Мы с Крэгом изыскиваем средства для создания прототипа переключателя.
— Удалось что-нибудь?
— Пока нет. Но мы только что приступили.
— Понимаю. Но меня очень беспокоит Крэг Догерти. Думаю, что Фрэнк в отношении него был прав.
Я внимательно посмотрел на Джила.
— Что ты хочешь этим сказать?
— На прошлой неделе Догерти ко мне заходил. Он угрожал заявить в прессе о том, что «Ревер партнерс», якобы, отказалась выполнить условия договора.
Я издал тихий стон, не понимая, как Крэг мог решиться на подобную глупость?
— И что же ты ему сказал?
— Я попросил его покинуть мой кабинет.
— Думаю, что он пребывал в сильном расстройстве, — попытался заступиться за Крэга я. — Он страшно разозлился, узнав, что мы отказываем ему в поддержке.
— Не сомневаюсь, что Крэг был расстроен. Но, как сказал Фрэнк, это повлияло на ясность его мышления. Угрозы в мой адрес вряд ли можно считать разумным действием.
— Думаю, что сейчас он немного успокоился, и уверен, что никогда этого не повторит.
— Это был идиотский поступок, Саймон. А если человек один раз способен на глупость, то он рано или поздно повторит её.
Я понимал, что хотел сказать Джил.
— И что по-твоему мне следует предпринять?
— Ты действительно надеешься спасти что-то из наших первоначальных затрат? — спросил Джил после недолгого раздумья.
— Да. Конечно ничего обещать не могу… — я поднял глаза на Джила и увидел, что тот улыбается, приняв к сведению мою оговорку…но попытаюсь сделать все, что в моих силах.
— О’кей. Попытайся. Продолжай работать с «Нет Коп», чтобы выжать как можно больше долларов, из тех что мы успели в неё вложить. Однако скажи Крэгу Догерти, что если он произнесет вслух хотя бы единое слово, способное скомпрометировать «Ревер партнерс», он с треском вылетит из «Нет Коп» и уже никогда не сможет заняться бизнесом в этом городе.
— Обязательно скажу.
— Чего он хотел? — поинтересовался Даниэл, когда я вернулся в помещение, где работали «сотрудники».
— Джил хотел узнать, не я ли убил Фрэнка? Похоже, что я для всех кажусь основным подозреваемым.
— Для меня-то уж точно, — заметил Даниэл.
— Спасибо за поддержку.
— Есть ли у полиции на подозрении еще кто-нибудь?
— Насколько я знаю, нет. Но уверен, что они кого-нибудь найдут.
— Бедняга Фрэнк, — сказал Даниэл. — Без него партнерам придется туго.
— Согласен.
Если не считать «Био один», то в нашей компании наиболее прибыльными проектами, бесспорно, были те, которые инициировал Фрэнк. Успехи Джила можно было считать смешанными, а все затеи Арта, опять же за исключением «Био один», кончались полным крахом. Рави и Дайна стали партнерами сравнительно недавно, и еще не успели себя толком проявить, хотя и сделали несколько достаточно успешных инвестиций. Фрэнк обладал исключительным чутьем инвестора. В фирме он был символом осторожности, символом здравого смысла и тем голосом, к которому в первую очередь прислушивался Джил, когда ему предстояло принять важное решение.
— Где Джон? — спросил я.
— Заболел.
— Хмм… Видимо, что-то очень серьезное. Парень — образчик здоровья и вряд ли мог прихворнуть на один день.
— На него очень сильно подействовала гибель Фрэнка. Ты же знаешь, как много они работали вместе. Да, кстати, — продолжил Даниэл, — в Нью-Йорке я виделся с Джеффом Либерманом.
— Насколько заинтересовал его проект «Нет Коп»?
— Не исключено, что заинтересует. Просил тебя позвонить.
— Возможно, что и позвоню, — вздохнул я. — После того как наставлю на путь истинный своего безумного партнера.
Крэг, похоже, полностью сумел восстановить присущие ему оптимизм и энергию. Во всяком случае, он подошел ко мне пританцовывая. Облачен он был, как всегда, в потертые джинсы, кроссовки и в футболку с короткими рукавами.
— Привет, Саймон? Как тебе живется?
— Не очень чтобы здорово, Крэг.
— Да. Я слышал о Фрэнке Куке. Мне его искренне жаль. Пошли в мой кабинет.
Мы прошли в огороженный стеклом загончик в углу помещения.
— Итак, можно ли надеяться на то, что теперь «Реверс партнерс» изменит свою точку зрения? — спросил он.
— После того, что случилось с Фрэнком?
— Именно.
— Нет, Крэг. Никаких шансов.
— Скверно, — сказал он, но затем, видимо, заметив выражение моего лица, добавил: — Ты считаешь мой вопрос проявлением дурного вкуса?
— Да, его вполне можно характеризовать подобным образом. Кроме того, что за дурацкая затея выступать с угрозами в адрес Джил? О чём ты думал, когда угрожал обратиться к прессе?
— Я был зол. Находился в отчаянии. Мне хотелось что-то сделать.
— Сразить его тебе не удалось. Совсем напротив, он сказал, что если ты пискнешь что-нибудь газетчикам, мы вышибем тебя из «Нет Коп».
— Вам это не удастся, — возразил Крэг.
— Еще как удастся, и ты это прекрасно знаешь.
Как это ни печально, но венчурные компании очень часто выгоняли предпринимателей из компаний, которые те основали. Крэг находился в опасной близости от этого. Несмотря на ту веру в меня, которую в беседе со мной высказал Джил, я чувствовал, что босса от резких движений удерживает лишь уверенность в том, что «Нет Коп» и без посторонних усилий вылетит в трубу.
— Да, и, кроме того, он заверил, что ни одна венчурная компания Бостона не захочет иметь с тобой дела.
— Хорошо. Я все осознал и прошу прощения, — со вздохом произнес Крэг.
В этот момент я кое-что вспомнил.
— Когда за день до убийства Фрэнка я уходил из «Нет Коп», ты был почему-то страшно весел. Надеюсь, твоя радость не имеет ничего общего с его смертью?
— Конечно, нет.
Я подозрительно на него взглянул, но он был самим воплощением невинности.
Он поднялся с кресла и подошел к висевшей на стене большой белой доске. На ней в двух колонках значились имена глав венчурных фирм и промышленников, способных заинтересоваться проектом. Многие из имен были вычеркнуты.
— С венчурным капиталом нам не повезло, — сказал Крэг, однако некоторые производители оборудования, похоже, клюнули. Нортель отказался, но зато Эрикссон и Лакстел проявили интерес. На завтра у меня назначена встреча с Лакстелом. В Нью-Джерси…
Крэг продолжал рассказ. К нему вернулся его природный оптимизм и он снова уверовал в конечный успех своей компании.
Заразившись энтузиазмом Крэга, я позвонил в Нью-Йорк Джеффу Либерману. Он очень обрадовался моему звонку и сообщил, что проект «Нет Коп» ему по душе. Более того, Джефф успел поговорить с парой своих коллег, и они втроем в принципе решили вложить сто пятьдесят тысяч долларов в обмен на определенное количество акции компании. О размерах этого пакета еще предстояло договариваться. Это было значительно больше того, на что я мог рассчитывать. Крэг был очень доволен. Разработка прототипа требовала гораздо больших средств, но деньги Джеффа и его друзей позволяли «Нет Коп» продержаться на плаву еще пару недель, которые можно было потратить на поиски крупных инвесторов. Это было не Бог весть что, но уже хоть что-то.
Я доехал на подземке от Уэллсли до Южной станции, зашел в контору и поработал еще пару часов. Засиживаться допоздна я не стал, поскольку тревожился за Лайзу.
Я пошел домой пешком через парк «Коммон». Я давно заметил, что именно в это время передо мной во весь рост снова встают все накопившиеся за день проблемы и сразу начинают молить о их скорейшем решении. На сей раз, растолкав все другие заботы, на первое место среди них сумела пробиться моя утренняя беседа с Джилом. Махони не говорил прямо, что я главный подозреваемый, но похоже, что все идет именно к этому. Возможно, мне потребуется помощь адвоката, приятеля Джила.
Был пасмурный день и на лицо мне падали отдельные капли дождя. Парк был почти пуст. Подойдя к берегу «Лягушачьего пруда» почти в самом центре парка, я неожиданно для самого себя опустился на стоящую у берега скамейку. Я огляделся, задержав взгляд на элегантном георгианского стиля шпиле церкви «Парк-стрит» и на возвышающихся за собором гигантских небоскребах финансового квартала. Мимо меня, бормоча что-то себе под нос, прошаркала какая-то пожилая дама. Следом за ней появился молодой человек латиноамериканского вида в джинсах и темной куртке. Он стрельнул в моем направлении взглядом, на секунду замедлил шаг, но не подошел. Проходя мимо меня, парень упорно смотрел в землю себе под ноги.
Итак, я стал объектом слежки. Молодой человек в джинсах был явно из полиции. Когда он, опустив глаза, шествовал мимо, я ничего не сказал и лишь проследил взглядом за тем, как он вышел из парка «Коммон» и свернул на Бикон-стрит. Только после этого я возобновил путь домой.
Лайза страшно обрадовалась моему возвращению. На ней была одна из старых голубых рубашек Фрэнка. Отец подарил ей это одеяние оксфордского стиля после того, как мы, переехав в новую квартиру, занялись малярными работами.
— Мама и Эдди, надеюсь, вылетели благополучно? — спросил я, привлекая жену к себе.
— Вылет состоялся точно по расписанию. Мама отказывалась лететь до тех пор, пока я не пообещала навестить её в День Благодарения.
— Вот и отлично. Ведь мы в любом случае собирались это сделать, не так ли?
— Да.
— Наше утреннее собрание произвело на меня крайне неприятное впечатление. А ты что на это скажешь?
— Не могу поверить в то, что папа вычеркнул Эдди из своего завещания. Это так глупо.
— Но зато ты проявила щедрость, вернув ему его долю.
— Я не хочу, чтобы смерть папы вызвала в семье дополнительное напряжение. И если на то пошло, то Эдди сделал очень много для меня и мамы, после того, как отец нас оставил. И я только восстановила справедливость, отдавая брату его долю. А ты как думаешь?
— Надеюсь, что ты права.
— Неужели ты считаешь, что я ошиблась, — внимательно глядя мне в глаза, спросила Лайза.
— Я бы на твоем месте оставил деньги себе. Твой отец знал, что делает. Кроме того, Эдди в любом случае получал сто тысяч баксов из страховки.
— Но это же несправедливо, — помрачнев, сказала она.
— Не огорчайся. Это было твое решение, и ты проявила щедрость. Эдди страшно повезло, что у него такая сестра.
Лайза рассмеялась. Однако сразу посерьезнев, она спросила:
— Ведь он тебе не нравится, правда?
— Дело, скорее в том, что он с самого начала стал относиться ко мне неприязненно. Должен признаться, что по прошествии некоторого времени, я начал испытывать к нему аналогичные чувства.
— На самом деле он прекрасный человек. Я была единственной, кто плакал после развода родителей. Я не могла представить, как буду жить без папы и мне было очень больно из-за того, что они перестали любить друг друга. Эдди воспринял крах семьи значительно легче. Брат не плакал. Совсем напротив, он меня утешал. Как только у меня возникали какие-нибудь проблемы, Эдди оказывался рядом. Я много раз проходила через свойственные девочкам-подросткам периоды неверия в себя. И Эдди постоянно утверждал, что я достаточно хороша для того, чтобы справиться с любым делом. Он одобрил мое желание заняться биохимией и поддержал при поступлении в аспирантуру Стэнфорда. Он помог мне снова поверить в себя. Лишь благодаря ему я более или менее успешно смогла справиться с душевным кризисом, вызванным разводом родителей. Теперь мне кажется, что сам он этот кризис так до конца и не преодолел. Только так я могу объяснить его болезненную реакцию на завещание папы.
— Да, ему крепко досталась, — сказал я только для того, чтобы утешить Лайзу.
На самом деле я считал Эдди испорченным отродьем, который проявил вопиющую несдержанность, за что и был вознагражден парой, а то и больше, миллионов баксов. Но деньги, в конце концов, принадлежали Лайзе, и щедрость моей супруги в отношении родичей меня искренне восхищала.
— Теперь мы по крайней мере сможем помочь Хелен выиграть процесс, — сказала она.
— А ты уверена, что нам стоит использовать для этой цели твое наследство?
— О чем ты, Саймон? Я не меньше твоего желаю её победы.
Я улыбнулся в ответ. Пусть все остальные дела шли из рук вон скверно, но для моей сестры замаячил проблеск надежды. Я был страшно рад. Она этого заслуживала.
— Тебе следует ей позвонить и все сказать, — заявила Лайза. — Но помни, нам еще предстоит пройти процедуру утверждения завещания.
— Я позвоню ей завтра. Представляю, как она обрадуется. Огромное тебе спасибо. — Я поцеловал жену и спросил: — Как ты себя чувствуешь?
— Мягко говоря, паршиво.
— Но ты держишься отлично.
— Только благодаря тебе, — она снова обняла меня. — Я так рада, что вышла за тебя замуж. В одиночку я с этим ни за что бы не справилась.
— Это было самое лучшее из всех решений, которые мне доводилось принимать, — сказал я, целуя её в темя.
Некоторое время мы молча стояли, прижавшись друг к другу. Я хорошо помнил, как пришел к этому решению. Это случилось во время нашего уик-энда в Беркшире — удивительно красивой холмистой местности в западной части Массачусетса. Мы шли по тропинке по берегу небольшого потока. Я шагал впереди, Лиза шла следом. И вдруг, сам не зная почему, я ощутил, что желаю провести весь остаток своей жизни рядом с этой женщиной. Мне захотелось обернуться и объявить ей об этом, однако делать этого я не стал, решив, что все надо хорошенько обдумать. Но с каждым шагом к вершине холма я все больше и больше убеждался в правильности решения. Нахлынувшие чувства заставили меня широко улыбнуться.
Склон становился все более пологим и мы наконец вышли на поляну, в центре которой находилось небольшое, видимо карстовое озерцо. Мы немного прошлись по берегу, а затем уселись на валун.
Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом тростника да плеском воды.
— Ты сегодня какой-то необычайно тихий, — сказала Лайза.
Я ничего не ответил, но расползающуюся по физиономии широкую улыбку сдержать не смог.
— В чем дело? — спросила она.
Я промолчал.
— Эй! — воскликнула она, игриво похлопав меня по плечу.
— Ты пойдешь за меня замуж? — спросил я, повернувшись к ней лицом.
Этого вопроса она никак не ожидала. Мне показалось, что Лайза шокирована моими словами и что я совершил непоправимую ошибку.
Она словно язык проглотила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53