Заказывал тут сайт https://Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А потом мы выпьем вина и поговорим на отвлеченные темы.
– Хорошая программа, – одобрил Гермес. – По какому поводу тебя интересует мнение престарелого божка?
– Не прибедняйся, – сказал я. – Повод в подвале.

– Нельзя сказать, что я сильно удивлен, – сказал Гермес, разливая вино по бокалам.
В подвале мы провели около получаса, все это время Гермес внимательно рассматривал бедолагу Юрика, иногда утвердительно кивая головой. Гермес способен увидеть гораздо больше моего. Даже самый слабый бог могущественнее самого сильного мага. Потому что маг, как ни крути, существо естественное. А бог – сверхъестественное. И этого уже никто не изменит.
Тем более, что Гермес – не самый слабый бог. А я – не самый сильный маг, что делает разницу в наших способностях еще больше.
– Ты видел подобное раньше?
– Видел, хотя и не скажу, что каждый день, – сказал он. – Не забывай, что ты пьешь вино не с кем-нибудь, а с Гермием Психопомпом. Душеводителем. Этот твой парень… Так бывает, когда душа возвращается в мертвое тело.
– С какой целью? – На вино Вован не поскупился. Замечательный букет.
– Этого я не знаю, – сказал Гермес. – Но послушай. Очень редко у кого-то из богов возникает необходимость воскресить смертного. Нет, неправильный термин. Не воскресить, но вернуть в мир живых. Тут есть два варианта – либо душу умершего подселяют в живое тело, как правило в тело младенца. Потому что, как ты сам должен понимать, две души в одном теле существовать не могут и вступают в борьбу. Победить душу ребенка и отправить ее в Аид – дело несложное. Со взрослыми возникают проблемы. Фактически нет ни одного удачного случая подселения чужой души в сформировавшееся тело. Но, сам понимаешь, душа взрослого человека в теле младенца – это означает, что пройдет очень много времени, прежде чем возвращенный индивидуум начнет действовать и выполнять заложенную в него программу. Поэтому есть и другой вариант. Душа возвращается в свое прежнее тело, уже мертвое. Тут тоже существуют определенные сложности, сам понимаешь, тело от этого разлагаться не перестает, поэтому возвращенный не сможет функционировать достаточно долго. Выбор варианта зависит от того, какие цели преследует бог, планирующий операцию. Долгосрочный стратегический план – тебе нужен ребенок. А если надо сработать быстро – второй.
– Твой дядя по-прежнему хозяин царства мертвых?
– Аид? – спросил Гермес. – Который Гадес? Он же Плутон? Куда же он денется. Царство Аида слишком похоже на ад в христианской религии, чтобы оно перестало существовать.
– Возможно ли, что кто-то вернул сюда этого Юрика без ведома твоего дяди?
– Возможно. Сам подумай, дядя уже стар и делами интересуется поскольку постольку.
– А Кербер?
– А что Кербер? Собака – она и есть собака, пусть даже трехголовая.
– Есть какая-то, хотя бы мизерная, возможность, что в этом деле обошлось без божественного вмешательства?
– Весьма и весьма сомнительно, – сказал Гермес. – Вынужден тебя разочаровать, но даже самый могущественный маг из числа смертных не способен так прочно привязать душу к телу. У магов есть другие методы. К тому же любой бог может попасть в царство Аида. А смертный – не любой. И даже у этого нелюбого возникнут определенные сложности на выходе.
– Есть какие-то специальные требования к телу? – спросил я. – Степень свежести, качественные изменения?
– Насколько я знаю, нет. Если сохранилось хотя бы десять процентов прежней плоти, никаких сложностей не возникнет. Разве что вернувшемуся будет весьма затруднительно функционировать хоть каким-то образом.
– Ты не можешь выяснить, кто это сделал?
– Всего лишь посмотрев на твоего мальчика? Нет. Я – древнегреческий бог, и даже во времена своего расцвета я не был ни всемогущим, ни всезнающим. Но подумай вот о чем. Мертвые, попадая в царство моего дяди, проходят мимо Белого Утеса забвения и отпивают воды из Леты, что напрочь отбивает у них память о предыдущей жизни. У твоего Юрика амнезии явно нет.
– Существует способ вернуть мертвому память, – сказал я. – Жертвенная кровь.
– Вот именно, – сказал Гермес. – Коровы, овцы… В принципе любая подойдет. Это тебе что-нибудь даст?
– Возможно, – сказал я. – Слушай, а не будет ли с моей стороны большой наглостью попросить тебя поспрошать об этом деле по твоим каналам?
– Не будет, – сказал Гермес. – Цена обычная.
– Гекатомбу, – сказал я. – Если ты поможешь мне разобраться в этом деле, я принесу тебе гекатомбу.
На это дело можно подписать Бориса и его команду. Лишних вопросов они задавать не будут, а даже если и зададут… Заодно шашлыков поедят.
– Думаю, что свяжусь с тобой уже завтра, – сказал Гермес. – Будь в пределах досягаемости.
– Буду, – пообещал я.

Глава восьмая. ПО СЛЕДУ ГОРЛУМА

Серега
Если просьба моего друга Геры показалась вам странной, это значит, что вы не маг. Я – маг, пусть не такой уж и сильный.
За свою жизнь я слышал об очень странных вещах, видел очень странные вещи и более того – сам делал очень странные вещи. Так что ничего особо экстраординарного в просьбе Геры полазить по подмосковным лесам в поисках чего-нибудь похожего на Горлума не усмотрел.
Нужен ему Горлум. И он почему-то считает, что я могу Горлума найти. Попробуем.
Гере виднее. Сейчас я выскажу вслух мысль, которую никогда не повторю на публике и от которой, если ее выскажете вы, буду всячески отказываться. Вот она.
Гера – гораздо более могущественный маг, чем я.
Потому что он не только одаренный, но еще и усидчивый. Очень увлекающийся. Трудоголик. У него понедельник не начинается в субботу. Он у него вообще никогда не заканчивается.
Поскольку район поиска не был определен, я свернул с горьковской трассы на первом же повороте и загнал «бумер» в лес по проселочной дороге. Кое-кто из автолюбителей может возмутиться подобным заявлением и сказать, что по подмосковным проселочным дорогам способны свободно ездить только джипы, да и то не все, однако этот вышеупомянутый кое-кто забывает, что я маг. И уберечь свою машину от пеньков, выбоин, колдобин, непроходимой грязи и прочих неприятностей, подстерегающих на проселочных дорогах, для меня не проблема.
Не буду утомлять вас количественным перечнем моих вылазок с асфальтированной трассы в лес. Было их больше десятка, каждый раз я забирался на пару километров вглубь, если, конечно, не въезжал в какую-нибудь деревню или к проходной оборонного завода, которых в окрестностях столицы куда больше, чем деревень, выходил из машины и обследовал местность всеми подручными способами. До медитации, правда, не доходило.
Ничего похожего на Горлума я так и не нашел.
Начало темнеть. Для очистки совести я решил проверить еще один поворот. «Бумер» резво бежал по относительно ровной дороге. Я закурил сигарету, сменил диск в сиди-чейнджере и…
И еле успел затормозить.
Посреди проселочной дороги, хотя называть эту звериную тропу дорогой у меня все-таки не поворачивается язык, рос пенек. В этом не было ничего странного, потому что дорога шла через лес, и я не стал бы тормозить перед обычным пеньком, переехав через множество его собратьев, встреченных мною ранее, если бы у этого пенька не было одного кардинального отличия.
На нем сидел другой столетний дед. Везет мне на дедов!
Не знаю, каким образом он умудрился не увидеть и не услышать прущее прямо на него баварское чудовище, лупающее дальним светом фар по всей округе и издающее звуки, которым позавидовал бы продирающийся сквозь реликтовый лес бронтозавр, однако он умудрился и даже де подумал убраться с дороги.
Я вышел из машины. Дед сидел на пеньке и курил трубку, выпиленную из корня какого-то дерева. По ближайшем рассмотрении деда я решил, что ошибся в оценке его возраста, поскольку при первичной оценке скинул ему сотню лет. Он был весь какой-то скрюченный и высохший.
– Здорово, отец, – сказал я.
Он одарил меня спокойным взглядом буддистского философа и выпустил к небу клуб сизого дыма.
– Как здоровье? – спросил я. Вопрос о здоровье, заданный людям преклонного возраста, срабатывает безотказно.
– Ась? – спросил дед.
– Как здоровье? – проорал я прямо ему в ухо.
– Чего галдишь? Здоровье у меня хорошее, ты столько не проживешь.
– Спасибо, отец, – сказал я. – Слушай, а ты тут в последнее время ничего странного не замечал?
Дед почесал в затылке, вытащил изо рта трубку, обстоятельно выбил ее на землю, растер угольки каблуком и сунул пустую трубку обратно в рот.
– Тебя вот заметил. Скока здеся живу, такую штуку первый раз вижу.
Это обнадеживало.
– А скока ты здеся живешь? – спросил я.
– Всю жизнь, – с достоинством ответил дед, поднялся с пенька и утопал в лес.
– Зашибись.
Тем не менее я решил быть последовательным и доехать по этой дороге до конца, тем более что конец этот был явно не так далеко.
Но лес кончился раньше, чем дорога, хотя при одном только взгляде на эти гигантские деревья поверить в подобное было невозможно. Тем не менее через три километра лес кончился и дорога привела меня на чисто поле. Или во чисто поле, не знаю, как правильнее сказать.
Как я уже упоминал, дорога и не думала кончаться вместе с лесом. Наоборот, она стала ровнее и шире, чем раньше, и на ней даже нарисовался перекресток. Типичный перекресток, только вот в чистом поле, внезапно оказавшемся за дремучим лесом. В его появлении не было никакой необходимости. Посреди перекрестка, словно тумба для регулировщика движения, стоял огромный валун. Кому понадобилось тащить его сюда и водружать посреди дороги, я не понимал. Вряд ли даже в поросшие мхом времена движение на этой дороге было столь интенсивным, что требовало вмешательства регулировщика.
Я осветил булыган фарами и остолбенел. Прямо сидя за рулем остолбенел. Потому что при ближайшем рассмотрении этот булыган оказался былинным камнем из старых русских сказок. Тем самым камнем.
На нем были надписи, которые вполне соответствовали старым сказкам:
"Направо пойдешь – коня потеряешь.
Прямо пойдешь – сам голову сложишь".
«Ладно, – подумал я, – с точки зрения общепринятой логики и камень, и эти две надписи еще можно объяснить. Камень мог лежать здесь испокон времен, а надписи на нем выбил трудолюбивый поклонник русского фольклора или же местная шпана, решившая немного поизгаляться над заблудившимися путниками. В конце концов, это могло быть какое-нибудь памятное место, описанное в русских былинах, и кто-то даже мог организовать здесь заповедник. Это все логично».
Это я понять могу. Но надписей на таких камнях обычно бывает три, и третья надпись ни в какую логическую схему не лезла.
«Налево пойдешь – Горлума найдешь». Это слишком подходило к моей ситуации, чтобы я мог принять надпись за простое совпадение. Нет, она явно предназначалась для меня.
Я повернул налево. Через два километра обнаружился новый валун, на котором было выбито стилизованное изображение человечка в кепке, надпись под ним гласила:
«Верной дорогой идете, товарищ».
– Трам-тарарам-пам-пам, – сказал я глубокомысленно и продолжил путь.
Все это выглядело довольно странно, но я решил не удивляться и посмотреть, к чему это все меня приведет.
А привело меня к третьему валуну, на котором было начертано:
«Двести метров прямо, потом налево».
Я проехал двести метров, повернул налево и буквально уперся в столб. На столбе была табличка:
«Свистни три раза».
Чувствуя себя не вполне умственно полноценным человеком, я заглушил мотор, вышел из машины и три раза свистнул. Как и следовало ожидать, никакого видимого эффекта мой свист не возымел, потому я свистнул еще три раза, закурил сигарету и уселся на капот.
– Хороший табак, – сообщил мне голос из темноты. Доносился он откуда-то сзади и справа.
– Угощайся, добрый человек, – сказал я.
– Не премину воспользоваться столь щедрым предложением, – откликнулся голос, и его обладатель вышел из темноты.
Он был стар и высок. Комплекция весьма скромная, но точные его параметры не позволял определить серого цвета балахон, лучшие времена которого кончились несколько веков тому назад. Человек обладал длинной седой бородой и длинными, спутанными и никогда не видевшими расчески волосами. К моему удивлению, от парня не разило, как от бомжа на Курском вокзале. Он благоухал какими-то травами и чем-то еще, явно спиртным.
Я протянул ему сигарету и предложил зажигалку, но он разжег сигарету огоньком, проскользнувшим между большим и указательным пальцами руки, и присел на капоте рядом со мной.
– Очень хороший табак, – сказал парень. – Такого хорошего табака я не пробовал с конца Третьей эпохи, и видит Эру, это было очень давно.
– Рад, что смог тебе угодить, – сказал я. – Где Горлум?
– В надежном месте. – Он и бровью не повел. Нервы у типа были не просто железные. Их отливали из какого-то сверхпрочного сплава.
– С ним все в порядке?
– В полнейшем. Отдыхает и наслаждается.
– Пока он наслаждается, у меня работа в лаборатории стоит. – Это я немного приврал для пущего эффекта.
– Поверь мне. Есть в этом мире вещи более важные, чем работа в лаборатории.
– Например? – В принципе я был с ним согласен, но мне было любопытно услышать его точку зрения на этот счет.
– Разные вещи, – уклончиво ответил он.
– С этого момента поподробнее, – сказал я. – Это ты меня сюда затащил?
– Не затащил, а призвал, – не без некоторого самодовольства ответил он. – Я. Есть еще порох в пороховницах.
– И ты упер Горлума?
– По сути вопроса верно, хотя я не стал бы формулировать так жестко.
– А как бы ты сформулировал?
– Я одолжил Горлума на время, достаточное для того, чтобы привлечь твое внимание.
– Чего тебе от меня надо?
– Сущий пустяк.
– А если еще подробнее?
– Ты должен выполнить миссию.
– Мужчина, – сказал я мягко. Идеи выполнения миссий таких вот странных парней меня никогда не привлекали, – я никому ничего не должен, а всех, кому я был должен раньше, я простил.
– В качестве одолжения, – отступил он. – И в качестве выкупа за Горлума, который, как я вижу, очень тебе нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я