshnicu/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Если б у меня была фантастическая сумма, которую пришлось уплатить за эту райскую обитель, я предпочел бы вложить ее в банк и припеваючи жить на проценты. Увы, Ром, твой наставник нищ. Коттедж выстроила для себя какая-то богатая вдова из Флоренции и согласилась уступить его за двойную цену.
– Так кому же мы обязаны этим благодеянием? Я не уверен, что мы можем принять его.
– Успокой свою совестливую душу, сынок. Недвижимость оплачена двенадцатью талантами серебра, полученными под заклад дворца Капулетти. Боюсь, ему не поздоровится, когда об этом пронюхает синьора Марта. Так что можете принимать свое гнездо за овеществленное суперисчисление. А номер десять тысяч шестьсот какой-то, черт бы побрал эту цифирь…
– Шестьсот четырнадцатый, не так уж трудно запомнить, – заметил робот.
– Если имеешь электронные мозги, – огрызнулся Сторти. – Так вот, это чудо техники, которое стоит почти столько же, приобретен на драгоценности семейства Монтекки. Вглядись в него пристальней, Ром, и ты узнаешь материнское колье, серьги с сапфирами, изумрудное колечко, гранатовый браслет и чего там еще накопили твои бережливые крестьянские предки.
– Отец! – благодарно прошептала Ула.
– Мать! – благодарно прошептал Ром.
– Да, дети мои, вам повезло с родителями, по крайней мере, с одной их половиной. Но пусть вас не терзают угрызения совести. Ценности существуют, чтобы ими пользоваться. Я не скопидом, как вы догадываетесь, но и у меня были кой-какие сбережения. Поскольку на проценты они не тянули, я решил избавиться от этой обузы.
– Куда же ты их девал?
– Пошли покажу.
Он вывел их другой дверью во внутренний дворик, где стоял новенький миниатюрный грузовичок.
– Вот, возите на рынок капусту и отчисляйте мне долю прибылей. Ну, скажем, десятую часть по рукам?
Отмахнувшись от горячих изъявлений признательности, Сторти сказал:
– Это еще не все. Видите тот сарай? Пошли поглядим, что там внутри.
А внутри оказались две породистые лошади, встретившие своих новых хозяев веселым ржанием.
– Застоялись, – сказал Сторти, любовно поглаживая одну из них по крупу. – А ведь было время, когда я брал все призы на скачках. Однажды…
– И это ты, Сторти?
– Нет. Лошадей поставили Метью и Бен. Ты же знаешь, что их родители коннозаводчики.
Хорошо иметь сто друзей, но когда и чем смогут они расплатиться с ними?
– Я побуду с вами денек, а потом вернусь в Верону, чтобы не возбуждать подозрений.
– Можно нам проехаться верхом? – спросила Ула, с восхищением глядя на лошадей.
– Перестань задавать глупые вопросы и проникнись сознанием, что ты теперь хозяйка фермы. К собственности, правда, привыкают быстро, через пару дней вы будете коситься, если я попрошу разрешения покататься на ваших рысаках. Впрочем, отказав своей тетке, ты, дорогой племянничек, – обратился он к Уле, – и ты, любезная племянница, поступите правильно, ибо синьора Петра с ее габаритами способна заездить самого мощного тяжеловоза из тех, какие водятся на Сицилии.
Только сейчас Ула и Ром спохватились, что все еще остаются в маскировочных нарядах. Вдоволь насмеявшись, они переоделись и отправились на прогулку, предупрежденные Сторти не ездить в близлежащие поселения.
Ула оказалась лихой наездницей – как и всех отпрысков знатных фамилий, ее с детства обучили верховой езде. Они основательно познакомились с окрестностями, не встретив ни души, и лишь издалека понаблюдали за отдельными домиками, рассеянными на горных склонах. Возвращаясь другим маршрутом, молодые люди обнаружили в нескольких километрах от дома водопад и долго любовались красочным зрелищем. Падая с отвесного утеса по обе стороны от основного каскада, струйки воды за столетия проложили в известняковом грунте желобки и скатывались теперь по ним, как по сосудам, специально для того изготовленным. Им не надо было выбирать себе путь, сталкиваться в борьбе за место с соседями и, не сумев отстоять его, взмывать в воздух и разлетаться брызгами.
– Тебе не кажется, Ром, что мы похожи на этих уютно устроившихся, покорных одиночек? Проложили им дорожку, и теките себе на здоровье, ни о чем не заботясь.
– Я сам думаю о том же. Не выходят из головы родители, Гель. А Сторти, что он будет делать без гроша в кармане? Но ты не бойся, мы в долгу не останемся. Лишь бы нам дали пожениться и стать на ноги.
Вернувшись, они нашли Сторти на кухне, наставлявшего робота по кулинарной части. Сунув им бутерброды, он велел не появляться в доме до вечера. Они охотно подчинились, занявшись чисткой лошадей, испытанием грузовика и другими хозяйскими заботами. Отыскав в сарае лопату, Ром начал взрыхлять землю, рассчитывая раздобыть семян и разбить огород. Рубашка на спине взмокла, мышцы заныли от непривычной работы, но он не сдавался, пока не обработал весь намеченный участок.
– А знаешь, – сказал он Уле, которая пришла звать его искупаться в ручье, – гермеситы много потеряли, доверив все механизмам. Пусть урожая мне большого не собрать, зато каждый выращенный здесь огурец будет для меня дороже золота.
Кликнув их домой, Сторти повел пару в спальню, отворил платяной шкаф и, указав на висевшие там вещи, велел одеваться. Ула ахнула, увидев роскошное белое платье. Рому предназначался строгий черный костюм.
– В чем дело? – спросил он.
– Торжественный ужин, – лаконично ответил наставник и удалился.
Сторти был поразительно неразговорчив, словно выполнял какую-то ответственную миссию и не мог отвлекаться на всякие пустяки.
Пока они одевались, раздался шум мотора, к дому подъехала машина. Ула с тревогой выглянула в окно, но, увидев, что Сторти мирно беседует с каким-то незнакомым человеком в сутане, успокоилась.
– Какая же ты у меня красавица! – восхитился Ром, когда Ула закончила свой туалет.
В приподнятом настроении они спустились в гостиную. Здесь был накрыт праздничный стол, в центре которого возвышался пирог, обставленный свечами. Сторти, также принарядившийся, представил им своего «старого друга» патера Домини и сказал:
– Приступайте, святой отец.
– К чему? – удивился Ром.
– К венчанию, понятно, не к похоронам.
День чудес продолжался. Преподнесенный им очередной сюрприз необычайно взволновал молодых людей и в то же время поверг их в смущение.
– Но мы не готовы к этому, – пролепетал Ром.
– То есть как не готовы? Клялся в любви, а теперь в кусты? Тогда я сам на ней женюсь. Пойдешь за меня, Ула?
– Дайте им прийти в себя, – вмешался священник, и они со Сторти отошли в сторонку.
– Ты помнишь, Ула, что говорил нам Дезар? А теперь церковный обряд… Я, право, не знаю…
– Глупый, какое это имеет значение! Главное, наш союз будет освящен религией.
– Да, но по какому канону? Ведь у каждого клана своя церемония. Придравшись к этому, могут объявить брак недействительным.
Ула надула губы.
– Ну, знаешь, не хватает, чтобы невеста уговаривала жениха! Я принимаю предложение Сторти.
Ром подошел к священнику.
– Скажите, ваше преподобие, к какому клану вы принадлежите?
– Я агр.
– А по какому обряду вы нас хотите обвенчать?
– Не тревожьтесь, сын мой, я обо всем подумал. Мы произнесем формулы обоих ваших кланов, так что никто не сможет оспорить законности брака.
– Извините, вам лично это не грозит осложнениями?
– Вероятно, но я не боюсь, иначе меня бы здесь не было.
Еще одна жертва ради их счастья!
– За все заплатишь потом, – шепнул Рому на ухо наставник. – Поп не пропадет, у него денег куры не клюют, он еще меня прокормит.
Они расположились в установленном порядке, причем Сторти пришлось быть свидетелем с обеих сторон.
– Ула Капулетти, – спросил священник, – готова ли ты по закону бога матов – Числа взять в мужья Рома Монтекки и сохранять ему верность до самой смерти?
– Да.
– Ром Монтекки, готов ли ты по закону бога матов – Числа взять в жены Улу Капулетти и хранить ей верность до самой смерти?
– Да.
– Ула Капулетти, готова ли ты по закону бога агров – Колоса взять в мужья Рома Монтекки и хранить ему верность до самой смерти?
– Да.
– Ром Монтекки, готов ли ты по закону бога агров – Колоса взять Улу Капулетти в жены и хранить ей верность до самой смерти?
– Да.
– Именем и волею единого бога гермеситов – Разума, – торжественно провозгласил патер, – объявляю вас мужем и женой. – Он дал им расписаться в заранее заготовленном брачном свидетельстве. – А теперь обменяйтесь обручальными кольцами, поцелуйте друг друга и будьте счастливы, дети мои.
Кольца! Где их взять? Новобрачных кинуло в дрожь, у них мелькнуло предчувствие, что эта немаловажная деталь станет дурным предзнаменованием для их союза.
Сторти, ухмыльнувшись, полез в карман и извлек оттуда два кольца. Протягивая одно из них Рому, он шепнул ему на ухо:
– Все приходится делать за тебя, паршивец. Может быть, взять на себя и первую брачную ночь?
Сбылась мечта Рома и Улы, они стали мужем и женой, и отныне никто не вправе был их разлучить. Только смерть.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
На другой день после веселой свадьбы в кабачке «Заходите, не ошибетесь!» Тропинину согласно программе предстояло посетить Верону. За завтраком он просмотрел утренние выпуски газет и решил, что сделал правильный выбор. Под броскими заголовками сообщалось о необычайных событиях в этом городе, а также в соседней Мантуе: «Похищение века: агр умыкает мату», «Ловкий насильник ускользает из рук полиции», «Внучка великого Капулетти – жертва сексуального маньяка». На первых полосах печатались пространные репортерские отчеты о заседании согласительной комиссии двух общин, причем особо выделялось поведение наставника студента Монтекки, поощрившего его на преступление, и речь профессора Чейза, которую называли не иначе, как исторической и эпохальной. Помещались письма возмущенных граждан, аналитические статьи теоретиков и выступления публицистов, размышлявших над корнями этого драматического происшествия и приходивших к выводу, что оно ни в коей мере не связано с существующими порядками, а является феноменом патологического свойства. Последнее наглядно подтверждала историческая справка, из которой следовало, что похищения вообще имели устойчивую убывающую тенденцию, а межклановых не было уже целое столетие.
Тропинин обратил внимание, что комментарии разных органов прессы отличались нюансами. В центральной газете матов «Дифференциал» упор делался на необходимость принять все меры к розыску и строгому наказанию дерзкого преступника и его пособников, дабы другим было неповадно. Газета агров требовала провести тщательное следствие, чтобы установить, имело ли место насильственное похищение или добровольный побег. Но те и другие единодушно поносили Сторти, причем местный корреспондент-агр усердствовал, пожалуй, больше своих коллег-матов. И все сходились на том, что связь между представителями разных кланов не должна быть терпима, ибо она вопиющим образом противоречит интересам профессионализма. Что касается главного официоза – «Рацио», бывшего органом Великария и Сената, то его сдержанные оценки свидетельствовали, что Центр пока не выработал позиции.
Настоящий клановый расизм, подумал Тропинин. У него правильный нюх, возможно, в Вероне удастся выбраться из-под бдительного надзора сопровождающих и разузнать, что там в действительности произошло.
В назначенное время за ним заехал Мендесона, и они отправились в аэропорт. Тропинин с невинным видом поинтересовался, летит ли с ним Уланфу, на что бородач ответил отрицательно: бедняга слег с высокой температурой, видимо, объелся острой химической пищи. Таким образом, вчерашнее приключение не осталось в тайне. Вполне вероятно, что за ними незримо следовали агенты секретной службы.
В дороге Мендесона описал успехи гермеситов в авиации, обнаружив технические познания на уровне квалифицированного инженера и еще раз подтвердив свою репутацию всезнайки. Тропинин сделал ему комплимент.
– Вы живое свидетельство в пользу универсального образования.
– О нет. Мой пример лишь подтверждает, что не существует правил без исключений. Я в известном смысле аномалия.
– Полноте, Мендесона, разве плохо иметь широкий кругозор?
– Для общества не то что плохо, а накладно. Ведь, не будучи профессионалом ни в одной сфере, я пригоден только на роль помощника Великого математика, а сколько ему нужно помощников?
– Ну а для человека? Широта познаний дает вам неизмеримое превосходство над своими соплеменниками. Вы живете более полной, насыщенной жизнью.
– В какой-то мере вы правы. Но иногда я отчаянно завидую рядовому спецу, который не способен праздно рассуждать обо всем на свете, зато умеет хорошо делать свою работу.
– Мне кажется, – осторожно заметил Тропинин, – что у вас несколько преувеличивают эффективность узкого профессионализма. Ведь это нечто вроде перенесения в область интеллектуального труда старинной конвейерной системы. Когда рабочему поручалось без конца закручивать одну и ту же гайку, он постепенно превращался в робота.
Тропинин спохватился, подумав: может быть, именно этого сознательно добивались основатели профессионального кланизма.
– Вероятно, я утрирую?
– Да, легат, хотя ваши сомнения мне понятны. Позволю себе дать вам один совет: не исходите в оценке гермеситского общества из абстрактных понятий, судите о нас по нашим делам.
Бородач с гордостью показал на воздушный лайнер, к трапу которого они подкатили. Насколько Тропинин знал историю воздухоплавания, самолет напоминал земные летательные аппараты конца XXI века. Представленный ему капитан из клана техов (кстати, весь остальной экипаж состоял из роботов) подтвердил догадку, сообщив технические данные своего корабля: высота полета – до 30 километров, скорость – немногим больше скорости звука, дальность – без ограничений, топливо водородное.
Когда они устроились в комфортабельном салоне, Мендесона сообщил, что полет выполняется на личном самолете Великого математика. Тропинин поблагодарил за оказываемое ему внимание. Лайнер взмыл в воздух, несколько минут можно было полюбоваться видом столицы с высоты птичьего полета, а затем землю отгородила сплошная стена облаков, похожих на клочья ваты или снежные наносы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39


А-П

П-Я