https://wodolei.ru/catalog/accessories/bronz/
Еще зачем-то теплится жизнь в клетках, не способных дать потомство.
В слабо освещенных квадратах распахнутых настежь гаражных дверей мелькали люди, шла своя, перевернутая жизнь: кашляли укутанные в тряпье согбенные уроды, сгрудившиеся вокруг ведра, поставленного на пару кирпичей; в булькающей жиже торчал громадный кипятильник, окруженный колючими лапками наспех ощипанных ворон;
дети в испачканных чем-то белым куртках с длинными до колен рукавами кружились на месте, падая, поднимаясь и снова широко расставляя руки и вращаясь вокруг себя на одном месте – до тошноты, до одурения; растрепанная женщина с искаженным судорогой лицом бродила по дорожке, выкрикивая, как заведенная: «Косой! Косой! Косой!»;
пожилая пара танцевала около еще более старой «Победы» под музыку, еле доносящуюся из слабенького радио машины…
Кей поверил было, что нашел то редкое место на земле, где никому ни до кого нет дела…
Такое же ощущение он пережил много лет назад, подписав первый контракт. Кей отправился воевать за Океан, насвистывая древнюю песенку Jonnie get your gun. У него был не только автоматический gun с магазином на тридцать патронов, но еще и куча другого барахла: большой охотничий нож, купленный во время стоянки в Амстердаме; мазь от всех венерических болезней; карманный словарь местных нецензурных выражений и даже набор цветных ниток для зашивания ран.
Тогда, в первый раз, с ним был напарник, тихий такой. Покинув Город, они долго пересекали Океан. Затем надолго растворились в ядовито-зеленых джунглях. Их сопровождала сотня бойцов местного сопротивления: веселые обкурившиеся мальцы, у которых на пятьдесят выстрелов приходилось одно попадание. Тот, Другой, получил от них прозвище Forastero. В нем действительно проглядывало что-то чужое.
Кея они никак не называли. Просто боялись. Он был comandante.
За месяц до окончания контракта Forastero ушел к противнику. «Противник» – условное название. В джунглях – все враги.
Отряд Кея угодил в засаду, сам он едва успел забраться на дерево, пытаясь укрыться в листве. Ствол оказался трухлявым и Кей провалился внутрь. В центре огромного змеиного гнезда Кей стоял, не шелохнувшись, почти сутки. Сквозь дырку в стволе он наблюдал, как Forastero бродит по поляне и трогает трупы носком ботинка. Иногда он заставлял сопровождавших его soldados перевернуть труп-другой лицом верх. Убедившись, что Кея среди них нет, злобно плевался.
Время шло, Forastero исчез. Ушли и его soldados. Кей еще долго стоял, ощущая шершавое движение змей по ногам, спине, лицу… Тепло покинуло бесчувственное тело и змеи не трогали человека, принимая за своего. Вот когда Кей узнал, что это за отвратительное ощущение, когда до тебя никому нет дела. Ночью, когда стало все равно, Кей покинул трухлявое убежище. Каким образом, он не помнит. Точнее, старается не вспоминать…
…Он заметил тень, когда та была уже рядом. Кей отпрыгнул в сторону, и тень по инерции пробежала мимо. Затем развернулась и ринулась прямо на Кея. Тот успел нагнуться и уже шарил по грязной земле в поисках чего-нибудь тяжелого и длинного. Махать в кромешной темноте кулаками – все равно, что воду месить.
Не везло сегодня теням. Когда неизвестный, источая запах гнилых рыбьих потрохов, приблизился к Кею, тот успел выпрямиться и махнул перед собой увесистой железякой. Тень оказалась говорящей. Она взвыла и заматерилась.
Кей обрадовался звуковому ориентиру и нанес десяток ударов наотмашь по источнику звука. Поначалу удары звучали глухо, но на шестом-седьмом в тишине зачмокало. Тень распласталась на земле и замолкла. Кей перевел дух.
Как раз вовремя. Позади – там, где он пролез в дыру, раздался рев десятков байкерских глоток. Экспедиция к гаражам закончилась успешно. Следовало поторопиться, чтобы не пропустить самое интересное.
Кей потыкал ногой тень. Та невнятно гукнула, пошевелилась и застонала. Кей вытащил зипу, с первого щелка получил огонь и осветил раненого. Незнакомое окровавленное лицо, закатившиеся зрачки. Ладно, жить будет, а с каким зрением – Кею все равно. В крайнем случае – изучит азбуку Брайля для слепых.
Допрос откладывался. Удовлетворенно хмыкнув, Кей перешагнул через черную кучу и направился обратно, к «парку». Облака растворились в лунном свете, и Кей проделал обратный путь при неплохом освещении.
…Толпа с хохотом гоняла по пустырю парня в синей джинсовой рубахе и таких же штанах. Деваться ему некуда, но приступ страха не давал это осознать. Вор бросался в просветы между байкерами, но тут же получал крепкий удар и летел обратно в центр круга. Его лицо было покрыто ссадинами от массивных перстней, отлитых на заказ. Мастера работали только для своих, не запиливая ни грамма серебра у братьев. Парень, облепленный грязью с головы до пят, еле держался на ногах.
– Так-так! – Злой опять здесь. – Как бизнес? Парень плохо соображал, но понял, что отвечать надо:
– Заб-бирайте б-байк… Отпустите меня…
– К маме, что ли? – задумчиво поинтересовался Танк. – Таких, как ты, не матери рожают.
Трибунал смотрел на вора без всякого выражения.
– Отпустите меня! Я никогда… Это вообще не я.
– А кто? – раздался голос Трибунала.
– Это другой… Я скажу, где он живет…
– Вот этот?
Толпа расступилась, и при свете луны мотовор увидел приятеля, доставленного Кеем. Воренок стоял, держась одной рукой за голое дерево, согнувшись до земли, мыча и медленно раскачиваясь. Он попытался выпрямиться, захрипел и повалился на бок, выпустив из горла тоненький фонтанчик крови.
– Шлемаками отделали, – вздохнул кто-то. – Чистая работа.
Задание Злого выполнено на все сто. Кей пожалел воренка, который едва ли старше его сына. Но предпочел не высказывать сожаления. Зря, что ли, пилили в такую даль?
Вор уставился на полуживого приятеля. Его передернуло.
– Ага, не нравится? – заорал Бугель, привлекая внимание Бешеных к своей персоне. – А байки угонять, значит, нравится! А ну, держи его, братва!
Охотники держать нашлись тут же, и вора мгновенно взяли.
– Рубаху ему задерите, а то он мне кнопками эмаль на шлемаке поцарапает, – торопливо отдавал приказания Бугель, подняв с земли кусок бетона и заворачивая его в клок грязной газеты.
– Знаешь, почему твои дети не вырастут ворами? Угонщик молчал, стирая со лба кровь.
– Потому что у тебя никогда не будет детей! – восторженно проорал Бугель.
У вора дрожали колени, рубашка свисала с плеча, ребра выпирали, растягивая молочную кожу. Он часто вертел головой, высматривая, откуда придет боль.
Бугель картинно поднял кулак, в котором сжимал обмотанный газетой бетон, и надел на него шлемак. Теперь тот стал увесист, как гиря. Торжествующе посмотрев на задрожавшего вора, Бугель бочком подобрался к нему и с размаху врезал утяжеленным шлемаком в грудь. Вор раскрыл рот для крика, но не успел выдать ни звука.
В удар была вложена ненависть всех байкеров мира к угонщику. Бугель бил за всех, у кого пропал байк, пропали годы тяжелого труда над доводкой двигла и над хромированием всего, что поддается хромированию, за всех, у кого пропала надежда уехать на байке от дерьмового общества с его идиотскими проблемами и никогда не выполняемыми обещаниями, за всех, кто едва не рехнулся, разыскивая свой единственный и любимый байк по городским окраинам, получая в морду от встречных гопников и слыша торжествующий смех своих вечных врагов – автовладельцев.
Вор без звука свалился на землю. Судя по тому, как дрыгалась нога, он был жив, а убивать его никто и не собирался. По крайней мере, сегодня.
От Стаи отделился Морг и направился к стоящему в стороне Софтейлу. Вздыхая, завелся и подогнал байк к вору. Толпа отхлынула в сторону.
Вытащив моток троса из седельной сумки, Морг пропустил один конец под рамой, подхватил его с другой стороны и подошел к распростертому на земле вору, еще не оклемавшемуся после удара. Морг привязал концы троса к рукам парня и уселся на байк.
Очумевший от шока вор с удивлением рассматривал путы и заторможенно дергал узлы.
Морг обернулся, посмотрел на вора сверху и скучно произнес:
– Здравствуйте, больной! Доктор здесь.
И сорвался с места.
Он шел на самой малой скорости, но старался протащить перекатывавшегося по земле вора по самым отдаленным углам свалки. При этом старательно объезжал препятствия, оберегая байк от царапин. Вор издавал прерывистые крики, натыкаясь на ржавые радиаторы, осколки унитазов, изогнутые металлические перья негодных светильников и прочий хлам. Он старался держать голову выше, но это не удавалось, и он то и дело бился о выпирающие из земли куски старой кирпичной кладки.
Морг искусно маневрировал между холмами всякой дряни, предоставляя вору возможность преодолевать их самому, раздирая в кровь те кусочки тела, где кровь еще сохранилась. Поначалу тот пытался руками отталкиваться от земли, но затем прекратил эти безнадежные попытки и теперь висел бессильно на торсе. Обувь давно слетела, и в темноте резали глаза белые пятки. Сквозь порванные в клочья джинсы просвечивали ноги, все в крови и грязи.
Из захваченной зрелищем толпы взволнованно предостерегли:
– Доктор, мы его теряем!
Морг оглянулся и встал. Слез с седла и освободил трос от груза. До ушей собравшихся донеслось характерное бормотание двигателя приближающейся вэшки. Из-за гаражей к байкерам на самой малой скорости вывалилась злополучная Вирага с обалдевшим от счастья владельцем в седле. Следом волочился мешок, подпрыгивающий на кочках. Мешок лязгал железом, из него вываливались разводные ключи, мотки проволоки, банки, шестернии подшипники.
– Нашли, нашли! Вот она, целехонькая! Парень захлебывался, не решаясь покинуть Вирагу, все еще не веря в чудесное возвращение подруги. Его распирало:
– Смотри, он даже успел новую фару поставить, с фигурным стеклом!
Но тут же гневно добавил:
– Когда мы его застукали, он мою Вирагу целовал и членом об нее терся! Говорит, что от байков тащится и становится не в себе. Под психа косит, сволочь!
Вирага грациозно изогнулась, и Кею показалось, что она нервно оглядывается по сторонам, говоря: «Давай-ка отсюда сваливать поскорее, хозяин, пока нам обоим задницы не надрали за все, что здесь творится».
Хозяин соскочил на землю и бросился собирать вывалившееся из мешка, одновременно выкрикивая:
– У него в гараже всякого добра – до х…! Навались, братва!
Полезное предложение не осталось без внимания, и десяток мародеров рванулись к пролому в заборе, через который навстречу им уже лезли с трофеями в руках остальные участники поисковой экспедиции.
Трибунал загасил сигарету, характерным движением провел большими пальцами под широким ремнем от пряжки к бокам и направился к байку. За ним потянулись остальные Бешеные, на ходу надевая шлемаки и натягивая перчатки.
– Ас этим что делать?
Слегка оклемавшийся воренок сидел, опершись о землю, сплевывал кровь и косился на валявшегося рядом подельника.
– Может, подвесим его на дереве? – тряхнув давно немытой гривой, предложил длинный и тощий оппозитчик в косухе, украшенной грязными прапорщицкими аксельбантами. – На кой он нам теперь сдался, карлик хренов?
Предложение показалось занятным, и его встретили довольным гулом. «Карлик хренов» задрожал и, по-футбольному скрестив руки, прижался к дереву.
Стая выстраивалась в походный порядок. Остальные тоже потянулись к байкам. О предложении «подвесить» забыли. Воренок отполз под забор, не веря удаче и отмечая путь кровавыми плевками.
К Стае подошел увешанный конфедератскими флагами владелец древнего К-750, интимно наклонился к уху Барона и сообщил:
– Спасибо за помощь. Так и есть, там труп. Барон непонимающе взглянул на Конфедерата.
Тот торопливо объяснил:
– Кто-то в бак дохлую мышь засунул. Или сама заползла, когда я к выезду готовился. Я закрыл крышку бака, а она там осталась…
И с восхищением закончил:
– Ну и нюх у тебя!
Барон скривился с отвращением, сорвал с места Софтейл и ушел вслед за Стаей.
Бешеные возвращались на Воробьевы горы. Оставалось взглянуть на рассвет.
Вышли на ровный участок. Почуяв приличный асфальт, ХаДэ встал колом. Кей отпустил рога руля и полез в карман. Вытащил леденец на палочке. Байк двигался сам по себе. Кей разорвал пеструю целлофановую обертку и отправил круглый шарик в рот. Теперь можно взяться за рога, посасывать конфетку и предаваться собственным мыслям.
Миновали длинную череду одинаковых пятиэтажек. Кей вырос в такой же, в Свиблово, районе пенсионеров и алкоголиков. Жизненный уклад здесь запрограммирован на тихое загнивание в обществе себе подобных. Работа с девяти до шести и водка с шести до «пока деньги есть». Сами собой складывались семьи, так же, сами собой, рождались дети, сменявшие взрослых, умерших от белой горячки или погибших при дележе. Не возникало вопроса – нравится такая жизнь или нет.
«Все так живут» – эти слова сближали и успокаивали.
На первом этаже в доме Кея проживал Паша – мастер запоя, он же гений бачка и унитаза, трудившийся в районной конторе по обслуживанию канализации. Паше нравился немногословный подросток с пятого этажа. Он сказал Кею, что тот умен не по годам и однажды станет старшим диспетчером в Пашином сортирном учреждении. В его представлении Кей, «как все», должен много пить и умереть, подавившись собственной блевотиной, в пойме реки Яуза, на одном из первых весенних шашлыков.
Но случилось нечто, странным образом повлиявшее на судьбу Кея. Он познакомился в летнем лагере с парнем, у которого имелся почти подлинный Харлей WLA-42, или в просторечии Валуй, поставленный американцами во время Самой Большой Войны. Парень унаследовал Валуй от деда, занимавшегося на освобожденных от врага территориях розыском и расстрелом предателей Родины. Предатели неохотно соглашались сдаться и понести заслуженную кару, о чем свидетельствовали следы от пуль и осколков на байке-ветеране.
Тогда Кей все свободное время поднимал самодельную штангу во дворе. Однажды позвонил новый друг и предложил покататься. Кей не стал отказываться и поджидал Валуй у подъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
В слабо освещенных квадратах распахнутых настежь гаражных дверей мелькали люди, шла своя, перевернутая жизнь: кашляли укутанные в тряпье согбенные уроды, сгрудившиеся вокруг ведра, поставленного на пару кирпичей; в булькающей жиже торчал громадный кипятильник, окруженный колючими лапками наспех ощипанных ворон;
дети в испачканных чем-то белым куртках с длинными до колен рукавами кружились на месте, падая, поднимаясь и снова широко расставляя руки и вращаясь вокруг себя на одном месте – до тошноты, до одурения; растрепанная женщина с искаженным судорогой лицом бродила по дорожке, выкрикивая, как заведенная: «Косой! Косой! Косой!»;
пожилая пара танцевала около еще более старой «Победы» под музыку, еле доносящуюся из слабенького радио машины…
Кей поверил было, что нашел то редкое место на земле, где никому ни до кого нет дела…
Такое же ощущение он пережил много лет назад, подписав первый контракт. Кей отправился воевать за Океан, насвистывая древнюю песенку Jonnie get your gun. У него был не только автоматический gun с магазином на тридцать патронов, но еще и куча другого барахла: большой охотничий нож, купленный во время стоянки в Амстердаме; мазь от всех венерических болезней; карманный словарь местных нецензурных выражений и даже набор цветных ниток для зашивания ран.
Тогда, в первый раз, с ним был напарник, тихий такой. Покинув Город, они долго пересекали Океан. Затем надолго растворились в ядовито-зеленых джунглях. Их сопровождала сотня бойцов местного сопротивления: веселые обкурившиеся мальцы, у которых на пятьдесят выстрелов приходилось одно попадание. Тот, Другой, получил от них прозвище Forastero. В нем действительно проглядывало что-то чужое.
Кея они никак не называли. Просто боялись. Он был comandante.
За месяц до окончания контракта Forastero ушел к противнику. «Противник» – условное название. В джунглях – все враги.
Отряд Кея угодил в засаду, сам он едва успел забраться на дерево, пытаясь укрыться в листве. Ствол оказался трухлявым и Кей провалился внутрь. В центре огромного змеиного гнезда Кей стоял, не шелохнувшись, почти сутки. Сквозь дырку в стволе он наблюдал, как Forastero бродит по поляне и трогает трупы носком ботинка. Иногда он заставлял сопровождавших его soldados перевернуть труп-другой лицом верх. Убедившись, что Кея среди них нет, злобно плевался.
Время шло, Forastero исчез. Ушли и его soldados. Кей еще долго стоял, ощущая шершавое движение змей по ногам, спине, лицу… Тепло покинуло бесчувственное тело и змеи не трогали человека, принимая за своего. Вот когда Кей узнал, что это за отвратительное ощущение, когда до тебя никому нет дела. Ночью, когда стало все равно, Кей покинул трухлявое убежище. Каким образом, он не помнит. Точнее, старается не вспоминать…
…Он заметил тень, когда та была уже рядом. Кей отпрыгнул в сторону, и тень по инерции пробежала мимо. Затем развернулась и ринулась прямо на Кея. Тот успел нагнуться и уже шарил по грязной земле в поисках чего-нибудь тяжелого и длинного. Махать в кромешной темноте кулаками – все равно, что воду месить.
Не везло сегодня теням. Когда неизвестный, источая запах гнилых рыбьих потрохов, приблизился к Кею, тот успел выпрямиться и махнул перед собой увесистой железякой. Тень оказалась говорящей. Она взвыла и заматерилась.
Кей обрадовался звуковому ориентиру и нанес десяток ударов наотмашь по источнику звука. Поначалу удары звучали глухо, но на шестом-седьмом в тишине зачмокало. Тень распласталась на земле и замолкла. Кей перевел дух.
Как раз вовремя. Позади – там, где он пролез в дыру, раздался рев десятков байкерских глоток. Экспедиция к гаражам закончилась успешно. Следовало поторопиться, чтобы не пропустить самое интересное.
Кей потыкал ногой тень. Та невнятно гукнула, пошевелилась и застонала. Кей вытащил зипу, с первого щелка получил огонь и осветил раненого. Незнакомое окровавленное лицо, закатившиеся зрачки. Ладно, жить будет, а с каким зрением – Кею все равно. В крайнем случае – изучит азбуку Брайля для слепых.
Допрос откладывался. Удовлетворенно хмыкнув, Кей перешагнул через черную кучу и направился обратно, к «парку». Облака растворились в лунном свете, и Кей проделал обратный путь при неплохом освещении.
…Толпа с хохотом гоняла по пустырю парня в синей джинсовой рубахе и таких же штанах. Деваться ему некуда, но приступ страха не давал это осознать. Вор бросался в просветы между байкерами, но тут же получал крепкий удар и летел обратно в центр круга. Его лицо было покрыто ссадинами от массивных перстней, отлитых на заказ. Мастера работали только для своих, не запиливая ни грамма серебра у братьев. Парень, облепленный грязью с головы до пят, еле держался на ногах.
– Так-так! – Злой опять здесь. – Как бизнес? Парень плохо соображал, но понял, что отвечать надо:
– Заб-бирайте б-байк… Отпустите меня…
– К маме, что ли? – задумчиво поинтересовался Танк. – Таких, как ты, не матери рожают.
Трибунал смотрел на вора без всякого выражения.
– Отпустите меня! Я никогда… Это вообще не я.
– А кто? – раздался голос Трибунала.
– Это другой… Я скажу, где он живет…
– Вот этот?
Толпа расступилась, и при свете луны мотовор увидел приятеля, доставленного Кеем. Воренок стоял, держась одной рукой за голое дерево, согнувшись до земли, мыча и медленно раскачиваясь. Он попытался выпрямиться, захрипел и повалился на бок, выпустив из горла тоненький фонтанчик крови.
– Шлемаками отделали, – вздохнул кто-то. – Чистая работа.
Задание Злого выполнено на все сто. Кей пожалел воренка, который едва ли старше его сына. Но предпочел не высказывать сожаления. Зря, что ли, пилили в такую даль?
Вор уставился на полуживого приятеля. Его передернуло.
– Ага, не нравится? – заорал Бугель, привлекая внимание Бешеных к своей персоне. – А байки угонять, значит, нравится! А ну, держи его, братва!
Охотники держать нашлись тут же, и вора мгновенно взяли.
– Рубаху ему задерите, а то он мне кнопками эмаль на шлемаке поцарапает, – торопливо отдавал приказания Бугель, подняв с земли кусок бетона и заворачивая его в клок грязной газеты.
– Знаешь, почему твои дети не вырастут ворами? Угонщик молчал, стирая со лба кровь.
– Потому что у тебя никогда не будет детей! – восторженно проорал Бугель.
У вора дрожали колени, рубашка свисала с плеча, ребра выпирали, растягивая молочную кожу. Он часто вертел головой, высматривая, откуда придет боль.
Бугель картинно поднял кулак, в котором сжимал обмотанный газетой бетон, и надел на него шлемак. Теперь тот стал увесист, как гиря. Торжествующе посмотрев на задрожавшего вора, Бугель бочком подобрался к нему и с размаху врезал утяжеленным шлемаком в грудь. Вор раскрыл рот для крика, но не успел выдать ни звука.
В удар была вложена ненависть всех байкеров мира к угонщику. Бугель бил за всех, у кого пропал байк, пропали годы тяжелого труда над доводкой двигла и над хромированием всего, что поддается хромированию, за всех, у кого пропала надежда уехать на байке от дерьмового общества с его идиотскими проблемами и никогда не выполняемыми обещаниями, за всех, кто едва не рехнулся, разыскивая свой единственный и любимый байк по городским окраинам, получая в морду от встречных гопников и слыша торжествующий смех своих вечных врагов – автовладельцев.
Вор без звука свалился на землю. Судя по тому, как дрыгалась нога, он был жив, а убивать его никто и не собирался. По крайней мере, сегодня.
От Стаи отделился Морг и направился к стоящему в стороне Софтейлу. Вздыхая, завелся и подогнал байк к вору. Толпа отхлынула в сторону.
Вытащив моток троса из седельной сумки, Морг пропустил один конец под рамой, подхватил его с другой стороны и подошел к распростертому на земле вору, еще не оклемавшемуся после удара. Морг привязал концы троса к рукам парня и уселся на байк.
Очумевший от шока вор с удивлением рассматривал путы и заторможенно дергал узлы.
Морг обернулся, посмотрел на вора сверху и скучно произнес:
– Здравствуйте, больной! Доктор здесь.
И сорвался с места.
Он шел на самой малой скорости, но старался протащить перекатывавшегося по земле вора по самым отдаленным углам свалки. При этом старательно объезжал препятствия, оберегая байк от царапин. Вор издавал прерывистые крики, натыкаясь на ржавые радиаторы, осколки унитазов, изогнутые металлические перья негодных светильников и прочий хлам. Он старался держать голову выше, но это не удавалось, и он то и дело бился о выпирающие из земли куски старой кирпичной кладки.
Морг искусно маневрировал между холмами всякой дряни, предоставляя вору возможность преодолевать их самому, раздирая в кровь те кусочки тела, где кровь еще сохранилась. Поначалу тот пытался руками отталкиваться от земли, но затем прекратил эти безнадежные попытки и теперь висел бессильно на торсе. Обувь давно слетела, и в темноте резали глаза белые пятки. Сквозь порванные в клочья джинсы просвечивали ноги, все в крови и грязи.
Из захваченной зрелищем толпы взволнованно предостерегли:
– Доктор, мы его теряем!
Морг оглянулся и встал. Слез с седла и освободил трос от груза. До ушей собравшихся донеслось характерное бормотание двигателя приближающейся вэшки. Из-за гаражей к байкерам на самой малой скорости вывалилась злополучная Вирага с обалдевшим от счастья владельцем в седле. Следом волочился мешок, подпрыгивающий на кочках. Мешок лязгал железом, из него вываливались разводные ключи, мотки проволоки, банки, шестернии подшипники.
– Нашли, нашли! Вот она, целехонькая! Парень захлебывался, не решаясь покинуть Вирагу, все еще не веря в чудесное возвращение подруги. Его распирало:
– Смотри, он даже успел новую фару поставить, с фигурным стеклом!
Но тут же гневно добавил:
– Когда мы его застукали, он мою Вирагу целовал и членом об нее терся! Говорит, что от байков тащится и становится не в себе. Под психа косит, сволочь!
Вирага грациозно изогнулась, и Кею показалось, что она нервно оглядывается по сторонам, говоря: «Давай-ка отсюда сваливать поскорее, хозяин, пока нам обоим задницы не надрали за все, что здесь творится».
Хозяин соскочил на землю и бросился собирать вывалившееся из мешка, одновременно выкрикивая:
– У него в гараже всякого добра – до х…! Навались, братва!
Полезное предложение не осталось без внимания, и десяток мародеров рванулись к пролому в заборе, через который навстречу им уже лезли с трофеями в руках остальные участники поисковой экспедиции.
Трибунал загасил сигарету, характерным движением провел большими пальцами под широким ремнем от пряжки к бокам и направился к байку. За ним потянулись остальные Бешеные, на ходу надевая шлемаки и натягивая перчатки.
– Ас этим что делать?
Слегка оклемавшийся воренок сидел, опершись о землю, сплевывал кровь и косился на валявшегося рядом подельника.
– Может, подвесим его на дереве? – тряхнув давно немытой гривой, предложил длинный и тощий оппозитчик в косухе, украшенной грязными прапорщицкими аксельбантами. – На кой он нам теперь сдался, карлик хренов?
Предложение показалось занятным, и его встретили довольным гулом. «Карлик хренов» задрожал и, по-футбольному скрестив руки, прижался к дереву.
Стая выстраивалась в походный порядок. Остальные тоже потянулись к байкам. О предложении «подвесить» забыли. Воренок отполз под забор, не веря удаче и отмечая путь кровавыми плевками.
К Стае подошел увешанный конфедератскими флагами владелец древнего К-750, интимно наклонился к уху Барона и сообщил:
– Спасибо за помощь. Так и есть, там труп. Барон непонимающе взглянул на Конфедерата.
Тот торопливо объяснил:
– Кто-то в бак дохлую мышь засунул. Или сама заползла, когда я к выезду готовился. Я закрыл крышку бака, а она там осталась…
И с восхищением закончил:
– Ну и нюх у тебя!
Барон скривился с отвращением, сорвал с места Софтейл и ушел вслед за Стаей.
Бешеные возвращались на Воробьевы горы. Оставалось взглянуть на рассвет.
Вышли на ровный участок. Почуяв приличный асфальт, ХаДэ встал колом. Кей отпустил рога руля и полез в карман. Вытащил леденец на палочке. Байк двигался сам по себе. Кей разорвал пеструю целлофановую обертку и отправил круглый шарик в рот. Теперь можно взяться за рога, посасывать конфетку и предаваться собственным мыслям.
Миновали длинную череду одинаковых пятиэтажек. Кей вырос в такой же, в Свиблово, районе пенсионеров и алкоголиков. Жизненный уклад здесь запрограммирован на тихое загнивание в обществе себе подобных. Работа с девяти до шести и водка с шести до «пока деньги есть». Сами собой складывались семьи, так же, сами собой, рождались дети, сменявшие взрослых, умерших от белой горячки или погибших при дележе. Не возникало вопроса – нравится такая жизнь или нет.
«Все так живут» – эти слова сближали и успокаивали.
На первом этаже в доме Кея проживал Паша – мастер запоя, он же гений бачка и унитаза, трудившийся в районной конторе по обслуживанию канализации. Паше нравился немногословный подросток с пятого этажа. Он сказал Кею, что тот умен не по годам и однажды станет старшим диспетчером в Пашином сортирном учреждении. В его представлении Кей, «как все», должен много пить и умереть, подавившись собственной блевотиной, в пойме реки Яуза, на одном из первых весенних шашлыков.
Но случилось нечто, странным образом повлиявшее на судьбу Кея. Он познакомился в летнем лагере с парнем, у которого имелся почти подлинный Харлей WLA-42, или в просторечии Валуй, поставленный американцами во время Самой Большой Войны. Парень унаследовал Валуй от деда, занимавшегося на освобожденных от врага территориях розыском и расстрелом предателей Родины. Предатели неохотно соглашались сдаться и понести заслуженную кару, о чем свидетельствовали следы от пуль и осколков на байке-ветеране.
Тогда Кей все свободное время поднимал самодельную штангу во дворе. Однажды позвонил новый друг и предложил покататься. Кей не стал отказываться и поджидал Валуй у подъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47