— Боюсь, что не совсем вас понимаю, — сказал я, не догадываясь, куда гнет Махони.
— Для того, чтобы ваша сестра могла поддержать свой иск. Если я правильно запомнил, ей для этого нужно пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, что примерно соответствует восьмидесяти тысячам баксов. Вы уже много вложили в этот процесс, не так ли?
— Да, верно, — ответил я.
— Итак, сколько же вы потратили на юристов для вашей сестры?
— Сорок пять тысяч фунтов. Сама она вложила двадцать.
— Вам пришлось прибегнуть к займам?
— Частично. В основном это были наши сбережения.
— И если вы не найдете средств для продолжения процесса, вам придется навсегда распрощаться с сорока пятью тысячами?
— Видимо, так, — согласился я.
— О’кей. Пойдем дальше. Насколько я знаю, ваша жена обращалась к мистеру Куку с просьбой дать денег для продолжения юридических действий.
— Во всяком случае, она мне так сказала.
— Но мистер Кук ответил отказом?
— Видимо. Но, послушайте. Я вовсе не просил её обращаться к отцу. Это была целиком её идея. И она мне сказала о ней лишь после того, как он сказал «нет».
— И после этого вы отправились к нему, чтобы переговорить лично? — спросил Махони, сверля меня взглядом.
— Нет. То есть, да. Но вовсе не об этом. Я уже сказал вам, что намеревался с ним обсудить. У нас возникли проблемы на работе, и мне хотелось с ними разобраться.
— Следовательно о деньгах вы не говорили?
— Нет. Хотя, насколько я помню, Фрэнк поднял эту тему. Но я сразу сказал, что его деньги мне не нужны.
— Ах вот как… Следовательно, мистер Кук поднял вопрос о том, чтобы дать вам денег, а вы заявили, что его деньги вам не нужны?
Я глубоко вздохнул и, делая акцент на каждом слове, произнес:
— Фрэнк считал, что я приехал к нему просить деньги. Но это было совсем не так. О чем я ему и сказал. А теперь я то же самое говорю вам.
— Понимаю, — сказал Махони и, выдержав довольно длинную паузу, продолжил:
— Можно сказать, вам здорово повезло, что ваша супруга получила такие бабки, не так ли? Теперь вы сможете оплатить все счета адвокатов.
— Нет, — сказал я. — Совсем не так. Я бы предпочел, чтобы Фрэнк оставался живым. Этого хотела бы и Лайза.
— Конечно, мистер Айот. Конечно. Благодарю вас за содействие.
Беседа закончилась, и я проводил сержанта Махони к лифтам. Раздражающая меня полуулыбка так и не сошла с его губ.
Я долго не мог вернуться к работе, так обеспокоила меня беседа с сержантом. Не обвиняя меня напрямую в убийстве Фрэнка, Махони постепенно и последовательно создавал против меня дело. Никто не видел меня на пляже, я остро нуждался в деньгах для сестры, наконец, моя ссора с Фрэнком… Каждый из этих фактов по отдельности не мог служить основой для обвинения, но в совокупности они четко указывали на меня, как на человека, заинтересованного в смерти Фрэнка Кука. Махони, видимо, не сомневался в том, что тестя застрелил я, и твердо вел свою линию.
Я знал, что он черпает информацию из многих источников, и это меня крайне беспокоило.
Лайза, например, рассказала ему о судебном иске Хелен. Она просто честно отвечала на прямые вопросы, не догадываясь, что может причинить мне вред. Лучше бы она этого не делала.
Беседа с сержантом напомнила мне, что я ближе к вечеру собирался позвонить сестре, чтобы рассказать о завещании Фрэнка и о намерении Лайзы дать денег для продолжения разбирательства. Однако, поразмыслив, я решил этого не делать. До того, как Махони не закончит следствие, я не имел права обнадеживать Хелен. Мне хотелось верить, что правоохранительная машина будет работать до тех пор, пока с меня не будут сняты все подозрения, а подлинный виновный не предстанет перед судом. Однако, несмотря на природный оптимизм, я начинал в этом сомневаться. И, как показал дальнейший ход событий, не безосновательно.
Я постарался вернуться домой к семи на тот случай, если Лайза кончит работать раньше, чем обычно. Однако этого не случилось, и она пришла только к девяти. Выглядела она очень подавленной.
— Может быть, выпьешь что-нибудь? — спросил я.
— Бокал вина не помешал бы, — ответила она, опускаясь на диван.
— Ты сегодня перетрудилась, — с улыбкой сказал я, передавая ей бокал.
— А что, собственно, ты хочешь?! — неожиданно резко выпалила она. — Я не ходила на фирму добрую половину недели. Накопилась гора работы!
Столь неожиданная реакция застала меня врасплох.
— Еще бы, — нейтральным тоном заметил я.
— Ты не единственный, у кого нервная работа! Неужели ты этого не понимаешь?
— Прекрасно понимаю, — сказал я, сел рядом с женой и обнял её за плечи.
— Прости, Саймон, — продолжила она, отпив немного вина. — Дело в том, что у «Бостонских пептидов» серьезные неприятности. У нас закончились наличные средства. Я не представляла, что дела обстоят настолько скверно. Мы согласились не получать зарплату за последний месяц, но это, увы, не выход из положения.
— Неужели у вас нет никаких дополнительных каналов финансирования?
— Генри говорит, что нет. Если бы мы успели закончить испытания препарата «БП-56» на животных, то имели бы гораздо больше шансов найти новых инвесторов.
Это действительно была скверная новость. Лайза вложила очень много сил в «БП-56», и если «Бостонские пептиды» вылетят в трубу еще до того, как препарат выйдет на рынок, её постигнет огромное разочарование.
Я обнял её крепче, и она прижалась ко мне. Затем Лайза заплакала, и плакала она, как мне показалось, бесконечно долго.
На следующий день я появился в офисе чуть позже, чем обычно, но все равно раньше Даниэла. Я поприветствовал Джона, который, не отрывая взгляда от «Уолл-стрит джорнал», истреблял булочку с черничным джемом.
— Сорок четыре с половиной, — сказал он, не полнимая глаз.
— Карабкается назад потихоньку, — сказал я.
— «Карабкается» — самое подходящее слово.
Первым делом я залез в сайт «Челси», чтобы узнать подробности вчерашнего вечернего матча. Интернет был даром богов для английских футбольных болельщиков, заточенных по воле судьбы на американском континенте. Мои парни опять выиграли. На сей раз 2:0.
Дальнейшему изучению успехов моей любимой команды помешал Джон.
— Эй, Саймон! А ты ничего не слышал о «Бостонских пептидах»? — это было произнесено тоном, каким обычно передаются неприличные слухи.
— Нет. А что случилось?
— «Био один» намерен поглотить «Пептиды». Арт и Даниэл вчера весь день прорабатывали план действий.
— О, Боже, — пробормотал я, уронив голову на руки.
Подобная реакция, похоже, привела Джона в недоумение.
— Но это же хорошо для Лайзы. Разве не так? Она получит право на льготное приобретение акций. А «Био один» готов отвалить «Бостонским пептидам» солидный куш. Кроме того, «Био» будет щедро субсидировать научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.
— Боюсь, Джон, что Лайза не очень любит нашу «Био один».
Там, где другие видели крупную биохимическую компанию, Лайза видела оскал большого, злого волка, за которым стоял еще более хищный венчурный капитал.
В комнату вошел Даниэл. Под глазами у него были мешки, а большой, туго набитый бумагами портфель, бессильно висел в руке.
— Мне уже известно о «Бостонских пептидах», — сообщил я. — Джон все сказал.
— Отличная сделка, — сказал Даниэл, приводя в порядок свой стол.
— Для «Био один».
— И для «Пептидов» тоже. Они разрабатывают многообещающее лекарство от Болезни Паркинсона, а «Био один» имеет достаточно сил, чтобы протолкнуть снадобье на рынок.
Я печально вздохнул. В этой затее явно имелась коммерческая логика.
— Во второй половине дня они выступают с презентацией, — сказал Джон. — Ты пойдешь?
— Еще бы.
— Презентация состоится в два часа в их офисе на Кендалл Сквер.
— Их офисе?!
— Именно, — ухмыльнулся Даниэл. — Эневер заявил, что у него нет времени на то, чтобы шляться к нам.
Это было неслыханно. Все презентации проходили всегда только в нашем офисе. Те, кто желал понравиться партнерам, являлись точно к назначенному времени, вооружившись убедительными, с их точки зрения, аргументами и фактами. Мы же появлялись с опозданием или вообще отменяли встречу. Но в данном случае, поскольку в деле была замешана «Био один», баланс сил был явно не в пользу партнеров.
— Сам-то ты идешь? — спросил я у Даниэла.
— Естественно, — ответил он. — Я занимался всей этой проклятой цифирью.
— Значит, если там окажутся ошибки, то я знаю, с кого спрашивать.
— Спроси, и ты покойник, — ответил Даниэл.
Несмотря на свои выдающиеся математические способности, он имел тенденцию путать цифры, превращая, например, 586 в 568. Джон и я всегда с вожделением ждали момента, когда можно будет вогнать его в краску.
— Да, Саймон, — сказал Даниэл. — Арт просил тебя зайти к нему, как только ты появишься в офисе.
— Желает поговорить о «Био один»?
— Думаю, что так.
Арт пребывал в своей обычной позе. Откинувшись на спинку кожаного кресла, он одной рукой прижимал к уху трубку телефона, а в другой держал банку «Доктор Пеппер». Напиток, естественно, был в диетическом исполнении. За телефоном Арт проводил времени гораздо больше, чем все остальные партнеры. Он просто обожал стиль работы, при котором можно говорить, а думать вовсе не обязательно. Можно вкалывать за трубкой круглые сутки, не приняв при этом ни единого решения.
Арт знаком пригласил мне присесть, и я устроился на стуле, стоящим на противоположной от него стороне письменного стола. Я знал, что он в связи с моим появлением не подумает сократить беседу и, надо сказать, в своих предположениях не ошибся. Арт являл своим видом весьма впечатляющую личность. Он был крупным, широкоплечим человеком, с коротким, по военной манере ежиком серебристых волос. Арт регулярно занимался в спортзале и, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, состоял в основном не из жира, а из мышц. В свое время он служил в морской пехоте, и по сей день, изображая из себя крутого парня, страшно любил рассказывать о своей военной службе. На самом видном месте на его столе находилась фотография молодого человека в форме футболиста одного из колледжей Среднего запада. Парень был до того похож на Арта, что казался его вторым — более юным и еще более мускулистым — изданием. На самом деле это был его сын Чак. Арт гордился своим отпрыском почти так же, как успехом «Био один».
Через десять минут он закончил беседу и, вернув трубку на место, приступил к делу:
— Думаю, что ты уже слышал об этом. Мы покупаем «Бостонские пептиды».
Произнося «мы», Арт имел в виду «Био один». Он постоянно отождествлял себя с этой компанией и давно привык считать себя и её единым целым.
— Поздравляю, — сказал я, стараясь выдерживать нейтральный тон.
— Когда сделка совершится, «Био один» превратиться в открытое акционерное общество, но извещать об этом публику пока рано. Мы напрямую ведем переговоры с поддерживающей «Пептиды» венчурной фирмой. Ты её знаешь, конечно. Это — «Первый венчурный». Руководству самих «Бостонских пептидов» о предстоящей сделке пока ничего не известно. Ты меня слушаешь?
— Но без поддержки руководства компании вам все равно не обойтись, — сказал я. — Без Генри Кана «Бостонским пептидам» грош цена.
Как и без Лайзы, вполне мог добавить я.
— Они получат сладкий кусок. Просто пока мы хотим держать их подальше от переговоров. Поэтому очень важно, чтобы ты ничего не говорил об этом Лайзе.
— Понимаю, что связанную с возможной ценой сделки информацию следует держать в тайне, — сказал я. — Но, может быть, мне все же будет позволено сообщить об этом моей жене?
— Нет! И еще раз — нет, — заявил Арт, наклоняясь вперед. — Особенно в данном случае. Это будет означать как непрофессиональное поведение, так и отсутствие лояльности по отношению к своей фирме. Я специально говорил с Джилом на эту тему, и он целиком разделяет мою озабоченность.
— Хорошо, — сказал я, судорожно проглотив невесть откуда взявшуюся слюну. — Я все понимаю.
— Мы намеревались держать тебя от этого дела как можно дальше, — продолжил Арт, снова откидываясь на спинку своего удобного кресла. — Но в такой крошечной фирме, как наша, оставить тебя в полном неведении просто нереально. Кроме того, это вовсе не наш стиль. Но прошу держать при себе всё, что ты здесь услышишь. О’кей?
— Понимаю, — повторил я, обратив внимание на то, что он не упомянул о предстоящей в два часа дня презентации.
Что же, раз он не нашел нужным это сделать, я тоже промолчу.
— Вот и отлично. Попроси Даниэла заглянуть ко мне.
Поняв, что меня отпускают на свободу, я вышел из кабинета Арта.
10
«Био один» располагалась совсем рядом с Массачусетским технологическим институтом, занимая сравнительно небольшое, но сверкающее стеклом и сталью здание, чуть позади своих более крупных собратьев в сфере биотехнологий — компаний «Гензим» и «Биоен». Кендалл-сквер был весьма престижным местом для небольшой компании, однако Арт, Джерри Петерсон и Эневер считали, что тратят деньги не зря. Даниэл, который, как известно, обожает цифры, совсем напротив, утверждал, что рентные платежи привносят хаос в финансовые дела фирмы. Однако по большому счету это никого не беспокоило. Все знали, что как только лекарство от Болезни Альцгеймера получит добро, доллары в карманы фирмы потекут широкими потоками.
Мы с Джоном отправились на презентацию вместе и опоздали на пару минут. Система безопасности в «Био один» выглядела весьма впечатляюще. В вестибюле здания толпились охранники в черных униформах, все двери были оборудованы считчиками электронных пропусков-карт, и повсюду виднелись надписи, запрещающие вход. Создавалось впечатление, что все пути в здании были перекрыты. Нам выписали временные удостоверения личности и проводили в приемную, где уже находилась небольшая группа людей. Это были Джил, Арт, Рави, Даниэл и крошечная, коротко стриженная шикарная дама в огромных очках. Даме было под сорок, звали её Линетт Мауэр и она являлась крупнейшим инвестором фирмы.
Подобно большинству венчурных компаний, наша фирма собственные средства не вкладывала, управляя вместо этого несколькими фондами, деятельность каждого из которых планировалась примерно на десять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53