Частный детектив — лицо неофициальное, и если я поддамся эмоциям и позволю втянуть себя в драку, то легко могу загреметь в тюрьму. И я ушел.
После посещения театра «Вестландер» у меня стало еще больше вопросов, чем до него. Кэбота я нашел, но что касается остального, то сейчас я еще дальше от разгадки таинственных покушений на жизнь Илоны, чем раньше.
Подумав об Илоне Кэбот, я тут же вспомнил о ее тезке. Расспросив служащего сцены, где находится комната Илоны по прозвищу Венгерский Ураган, я вскоре уже стучался в дверь ее уборной. Оттуда послышался женский голос.
— Минуточку, — произнесла хозяйка уборной без всякого акцента. И тут же дверь открылась.
У этой девицы и Джонни Кэбота было одинаковое выражение лица. Казалось, она тебя сейчас укусит. Правда, не очень сильно. Проявив при этом присущий ей артистизм и страсть.
— Чем могу быть полезна? — мягко спросила она.
— Видите ли, я видел ваше выступление...
— А, хорошо. Проходите. — Я вошел внутрь, и она сказала: — Знаете, я ведь еще только учусь. Так вам понравился мой танец?
— Еще бы! Это было... очень мило.
— Замечательно! — воскликнула Илона и в восторге ударила кулаком о ладонь. — Замечательно!
Она была одета в куцый халатик, напоминавший короткую ночную рубашку и лишь слегка прикрывавший бедра. Голубой цвет халата выгодно подчеркивал белизну ее кожи.
— Я все время тренируюсь, — сказала она. — Знаете пословицу — нет предела совершенству.
— Сегодняшний танец был близок к этому пределу. — Я сделал ей комплимент.
— Большое вам спасибо за похвалу! — воскликнула Илона.
— Э-э, меня зовут Шелл Скотт.
Я сообщил ей, что работаю частным детективом, и попросил рассказать о Джонни Кэботе. Илона сказала, что это приятный молодой человек. Правда, она работает здесь чуть больше двух недель, а Джонни и того меньше, всего неделю, и она мало что о нем знает.
Илона почти ничего не могла рассказать мне о Джонни, но тут я вспомнил, как прореагировал Кэбот на имя Уэлч.
— А вы знаете человека по имени Уэлч? — задал я девушке тот же вопрос.
— Нет. — Она ходила по комнате, щелкая пальцами и разминая мышцы. — А кто это?
— Еще один детектив. Я так понял, что он разговаривал с вами пару недель назад. О каких-то давних делах.
— А, этот. Да, мы говорили с ним. А почему он вас интересует?
— И что же он хотел у вас узнать? — прямо спросил я.
Илона стояла перед зеркалом во всю стену, отрабатывая какое-то движение. Услыхав мой вопрос, она задержала на мне взгляд.
— Вы не против, если я буду заниматься? — вместо ответа спросила она.
— Нет-нет, — улыбнулся я. — Продолжайте.
— Я хочу, чтобы это движение было более плавным. С остальными я этого уже добилась.
— Истинная правда.
— Так о чем вы меня спрашивали? Ах да. Об этом детективе. Он поинтересовался только, не воспитывалась ли я в детском доме «Бантинг», здесь, в Лос-Анджелесе. А когда я ответила отрицательно, он поблагодарил меня и ушел. — И вдруг Илона издала дикий вопль, больше похожий на визг.
— Что с вами? — воскликнул я. — Вам плохо?
Но она продолжала заниматься.
— Нет, это я так специально кричу, — ответила Илона.
— Кричите? — изумился я.
— Да. Знаете, когда мое представление приближается к концу, я вхожу в такой раж, что испускаю пронзительный вопль. Это очень возбуждает.
— Понимаю. Пожалуй, это и вправду возбуждает. Значит, Уэлч спрашивал вас о детском доме «Бантинг». Что ему там нужно?
— Не знаю. Он только спросил, а потом ушел.
— А вы до этого его когда-нибудь встречали?
— Нет. И после — тоже нет.
— Он, случайно, не друг Джонни Кэбота?
— Не знаю. Впрочем, сразу же после визита ко мне детектива появился Джонни и спросил меня, что ему было от меня нужно.
— Правда? И что же вы ему ответили? — насторожился я.
— То же, что и вам.
Илона обрисовала детектива. Это был худощавый мужчина, среднего роста, с черными усами и черными с проседью волосами. Где он живет, она не знала, но ей показалось, что не в Лос-Анджелесе.
Так вот, значит, как обстоят дела. Я почувствовал, что упражнения Илоны подходят к концу и она вот-вот вновь издаст пронзительный вопль, а за ней закричу и я. Поэтому я поблагодарил женщину и ушел. Впрочем, недалеко; почти рядом с уборной Илоны меня поджидал Джонни Кэбот. Он махнул мне рукой, и я подошел к нему.
— Послушай, Скотт, — мрачно произнес он. — Я же тебя предупреждал — я не хочу, чтобы ты лез в мои дела.
Этот парень раздражал меня, как укус насекомого на подгоревшей на солнце коже. Но я приложил все усилия, чтобы мой голос прозвучал спокойно.
— Если не хочешь, то веди себя по-другому, Кэбот, — предупредил я.
— Да что ты говоришь! — прищурился здоровяк. — Повторяю еще раз — держись подальше от моей жены, понял? А также от меня и от всех, кто так или иначе связан со мной. Если ты еще раз сунешь свой нос в мои дела, если наши дорожки еще раз пересекутся, то я проломлю тебе череп!
— Мне глубоко наплевать на твои угрозы, Кэбот, — сдержанно заметил я. — Но ты признался, что женат.
— Значит, тебя наняла моя жена, — напирал коммивояжер. — Можешь успокоиться, в твоих услугах мы больше не нуждаемся.
— Я подожду, пока это подтвердит твоя жена, — заявил я.
Джонни сердито глянул на меня.
— Я думаю, моих слов вполне достаточно. Твоя работа закончилась, так что можешь забыть об этом деле.
— Послушай, друг, а чего ты боишься? Может быть, это ты решил прикончить свою жену? — предположил я.
Кэбот весь вспыхнул от гнева.
— Если бы я хотел кого-нибудь убить, я бы не стал прибегать к яду, а просто пристрелил бы. Кстати, ты, Скотт, точно так же, как и все остальные, можешь стать мишенью для пули. Не забывай об этом.
Джонни повернулся на каблуках и, прежде чем я успел ответить, исчез. И вовремя, надо сказать; я так завелся, что вместо ответа мог дать ему в зубы. Я вышел из театра «Вестландер», нашел в аптеке телефонную будку и набрал номер, который моя клиентка дала мне сегодня утром.
Однако мне никто не ответил. Я нахмурился и, немного подумав, вернулся к своему «кадиллаку» и поехал на Робард-стрит.
Начиная от дома Илоны на протяжении Робард-стрит было одностороннее движение. Я оставил машину у левого тротуара и подошел к парадной двери дома, где жила Илона. Я позвонил, но к двери никто не подошел. Я решил было уже уйти, как вдруг заметил, что дверь открыта. Я громко постучал, а потом вошел внутрь.
Дом был небольшим, но очень уютным. Обставлен он был очень просто. Мне показалось странным, что в нем никого не было. На кухонном столе я увидел тарелки с остатками пищи, в одной лежала недоеденная баранья котлета и брокколи. Рядом недопитый стакан с молоком. У меня сложилось впечатление, что хозяйка этого дома так спешила, что не успела даже закончить обед.
Я закурил и, глядя на кухонный стол, раздумывал, куда делась хозяйка. Очевидно, Кэбот позвонил Илоне сразу же после нашего с ним разговора в театре. То есть еще до моего к ней звонка. Достаточно было ему сказать лишь слово, как его жена тут же выпорхнула из дома и полетела к нему — не успев даже доесть котлету и брокколи.
Но чем больше я думал об Илоне Кэбот, тем больше тревожился за нее. Эту невзрачную одинокую девчушку уже дважды пытались убить. И я был уверен, что тот, кто покушался на ее жизнь, не успокоится, пока не добьется своего. И тут вдруг мне в голову пришла мысль, что я не знаю, — жива ли она еще или нет.
Усевшись в свой «кадиллак», я двинулся по Робард-стрит. В пути я не переставал думать о судьбе Илоны Кэбот. Первая улица, на которую я мог свернуть, была улица Гарнет, и я въехал на нее с Робард-стрит. Не успел я проехать и трех метров по Гарнет, как все это и произошло.
Я слышал звук выстрела, но поначалу не обратил на него внимания. Пробив левое стекло, в машину влетела пуля. Я осознал, что произошло, только когда на противоположном стекле неожиданно появилась дырка. До меня дошло, что это был выстрел. Что в меня стреляли. Пару секунд я тупо таращился на дырку от пули в правом стекле, окруженную трещинами, словно толстой паутиной. Очнувшись от шока, я так резко нажал на педаль тормоза, что меня вдавило в спинку сиденья.
Взвизгнули тормоза, и зад машины занесло вбок. Резко крутанув руль влево, я с силой нажал на газ и выровнял «кадиллак». Набирая скорость, я пронесся полквартала, а потом подрулил к тротуару и остановился.
Распахнув дверцу и засунув руку под пиджак, чтобы в любой момент выхватить свой кольт 38-го калибра, я уже было собрался выскочить из автомобиля, но вовремя одумался. Какой смысл бежать по улице, словно спринтер на Олимпиаде? Мужчина, стрелявший в меня, наверняка уже успел убраться куда подальше. А может быть, стреляла женщина? На пуле ведь не написано, кто ее выпустил.
Но ведь о том, что я поехал к Илоне, мог знать всего один человек. Или двое, если включить сюда и саму Илону. Кто-то, должно быть, незаметно проследил, куда я поехал, а потом спрятался за поворотом на улицу Гарнет и выстрелил в меня. Впрочем, все это маловероятно. Мне необходимо было срочно встретиться с Джонни Кэботом.
Глава 5
Минут двадцать я покрутился в том месте, где в меня стреляли, расспрашивая жителей, не видели ли они чего-нибудь подозрительного. Но никто ничего не видел. Жильцы двух домов подтвердили, что слышали выстрел или, как они выразились, пальбу, но больше ничего существенного добавить не смогли. В одном из домов я попросил разрешения позвонить и связался с театром «Вестландер». К телефону подошел мистер Дент, но, когда я попросил передать трубку Джонни Кэботу, он взорвался:
— Что происходит? Что вы с ним сделали? Мой ведущий певец исчез. Сразу же после вашей с ним встречи он куда-то убежал, и с тех пор я его больше не видел.
Я сказал, что не сделал ничего плохого Кэботу, и мистер Дент постепенно успокоился. Наконец он согласился не говорить Джонни о моем звонке, если тот вдруг появится. Я пообещал мистеру Денту позвонить ему позже и вернулся в Лос-Анджелес. Там я попытался отыскать Джонни Кэбота или Илону, но безуспешно. Я заглянул в отель «Франклин», где Джонни снимал комнату, но он там не появлялся. Я дал двадцать баксов клерку в столе регистрации, и он заверил, что позвонит мне в ту же минуту, как только покажутся Кэбот или Илона.
Тут я вспомнил, как Кэбот говорил мне, что он провел прошлую ночь или, вернее, утро с девицей, которая работает в «Гротто». Если это была правда, то он никак не мог подсыпать цианистый калий в молоко Илоны. И я направился в «Гротто».
Это было длинное приземистое серое здание на бульваре Беверли. Время приближалось к восьми; я оставил машину на стоянке и прошел в бар. Первое, что мне бросилось в глаза в гардеробе, был стенд с красочной афишей под стеклом.
На огромной фотографии была изображена грудастая русалка, отдыхавшая на дне моря. К ней сквозь толщу воды плыл мускулистый мужчина в плавках-бикини. Вместо ног у русалки, как это и полагается, был рыбий хвост, зато выше талии в ней не было ничего рыбьего. Ее длинные волосы колыхались в воде, подобно темным водорослям, а белая кожа светилась в зеленоватой воде, словно фосфор. Падавшая сверху полоса света особо выделяла ее большую белую грудь.
Над фотографией располагалась надпись, извещавшая посетителей, что «Гротто» имеет честь представить им «Балет Нептуны» в Подводной комнате. Буквы в этой надписи были нарисованы в виде водорослей. Внизу точно такие же буквы извещали публику, что морского сатира изображает Дэн Трип, а Нептуну, красавицу-русалку — Илона Бетан.
Снова Илона?
Да, Илона.
Нет, это какое-то наваждение, подумал я.
Я еще раз посмотрел на пышнотелую русалку. Если бы я собственными глазами не видел, что это фотография, то я подумал бы, что художник, нарисовавший эту афишу, как и все люди, занимающиеся рекламой, склонен к преувеличениям, доходящим порой до абсурда. Но это была фотография, и девушка на ней не имела никакого отношения к Илоне Кэбот, моей клиентке. Я знаю, что некоторые, казалось бы, привлекательные девицы без косметики и прически превращаются в настоящих дурнушек. Наденьте на такую девицу некрасивое платье, заставьте нахмуриться, и пленившая вас вечером красотка превратится утром в уродину.
Но одно дело — косметика, которая и дурнушку способна превратить в красотку, а другое — пышные формы, данные ей природой. То, что было у этой русалки, невозможно ни приставить, ни пришить — оно должно вырасти само. И Илоне Кэбот до этих форм было далеко, как до неба.
С великой неохотой я отвернулся от афиши и огляделся. За стойкой бара и за столиками, попивая коктейли и болтая, сидели посетители. Рядом со мной обедала молодая пара, на металлических плоских блюдах дымились толстые отбивные. Сигаретный дым висел в воздухе.
Я нашел управляющего в его кабинете. Это был худощавый белокожий мужчина среднего роста с редеющими каштановыми волосами. В углу его рта торчал пустой мундштук.
Он что-то быстро и неразборчиво писал на листе бумаги.
— Слушаю вас, — не поднимая головы, бросил он.
— Меня зовут Шелл Скотт. Я частный детектив. — Я показал ему свое удостоверение. — Вы управляющий этого бара?
— Да. Меня зовут Джо Грейс. Так значит, вы детектив? Что же вам от меня нужно?
— Вы лично мне не нужны. Я бы хотел поговорить с Илоной Бетан.
— Ага, — удивился он. — Вы уже второй детектив, которому она понадобилась. Надеюсь, это не предлог, чтобы поближе познакомиться с девочкой?
— Нет, не предлог, — заверил я мистера Грейса. — А кто был этот первый детектив?
— Парень по имени... Уэлч, так, кажется, его звали. Да, именно так.
— А вы не знаете, зачем она ему понадобилась?
Управляющий покачал головой.
— Он мне не докладывал. Поднялся к ней и побеседовал. Вот и все, что мне известно. — Грейс взглянул на часы. — Сейчас начнется представление. Если хотите поговорить с Илоной, то вам придется дождаться его конца. — Он помолчал. — Желаете посмотреть — я приглашаю вас за свой столик в Подводной комнате. Мы как раз успеем к началу.
Я согласился и отправился вслед за ним в комнату, которую я заметил, войдя в «Гротто». В небольшой по размерам Подводной комнате царил полумрак; в ней помещалось не больше пятнадцати столиков, и все они были заняты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24