– Не сейчас. – Я повернулся к часовым. – Я не стану никому докладывать об этом. А вы вольны поступать, как сочтете нужным.
Часовой, что постарше, прочистил горло.
– Мы с вами заодно, сэр… сэр…
– Эйбел Благородное Сердце.
– …сэр Эйбел, покуда вы заодно с нами.
– Я на вашей стороне, и я собираюсь посадить в темницу своего слугу, за которым Поуку надлежало присматривать.
– Хорошая мысль, сэр, – сказал парень помоложе.
– Я так и знал, что вам понравится. – Я снова ухмылялся. – Мне нужно найти главного надзирателя темницы и поговорить с ним. Но думаю, это может подождать до утра. Сейчас он, наверное, спит. Я бы и сам с удовольствием поспал. Кого мне следует спросить?
– Мастера Каспара, сэр. Он подчиняется непосредственно мастеру Агру, сэр, и он главный тюремный надзиратель. Вы знаете, где находится Башня Гофмейстера?
– Я там живу.
– Так вот, сэр, вы входите туда, как обычно, только не поднимаетесь по лестнице, а спускаетесь вниз. За первой же дверью, которую вы увидите, сэр, он и обитает.
– Спасибо. – Только спешившись, я осознал, что валюсь с ног от усталости. – Поук, отведи лошадей в конюшню, всех. Расседлай и проследи за тем, чтобы их накормили, напоили и поставили в чистое стойло.
– Есть, сэр.
– Ты знаешь, где моя комната.
– Да, сэр, – кивнул Поук.
– Хорошо. – Мне хотелось ссутулиться, но я понимал, что не могу позволить себе такого. Я стоял, расправив плечи и вскинув голову. – Я буду там, как только позабочусь об Орге. Перенеси туда наши сумки – все наши вещи и все барахло, доставшееся от сэра Как-его-там. Если конюхи начнут ворчать, скажи, что ты выполняешь мой приказ.
– Есть, сэр!
От рва несло тяжким запахом застойной воды, и под моими сапогами хлюпала зловонная жижа из конского навоза и мочи, но мне было все равно. Я целеустремленно направился в самый темный угол двора, зная, что смогу спокойно отправиться на боковую, лишь когда сделаю все свои дела.

Я был женщиной, которая лежала на грязной постели в душной комнатушке. Какая-то старуха сидела возле кровати и все время говорила мне тужиться – и я тужился, хотя из-за страшной усталости не мог тужиться сильно, сколько бы ни старался. Я знал, что мой ребенок пытается дышать, но не может и потому скоро умрет.
– Тужься!

Я пытался спасти. Теперь я только пытался спастись сам. Он не отпускал меня, карабкался по мне, увлекал меня под воду.

Лунный свет пробивался сквозь пелену проливного дождя, когда я с трудом шел по раскисшей тропе. В самом конце тропы маячил огр, черный и огромный. Я был мальчиком, который зашел в пещеру Дизири, а не мужчиной, который вышел оттуда. Вместо меча я держал в руке крест, поставленный над могилой Дизиры, – длинную палку, связанную ремнем с короткой. Я ткнул острием в землю, отмечая местоположение собственной могилы, и пошел дальше. Когда огр отшвырнул меня прочь, палка превратилась именно в такой меч, о каком я мечтал, – с золотым эфесом и сверкающим клинком.
Я снова взмыл на землей и стремительно полетел назад, но я задыхался.

Глава 42
Я ГЕРОЙ

Я проснулся в холодном поту, отбросил в сторону одеяло и выглянул в окно. Бледное небо, источающее ровный серый свет. Бодрствовать все лучше, чем спать, подумал я. И я сделал выбор, набрав воды в потрескавшийся умывальный таз и по возможности чисто вымывшись. Когда я жил с Бертольдом Храбрым, мы купались в Гриффине. Это было гораздо лучше (во всяком случае, в хорошую погоду), и я невольно задался вопросом, доводилось ли когда-нибудь герцогу вымыться так чисто в своей ванне.
Поук храпел за дверью. Я отчетливо слышал каждый всхрап и не сомневался, что шум, производимый мной в процессе умывания и одевания, разбудит малого, но я ошибался. На мгновение я почувствовал желание окатить Поука грязной водой из таза, но не стал делать этого, а выплеснул все окно и потом высунул голову наружу и огляделся по сторонам,
Хотя замок назывался Ширвол, стена башни была не совсем отвесная Sheer wall (англ.) – отвесная стена.

– и к тому же состояла из больших неотесанных камней неправильной формы, уложенных не очень ровно. В прошлом я часто вскарабкивался по борту на палубу «Западного купца» и теперь заткнул сапоги за ремень сзади, чтобы они не мешали, и перелез через подоконник.
С одной стороны, спуск был трудным, но с другой стороны, довольно легким. Я избегал опасных мест, где мог соскользнуть вниз, а соскользнуть по стене, которая ближе к земле становилась почти отвесной, было все равно что просто упасть. Поэтому такие места я обходил стороной. Но спуск представлялся мне не более чем трудным физическим упражнением, я и не разу всерьез не испугался сорваться вниз. Впоследствии Таугу довелось ползти по стене Утгарда почти таким же манером, каким я сползал с Башни Гофмейстера, – и когда он рассказал мне об этом, я вспомнил о своем случае. Только стены Утгарда были увиты какими-то вьющимися растениями вроде плюща. В свое время я напишу об этом.
Оказавшись на земле, я почуял запах свежей выпечки, который привел меня прямиком на кухню. Здесь мне помог зверский голод.
– Вам не положено находиться здесь, сэр, – сказал повар. – Вы найдете завтрак в столовой зале, когда протрубит рог.
Когда я ничего не сказал, он добавил:
– Сегодня на завтрак будут свежая ветчина и сыр.
– А также хлеб с маслом и пиво. – Я знал это, поскольку дважды ел здесь накануне. – А как насчет яиц? У вас есть яйца? А яблоки?
– Нет, сэр, – помотал он головой. – Мы и так стараемся изо всех сил, сэр.
– Вот и молодцы. – Я потрепал повара по плечу. – А раз так, ты не станешь возражать, если я возьму вот это. – Я указал на горячую буханку хлеба, испеченного из муки со значительной примесью ячменя и полбы. – Одна милая женщина вчера приготовила мне знатный ужин, – объяснил я повару, – но мне предстоял поединок, и потому я не хотел наедаться досыта. Ты не возражаешь?
– Нет, сэр. – Выражение его лица свидетельствовало об обратном. – Нисколько не возражаю, сэр.
– Хорошо. Выйди в столовую залу на минутку.
– Мне нужно еще испечь несколько буха… – Но, встретившись со мной взглядом, он поспешно вышел.
Столовая зала была гораздо больше кухни – наверное, шагов сто в длину и пятьдесят в ширину. На высоком помосте там стоял накрытый скатертью стол для герцога Мардера, герцогини и особых гостей. А также длинные деревянные столы, лавки и табуреты для всех остальных. Несколько служанок накрывали к завтраку: ставили по сальному подносу и по бутылке на каждого.
– Мастер Каспар ест здесь, верно? – спросил я. – Где он сидит?
– Я работаю на кухне, – сказал повар. – Я понятия не имею, но Модгуда, наверное, знает.
Я отпустил его.
– Ты прав, конечно же. И она мне скажет. Мы с ней старые друзья.
Модгуда поклонилась мне на женский манер.
– Я рада, что вам сильно полегчало, сэр Эйбел.
– Я тоже. – Я повернулся к повару: – Тебе нужно испечь еще хлеба. Возвращайся к работе.
Модгуда показала мне место мастера Каспара. Он сидел на стуле. Это о чем-то говорило, хотя я толком не понимал, о чем именно. Я уселся на стул, собираясь съесть свой хлеб, и велел Модгуде принести бутылку пива.
– Он… он рассердится, сэр Эйбел. Мастер Каспар. – Она огляделась по сторонам с самым несчастным видом.
– Не на тебя. И не на меня, поскольку я встану, как только мастер Каспар придет, и он спокойно займет свое место. Я просто хочу быть уверен, что не разминусь с ним.
К тому времени в зал начали потихоньку сходиться люди. Я пытался угадать, какие из них служат тюремными надзирателями.
Модгуда была весьма невысокого роста, а я весьма высокого, и потому ей не пришлось нагибаться, чтобы прошептать мне на ухо:
– Все боятся его, сэр. Даже рыцари.
Я сидел с набитым ртом и таким образом получил возможность подумать, прежде чем ответить.
– Не может быть, чтобы все, – сказал я, проглотив и отпив глоток пива. – Я же не боюсь – значит, уже не все.
– Он начальник тюрьмы, сэр. Вы же не хотите оказаться в подземной темнице, сэр, но если вы…
Я помотал головой.
– Именно этого я хочу. Я спускался туда сегодня ночью, но у меня не было фонарика – я хотел сказать, факела, – и я мало что увидел. Мне бы хотелось снова отправиться туда, в сопровождении мастера Каспара. Это одна из просьб, с которыми я собираюсь обратиться к нему.
Тут позади меня раздался голос:
– К кому именно?
Я обернулся и увидел высокого мужчину, определенно питавшего пристрастие к черному цвету. Я спросил, не он ли мастер Каспар, и он кивнул. Модгуда тем временем убежала.
Я встал со стула и протянул мужчине руку:
– Я сэр Эйбел Благородное Сердце.
Он пренебрежительно фыркнул:
– И что дальше?
– Я сел на ваше место, просто чтобы не разминуться с вами, когда вы придете в столовую залу. Мне нужно поговорить с вами, и я подумал, что неплохо бы сделать это за завтраком.
– Говорите сейчас. – Он тяжело опустился на стул. – Я завтракаю со своими людьми, а не с вами.
К тому времени вокруг нас собралось с полдюжины тюремных надзирателей, одетых во все черное; одни выдвигали свои табуреты и садились, а другие просто стояли и прислушивались к нашему разговору.
– Хорошо, – начал я. – Я отправлюсь в вашу темницу…
– Большинство отправляется.
Мужчина, сидевший рядом с Каспаром, рассмеялся – и он не просто смеялся шутке своего начальника. Своим смехом он словно давал мне понять, что собирается сделать со мной в один прекрасный день. Сильным ударом кулака я сбросил парня на пол, а когда он начал подниматься на ноги, схватил табурет и треснул его по башке.
В зале мгновенно воцарилась мертвая тишина. Кто-то поставил перед Каспаром деревянную тарелку с ветчиной. Я пододвинул тарелку к себе и отправил в рот кусок ветчины, а вслед за ним кусок хлеба, отломленный от своей буханки.
– Вы – тот самый парень, который покалечил всех остальных рыцарей, – сказал Каспар.
– Троих или четверых. Может, пятерых. Не больше.
Я взял свою бутылку и отпил из неё глоток.
Он кивнул.
– Отдайте мою тарелку.
Я отдал.
– Вам следовало бы сказать: «Отдайте мне мою тарелку, пожалуйста, сэр Эйбел». Но на сей раз я вас прощаю.
Он неопределенно хрюкнул.
– Я не хочу ссориться с вами, мастер Каспар. Один мой слуга находится в вашей темнице, и мне бы хотелось, чтобы вы о нем хорошо заботились. – (Он повернулся ко мне, продолжая жевать ветчину.) – И я подумал…
Тут в разговор вмешался Воддет, буквально секунду назад подошедший к нам.
– Драться в Большой зале запрещено. Мастер Агр желает видеть вас после завтрака.
– Я с великим удовольствием поговорю с ним, – сказал я. – Только мы не дрались. Мы просто обсуждали одно личное дело.
Воддет присел на корточки возле распростертого на полу парня, проверил, дышит ли тот, пощупал пульс и так далее.
– А как насчет этого?
– Ах, вы о нем. Думаю, с ним все в порядке. Я мог бы убить малого одним ударом, но не убил же.
Воддет поднялся на ноги.
– Советую вам встретиться с мастером Агром сразу после завтрака. Иначе… – Он пожал плечами.
– Иначе вы поступите в мое распоряжение, – сказал Каспар.
– Я бы предпочел встретиться с герцогом, – сказал я Воддету. – Но раз мастер Агр желает видеть меня, я не возражаю. Передайте ему, что я буду рад.
– Не хотите пройти со мной? Я посажу вас за стол, где едят рыцари.
– Я знаю, где стол для рыцарей, но сейчас мне надо поговорить с мастером Каспаром, а потом с мастером Агром.
Воддет вернулся на свое место, и через два стола от нас кто-то громко заговорил, и вскоре все беседовали и ели, как обычно. Модгуда принесла голову сыра на большом подносе, и я вытащил из ножен кинжал, чтобы отрезать кусок. Я всегда любил ветчину и сыр, даже если их подавали почти каждый день.
– Иногда мы клеймим наших узников, – сказал Каспар. – В зависимости от воли герцога. Смутьянов. Воров. Вас когда-нибудь клеймили?
Я сидел с набитым ртом, но отрицательно потряс головой.
– А меня однажды заклеймили. – Он откинул капюшон, чтобы показать мне клеймо на лбу. – Мне не понравилось.
Я прожевал и проглотил.
– Никому не нравится головная боль. Но все равно у всех нас иногда болит голова.
Каспар хихикнул. Мерзкий смешок.
– Так вы говорите, у вас есть для меня новый узник?
Я вспомнил об одном своем друге, который уехал в пансион, и сказал:
– Скорее, пансионер. Вам не нужно держать его под замком, но он будет жить у вас, покуда я не отправлюсь на север, стоять караулом у какого-нибудь моста или брода.
– Он будет жить с нами.
– Да, – кивнул я. – Я знаю, вы должны кормить своих узников, иначе они умрут от голода, а они же не едят здесь, с вами. Вам нужно будет всего лишь приносить тарелку с едой для моего слуги. – Я отбросил в сторону мысли, навеянные мне рассказами Анса, и сказал: – Через день будет достаточно. Просто оставляйте тарелку на видном месте, а если он не съест пищу через пару дней, попробуйте оставить тарелку в другом месте.
– Я не собираюсь позволять своим узникам свободно бегать по темнице. – В голосе Каспара слышались категорические нотки.
– Он уже там. И вам нужно лишь кормить его.
Лицо у Каспара налилось кровью, и глаза стали совсем крохотными.
– Я отвел его туда сегодня ночью и велел оставаться там. Он пообещал мне не выходить оттуда и, думаю, не выйдет, покуда не проголодается. – Я надеялся немного успокоить Каспара своими словами, но он нисколько не успокоился. – Наверное, время от времени вы будете натыкаться на испражнения. Но ведь в темнице это обычное дело.
Каспар вытер свой кинжал о рукав и засунул обратно в ножны.
– Значит, он уже там.
– Верно. – Я обрадовался, что он наконец-то понял. – Я отвел его туда сегодня ночью. Вы спали, и я не хотел будить вас. Один мой друг открыл дверь вашей темницы, а потом снова запер, когда я вышел. – Я попытался вспомнить, действительно ли я слышал лязг засова, задвигаемого Ури. Я не помнил точно, а потому сказал: – В любом случае, я велел задвинуть засов. И почти уверен, что мое распоряжение выполнили.
– Это другой ваш друг, – медленно проговорил Каспар. – Не тот, с которым мне придется нянчиться.
– Верно.
Мужчина, недавно поваленный мною на пол, поднимался на ноги и нащупывал рукоятку длинного кинжала, висевшего у него на поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64