унитаз roca dama senso compacto
«Миллениум» и «Фламинг
о» выделялись, словно испорченные зубы.
Ц М'ленни, Ц проговорил Ленни, когда движение замедлилось, между двумя
башнями.
Ц Почему он выучивает только одно слово за раз? Ц угрюмо вопросила Генр
и.
Она никогда не обращалась прямо к Ленни.
Ц М'ленни, Ц повторил он, показывая в ветровое стекло маленьким пальчик
ом.
Ц Счастливо пахнет, Ц вставила Гомер.
Ц Вот оно! Ц крикнул я.
Ц Что? Ц удивилась Генри.
Ц «Миллениум», Ц ответил я, поворачивая на въездную аллею.
Ленни кивнул:
Ц М'ленни'м. Он поднял взгляд на Генри и схватил ее за грудь, она оттолкнул
а его.
Я остановился у низкой бетонной стены между двумя брошенными лектро. По-
моему, они делали нас менее заметными. Выключил зажигание.
Вместо того чтобы обрадоваться, Генри испугалась.
«Миллениум» представлял собой черную стеклянную башню в двадцать четы
ре этажа. И указатели, и знаки, и окна Ц все утопало в темноте. Единственны
й свет излучало садящееся солнце, отражавшееся на верхних этажах.
Ц Подожди здесь, Ц приказал я.
Вылез и пошел к двери. На полпути от стоянки обернулся. Ленни направлялся
за мной. Когда он научился ходить?
Маленький мужичок пошатывался, пытаясь бежать.
Я подобрал его и продолжил путь. Входом служила вращающаяся дверь, залеп
ленная «Печатью вечности». Внутри только темнота. Я едва различал пару м
ертвых пальм и выключенный водопад.
По полу пробежала крыса.
«Наверное, идеальное убежище», Ц подумал я. Приложил ухо к стеклу, услыша
л шум кондиционеров и, очень далеко, что-то похожее на колокольчик. Я прос
унул руку во вращающуюся дверь, которая пустила только кончики пальцев,
и ощутил прохладный, влажный воздух.
Ленни дергал меня за рубашку. Я посадил его на землю.
Ц Ага, Ц сказал он первое из своих трех слов.
Потом «Вегас», потом «Миллениум». Потом отдал мне свою ковбойскую шляпу
и, прежде чем я успел его остановить Ц хотя я и не собирался его останавли
вать, и не стал бы, если бы успел Ц нырнул под печать и мимо вращающейся дв
ери. Потом проскользнул мимо следующей печати и исчез в темноте.
Я приложил руки к стеклу и смотрел, пока не увидел нечто Ц может, крысу, а м
ожет, Ленни Ц пробежавшее по полу. Потом снова темнота, тишина, спокойств
ие. Я ждал, как мне показалось, несколько часов, потом вернулся к грузовику
. К счастью, Генри спала, поэтому мне не пришлось объясняться.
Не то чтобы она особо скучала по своему ребенку.
Сон Ц это постепенный прибой смерти, темнота, которая уничтожает нас ка
ждый день, каждую ночь. Море Ничто, куда, в текущие сны-пузыри, мы опускаемс
я. Я спал, и в моем сне Генри сняла свой бюстгальтер с синими птицами, откры
вая бюстгальтер поменьше, покрытый яркокрылыми, красноглазыми…
Там-там-там!
Жучок! Мои руки пульсировали, когда я лез в карман, он там, жучок. Как он сбеж
ал с таможни? Как пробрался в грузовик?
Там-там-там.
Но я снова спал.
Я открыл глаза и увидел первые проблески рассвета на севере.
Шлепанье на самом деле оказалось стуком.
Тук-тук-тук. Маленький мужичок, Ленни, стучал в стекло машины.
Он уже не был одет как ковбой, но носил маленький костюм с галстуком. И еще,
тут же заметил я, ботинки.
У грузовика стекла опускались вручную. Я открыл окно.
Ц Панама, Ц сказал он. Ц Вегас Миллениум Панама да!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Жуткая, чудовищная смерть Поупа, не говоря уже о странных обстоятельства
х его обнаружения, привела в ярость даже пойманных александрийцев, оправ
дала ищущих излечения (вне зависимости от мотивов) и повергла в молчание
оппозицию, хотя бы на время. Лидер меньшинства в палате перешла все грани
цы со своей практикой флибустьерства, задерживая выход электронной вер
сии «Таймс» под знаменитой (и почти цензурированной) обложкой, изображаю
щей жуткие разбросанные останки Поупа и призывающей к «скорейшим и прод
уманным» действиям Конгресса. Оппозиция закрылась, по крайней мере на то
т момент. Феникса утвердили в исследовательскую группу Высокой комисси
и и одновременно определили секретарем только что появившегося Департ
амента искусств и развлечений кабинетного типа. Департамент имел тольк
о совещательный характер, и часто высказывалось предположение, что данн
ое церемониальное назначение произошло в качестве уступки желаниям пр
езидента, и никто не собирался что-либо менять. События, однако, бежали вп
ереди желаний, и явно впереди политики Соединенных Штатов.
Генератор Удаления представили народу на пресс-конференции в великоле
пном вестибюле отеля «Вирджиния Атлантик» в Нью-Йорке. Размером с автом
обиль, он не имел колес и потому приехал на магнитных салазках. Четыре окн
а (два больших, два маленьких) позволяли заглянуть внутрь, но не наружу. Ус
тройство произвела на свет консалтинговая группа Остина, которая работ
ала над, проектом вот уже двенадцать лет, опережая (как знали, лишь некотор
ые) Круглый Стол и самих александрийцев. Как оказалось, их нанял американ
ский Департамент коррекции для разработки генератора случайных чисел,
который, невзирая на расу или класс, выбирал бы жертв из тех, кто приговоре
н к смерти. Генератор Удаления, к несчастью, оказался ненужным прежде, чем
его успели ycoвершенствовать. Вступил в силу закон об обязательной, смерти,
и ДК приватизировали.
Однако группа Остина не распалась. Она продолжала существовать под друг
им управлением и адаптировала свой агрегат для решения еще одного социа
льного кризиса благодаря социально-окрашенным усилиям нанимателя… И з
десь главный инженер представил владельца отеля «Вирджиния Атлантик» (
на самом деле целой сети, которая отделилась от авиалиний после беспреце
дентной аварии в воздухе, первой включавшей два самолета одной компании
), эксцентричного миллиардера, известного под именем мистер Билл. В тради
циях Рокфеллера, Вандербильта и Карнеги (как он объяснил), мистер Билл все
гда хотел использовать свои миллиарды для общего блага, особенно связан
ного с двумя самыми дорогими его сердцу областями Ц Коррекции и Искусст
ва. Генератор Удаления задумывался в одной из них, а родился в другой, по с
ловам мистера Билла, который, казалось, точно так же, как и пресса, пребыва
л в неведении относительно принципа работы агрегата. Однако он с радость
ю представлял американцам Генератор Удаления как инструмент, имеющий в
озможность принести пользу новому департаменту в его борьбе за освобож
дение нации от эффекта перенасыщения информацией и насилия, последовав
шего за ним и продолжающегося до сих пор.
И так далее, и тому подобное. От прессы вопросов не поступило. Мистер Билл
представил самого Феникса, который «с радостью принял от имени своего де
партамента гениальное устройство». К тому времени как Феникс выразил св
ои благодарности, репортеры испарились, оставив только фотографов, заня
тых запечатлением на пленке Генератора Удаления, в тот момент уже подним
аемого краном для доставки поездом в Вашингтон.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Генри не теряла времени даром. Вначале помада, потом тени. Затем пробормо
тала: «Сейчас тебе станет жарко» и сняла свитер через голову. Бюстгальте
р с синими птицами я уже видел, в шкафу. Но, конечно, говорить ей об этом не с
обирался.
Вспомнился недавний сон. Я сунул руку в карман и почувствовал приятную п
ульсацию. Жучок! Значит, все-таки не сон.
Использовав остатки воды из кувшинов, которыми снабдил нас последний Ин
деец Боб, Генри помыла голову, шею, плечи и подмышки. Ленни наблюдал за ней
как зачарованный, я притворялся, что ничего не вижу.
Если вначале она с ужасом рассматривала перспективу наконец встретить
Панаму, то теперь выглядела почти счастливой.
Ц Пахнет грустно, Ц сказала Гомер.
Ц Не бойся, ты идешь с нами, Ц подбодрил ее я, вытаскивая тележку из грузо
вика.
Потом, когда никто не смотрел, вытянул жучка из кармана и сунул его под гру
зовик. Я не собирался таскать его в кармане в свой самый, надеялся я, счаст
ливый день. Мне нравилось ощущение, которое он дарил мне, но оно отвлекало.
Когда наши небольшие приготовления закончились, солнце уже высоко подн
ялось над «Дневными постоялыми дворами» на востоке и воздух Вегаса нагр
евался, как масло в куске лавы. Генри натянула свитер, и ее груди казались
больше и округлее, чем обычно. Ленни тоже так думал: он цеплялся за свитер
с синими птицами, а мать смахивала его вниз, но без энтузиазма.
Теперь вместо счастья она почти излучала скуку. Синие птицы стали смутны
ми и серыми.
Мы оставили завернутого в ковер Боба в грузовике с включенным климат-ко
нтролем, чтобы мертвец не распространял запах. Прокладывал путь я, с теле
жкой и Гомер. Генри следовала за мной с устроившимся на ее руке Ленни.
Ц Панама прижми Ленни! Ц сказал Ленни в переговорное устройство Ц реш
етку слева от главной вращающейся двери, навсегда залепленной «Печатью
Вечности».
Дверь с шипением открылась, и Ленни с Генри ступили внутрь. Я уже собиралс
я идти следом, когда услышал «там-там-там!». Жучок уже забирается под теле
жку. Дверь почти закрылась, поэтому я рванул внутрь.
Там оказалось темно. Нет, светло. Пол окутывала тьма, но кверху она переход
ила в свет. Внутренняя часть дома была открыта, обширное пространство ис
чезало в какой-то дымке, укутывающей верхние балконы. Выключенный водоп
ад на дальней стене придавал обстановке почти природный вид.
Пол походил на шахматную доску, бледные квадраты обозначали места, где с
тояли игральные автоматы, столы для игры в карты и рулетки. Теперь от них н
ичего не осталось.
Слева от водопада Ц лифт в форме пули в прозрачной шахте, свисающей с вер
хних этажей как стеклянная виноградная лоза.
Лифт спускался.
Я видел внутри человека. В руках он держал книги.
Ц Пахнет сумасшедшим, Ц сказала Гомер. Ленни молчал, как и Генри.
Мы смотрели, как лифт остановился, открылся, и оттуда вышел человек: высок
ий, худой, сгорбленный, с лысиной на макушке, с длинными, как хвост пони, сер
ебряными волосами. Он сощурился. Мужчина носил серый комбинезон и тащил
несколько книг, компакт-дисков и видеофильмов в руках.
Ц Панама? Ц спросил я, оборачиваясь к Генри за подтверждением.
И это был наверняка он, потому что она уже падала, покачиваясь, теряя созна
ние, по частям Ц колени, ладони, бедра, Ц превращаясь в холмик на пыльном
полу. Ленни соскочил на землю в последний момент.
Ц Генриетта? Ц вопросил Панама.
Он положил книги, записи и компакты на краешек высохшего водопада, потом
опустился на колени пощупать ее пульс, одновременно осторожно отмахива
ясь от Ленни, который пытался добраться до свитера с синими птицами.
Мужчина перевел взгляд с Генри на меня.
Ц Вы Индеец Боб?
Ц Совершенно точно нет. Нет.
Ц Тогда помогите мне отнести ее наверх. Ц Он взял Генри на руки. Ц Мальч
ик может ехать вместе с собакой. А кто вы?
Ц Шапиро, Хэнк Шапиро.
Ц Пошли. Возьмите с собой собаку.
Я потащил Гомер и позволил Ленни забраться в тележку.
Лифт запечатал нас внутри стеклянной раковины моллюска, и мы быстро возн
еслись наверх, через тьму к, свету. К полусвету Ц хотя верхние этажи и выг
лядели светлее, там на самом деле царил полумрак.
Динь!
Лифт остановился на девятнадцатом этаже. «Динь!» пробудил Генри, и я поду
мал, помнит ли она те зловещие, жуткие и даже роковые «динь!» в ее квартире
в Бруклине. Но глаза Генри полнились не паникой, а спокойствием и смотрел
а она не на меня, а на Панаму. Генри ничего не сказала и снова закрыла глаза.
Синие птицы вернулись и летели, по одной на каждой груди. Вот только на зап
ад или на восток?
Держа Генри на руках, Панама направился по открытому коридору к комнатам
, устроенным в центральном коридоре. Я последовал за ним, задержавшись, чт
обы посмотреть на лифт. Ощущение такое, будто висишь в космосе, бесконечн
ость над головой и бесконечность под ногами. Хотя я никогда не бывал в кос
мосе, иногда я представлял его себе. Кусочки пыли кружились в воздухе, как
планеты, в поисках луча света, в котором можно осесть. Сам свет был словно
затемнен. Позже я узнал, что он поляризован.
Ц Сюда.
Я вошел за Панамой и Генри в небольшую комнатку с двуспальной кроватью, т
елевизором и шкафом. На кровати лежали книги. Панама королевским жестом
указал на них подбородком, и я смахнул книги на пол.
Ц Мило пахнет, Ц заметила Гомер.
Ц Да, Ц вставил Ленни.
Ц Положи покрывало.
Я повиновался. Панама уложил Генри на кровать. Она улыбалась. Он укрыл ее д
о подбородка и обернулся ко мне.
Ц Зря вы ее сюда привезли.
Ц Все как раз наоборот, Ц поправил я. Ц Не я ее сюда привез, а она меня.
Я объяснил насчет Вильямса и рассказал, как я преследовал его по всей стр
ане. Опустил, где взял пластинку, однако Панама догадался по моим небесно-
голубым брюкам с одной полосой.
Ц Ренегат Бюро. Здесь вам не место, Шапиро.
Ц Замечательно, Ц согласился я. Ц Меня не интересуете ни вы, ни ваши але
ксандрийцы. Я только хочу свою пластинку, а потом вернуться в Нью-Йорк и п
олучить обратно работу. У меня еще неделя до октябрьского учета.
Ц Вы принимаете желаемое за действительное, Ц заявил Панама.
Ц Что именно?
Ц Всё. Пошли, я покажу вам.
Он провел меня в следующую комнату. Кровать и шкаф ломились от книг, компа
ктов, картин маслом и репродукций, старых обложек, фильмов, видео.
В следующей комнате то же самое плюс садовая скульптура (святой с птицей)
в углу и сваливающиеся с кровати книги и компакты.
И в следующей. И в следующей.
Все комнаты открыты, и в каждой книги, компакт-диски, музыка, картины, запи
си и даже пластинки Ц стопкой на кровати, рассыпанные по полу, засунутые
в ванну, вываливающиеся из платяного шкафа.
Много в некоторых, мало в других. Мы стояли у перил, и Панама махнул рукой в
сторону, потом вверх, потом вниз, будто он владел всем этим, хотя на самом д
еле так оно и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
о» выделялись, словно испорченные зубы.
Ц М'ленни, Ц проговорил Ленни, когда движение замедлилось, между двумя
башнями.
Ц Почему он выучивает только одно слово за раз? Ц угрюмо вопросила Генр
и.
Она никогда не обращалась прямо к Ленни.
Ц М'ленни, Ц повторил он, показывая в ветровое стекло маленьким пальчик
ом.
Ц Счастливо пахнет, Ц вставила Гомер.
Ц Вот оно! Ц крикнул я.
Ц Что? Ц удивилась Генри.
Ц «Миллениум», Ц ответил я, поворачивая на въездную аллею.
Ленни кивнул:
Ц М'ленни'м. Он поднял взгляд на Генри и схватил ее за грудь, она оттолкнул
а его.
Я остановился у низкой бетонной стены между двумя брошенными лектро. По-
моему, они делали нас менее заметными. Выключил зажигание.
Вместо того чтобы обрадоваться, Генри испугалась.
«Миллениум» представлял собой черную стеклянную башню в двадцать четы
ре этажа. И указатели, и знаки, и окна Ц все утопало в темноте. Единственны
й свет излучало садящееся солнце, отражавшееся на верхних этажах.
Ц Подожди здесь, Ц приказал я.
Вылез и пошел к двери. На полпути от стоянки обернулся. Ленни направлялся
за мной. Когда он научился ходить?
Маленький мужичок пошатывался, пытаясь бежать.
Я подобрал его и продолжил путь. Входом служила вращающаяся дверь, залеп
ленная «Печатью вечности». Внутри только темнота. Я едва различал пару м
ертвых пальм и выключенный водопад.
По полу пробежала крыса.
«Наверное, идеальное убежище», Ц подумал я. Приложил ухо к стеклу, услыша
л шум кондиционеров и, очень далеко, что-то похожее на колокольчик. Я прос
унул руку во вращающуюся дверь, которая пустила только кончики пальцев,
и ощутил прохладный, влажный воздух.
Ленни дергал меня за рубашку. Я посадил его на землю.
Ц Ага, Ц сказал он первое из своих трех слов.
Потом «Вегас», потом «Миллениум». Потом отдал мне свою ковбойскую шляпу
и, прежде чем я успел его остановить Ц хотя я и не собирался его останавли
вать, и не стал бы, если бы успел Ц нырнул под печать и мимо вращающейся дв
ери. Потом проскользнул мимо следующей печати и исчез в темноте.
Я приложил руки к стеклу и смотрел, пока не увидел нечто Ц может, крысу, а м
ожет, Ленни Ц пробежавшее по полу. Потом снова темнота, тишина, спокойств
ие. Я ждал, как мне показалось, несколько часов, потом вернулся к грузовику
. К счастью, Генри спала, поэтому мне не пришлось объясняться.
Не то чтобы она особо скучала по своему ребенку.
Сон Ц это постепенный прибой смерти, темнота, которая уничтожает нас ка
ждый день, каждую ночь. Море Ничто, куда, в текущие сны-пузыри, мы опускаемс
я. Я спал, и в моем сне Генри сняла свой бюстгальтер с синими птицами, откры
вая бюстгальтер поменьше, покрытый яркокрылыми, красноглазыми…
Там-там-там!
Жучок! Мои руки пульсировали, когда я лез в карман, он там, жучок. Как он сбеж
ал с таможни? Как пробрался в грузовик?
Там-там-там.
Но я снова спал.
Я открыл глаза и увидел первые проблески рассвета на севере.
Шлепанье на самом деле оказалось стуком.
Тук-тук-тук. Маленький мужичок, Ленни, стучал в стекло машины.
Он уже не был одет как ковбой, но носил маленький костюм с галстуком. И еще,
тут же заметил я, ботинки.
У грузовика стекла опускались вручную. Я открыл окно.
Ц Панама, Ц сказал он. Ц Вегас Миллениум Панама да!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Жуткая, чудовищная смерть Поупа, не говоря уже о странных обстоятельства
х его обнаружения, привела в ярость даже пойманных александрийцев, оправ
дала ищущих излечения (вне зависимости от мотивов) и повергла в молчание
оппозицию, хотя бы на время. Лидер меньшинства в палате перешла все грани
цы со своей практикой флибустьерства, задерживая выход электронной вер
сии «Таймс» под знаменитой (и почти цензурированной) обложкой, изображаю
щей жуткие разбросанные останки Поупа и призывающей к «скорейшим и прод
уманным» действиям Конгресса. Оппозиция закрылась, по крайней мере на то
т момент. Феникса утвердили в исследовательскую группу Высокой комисси
и и одновременно определили секретарем только что появившегося Департ
амента искусств и развлечений кабинетного типа. Департамент имел тольк
о совещательный характер, и часто высказывалось предположение, что данн
ое церемониальное назначение произошло в качестве уступки желаниям пр
езидента, и никто не собирался что-либо менять. События, однако, бежали вп
ереди желаний, и явно впереди политики Соединенных Штатов.
Генератор Удаления представили народу на пресс-конференции в великоле
пном вестибюле отеля «Вирджиния Атлантик» в Нью-Йорке. Размером с автом
обиль, он не имел колес и потому приехал на магнитных салазках. Четыре окн
а (два больших, два маленьких) позволяли заглянуть внутрь, но не наружу. Ус
тройство произвела на свет консалтинговая группа Остина, которая работ
ала над, проектом вот уже двенадцать лет, опережая (как знали, лишь некотор
ые) Круглый Стол и самих александрийцев. Как оказалось, их нанял американ
ский Департамент коррекции для разработки генератора случайных чисел,
который, невзирая на расу или класс, выбирал бы жертв из тех, кто приговоре
н к смерти. Генератор Удаления, к несчастью, оказался ненужным прежде, чем
его успели ycoвершенствовать. Вступил в силу закон об обязательной, смерти,
и ДК приватизировали.
Однако группа Остина не распалась. Она продолжала существовать под друг
им управлением и адаптировала свой агрегат для решения еще одного социа
льного кризиса благодаря социально-окрашенным усилиям нанимателя… И з
десь главный инженер представил владельца отеля «Вирджиния Атлантик» (
на самом деле целой сети, которая отделилась от авиалиний после беспреце
дентной аварии в воздухе, первой включавшей два самолета одной компании
), эксцентричного миллиардера, известного под именем мистер Билл. В тради
циях Рокфеллера, Вандербильта и Карнеги (как он объяснил), мистер Билл все
гда хотел использовать свои миллиарды для общего блага, особенно связан
ного с двумя самыми дорогими его сердцу областями Ц Коррекции и Искусст
ва. Генератор Удаления задумывался в одной из них, а родился в другой, по с
ловам мистера Билла, который, казалось, точно так же, как и пресса, пребыва
л в неведении относительно принципа работы агрегата. Однако он с радость
ю представлял американцам Генератор Удаления как инструмент, имеющий в
озможность принести пользу новому департаменту в его борьбе за освобож
дение нации от эффекта перенасыщения информацией и насилия, последовав
шего за ним и продолжающегося до сих пор.
И так далее, и тому подобное. От прессы вопросов не поступило. Мистер Билл
представил самого Феникса, который «с радостью принял от имени своего де
партамента гениальное устройство». К тому времени как Феникс выразил св
ои благодарности, репортеры испарились, оставив только фотографов, заня
тых запечатлением на пленке Генератора Удаления, в тот момент уже подним
аемого краном для доставки поездом в Вашингтон.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Генри не теряла времени даром. Вначале помада, потом тени. Затем пробормо
тала: «Сейчас тебе станет жарко» и сняла свитер через голову. Бюстгальте
р с синими птицами я уже видел, в шкафу. Но, конечно, говорить ей об этом не с
обирался.
Вспомнился недавний сон. Я сунул руку в карман и почувствовал приятную п
ульсацию. Жучок! Значит, все-таки не сон.
Использовав остатки воды из кувшинов, которыми снабдил нас последний Ин
деец Боб, Генри помыла голову, шею, плечи и подмышки. Ленни наблюдал за ней
как зачарованный, я притворялся, что ничего не вижу.
Если вначале она с ужасом рассматривала перспективу наконец встретить
Панаму, то теперь выглядела почти счастливой.
Ц Пахнет грустно, Ц сказала Гомер.
Ц Не бойся, ты идешь с нами, Ц подбодрил ее я, вытаскивая тележку из грузо
вика.
Потом, когда никто не смотрел, вытянул жучка из кармана и сунул его под гру
зовик. Я не собирался таскать его в кармане в свой самый, надеялся я, счаст
ливый день. Мне нравилось ощущение, которое он дарил мне, но оно отвлекало.
Когда наши небольшие приготовления закончились, солнце уже высоко подн
ялось над «Дневными постоялыми дворами» на востоке и воздух Вегаса нагр
евался, как масло в куске лавы. Генри натянула свитер, и ее груди казались
больше и округлее, чем обычно. Ленни тоже так думал: он цеплялся за свитер
с синими птицами, а мать смахивала его вниз, но без энтузиазма.
Теперь вместо счастья она почти излучала скуку. Синие птицы стали смутны
ми и серыми.
Мы оставили завернутого в ковер Боба в грузовике с включенным климат-ко
нтролем, чтобы мертвец не распространял запах. Прокладывал путь я, с теле
жкой и Гомер. Генри следовала за мной с устроившимся на ее руке Ленни.
Ц Панама прижми Ленни! Ц сказал Ленни в переговорное устройство Ц реш
етку слева от главной вращающейся двери, навсегда залепленной «Печатью
Вечности».
Дверь с шипением открылась, и Ленни с Генри ступили внутрь. Я уже собиралс
я идти следом, когда услышал «там-там-там!». Жучок уже забирается под теле
жку. Дверь почти закрылась, поэтому я рванул внутрь.
Там оказалось темно. Нет, светло. Пол окутывала тьма, но кверху она переход
ила в свет. Внутренняя часть дома была открыта, обширное пространство ис
чезало в какой-то дымке, укутывающей верхние балконы. Выключенный водоп
ад на дальней стене придавал обстановке почти природный вид.
Пол походил на шахматную доску, бледные квадраты обозначали места, где с
тояли игральные автоматы, столы для игры в карты и рулетки. Теперь от них н
ичего не осталось.
Слева от водопада Ц лифт в форме пули в прозрачной шахте, свисающей с вер
хних этажей как стеклянная виноградная лоза.
Лифт спускался.
Я видел внутри человека. В руках он держал книги.
Ц Пахнет сумасшедшим, Ц сказала Гомер. Ленни молчал, как и Генри.
Мы смотрели, как лифт остановился, открылся, и оттуда вышел человек: высок
ий, худой, сгорбленный, с лысиной на макушке, с длинными, как хвост пони, сер
ебряными волосами. Он сощурился. Мужчина носил серый комбинезон и тащил
несколько книг, компакт-дисков и видеофильмов в руках.
Ц Панама? Ц спросил я, оборачиваясь к Генри за подтверждением.
И это был наверняка он, потому что она уже падала, покачиваясь, теряя созна
ние, по частям Ц колени, ладони, бедра, Ц превращаясь в холмик на пыльном
полу. Ленни соскочил на землю в последний момент.
Ц Генриетта? Ц вопросил Панама.
Он положил книги, записи и компакты на краешек высохшего водопада, потом
опустился на колени пощупать ее пульс, одновременно осторожно отмахива
ясь от Ленни, который пытался добраться до свитера с синими птицами.
Мужчина перевел взгляд с Генри на меня.
Ц Вы Индеец Боб?
Ц Совершенно точно нет. Нет.
Ц Тогда помогите мне отнести ее наверх. Ц Он взял Генри на руки. Ц Мальч
ик может ехать вместе с собакой. А кто вы?
Ц Шапиро, Хэнк Шапиро.
Ц Пошли. Возьмите с собой собаку.
Я потащил Гомер и позволил Ленни забраться в тележку.
Лифт запечатал нас внутри стеклянной раковины моллюска, и мы быстро возн
еслись наверх, через тьму к, свету. К полусвету Ц хотя верхние этажи и выг
лядели светлее, там на самом деле царил полумрак.
Динь!
Лифт остановился на девятнадцатом этаже. «Динь!» пробудил Генри, и я поду
мал, помнит ли она те зловещие, жуткие и даже роковые «динь!» в ее квартире
в Бруклине. Но глаза Генри полнились не паникой, а спокойствием и смотрел
а она не на меня, а на Панаму. Генри ничего не сказала и снова закрыла глаза.
Синие птицы вернулись и летели, по одной на каждой груди. Вот только на зап
ад или на восток?
Держа Генри на руках, Панама направился по открытому коридору к комнатам
, устроенным в центральном коридоре. Я последовал за ним, задержавшись, чт
обы посмотреть на лифт. Ощущение такое, будто висишь в космосе, бесконечн
ость над головой и бесконечность под ногами. Хотя я никогда не бывал в кос
мосе, иногда я представлял его себе. Кусочки пыли кружились в воздухе, как
планеты, в поисках луча света, в котором можно осесть. Сам свет был словно
затемнен. Позже я узнал, что он поляризован.
Ц Сюда.
Я вошел за Панамой и Генри в небольшую комнатку с двуспальной кроватью, т
елевизором и шкафом. На кровати лежали книги. Панама королевским жестом
указал на них подбородком, и я смахнул книги на пол.
Ц Мило пахнет, Ц заметила Гомер.
Ц Да, Ц вставил Ленни.
Ц Положи покрывало.
Я повиновался. Панама уложил Генри на кровать. Она улыбалась. Он укрыл ее д
о подбородка и обернулся ко мне.
Ц Зря вы ее сюда привезли.
Ц Все как раз наоборот, Ц поправил я. Ц Не я ее сюда привез, а она меня.
Я объяснил насчет Вильямса и рассказал, как я преследовал его по всей стр
ане. Опустил, где взял пластинку, однако Панама догадался по моим небесно-
голубым брюкам с одной полосой.
Ц Ренегат Бюро. Здесь вам не место, Шапиро.
Ц Замечательно, Ц согласился я. Ц Меня не интересуете ни вы, ни ваши але
ксандрийцы. Я только хочу свою пластинку, а потом вернуться в Нью-Йорк и п
олучить обратно работу. У меня еще неделя до октябрьского учета.
Ц Вы принимаете желаемое за действительное, Ц заявил Панама.
Ц Что именно?
Ц Всё. Пошли, я покажу вам.
Он провел меня в следующую комнату. Кровать и шкаф ломились от книг, компа
ктов, картин маслом и репродукций, старых обложек, фильмов, видео.
В следующей комнате то же самое плюс садовая скульптура (святой с птицей)
в углу и сваливающиеся с кровати книги и компакты.
И в следующей. И в следующей.
Все комнаты открыты, и в каждой книги, компакт-диски, музыка, картины, запи
си и даже пластинки Ц стопкой на кровати, рассыпанные по полу, засунутые
в ванну, вываливающиеся из платяного шкафа.
Много в некоторых, мало в других. Мы стояли у перил, и Панама махнул рукой в
сторону, потом вверх, потом вниз, будто он владел всем этим, хотя на самом д
еле так оно и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27