При этом она коротко вздохнула, как будто сожалея, что нельзя оставить этот пакет просто висеть в воздухе.
Наконец посетительница вытащила из пакета бутылку с молоком и поставила ее на край стола. Мы оба уставились на нее. Не знаю, о чем думала она, но я подумал, что девушка, наверное, ошиблась дверью. Ей надо было идти к доктору Элбену Форесту, консультанту-психологу, который принимал в соседнем кабинете. Он сам немного чокнутый, и посетители у него такие же.
Но я ничего этого не сказал, а, напротив, спросил:
— Так что же привело вас ко мне, мэм?
— Я... я — Илона Кэбот, — представилась мышка. — Миссис Кэбот, поскольку я замужем.
Она замолчала и, слегка повернув голову набок, искоса посмотрела на меня. Несмотря на бесцветную внешность, она была довольно мила. Мила своей наивностью и неискушенностью.
Помолчав немного, Илона продолжила:
— Я замужем всего четыре дня. И мой муж... пропал. Я не видела его со вчерашнего вечера. Я надеюсь, вы отыщете Джонни. С ним, наверное, случилось что-то ужасное.
— Джонни — это ваш муж?
— Да. Наверное, на него кто-то напал. Может быть, он уже мертв, — дрожащим голосом предположила она.
Лицо молодой женщины оставалось бесстрастным, но глаза, которые теперь блестели, как стекло, немного потеплели. Из них выкатились две слезы и побежали по щекам. Достигнув подбородка, слезинки на секунду дрожащими бусинками повисли на нем и затем упали на темную ткань ее платья.
— Иначе он был бы сейчас со мной, — продолжала Илона. — Может быть, тот человек, из-за которого он пропал, и тот, кто пытается нас убить, — одно и то же лицо...
— Кто-то пытается вас убить? — переспросил я.
— Два дня назад, в воскресенье вечером, перед самым закатом я шла в маленький магазинчик, расположенный рядом с нашим домом, — а я живу на Робард-стрит, — и меня чуть не сбила машина.
— А что это была за машина? — поинтересовался я.
— Не знаю, я их не различаю, — пожала плечами посетительница. — Но она неслась по улице, и шофер явно намеревался задавить меня.
— А вы разглядели, кто сидел за рулем?
— Нет. Я чудом успела отскочить в сторону, и машина пронеслась буквально в нескольких дюймах от меня. Но я упала и содрала ногу.
Илона замолчала, и я кивнул, подбадривая ее. Больше всего я боялся, что она начнет показывать мне ссадину на ноге. Но Илона продолжала:
— Тогда я подумала... ну, что это просто случайность.
— Но теперь вы так не думаете, — подсказал я.
— Нет, не думаю. — Она показала на бутылку, стоявшую у меня на столе. — Я взяла эту бутылку сегодня утром со своего крыльца и до завтрака дала немного молока Дуки — моей кошечке. Так вот, она умерла прямо на месте.
Не дотрагиваясь до бутылки, я снял крышку и понюхал молоко. Я не специалист по ядам, но для того чтобы определить, что в молоко добавили цианистого калия, специалистом быть не надо. Запах был слабый, но это был запах персиковых косточек.
— Цианистый калий, — определил я. — Я в этом уверен. Значит, женщина все-таки обратилась по адресу.
Я стал расспрашивать ее о столь внезапно пропавшем муже. И как это ни странно, она почти ничего не могла о нем сказать. Она познакомилась с Джонни Кэботом, как выяснилось из ее слов, семнадцатого числа этого месяца, в субботу. Ровно десять дней назад.
— Вы хотите сказать, — спросил я с удивлением, — что были знакомы со своим будущим мужем всего шесть дней?
Илона кивнула.
— Все это произошло... так неожиданно. — Из ее глаз выкатились еще две сверкающие слезинки. Но невзрачное личико и тут не изменило своего выражения.
У меня сложилось такое впечатление, что в ее голове нарастало какое-то напряжение, которое и выдавливало из глаз слезы точно так же, как из пор кожи выдавливаются капельки пота.
— Я ужасно волнуюсь за Джонни, — заявила Илона, — ведь кроме него, у меня никого нет.
И я сразу же проникся сочувствием к этой молодой женщине. Но не потому, что она должна была стать моей клиенткой, или потому, что она, похоже, попала в большую беду. Нет, меня потряс ее голос, когда она сказала «никого нет».
Даже не сами слова, а тон, которым они была произнесены. Голос ее дрогнул, и в нем послышалась настоящая боль, которую Илона попыталась скрыть, но безуспешно. И я понял, что у нее и вправду никого на свете больше нет.
До встречи с Джонни Илона Кэбот была Илоной Грин. Она жила одиноко, снимала недорогой дом на Робард-стрит и экономила на всем. Работала Илона секретаршей страховой компании «Грэндон» на Хилл-стрит. Обычно после работы она обедала в кафетерии Хансенов. В ту субботу, десять дней назад, она, как всегда, обедала там. И вдруг к ней за столик подсел Джонни Кэбот. Они разговорились, потом пошли в кино и договорились встретиться на другой день. Через три дня после знакомства Джонни сделал Илоне предложение, они сдали анализ крови и поженились в пятницу, четыре дня назад.
Вчера ее муж ушел из дому после обеда, около семи часов вечера, и не вернулся. Он сказал Илоне, что работает коммивояжером в компании Уибли, производящей посуду. Но сейчас он в отпуске. Где находится эта компания, Илона не знала.
— А когда молочник оставляет вам молоко? — поинтересовался я.
— Он приезжает каждое утро около пяти и оставляет бутылку на моем крыльце. Где-то между пятью и четвертью шестого.
— Понятно. А когда вы взяли ее с крыльца?
— Около шести.
— Значит, если кто-то бросил яд в ваше молоко, это было сделано между пятью и шестью часами утра. — Илона кивнула, и я продолжил: — А где был мистер Кэбот, когда вас чуть было не сбила машина?
— Он ушел гулять. Это было воскресенье.
— Понятно.
Ей совсем не казалось странным, что оба раза, когда ее хотели убить, ее муж отсутствовал. Так что я не стал об этом говорить, а попросил Илону описать своего мужа.
Глаза ее прояснились, а губы тронула улыбка. Илона вся засветилась, да что там засветилась, она прямо-таки засияла. Судя по ее рассказу, ее муж представлял собой нечто среднее между греческим богом и древнеримским атлетом. Поэтому я спросил, нет ли у нее с собой фотографии Джонни. Оказалось, что она носит его фотографию в кошельке.
Джонни Кэбот и вправду был похож на древнеримского атлета. На фотографии он лежал в плавках на пляже, опершись на локти; мускулистое тело, покрытое ровным загаром, блестело под лучами солнца. Черты его лица были резкими, но довольно приятными. Джонни оказался отлично сложенным красавцем лет тридцати. Правда, у него было довольно злое лицо, а в темных глазах под густыми бровями застыло не то сердитое, не то презрительное выражение. Если бы можно было перенестись на две тысячи лет назад и облачить Джонни в другие одежды, то его легко можно было бы принять за гладиатора, лежащего на арене цирка и с презрением взирающего на человека, занесшего над ним свой трезубец. Джонни действительно был писаным красавцем. И это меня очень удивило — они с Илоной никак не подходили друг другу.
Илона дала мне свой адрес и номер телефона. И через пару минут я уже был нанят. За минимальную оплату я взялся выяснить, где находится благоверный Илоны Кэбот, если он, конечно, еще жив. И еще я должен был узнать, кто пытался убить Кэботов, вернее, саму Илону, поскольку я подозревал, что яд предназначался персонально ей. Я посоветовал молодой женщине временно сменить местожительство. Однако она отказалась, заявив, что муж может в любую минуту вернуться домой или попытаться связаться с ней, и будет нехорошо, если он ее не застанет. Я велел ей не открывать дверь, не спросив, кто за ней находится, и предупредил, что позвоню или зайду к ней позже. Илона ответила, что будет ждать меня, и ушла.
После того как дверь за ней закрылась, я взял трубку и набрал номер полицейского управления. Но не успел я закончить разговор с сержантом Прентиссом из отдела по розыску пропавших, как дверь моего офиса отворилась, и в комнату вошел следующий посетитель. Не глядя на него, я продолжал разговаривать с сержантом. На прощанье я попросил его тут же сообщить мне, если окажется, что тело Джонни Кэбота находится в морге. Уже кладя трубку, я взглянул на вошедшую — ибо это была женщина, — и трубка выпала у меня из рук.
Вот кто идеально подходил гладиатору Джонни Кэботу. Или даже самому Цезарю. Или, скажем, мне. Может быть, эта женщина показалась мне столь роскошной на фоне бесцветной и невзрачной Илоны, покинувшей мой кабинет всего пятнадцать минут назад. Но у этой дамочки в изобилии имелось все то, что отсутствовало у Илоны.
Глава 2
Вошедшая обладала ослепительно яркой внешностью: у нее были красные, цвета пожарной машины, волосы, что вполне соответствовало ее огненному темпераменту. В этой женщине было пять футов и пять дюймов сплошного горячего материала! Она обеими руками оперлась о мой стол и сильно наклонилась вперед, и в разрезе ее белой блузки передо мной предстало поистине роскошное зрелище.
— Надеюсь, вы сможете мне помочь, — сказала она.
На меня смотрели огромные голубые глаза. Я обратил внимание на рот, к которому лучше всего подходило определение «спелый и сочный». Иными словами и не скажешь.
Задыхаясь, но, как я не преминул заметить, очень искусно задыхаясь, она продолжала:
— О, я так надеюсь, что вы мне поможете.
— Я тоже на это надеюсь. Я... — сдержанно произнес я.
— Всему виной мужчины, — перебила она меня. — Мужчины вроде вас. И секс, и тому подобное.
— Я и секс? — Я был несколько озадачен.
— Да. Это трудно объяснить, — продолжала женщина. — Может быть, потому, что я слишком поздно начала. Не могу даже себе представить, что до этого мужчины были мне совершенно безразличны. А теперь мне... мне хочется обнимать их и сжимать что есть силы в своих объятиях...
— Обнять и сжать...
— Возьмем, к примеру, вас. Я хочу обнять вас! О, если бы вы знали, как мне хочется сжать вас в объятиях! Вы, наверное, огромный, как каланча.
— Во мне всего шесть футов два дюйма, — почему-то посчитал необходимым уточнить я. — До каланчи мне далеко. Но какого черта...
— Все это очень мило, но не могу же я постоянно мучаться. Помогите мне, доктор! Пропишите же мне что-нибудь!
— Я знаю, дорогая моя, что сможет вам... Что вы сказали? Доктор? Почему доктор? — поняв, что она ошиблась кабинетом, воскликнул я.
— А вы разве не доктор Форест?
— Нет, черт побери, — раздраженно ответил я. — Я всего лишь Шелл Скотт.
— А кто такой Шелл Скотт? — растерянно спросила дама.
— Это я. Я только что сказал вам, что я Шелл Скотт. Впрочем, забудем об этом.
— А что вы сделали с доктором Форестом?
Я встал и подошел к книжному шкафу, стоявшему у противоположной стены. Я уставился на разноцветных, глухих гупий, беззаботно плававших в своем маленьком аквариуме, стоявшем на книжном шкафу. Завидев меня, рыбки подплыли к стеклу и принялись строить мне глазки, игриво виляя хвостиками. Они решили, что я пришел их кормить. Но я только намочил пальцы в воде и приложил их к вискам, чтобы охладить немного голову.
Окончательно успокоившись, я сказал:
— Я не сделал ничего плохого доктору Форесту. Он находится в соседнем кабинете, где ему и положено быть. Где положено быть и вам. Где, наверное, уже положено быть и мне.
Женщина рассмеялась:
— Выходит, я не туда попала.
— Наконец-то вы это поняли, — сухо заметил я.
Она оценивающим взглядом посмотрела на меня, а потом с едва уловимым оттенком презрения произнесла:
— Ну, такую ошибку мог сделать любой. Тем более увидев, как из вашей двери выходит такая замухрышка. Именно этот факт и убедил меня... что это кабинет психолога. Женщина с такой внешностью могла выйти только из кабинета психолога. А кстати, что у вас за контора?
— Я — частный детектив, — с некоторым вызовом заявил я.
— Очаровательно. И что же женщине с такой внешностью нужно от детектива? — удивилась она.
— Она хочет, чтобы я, помимо всего прочего, нашел ее мужа.
— Мужа?! — Незнакомка была в шоке. — Мужа? Я... Господи, кто бы мог подумать, что у такой замухрышки есть муж!
— Сударыня, — сухо одернул ее я. — Ваш разговор необычайно развлек меня, но не пора ли остановиться? Мне надо работать.
— Вы, наверное, полагаете, что я ужасно взбалмошная. Но все это произошло лишь потому, что я очень торопилась на прием к доктору Форесту и ужасно волновалась. Мне пришлось призвать на помощь всю свою храбрость, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Думаю, что да.
— Я ведь совсем не такая легкомысленная и капризная. Обычно я совершенно нормальная. Но... впрочем, прошу меня простить. Если мне понадобится детектив, чтобы провести какое-нибудь расследование, я обращусь к вам, мистер Скотт. Хорошо?
Я улыбнулся.
— Вы можете обращаться ко мне, даже если вам не нужно будет проводить никакого расследования, мисс. Простите, не знаю вашего имени.
Она улыбнулась. Улыбка делала ее необыкновенно интересной, я бы даже сказал, интригующе интересной женщиной.
— Меня зовут мисс Кэрол Остин, — представилась она. — Отель «Плаза», комната тридцать седьмая, мистер Скотт.
— Я запомню. Зовите меня просто Шелл.
— До свидания. — Кэрол подошла к двери и, оглянувшись на меня, добавила: — Шелл.
Улыбаясь, женщина покинула мой кабинет.
Я сел за стол и тоже улыбнулся. Но тут мне на глаза попалась бутылка с молоком. Ах да, Илона. Надо заняться работой.
Глава 3
Только после обеда мне удалось узнать что-то существенное. К этому времени я получил данные экспертизы молока — в нем было столько цианистого калия, что можно было бы отравить человек десять, не меньше. Еще я узнал адрес Джонни Кэбота. Вернее, тот адрес, по которому он проживал до женитьбы на Илоне.
Во Дворце правосудия я раздобыл копию заявления о регистрации брака, поданного десять дней назад Джонни Кэботом и Илоной Грин. В нем Джонни указал настоящую фамилию своих родителей и их адрес. Мистер и миссис Энтони Кэбиточчи жили в Помоне, штат Калифорния. Когда я позвонил им, то выяснилось, что они ничего не знали о женитьбе своего сына, но дали мне адрес, по которому они ему писали. Это был номер 12 в отеле «Франклин» на бульваре Сансет, расположенном между Лос-Анджелесом и Голливудом. Я добрался туда к пяти часам вечера и обратился за помощью к администратору отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24