— Молли указала на стулья по правую сторону стола. — Но очень скоро все прояснится. Пожалуйста, садитесь.
Паркер, судя по его виду, готов был вот-вот взорваться. Он сделал шаг в сторону двери.
— Будь я проклят, если сяду за один стол с этими проходимцами Тревельянами.
Лицо Леона исказилось от ярости. Он поднял костыль и загородил им выход.
— Ты никуда не пойдешь, старый сукин сын. Если уж нам, проходимцам Тревельянам, суждено отсидеть это мероприятие, то и вам, чертовым снобам Стрэттонам, не отвертеться.
— Чертовым снобам? — ополчился на Леона Паркер. — Это кого ты смеешь так называть, ты, негодяй?
— Довольно. — Молли постучала ложкой по стеклянному стакану. — Вы все сейчас же займете свои места. Меня не особенно волнует, будете ли вы есть ленч, который я заказала и оплатила, но уж сесть и выслушать меня вам придется. Иначе вам вряд ли удастся видеться с Гарри впредь.
Стрэттоны и Тревельяны, которых разом объединила ярость по отношению к Молли, обернулись к ней.
— Я никак не пойму, с чего это вы вдруг решили, что можете оказывать на нас давление, — сказала Даниель. — Гарри — один из Стрэттонов. Нас связывает кровное родство. Вы не можете препятствовать нашему общению.
— О, еще как могу, — возразила Молли. — Я это продемонстрировала вам еще вчера, когда отключила его домашний телефон. И это была лишь разминка, уверяю вас. То ли еще будет. А теперь садитесь. Все.
Все сели. С ворчанием, неохотно, стыдливо опуская глаза, дабы не встретиться взглядами с сидящими напротив заклятыми врагами.
Молли одна осталась стоять. Она оглядела недовольные лица собравшихся. Только Джош смотрел на нее весело, с радостным ожиданием. Она глотнула побольше воздуха.
— Спасибо вам.
— Давай, не тяни резину, — пробурчал Леон.
— Очень хорошо. — Молли крепче вцепилась в спинку стула. — Перейду прямо к делу. У меня два требования. Если они будут удовлетворены, я позволю вам и дальше общаться с Гарри. Я не могу обещать, что не ограничу вашего общения в случае, если почувствую, что оно становится слишком обременительным для него.
Паркер взорвался первым.
— Почему вы уверены в том, что общение с Гарри так уж важно для нас?
— Ваше присутствие за этим столом дает мне основание так думать. — Молли отпустила стул и начала медленно прохаживаться вдоль стола. — Гарри нужен вам всем — и Стрэттонам, и Тревельянам. Общение с ним крайне важно для вас. Ведь каждый из здесь присутствующих в свое время обращался к нему за помощью, разве не так?
Оливия устремила на нее удивленный взгляд.
— Что это значит?
Молли заложила руки за спину.
— Давайте вернемся к тем забытым дням далекого прошлого, когда Гарри впервые приехал в Сиэтл. Думаю, это было лет восемь назад. За год до этого он потерял родителей. Братьев или сестер у него не было. Жены тоже. По сути, он был одинок в этом мире. Сюда он приехал в надежде отыскать хоть одного родного человека.
— Не правда, — перебил ее Гилфорд. — Он приехал в Сиэтл, поскольку получил грант от Вашингтонского университета на исследовательскую работу в области истории науки.
Молли обернулась к нему.
— Грант, который он получил, не оговаривал места его научной деятельности. Он приехал именно сюда, поскольку здесь были его корни. Стрэттоны на протяжении трех поколений жили в Сиэтле. Тревельяны, в свою очередь, давно облюбовали для себя Вашингтон.
Оливия забарабанила наманикюренными пальчиками по столу.
— Гарри однажды сказал мне, что, завершив работу по гранту, он остался здесь, потому что полюбил Сиэтл. Он успел обзавестись связями в местных колледжах и университетах. И здесь сложились идеальные условия для его карьеры.
— Он вполне мог сделать ее где угодно. — Молли покачала головой. — Нет, он остался здесь, потому что к моменту завершения научной работы уже прикипел душой и к Стрэттонам, и к Тревельянам.
Паркер запротестовал:
— Он ясно дал понять, что ничего не хочет от Стрэттонов.
— Не правда, — тихо сказала Молли. — Единственное, от чего он отказался, так это от денег.
— Это одно и то же, — проворчал Паркер.
— Нет, мистер Стрэттон, не одно и то же. По крайней мере, для Гарри.
Гилфорд нахмурился.
— Когда Гарри заявлял нам о своем отказе войти в семейную фирму, он упирал на то, что считает себя больше Тревельяном, нежели Стрэттоном.
— Он и есть прежде всего Тревельян, — торжествующе объявила Эванджелина.
— Чертовски верно сказано, — поддержал ее Рэйли. — Взять хотя бы его рефлексы. Да и бабуля Гвен всегда говорила, что он обладает тревельяновским ясновидением.
Оливия поморщилась.
— Ради всего святого, нельзя ли перенести наш разговор в плоскость реальности? Гарри страдает явным нарушением психики, при чем здесь его сверхъестественные способности?
Эванджелина удостоила ее ледяным взглядом.
— То, что вы не верите в сверхъестественные способности человека, вовсе не означает, что их не существует.
— Конечно же, я не верю в эту чушь, — парировала Оливия. — Ни один образованный человек не поверит в это. В первую очередь и сам Гарри.
— Эй, вы, послушайте… — вступил в спор Леон.
— Ну, хватит об этом, — решительно пресекла дискуссию Молли. — Сверхъестественные способности Гарри не имеют никакого отношения к теме нашего разговора. Гарри остался в Сиэтле, потому что хотел быть рядом со своими родственниками. Он стремился к тому, о чем мечтали его родители, — положить конец семейной вражде.
Леон смерил Паркера уничтожающим взглядом.
— Ее развязали Стрэттоны.
Паркер взвился:
— Как ты, неумытый, никчемный калека, смеешь…
Молли постучала вилкой по стакану с водой, стоявшему перед Джошем.
— Я еще не закончила свою мысль.
Стрэттоны и Тревельяны вновь устремили на нее негодующие взгляды.
— Спасибо, — сказала Молли. — Так вот, продолжу. Пытаясь найти свое место в обеих семьях, Гарри позволил всем вам безжалостно его эксплуатировать.
Даниель встрепенулась.
— Вы обвиняете нас в том, что мы пользовались его добротой?
Молли одобрительно улыбнулась ей.
— Да, миссис Хью, именно в этом я вас и обвиняю.
Даниель, открыв от изумления рот, молча уставилась на нее. Густой румянец постепенно заливал ее щеки.
— Это неслыханное оскорбление, мисс Аббервик. Я категорически возражаю против вашего обвинения.
Эванджелина разгневалась не меньше.
— Что это еще за разговоры о том, что мы якобы эксплуатируем Гарри?
— Именно этим вы и занимаетесь, — тихо проговорила Молли.
— Он — Тревельян, — выпалила Эванджелина. — И у него есть определенные обязательства перед своей семьей.
Гилфорд обрушился на Эванджелину:
— Его мать была моей сестрой, не забывайте. А посему он Стрэттон. И обязательства его распространяются лишь на нашу семью.
Леон, взревев, вскочил со стула.
— По какому праву вы, поганые бездельники, чего-то требуете? Гарри ничего вам не должен.
— Сядьте, Леон. Сейчас же. — Молли сделала паузу, добиваясь всеобщего внимания. — Послушайте меня, все вы. Я уже довольно долго живу у Гарри и за это время наслушалась ваших телефонных посланий. Их было по два-три на дню.
— Ну и что? — с вызовом произнес Гилфорд.
— А то, что Гарри рассказывал мне о ваших запросах и требованиях, да я и сама не раз слышала ваше нытье.
— Нытье? — опешил Гилфорд.
— Да, именно нытье, — повторила Молли. — Вы даже не догадываетесь, что между вами есть определенное сходство.
В зале воцарилась тишина.
Оливия поигрывала ложкой.
— Надеюсь, ты объяснишь, в чем оно заключается?
— Да, конечно, — заверила Молли. — Все вы — Стрэттоны и Тревельяны, обращаясь к Гарри, непременно требовали от него помощи.
Присутствующие встретили это заявление изумленным молчанием. Вскоре, однако, оно сменилось взрывом эмоций. Молли не могла разобрать ни единого слова в этом реве восклицаний, протестов, обвинений.
Джош был единственным, кто остался сидеть и хранил молчание. С истинно тревельяновским достоинством он откинулся на спинку стула и чуть заметно понимающе улыбался Молли. Она подмигнула ему.
Решив вскоре, что с эмоциями пора кончать, она подняла руки, призывая всех к тишине.
— Господа, займите свои места, — громко сказала она. — Сядьте все, или я сейчас же уйду.
Раздалось еще несколько гневных выкриков, прежде чем Стрэттоны и Тревельяны нехотя уселись за стол.
— А теперь, — спокойно продолжила Молли, — для тех, у кого остались сомнения в моей правоте, я приведу ряд примеров того, как вы пытались эксплуатировать Гарри. Начнем с Тревельянов?
— Почему нет? — пропыхтел Паркер. — Шайка ленивых, тупых шутов, вот кто они. Всю жизнь живут за чужой счет.
Леон начал подниматься из-за стола.
— Как ты смеешь…
— Сядьте, Леон, — тут же осадила его Молли. — Как я уже сказала, мы начнем с Тревельянов. Эванджелина, к кому вы пришли за помощью четыре года назад, когда задумали выкупить компанию «Смоук энд мир-рорз»?
Эванджелина изобразила недоумение.
— Но это же бизнес.
— Да, бизнес, который был вам не по карману. — Молли загнула палец. — А теперь, справедливости ради, перейдем к Стрэттонам. Брэндон, к кому ты обратился, когда тебе понадобилась поддержка в создании собственной фирмы?
Брэндон заморгал.
— Это совсем другое дело. Мне просто нужны были имена инвесторов.
— Да, и этим списком тебя снабдил Гарри. — Молли загнула еще один палец. — Вернемся к Тревельянам. Леон, кто вам купил новый грузовик?
Темные глаза Леона полыхнули гневом.
— Это касается только нас с Гарри, черт побери.
— Совершенно верно. Итак, купил его Гарри. — Молли загнула другой палец и обратилась к Стрэттонам. — Гилфорд, кого вы просили убедить Паркера в том, что хорошо бы расширить сферу влияния «Стрэттон пропертиз» на Восточном побережье?
Гилфорд опешил.
— Откуда вы узнали? Ведь это же конфиденциальная информация.
— Гарри как-то упомянул об этом в разговоре, — сухо заметила Молли. Даниель вспыхнула.
— Мне придется напомнить Гарри о том, что существует понятие семейной тайны.
— Боюсь, слишком поздно, — пробормотала Молли. — Нравится вам это или нет, но для Гарри я отныне тоже член семьи. Это значит, что и вы все должны считаться с этим.
За этим заявлением последовала очередная напряженная пауза. Стрэттоны и Тревельяны молча уставились друг на друга, потом обратили свои взгляды к Молли.
— Так вот, — резко нарушила молчание Молли, — раз уж мы заговорили о конфиденциальности, разрешите напомнить вам, миссис Хью, о том, как часто в последние несколько лет именно вы обращались за помощью к Гарри.
— Я? — На лице Даниель отразилось глубочайшее негодование. — Я его тетя. И имею право обсуждать со своим племянником любые вопросы.
— Да, взваливая при этом на него разрешение всех ваших проблем, — заметила Молли. — Надеюсь, вы помните, как приходили к нему, обеспокоенные идеей Брэндона начать собственное дело?
— Не стоит поднимать сейчас этот вопрос. — Даниель покосилась на своего отца Паркера.
— Прекрасно. — Молли обернулась к Рэйли. — Может, поговорим о том, как удобно иметь рядом Гарри, когда кончаются деньги?
Рэйли поморщился.
— Я вас понял.
— Думаю, что мы все вас поняли, — устало произнес Паркер. — Все предельно ясно. Мисс Аббервик, вы, похоже, считаете, что мы слишком злоупотребляем великодушием Гарри.
— Все несколько сложнее, — осторожно заметила Молли. — Думаю, он сознательно обрекает себя на роль палочки-выручалочки. Другой роли вы ему не отвели, а он в глубине души очень хочет поддерживать родственные отношения с вами.
— Это не правда, — возразила Даниель. — Мы с самого начала хотели, чтобы Гарри занял принадлежащее ему по праву место в нашей семье.
Молли возмутилась:
— Неужели? Видимо, Гарри этого не почувствовал. Всю жизнь Стрэттоны и Тревельяны заставляли его выбирать чью-то сторону в вечном семейном конфликте.
Оливия поморщилась.
— Ну, это уж слишком сильно сказано.
Молли не обратила внимания на ее реплику.
— Вы все виноваты в том, что пытались заставить его называть себя либо Стрэттоном, либо Тревельяном. Когда же он отказывался выполнять ваше требование, вы старались наказать его за это.
Паркер прищурился.
— Это ваше видение проблемы, мисс Аббервик. Вы, видимо, еще не знакомы с другим Гарри. А он, другой, существует. Это вовсе не тот добрый малый, которого вы привыкли видеть. Он становится жестким и непримиримым, когда пытается заставить нас делать то, что он считает нужным.
— Уж точно, — пробурчал Леон. — Гарри не церемонится, это факт.
Гилфорд с ухмылкой взглянул на Молли.
— Мой отец и Леон правы, мисс Аббервик. Гарри не колеблясь прибегает к шантажу, выкручиванию рук, да и к откровенным угрозам, когда считает это необходимым для достижения своей цели.
Молли самодовольно улыбнулась.
— Я в этом не сомневаюсь. Боюсь только, что эту тактику он перенял у своих родственников.
Эванджелина пришла в ярость.
— Что это значит?
— Это значит, — холодно заметила Молли, — что Гарри ведет себя жестко, когда вы вынуждаете его на это. В конце концов, он ведь наполовину Стрэттон, наполовину Тревельян. Беда в том, что никто из вас по-настоящему не понимает его.
Оливия брезгливо отмахнулась.
— Все это вздор, Молли. Уверяю тебя, я очень хорошо понимаю Гарри.
— Нет, — сказала Молли. — Не понимаешь. Не можешь понять.
— Я все-таки профессионал, — напомнила ей Оливия.
— Это твои проблемы, — ответила Молли. — Я не хочу тебя обидеть, Оливия, но ты оказалась заложницей собственного профессионализма. Он заставляет тебя оценивать поведение людей, основываясь на голой теории.
— За этой теорией — годы напряженного труда и изысканий, — возразила Оливия.
— Ты слишком традиционно подходишь к Гарри, — проговорила Молли. — Но здесь другой случай. Я не хочу вдаваться в тонкости психологии, но, поверь мне, Гарри — не такой, как все.
Оливия фыркнула:
— Это смехотворное заявление лишний раз доказывает, насколько ты неинформированна и наивна. Ты ничего не смыслишь в клинической психологии, Молли. В твоих высказываниях — сплошные фантазии.
— Мне кажется, — сухо заметил Брэндон, — тебе, Оливия, пора остановиться в своих рассуждениях об особенностях психики Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45